Жил-был дед.
И жили-были охотники за дедом.
Все они от него чего-то хотели:
не его хотели, не его, вот именно,
как ни странно, хотели, ну, там
как литературную личность,
которую можно, при случае,
и почитать, если не лень,
и пообщаться, например
как с культурным человеком!
Э, нет! Это вот нет!
Не его, а от него хотели!
Мечтали добраться до пенсии
или заставить получить кредит,
а потом кредит тот отнять!
И ради этой неблагородной цели
готовы были уже опуститься
до самого низкого
электронно-телефонного дна
мошенничества и бандитизма!
Вот капитан Мамедов, к примеру!
Никакой он, разумеется,
ни на минуточку не капитан,
и даже не Мамедов,
а совсем из другого,
конкурирующего
закавказского народа проистекает, —
что у меня, ушей, что ли, нет,
чтоб услышать и понять!
Этот "как бы капитан"
как человек почти что честный
советовал мне буквально вот что:
"Возьмите-ка кредит!
А мы его потом всей бандой украдем,
а вам, дедушка, холку намылим
за глупость!"
А то вот еще некий Александр из банка
тоже желал меня от денег избавить,
но после Мамедовского звонка
я ему сразу сказал: "До свиданья"!
А то одна
американская шпионка
предложила мне издать
мои опусы бесплатно
и подарить мне
мою первую в старости
книгу с картинками.
А нашла она меня на сайте,
забыл, как называется,
потому что буквы названия не наши,
а латинские: оказывается, стихи-то мои
само ЦРУ читает, а я-то уж думал,
что совсем никто!
Простите! Я немного сбился!
Я ведь, не про себя пишу,
а про Сказочного Деда,
извините меня сто тысяч раз!
Итак, приснился однажды
дедушке такой сон, что бежит он
по длинной улице с ингалятором в руке.
(без ингалятора никак бегать
он уже не может, да и ходить уже тоже),
а за ним гонится вся честнАя компания:
фальшивый капитан Мамедов,
липовый клерк из небывалого банка
и девушка из вербовочного центра
с американской военной базы
в оккупированной ими части Сирии! —
Увы, она моя
единственная издательница,
поклонница и ценительница,
других пока что не нашлось,
и тут вдруг чувствую я,
что меня вот-вот догонят,
и ограбят, и дадут в глаз,
и завербуют,
и становится у меня
так горько и печально
на сердце и на душе, что......
вся горечь моя
моментально превратилась
в горькое лекарство
от интернетной лживости,
и совершила
диффундирующее
проникновение
в мой ингалятор,
и превратила его
в Волшебное Снадобье Честности!
И тогда, изрядно приободрившись
от чувства своей правоты
и вооружившись не сбиваемым
супер-оружием Честности,
развернулся я
на сто восемьдесят градусов
и побежал навстречу
моим преследователям, — а их,
пока совершались
чудеса с ингалятором,
набралась уже целая толпа —
лжецов, придурков,
врунов и обманщиков; —
и стал я подбегать
к каждому из толпы
и прыскать ему
горькой честностью
прямо в каждую его
отдельно безлично
бесстыдную физиономию;
и на всю бессовестную ту толпу
тоже прыскал,
пока честность в баллончике
вся не кончилась!
И вдруг все они,
как по мановению и повелению
Волшебного Ингалятора,
стали вмиг честными!
И сразу со всех сторон
ко мне потянулись
их дружески настроенные руки,
крепко державшие
банковские билеты,
купюры,
ассигнации,
облигации
и фьючерсы
для моих будущих честных сделок
с издателями-не-шпионами:
"Берите, дедушка!
Ну! Держите же!
Радуйтесь и наслаждайтесь!
Сами, вот именно,
издавайте, что хотите,
а мы вас грабить и вербовать
больше не будем!
Мы осознали и поняли,
что жить в Честной Стране,
оказывается и проще,
и приятнее, и не так стыдно!...."
И Дед был в то мгновение
вполне счастлив
от полноты чувства
человечной близости
и людского братства,
а еще от того,
что Лекарство для Честности
из ингалятора
оказалось таким действенным
и не фальшивым!