МАХАТЕЛЬ
В романе Валентина Пикуля «Слово и дело» можно встретить необычные, странно звучащие фразы:
«- Вы неумелый любитель, - отвечала ему Наталья (Лопухина), трепеща тонкими ноздрями.
- И более махаться с вами я не стану. Найдутся махатели и другие - поопытнее вас, невежа!
…
- Случись что, - пророчил Еропкин, - и явится перед нею граф Мориц Линар, саксонский любитель, будет она с ним махаться, как наша царица с Бироном. А нам с того облегчения не ждать. Ежели что и делать, так надо делать сейчас.»
В сноске, Пикуль расшифровывает непонятное слово «махаться»:
«Махание - так в XVIII в. называлась любовь, флирт.
Махатель - любовник.
Эти выражения часто использовались в быту и в поэзии того времени.»
Справедливости ради надо отметить, что в обращении того времени действительно использовался глагол «махать» в значении волочиться, ухаживать, флиртовать, но от этого глагола не производились другие части речи.
Составители словаря русского языка XVIII века (1984) не приводят ни одного примера использования слова «махать», кроме его глагольной формы:
«Государь Цесаревич очень часто танцовать изволил <с фрейлиной> .., разговаривал и махал весьма вс;м прим;тно.
/Семена Порошина (1741 – 1769) записки, служащие к истории .. вел. кн. Павла Петровича (1764 -1766). 2-е изд. СПб., 1881/
Княгиня моя с ним <Милоном> машет .. Со мною она лед, а с ним огонь.
/ Эмин, Николай Федорович (1766 - 1814).
Роза: Полусправедливая оригинальная повесть. - 2-е изд., испр. - Санктпетербург: [Тип. Богдановича], 1788/
В;тродум хот;л с тобою драться за то, что ты отбиваешь от него вс;х женщин, за коими он машет.
/Почта духов, ежемесячное изд., или Ученая, нравственная, и критическая переписка арабского философа Маликульмулька с водяными, воздушными и подземными духами. [Изд. И.А. Крылов]. СПб., 1789 - 1790, ч. 1 - 2. Ч.II с.288/
Очевидно, в начале XIX века употребление глагола «махать» с эротической окраской выходит из употребления настолько, что уже в середине века Даль в своём фундаментальном труде не счёл нужным его привести. Можно предположить, что во время войны 1812 года дворянство осознало двусмысленность этого вульгаризма: «махать саблей» и «махать бедрами». Но, несмотря на это, в 1858 г. Мельников-Печерский П.И. (1818 – 1883) вспомнил употребление этого слова в XVII веке в рассказе «Бабушкины россказни»:
«- Ах, как любил покойник об амурах козировать, [Causer (обсуждать)] ах, как любил!.. Бывало не токма у мужчин, у дам у каждой до единой переспросит;—;кто с кем «махается», каким веером, как и куда прелестная нимфа свой веер держит…»
Сейчас трудно сказать, насколько этот абзац является передачей чьих-то воспоминаний, а насколько интерпретацией самого автора, но в пояснении, которое он приводит, он выводит смысл «махаться» из широко распространённого в то время языка вееров:
«Махаться с кем в XVIII стол. употреблялось вместо нынешнего волочиться за кем. Перевод;s;;vеntе —;обмахиваться веером. Веер, как и мушки, прилепленные на лице, играли важную роль в волокитствах наших прадедов и прабабушек. Куда прилеплена мушка, как и куда махнула красавица веером;—;это была целая наука.»
Но уже Фасмер М. (1886 – 1962) не согласился с интерпретацией Мельникова-Печерского:
«Отсюда маха;ться (напр. веером); см. Бернекер, там же, а также в знач. "ухаживать", которое Мельников (2, 266) пытался истолковать как кальку из франц. s;;vеntе (расправиться)»
В тоже время, его коллега Виноградов В.В. (1894 – 1969) полностью поддержал версию Мельникова-Печерского уточняя:
«В Академическом словаре 1847 г. это значение толковалось так: «Стараться преклонить к плотской любви» (сл. 1867–1868, 1, с. 322).»
Анализ употребления глагола «махаться» в его эротическом контексте, даёт основание полагать справедливость академического толкования этого слова в значении «склонить к плотской любви» в совершенно натуралистической ассоциации, когда мужчина машет своими бёдрами во время коитуса, в роли активного партнёра. Те же движения выполняет и женщина, если она выступает таким же активным партнёром полового акта. Возможно, что эта же натуралистическая ассоциация и стала поводом забвения слова «махаться» в его эротическом значении.
Современные писатели, пытаются приспособить вышедшие из употребления слова к современной речевой традиции. Так у Пикуля появляется слово «махатель», которое в XVIII веке не использовалось. Он воспользовался практикой дублирования понятий в разных речевых формах: «волочиться – волокита», «ухаживать – ухажёр», «любить – любовник», но речевая практика развивается по иным законам, и в реальности не сформировала эротический эквивалент для слова «махать». Уже позже, в конце XIX появляется его нецензурная калька «ё….рь».
Следует отметить, что несмотря на то, что выражение «махаться» использовалось и по отношению к женщинам, жаждущим плотских утех, но жесты цесаревича Павла (махание бёдрами) недвусмысленно указывает на его мужскую атрибутику. У женщин такой жест не использовался из-за особенностей женской одежды XVIII века, сложных юбок и корсетов. У мужчин же, наоборот, обтягивающие лосины не только выделяли их гениталии, но хорошо передавали все недвусмысленные движения бедер, по-этому и не появилось слово «махалка», как синоним слову «кокетка». Так же, как и слово «махатель» в значении «ё…рь», это было уже запредельно даже для развратного XVIII века.
Иногда писатели дополняют свои повествования, как им кажется, интересными вставками старых слов. Так, Ходасевич В.Ф (1886 – 1939) включает в биографический роман «Державин» такой эпизод, заимствованный у Грота;
«Нашлись и попутчики: своего же полка такой же капрал Аристов и некая «прекрасная, молодая благородная девица», возвращавшаяся в Казань к родным. Впрочем, девица была снисходительных нравов и состояла любовницей того самого Веревкина, который некогда был директором Казанской гимназии, а теперь сделался товарищем губернатора. Аристов за нею ухаживал. Державин пленился красавицей чрезвычайно. Дорогою курамшил, подлипал и махался, как только мог. «Будучи непрестанно вместе и обходясь попросту, имел удачу живостью своею и разговорами ей понравиться так, что товарищ, сколь ни завидовал и из ревности сколь ни делал на всяком шагу и во всяком удобном случае возможные препятствия, но не мог воспретить соединению их пламени».»
Тоже место у Грота Я.К. (1812 – 1893):
«Отправляясь в Казань, он нашел себе попутчиков: то были сослуживец его Аристов (также капрал) и молодая, прекрасная собой «благородная девица, имевшая любовную связь с бывшим директором гимназии Веревкиным», который теперь опять был в Казани. В путешествии, будучи беспрестанно с нею и обходясь попросту, Державин живостью своею и разговорами так ей понравился, что товарищ, сколько ему ни завидовал и какие ни делал на всяком шагу препятствия, не мог помешать «соединению их пламени»».
Печально, что именитые знатоки исторического слова позволяют себе подобные небрежности в отношении своих читателей, которые естественно верят им на слово.