В конце прошлого учебного года мой сын-пятиклассник вдруг стал очень задумчив. Молчит и молчит, думает и думает. Раньше за ним такого не водилось. Я ему обычно говорю: ты сначала подумай. А он мне: а чего тут думать-то? И делает по- своему. А здесь вдруг все изменилось.
Как-то в конце мая он подошел ко мне и говорит:
- Пап…
Таинственная пауза. Глубокий МХАТ с напряженным посапыванием. Экзистенциальный вздох Татьяны Дорониной. Долгий мудрый взгляд Вячеслава Тихонова. Борман или Геринг?.. Геббельс или Гиммлер?..
- Чего тебе, сынко?
- Пап…
- Ну, не тяни… Мне на работу пора…
- Пап…
- Чего, двойку получил? Или опять компьютер мажителем залил?
- Не получил и не залил… Я познал Его, пап…
- Кого «его»?
Он, таинственным шепотом:
- Я познал Дзынь.
- Какой еще, сынко, «Дзынь»? Что это еще такое за «Дзынь»? Какой-нибудь очередной дебилоид из компьютерной стрелялки?
Во взгляде сынки снисходительное презрение:
- Необразованный ты, пап.
- Согласен. Согласен на все сто. С этим вашим тезисом, молодой человек, не поспоришь. И все-таки. Дзынь – это кто?
- Поразительная неосведомленность почтенного мужа предпенсионного возраста…
Я вскипел, как исландский гейзер:
- Чего сказал?!. Ты свою октябрятскую речовку-то фильтруй, Архимед… Не на Гадюкинской свиноферме… С профессором как-никак базланишь, гопота ушастая!..
Сын никак не прореагировал на эту мою, так сказать, «вербальную эксплозию»:
- Неужто ты, пап, никогда не слышал про знаменитый японский Дзынь? Удивительно. Совсем ты, пап, погряз в своем… этом, как его…
Он задумался секунды на три:
- … «мельтешишке суффиксов и флюксий». Маньяковского читал?
- Читал. Это не Дзынь называется, а Дзэн. «Флюксия» несчастная.
- Дзынь мне больше нравится.
- «Дзынь», сынко, - это когда бамбуковой палкой по пустой башке. А Дзэн – это философия, учение такое. Бодхидхарма привез из Индии. Дхьяна называется в буддизме. Потом был китайский Чань. А потом Сон в Корее, Тхиен во Вьетнаме и Дзэн в Японии. Там школы разные… Мне больше Фукэ нравится… А тебе?
- Ничего не понял. Какой-то сон в Корее. Суета все это, пап.
- Суета…Ты вообще хоть что-то про Дзэн знаешь?
Сын в меру надменно ухмыльнулся:
- Еще бы, пап. Ведь я же Его познал.
Я тоже попытался надменно ухмыльнуться. Но у меня получилось что-то вроде гримасы язвенника, случайно откусившего перца чили. Или гимназистки, в первый раз хлебнувшей самогона на хрене.
Сын взглянул на меня с неподдельным состраданием:
- Дзынь, пап, - это самое мудрое учение в мире. Если бы мы в школе учились по системе Дзынь, - он помолчал, явно что-то вспоминая, - все невзгоды нашего бренного бытия, пап, стали бы легче лепестка отцветшего цветка сакуры, подхваченного, пап, легким южным ветром из города Китакюсю на острове Кюсю, пап, в город Такамацу на острове Сикоку.
- Господи ты Боже мой… Где же ты, сынко мой, басурманщины нахлебался?..
- Суть Дзыня, чтоб ты знал, пап, заключается в том, что ее нельзя познать.
- А как же ты ее познал, если ее нельзя познать? Ась, ты, «сикоку-сикоку»?
- Я познал, что Дзынь невозможно познать, а значит я познал главное.
Он опять что-то припомнил:
- Истинное знание есть осознание непознаваемости познаваемого.
- Мама моя дорогая!.. Вот словоблуды… «Сон про не сон…» Пятый класс, а пургу гонят не хуже Макрона… Кто ж тебе все это втюхал-то, чучело ты фукусимское?
- Уже почти шестой… А к Дзыню меня приобщила Ульяна Кошакова. Она мне дала ссылку на сайт.
- Это такая рыжая в очках?
- Нет, пап, рыжая в очках – это Снежана Поддувалкина, а Ульяна Кошакова – это которая самая высокая в классе.
- Ясно. Понял. Которая на Валуева похожа. Один в один. Господи, все зло от женщин. Только маме не говори, что я это говорил.
- Хорошо, пап.
- Спасибо, сынко. Небось, Федька Кляксин Дзэном не увлекается…
- Нет, он фанат сериала «Кости».
- Хороший мальчик. Будущий директор крематория.
- Нет, он в ракетные войска пойдет. У него папа ракетчик.
- Ну, это примерно одно и то же… А скажи мне, сынко, почему ты все время Дзэн называешь Дзынем. Чем Дзынь лучше?
- Это просто, пап, как хлопок одной ладонью. Когда ты осознаешь, что осознаваемое неосознаваемо, к тебе приходит мгновенное просветление. Дзынь – и ты уже в нирване!
- Ну да… «Чик – и ты уже на небесах»…
- Типа того. Но главное здесь что?..
- Да, что здесь главное?..
Сын многозначительно поднял оба указательных пальца:
- Запомни этот твит…
- …социальная сеть, запрещенная в России…
- Да… Главное – ничего не познавать!
Я опять как бы дернул стакан хреновки и закусил его перцем чили:
- Ясное дело! То есть учебники не читать, математику не учить…
- Правильно, пап. Это только отягощает сознание. Если много читать и учить уроки, ты становишься тяжелым и твердым, - вновь трехсекундное припоминание, - как трехсотлетний дуб из префектуры Ниигата. А кто сильнее – дуб из префектуры Ниигата или легкая мятная трава из префектуры Яманаси? Конечно, трава, пап… Когда поднимается ветер…
- Легкий южный ветер, дующий из города Китакюсю на острове Кюсю в город Такамацу на острове Сикоку?
- Нет, пап. Тут другое. Сильный и холодный северный ветер, дующий из города Муроран на острове Хоккайдо в город Аидзувакамацу на острове Хонсю. Так вот. Когда он поднимается, сметая все на своем пути, он вырывает дуб из префектуры Ниигата с корнем…
- Ты ничего там не напутал в этих городах, островах и префектурах?
- Нет, ничего не перепутал. Так на сайте было.
- Ну, тогда конечно…
- Так вот. Он вырывает дуб из префектуры Ниигата с корнем, а легкая мятная трава из префектуры Яманаси прижимается к земле и…
Я взовался, как бомба над Хиросимой:
- Ага! Тупая, безмозглая, необразованная трава из префектуры Яманаси, которая не знает толком до сих пор даже таблицу умножения, которая двадцать часов в сутки играет на компьютере, которая каждую неделю заливает компьютер мажителем и умудряется получать двойки даже за тупозадые тесты по окружайке…
Сын оставался абсолютно спокойным:
- Будем справедливы, пап. Мажитель здесь не причем.
- Да уж! Понятна мне, сынко, ваша с Кошаковой философия Дзынь. Ни фига не делать с утра до вечера, а потом – Дзынь! – и «пап, дай денег на мажитель»…
- Повторяю и настаиваю: мажитель здесь не причем. А трава все равно сильнее дуба, потому что дуб, пап…
- Да, твой папа – дуб, сынко! – прокричал я в безнадежном патетическом отчаянии а-ля Хоботов. – И этот дуб отягчен хрен знает кому нужными знаниями. Скорее всего никому не нужными. И этот дуб из префектуры Чертаново Центральное сейчас пойдет на работу читать лекции всяким хитрым желудям и всякой ленивой траве из самых разных городов, префектур, областей, краев, федеральных округов, а также провинций Шаньдун, Ляонин, Хунань, Ганьсу…
- Это Вьетнам, пап?
- Нет, это Китай.
- Учтем.
- Учти же это, о трава в нирване, которая будет дуться до посинения в контр страйк, когда ее папа-дуб, подхваченный задумчивым, как Дзэн, восточным ветром, унесется из префектуры Чертаново Центральное в префектуру Юго-Западного административного округа, в Волшебный Край Холмов Воробьиного Щебета, где высится Могучая Гора Учености имени Великого Мужа, Сломавшего Переднюю Часть Своего Лица. Вот завернул, аж самому завидно. Ну, я пошел.
Сын был задумчив:
- Ничего не понял, но круто… А все-таки я познал Дзынь. Пока, пап.
- Пока, сынко.
Да, думаю, «а все-таки она вертится».
Прошло несколько месяцев, и я понял, что был, конечно, неправ.
Судите сами. Понятно, что увлечение «Дзынем» прошло через несколько недель. Что мы имеем в сухом остатке? «Трава в нирване» выучила названия нескольких десятков крупнейших японских островов, всех префектур и освоила кое-что из японской иероглифики. Кроме того: сын заинтересовался Китаем и Вьетнамом. Разумеется, по-детски, поверхностно. Но это хоть что-то.
Все лучше, чем быть фанатом «Костей».