Среди планетных шаров этот шарик был самым незаметным. Его устойчиво прикрывала неведомая планета, что давало спокойно вращаться и наслаждаться невмешательством потусторонних сил, если бы не одно обстоятельство – водоем катастрофически уменьшался. Гурманоидов оставалось немного, можно пересчитать по пальцам, если бы таковые пальцы у них имелись. Несчастные, они столпились у единственной лужи, щупальца, не находящие влагу, не могли цепляться к поверхности планеты, и гурманоиды постепенно исчезали во тьме. Количество жидкости, нужное для скользких брюшек, уменьшалось. Дрожащие от ужаса, они прилепились животами к шершавой поверхности каменистого шара. Прошел всего какой-то миллиард вращений, когда, наконец, они поняли, что так больше существовать нельзя. Из высохшего канала, доставлявшего им влагу, на краю их планетного пристанища висела одна-единственная капля замутненной жидкости, щупальца тянулись, животы присохли, никто не смел толкаться.
– Вы знаете, как мы тут оказались? – одноглазый водил единственным зрачком.
– Как? Как? Как? – зашелестели угасающие голоса, гурманоиды крутились медленно и однообразно.
– Вот так! Мы потомки великого Тута-Тама, – и Грозный Глаз устрашающе замер. Ему было видно всех.
– Как? Как? Как?
– Я тороплюсь вам сказать, – зорко осматривая притихших гурманоидов, продолжал Грозный Глаз, и, хотя у всех тоже был всего лишь один глаз, но такого страшного не имел никто. – Наступило то самое мгновение, предсказанное нашими далекими пращурами. Эта последняя капля скоро улетит в бездну нашего избавления! Сбылось предсказание! Мы приближаемся к объекту с влагой, где много жидкости!! На любой вкус!
С трудом, отлепив пару щупальцев, указал он во мрачную Вселенную со множеством крутящихся шариков.
– Как? Как? Как?
– Вот так! Будем заглатывать ее, кто сколько сможет!
– Как? Как? Как?
– Отлепите же безбоязненно свои щупальца от пересохшей субстанции! Мы подкатываем к клокочущему ядру. За каплю! Кто не успел, тот не улетел!!...
Деревня располагалась чуть-чуть на пригорке. Ранним утром баба Катя, опираясь на затертую палку, исследовала свой огород, пересчитывая посохшие кусты картофеля. Гряды опутались мелкими расщелинами, скрученные огуречные листья давно покрылись желто-коричневыми пятнами. Дождя не было, пустые водосборные корыта, расставленные бабой Катей под крышей, раскалялись как сковородки в печи. Продолжая свой ежедневный обход, она вышла на дорогу, вглядываясь в горизонт, надеясь узреть хоть какой-нибудь признак перемен. Но солнце, не вразумляясь, поднималось и будило зной. Безоблачная даль бабе Кате совсем не понравилась, потому что найти там ничего не удалось. Отправив ведро в колодец, и, вцепившись в горячую железную палку, она поняла, что не чувствует тяжести. Ведро легко вывернулось из темной глубины. Ручка раскрутилась, и баба Катя увидела собранную в кучу тину.
– Это, что же такое де-ется?! – в изумлении глядела она на зеленоватую жижу. Но еще больше она поразилась, когда вдруг увидела надвигающийся на нее круглый предмет в наростах. За свою долгую деревенскую жизнь баба Катя уже давно перестала чему-либо удивляться, а тут вдруг как обмерла.
– Это, что же де-ется?! – наконец воскликнула она еще громче и грозно взмахнула палкой.
Неопознанный объект тотчас изменил траекторию и пролетел мимо, прыгая мячиком, подскакивая, покатился по дороге со скоростью пяти лошадиных сил, скрывшись за тем самым горизонтом, за коем баба Катя пыталась что-то разглядеть. К ее ногам плюхнулась жирная капля, стукнулась и разбилась зеленоватыми брызгами.
– Поди дождь начинается, да на небе-то…, а может…, да неужто дачники приехали, …да и точно, – пробормотала баба Катя, и, не раздумывая, торопливо устремилась к дому, намереваясь приготовиться к непредсказуемым событиям.
Солнце продолжало палить, поля, выгоревшими клоками, сливались с блеклым небом, потерявшим свой цвет. Гурманоиды хлопнулись об жгучую землю. Обугленная трава дышала зноем и неприятно колола брюшки, открытые рты пытались втянуть в себя влагу. От напряжения они меняли спектр окрашивания, и шкурки дымились от испарения,
– Неужели ошиблись?! – прохрипел Грозный Глаз.
– Кхак, кхак, кхак, – выдохнули разбросанные повсюду гурманоиды, глотая пыль.
Они тяжело дышали, и лапки щупальцами непроизвольно слабо шевелились, вызывая ветерок.
– Кхак, кхак…, кха…, кха, – раздавалось вокруг главного одноглазого. – Кха…
Ему показалось даже, что над ним смеются. Глаз резко развернулся и замер, уставившись туда, где за раскаленным полем тянулась, дышащей прохладой, темная полоса леса.
– За мной! – слабо махнул он щупальцем и пополз по буграм.
– Кхак, кхак, кхак, – устало, на выдохе шептали гурманоиды.
Лучи горящего шара обжигали оцарапанных гурманоидов. Но Грозный Глаз упорно полз, не отводя прищуренный зрачок от намеченной цели, позади звучало хрипящее «кх, кх».
– Тьфу, какая-то нечисть привиделась, будто кто смотрит, – проговорил резкий голос тяжелой массы, внезапно наступившей растоптанной туфлей рядом с ползущим Грозным Глазом. Сделав шаг, масса оглянулась.
– Мерещится тебе, баба, от жары, – отвечала ей другая рокочущая куча. – На небе ни облачка, все посохло, вишь засуха.
– Типун, тебе, на язык!
– Отец Илия, слышала, поди, молебен будет служить.
– Да-а, без этого никак нельзя, в колодце воды нет. Давеча, ведро в колодец аж полчаса опускала, пустым и вытащила.
– Не ври ты!
– А, слышь-ка, в деревне ас-теероиды летают, прямо так и летают, один пулей промчался, Катька видела, так мимо уха и пролетел.
– А то, такого лета еще не было, продырявили небо, всякая тварь так и норовит спуститься!
Говорившие тяжело топали, продавливая сухую землю.
– Мы не вернемся на нашу планету! – отплевываясь от пыли, вскричал Грозный Глаз, но только после того, как голоса стихли.
– Кхак! Кхак! Кхак! – равнодушно переговаривались гурманоиды, затаившись в тени, они давно обнаружили, что совсем не надо прикрепляться, онемевшими от долгого перехода щупальцами, с удовольствием переворачивались, кто на спину, кто на бок, а кто-то продолжал лежать на животе, обвеваемые знойным дуновением.
– Забудем о щупальцах! Пустим здесь корни!
– Кхак! Кхак! – одноглазые головы приподнялись.
– О, Вселенная, умилосердись! Сбывается прорицание! Нас будет много, мы заполним весь шар! Я вижу призрак воды!
Огромные столбы неведомых сущностей приближались к гурманоидам. Прятаться было поздно, они едва откатились от дороги.
Спешно, ступая друг за другом, двигалось многочисленное шествие. Бабы и мужики держали на вышитых полотенцах образа. В белой одежде выступал впереди бородатый отец Илия, широко взмахивая кропилом. За ним шагал народ, сосредоточенно повторяя слова молитвы о дожде. Отец Илия вычерчивал кропилом крест, от которого расплескивались крупные капли прозрачной воды. Сверкающие брызги падали на поля, на дорогу, взлетали вверх и рассыпались повсюду мелкими крупицами. Крестный ход торжественно протопал мимо вросших в кочки пришельцев.
– Ба, смотли какие глибочки, – двое отставших, шлепали по горячим следам, всеми силами пытаясь догнать процессию.
– Да, что ты, Петюша, какие грибочки? Лето, засуха, все стынет без воды. Ах! Действительно грибы, да много как! Откуда и появились!? Тьфу! Тьфу! Тьфу! Ох, вроде, дождь собирается. Гляди-ка, туча движется, услышались наши молитвы! Давай поторопимся!
Вдали сверкнула молния, иссини-серая туча, сопровождаемая гулким громом, послушно выкатывалась, готовясь бросить мощные потоки на землю.
В свой вечерний обход баба Катя с удовольствием посматривала на наполненные корыта. Мокрый огород ее уже не волновал. Туча, вылившая потоки воды, продолжала висеть. Баба Катя хотела было привычно осмотреть дали, но, что-то мешало и отвлекало.
– Соседи, что ли приехали? Или еще, какая напасть? Будто, кто следит за мной, – она крепко сжала палку, оглянулась и произнесла то, что говорила ее бабка, а той еще бабка, не обошлось, конечно, и не без дедки. – Грибы пошли…
Мгновенно отвлекшись от тревожных мыслей и, привычно свернув фартук, за неимением кузова, она легко отрывала грибок за грибком.
– Обабки! Какие славненькие, какие крепенькие!
Тяжело вздыхая, втащилась баба Катя в дом, долго варила мокрые грибы, закрутила железные крышки, спрятала банки в погреб и тут же забыла о них. Банки лопнули сразу, как только она удалилась.
– Это, что же такое де-ется!? – обомлела баба Катя, когда увидела земляной пол погреба, усыпанный пестрыми грибами. Довольный Грозный Глаз, распластавшись на стене, лениво следил за движениями бабы Кати. Сырость в подвале исчезла.