Закончив краткую экскурсию по дому, Яна ушла домой, точнее, ее отвез все тот же Альберт.
Ася с Лешкой остались вдвоем, если не считать Барсика и йоркширов, возбужденно бегающих по дому в поисках спрятанного кота, тянущих друг у друга изо рта какую-то старую бледно-желтую тряпицу, когда-то бывшую, кажется, имитацией цыплёнка.
Нельзя сказать, чтобы хозяйские апартаменты сильно впечатлили Асю. Роскошно, красиво, удобно, и, как ни странно, уютно. Большая ванная комната, отдельная прачечная и гардеробная, гараж и хозяйственный склад в самом доме - замечательно придумано. Но, надо признать, тесновато для семьи из четырёх человек, двух собак, и домработниц, даже если это приходящие люди.
Кухня-студия была одновременно столовой, гостиной, и просто общей комнатой. Две отдельные спальни супругов показались Асе вполне естественным явлением. Пусть у них с Русланом было иначе, но ведь их всего двое в трёх комнатах, то есть, у каждого всегда имелся свой угол. Хотя, здесь, при желании, можно было переоборудовать под такой "угол" гардеробную или часть кухни-студии, да хоть лоджию, в тёплое время года. Достаточно поставить диван и компьютерный стол.
- Я есть хочу, - вернул Асю к реальности Лёшка.
- Ну, давай поужинаем. Посмотрим, что нам оставили?
Разумеется, Яна показала ей, что лежит в холодильнике и морозилке, где находятся овощи, хлеб и специи, как включать термопот, как пользоваться незнакомой варочной поверхностью, где стоят мультиварка с микроволновкой... И все равно Ася ничегошеньки не запомнила, ей надо было рассмотреть все заново, самостоятельно и в спокойной обстановке.
- Значит, гречневая каша и гуляш. Разогреть в микроволновке. Замечательно. И салат из свежих овощей, отлично. А на завтра придется уже что-то придумывать самой. Картошки начистить с вечера. Суп, наверное, сварить... Интересно, а на отца детей тоже я должна готовить? Наверное... И чем кормить двухлетнего ребёнка, я так и не посмотрела в книжке.
С одной стороны длинного прозрачного стола находился мягкий кожаный диванчик, с другой - стояли лёгкие пластиковые стулья. Ася нашла салфетки и подставки под горячее с изображением тюльпанов, разложила на столешнице. Поставила четыре тарелки - две под салат, две для горячего. Выложила на блюдечко нарезанный хлеб. Нашла пакетики с чаем, включила термопот.
Внезапно ее охватил приступ паники. Она собиралась работать всего лишь нянькой, но проживание в доме в отсутствие жены, домработницы и второй няньки (Яна ведь выразилась так, словно девочка теперь тоже будет целиком на ней, только сегодня ее пока еще нет) автоматически накладывает на нее роль хозяйки. А что, если она не справится?! "Я еще ничего не сделала, а уже устала! Как я могу за всем уследить, это нереально! Мне бы саму себя накормить-напоить-причесать, а что я наделала? И как теперь быть? Вот сейчас я уже хочу отдохнуть: прилечь с книжкой на диване, побыть одной... господи, а ведь еще и собаки! Их тоже надо кормить и выгуливать! Нет, не хочу!"
Голова закружилась, виски сдавило болью. К горлу подкатил противный комок тошноты. Ася без сил опустилась на прохладное сиденье дивана. Она чувствовала голод, но как же не хотелось есть чужую еду за чужим столом! Она не заметила появления Лешки.
- Г'ечка! - мальчик недовольно сморщил маленький веснушчатый нос. - Я не буду г'ечку. Я пиццу хочу!
"Господи, еще и это..."
- Лёша, пиццы нет. Сегодня едим то, что нам оставили на ужин, и я пока ничего не знаю.
- Закажи пиццу!
- Я не умею. И вообще, надо слушаться...
- Это п'осто! Заходишь в п'иложение... давай покажу!
- Давай-те. Разве тебе сегодня не говорили уже? Хотя... какая разница, ладно. Меня можешь называть на ты. Но пиццу я заказывать не буду, во всяком случае, сегодня.
Ася уже не думала, педагогично ли то, что она говорит. Она глубоко дышала, стараясь справиться с приступом тошноты.
- Ладно, - неожиданно миролюбиво согласился Лёшка. - В д'угой аз закажем?
- Может быть.
- Я тебя научу! А Басик ест?
- Вряд ли пока. Он испуган, для него все новое. Ему привыкнуть надо. Ночью поест.
- Пойдем Басика посмот'им!
Мальчик присел рядом, потянул Асю за руку. Ощутив тепло детской руки, она неожиданно успокоилась. "Все нормально. Что-то я... перепугалась вдруг. С чего?"
- Давай поедим, а потом сходим к Барсику, ладно? Кстати, чем собак кормить, ты мне покажешь?
- Покажу. Сухой ко'м, и консевы.
Гречка с тушёной говядиной оказалась очень вкусной. Напрасно Лёшка морщил нос - он уплел все подчистую, как и Ася.
Пойти проведать Барсика они не успели. Заливистый лай уже было угомонившихся йоркширов возвестил о возвращении хозяина. Вместе с Данилом Раздольских в квартиру вошла улыбчивая полная женщина с открытым добродушным лицом и гладкой черной косой, напомнившая Асе Валентину Толкунову в молодости. Она, чуть наклонившись, вела за ручку пухленькую черноволосую девочку в синем вязаном платьице. Их вполне можно было принять за мать и дочь. Только глаза у женщины были круглые, широкие, светлые, а у девочки - тёмные и то ли припухшие, то ли немного раскосые.
- Здравствуйте, Ася! - Даниил Германович устало улыбнулся, быстрым движением снял и протер не то запотевшие, не то запачкавшиеся очки, и вновь водрузил их на нос. Близорукие серо-зеленые глаза без очков казались большими, грустными и беспомощными, лицо было красноватым.
- Здравствуйте.
- Как дела у вас? Пока справляетесь?
- Пока - да, - с ударением на "пока".
- Уже отлично. Вижу, поели?
- Да. Даниил Германович,я и на вас разогрела, - смущённо произнесла Ася. - Не знала, будете ли...
- С удовольствием, только чуть позже, отдышусь... Вы пока с Мариной...
Женщина, названная Мариной, приветливо кивнула всем и прошла с девочкой в детскую, а затем они переместились в ванную комнату, и оттуда послышался шум льющейся воды.
- Пап, - Лёшка уже который раз порывался сказать что-то важное, но взрослые говорили друг с другом. - Там кот. Басик.
- Где кот, кстати? - удивлённо переспросил Даниил, совсем забывший про кота.
- На балконе! - радостно закричал Лёшка. - А цветы в твоей комнате! Я п"инес!
- Какие цветы? - Даниил недоумевающе перевёл взгляд с Лешки на Асю.
- Ну, на лоджии в комнате вашей жены стояли цветы. А там пришлось поселить кота, больше негде. Я попросила Лешу унести цветы оттуда. Кот распотрошил бы их сразу. тем более, он нервничает сейчас.
- Ну и бог то с ними, - махнул рукой Даниил. - Что б я помнил, что там за цветы вообще...
Он заглянул в туалет (их, по счастью, было два), вымыл руки, и, подхватив с полки в прихожей заигравший бодрую мелодию мобильник, направился к себе.
- Да, алло, - голос Даниила показался Асе нарочито оживлённым. - Здравствуйте. Нет, пока еще не говорили, нет... - Послышался какой-то грохот. - А-а, Лёшка, зараза, что ж ты посреди прохода то горшки поставил, чуть не убился!! Елена Владимировна, это я не вам...
Дверь захлопнулась.
Ася с Лешкой переглянулись и, не сдержавшись, захихикали.
Из детской на цыпочках вышла Марина.
- Леша, а тебе тоже пора спать! Ну-ка, живо умываться! Завтра рано вставать.
- Не, завт'а нет.
- Неважно. Все равно надо соблюдать режим.
"Значит, завтра Леша весь день на мне. Школа и занятия с Яной два раза в неделю. И незнакомая малышка...". Асе хотелось застонать.
Притихшие собачки выразительно сидели возле пустых плошек. Один йоркшир тщетно гипонтизировал взглядом не обращавших на него внимания взрослых людей, второй, долакав воду из эмалированной миски, завалился набок (миски громыхнули) и начал яростно чесаться, пытаясь схватить себя зубами за хвост. "Неужели мне придется еще и блох выводить?!" - ужаснулась Ася.
- Тая - очень спокойная девочка, - продолжала Марина, обращаясь теперь к Асе. - Даже слишком... Она не спит, но, думаю, скоро уснёт сама. На ночь она любит молочную смесь из бутылочки, вот, смотрите, как это делается... - Она насыпала в пластиковую бутылочку две мерные ложки смеси из квадратной коробки с финскими буквами, залила водой из термостата, взболтала. - Если не пригодится, поставить в холодильник, а потом подогреть. Если не уснёт, начнет плакать, надо с ней посидеть. Высаживать на горшок...
Ася в молчаливом отчаянии слушала Марину и одновременно наливала воду собакам. Те принялись жадно пить. Вспомнив Лешин рассказ, она открыла дверцу одного из бесчисленных кухонных шкафчиков темно- песочного цвета и обнаружила несколько мешков "Педигри для мелких пород собак". Хоть с этим пока порядок. Насыпала корм по двум пластиковым мисочкам - голубой и темно-вишневой. Интересно, как различать эти забавные шеостяные клубки, кто здесь Тоби, а ко Ричи?
- Марин, а они разнополые?
- Не поняла, - нахмурилась Марина. - И что с того? Тая еще совсем крошка.
- Собачки... Тоби и Ричи.
- Ах, собаки! - теперь Марина расхохоталась, шумно и бодро. Казалось, она вовсе не утомилась к концу дня, в отличие от Аси, которая уже еле ворочала языком. - Я-то про детей думала! Знаете, никогда не интересовалась почему-то. Знаю, что победители чего-то-там, выставочные песики, Зоя гордится ими. Но ни разу не видела ни потомства, ни чтобы они вели себя друг с другом соответствующе... Может, потому что молодые еще? Вот не знаю. Да и, пусть их... не наша забота.
- А что - наша?
- Кормить, следить, воспитывать, мыть и укладывать спать. Собачек выгуляет хозяин, да и Лёшка может.
- Марина, а Тая всегда такая спокойная? Просто уложили ее, и все, спит?
- Ну, я посидела возле нее, пока она пила смесь из бутылочки, рассказала пару сонных прибауток. "Только слон не хочет спать", "Сонная дорожка"... да там книжки валяются, найдёте подходящее. Да, на горшок надо высадить в три ночи и в семь-восемь.
- Ее тоже в сад не хотят отдавать?
- Не знаю, - Марина пожала полными плечами и широко зевнула. - Я не спрашивала. Зоя переезжать думала, а если детей куда-то опрелять, то надо ближе к дому, это ясно...
- Она не плачет ночами? Что делает днем?
- Не плачет, если Лёшка спокоен. Хотя бывает мрачной. Но проблем не доставляет. Днем... да как все. Игрушками играет, что-то чиркает фломастерами, телевизор смотрит или комп, мультики всякие, как их там... про школу ведьм, модные.. с принцессами и единорогами. С водой любит играть, купает всех подряд. Особо не шкодит, но все-таки на кухне следить надо, лезет, куда не надо... С одной стороны, хорошо, что есть гаджеты и сотни программ, дети меньше всего творят. Вы на утро сварите манной каши побольше, - внезапно посоветовала Марина. - Ее все едят, будет просто и много. Ну и - бутерброды, кофе, чай. Малявке - бруснисный морс или кисель. Вечером смесь.
...
Ася проснулась оттого, что кто-то накрыл ее одеялом. Она, не шевелясь, приоткрыла глаза и сперва увидела только неяркую полосу света над "рабочей зоной" кухни. Оставшееся пространство было погружено в уютный мрак. Она, оказывается, лежала все на том же кожаном диване рядом с прозрачным столом. Значит, вчера ее просто сморило в сон прямо здесь, сразу после ухода Марины. Стыд-то какой! Ни детей не проверила, ни кота... Улегся ли хоть Лёшка?
Лампа-гирляднда вырисовала громоздкую светлую фигуру возле плиты. Явно не Лёшка... Звякала какая то посуда, тихонько пыхтел термопот. Дразнящий аромат кофе наполнял кухню.
Асе было стыдно. И все же она открыла глаза, повернулась - ноги затекли в неудобной позе.
По бокам столовой включились еще два тусклых оранжевых светильника.
- Проснулись? - Даниил, в полосатых пижамных штанах и с голым торсом, покрытым не слишком густой светлой растительностью, обернулся к ней, улыбаясь одними губами. Светлые глаза по-прежнему были печальными, в них читалось какое-то напряжение.
- Ой, я не знаю, как так вышло, - смущённо забормотала Ася. Голос спросонья оказался хриплым, что еще усугубило неловкость, заставило закашляться. - Я... сейчас пойду к детям.
- Да зачем, Ася, что вы... Сейчас еще пять утра, это мне не спится, да и все равно я рано ухожу. Лешке сегодня не в школу, пусть спят, пока спят. Там все в порядке, Таю я высадил на горшок, она тоже спит. Сейчас там диван освобождать - только перебудите их. Днем уже переберетесь. Досыпайте здесь, я возьму кофе и уйду.
- А кот? - тонкий слух Аси уловил знакомые звуки через двое плотно запертых дверей - словно кто-то мягко подпрыгивает на листе фанеры и скребет ее через равные промежутки времени. Хорошо хоть, не орет - Барсика натренировали многочисленные поездки.
- Как хотите... Сходите к нему. Да, - Даниил замялся, отвёл глаза. - Может, вам вообще туда перебраться? Белье сменить... А к детям просто подходить почаще, но не спать рядом. И кот близко.
- Нет, - Асю отчего-то передернуло. Словно ей предложили заночевать в роскошной постели покойного. - Не надо так. Я - няня, и должна быть при детях.
- Как хотите, - повторился Даниил. Светлые брови сдвинулись, вертикальные морщины на лбу выдали усилившееся напряжение.
- Что случилось с вашей женой, Данил? - внезапно выпалила Ася. - Она так серьезно больна?
- Не надо меня пытать, - голос Даниила стал резким, а взгляд - колючим. - Разве я должен отчитываться вам о личном?
- Нет, конечно. Извините, - смутилась Ася.
- Это вы извините, Ася. Я не хотел. Просто... не надо, ладно?
- Конечно. Кстати, вы поужинали? Я оставляла вам.
- Да, спасибо. Правда, я, скорее, позавтракал. - Даниил уже улыбался. - А потом пришел за кофе, и нечаянно разбудил вас.
"Значит, он уже давно наблюдает, как я здесь дрыхну. Надеюсь, я хотя бы не храпела...".
- Пойду, успокою кота...
- Конечно. Ася, он выдержит такую жизнь?
- Надеюсь, скоро его заберёт мама.
"А выдержу ли такую жизнь я?" - подумала Ася, ретировавшись с кухни. - "Вроде бы пока все неплохо, но я же еще ничего не делала. Даже с Таей не познакомилась...".
Барсик усиленно царапал когтями деревянную обшивку двери.
- Привет, Барсук, тише, тише. Не надо туда. - Ася протиснулась в дверь, стараясь не выпустить кота в комнату. - Я здесь, все хорошо. Ты поел?
Количество корма в миске уменьшилось наполовину.
- Хороший мальчик, молодец.
Ася гладила гладкую теплую шкурку животного, успокаиваясь сама. - Видишь, как тут хорошо, просторно. И на улицу удобно смотреть из кресла...
М-да, кресло... Оно выглядело уже не так, как вчера - неряшливые пучки лозы торчали из сиденья и спинки в нескольких местах, без слов выдавая эмоциональное состояние Барсика. Что ж, оставалось надеяться, что кресла им простят, когда вернется хозяйка. Что-то подсказывало Асе, что Даниил сюда не заглянет, а если даже такое случится - воспримет как должное...
Когда Ася вернулась в кухню-студию, Даниила там уже не было. Ложиться досыпать на диван было глупо, хотя, конечно, еще слишком рано, а вставать в такое время, если не нужно никуда идти, Ася не привыкла. Почитать Спока? Но ее сумки остались в детской. Ася осторожно, стараясь не шуметь, вытряхнула содержимое кошачьего лотка в унитаз, снова заглянула на лоджию - вернуть коту лоток. Затем тихонько приоткрыла дверь детской. Там все казалось спокойным, слышалось мерное посапывание ребят. Йоркширы спали в углу студии, смешно привалившись друг к другу боками. Наивная Ася не подумала, что проспать ей все равно не дали бы - через час собаки проснулись и начали скулить у дверей. Кто-то из них (Тоби или Ричи?) притащил ей ошейники с поводками, ткнул ими в колени. Второй пёсик прихватил эти волочащиеся по полу предметы сзади, не желая отстать от друга. Или подруги? Неважно, сейчас это не имело значения, собак надо было выгулять. Ася, зевая, надела туфли, неумело застегнула на собачках ошейники, очень стараясь не задушить их ненароком, хотя, при таких тоненьких шейках это вряд ли было возможно, и вышла во двор.
С утра было довольно свежо, Ася поежилась, стоя на ветру в своей тонкой ветровке. Солнце стояло невысоко, проглядывая лучами среди густых облаков. Пахло осенью. Каждое время года имеет свой неповторимый запах, который ни с чем не спутать. Самый радостный - конечно, весенний, поселяющий в душе приятное томление, стремление куда-то ехать, испытывать приключения. Летний - экстаз, нега, пахнет расслабленностью, отдыхом и ленью, и одновременно - сбором урожая, народными гуляниями, и чувством непонятного праздника; музыкой из открытых окон автомобилей. Зимой, в мороз, в машинах не до музыки - едут по делам, прижав уши, закрыв стекла, и радуются, что "печка" работает хорошо. Зима дышит страхом, преодолением, и некой гордостью за то, что ты выжил... с ощущением морозного воздуха в душе невольно проскакивает мысль: справимся ли? Осегь пахнет спокойной и уютной печалью. Ну, и, само собой, прелой листвой, мокрой травой, яблоками, грибами. Наше воображение вкупе с обонянием всегда дорисует нам эти ароматы, даже если на самом деле их нет. Сейчас Ася остро почувствовала этот запах. Находясь в квартире Раздольских, с пальмами и туями, автономным отоплением, она как-то забыла, что наступила осень. И заново удивилась этому. Ничего. Зато она не думает постоянно и остро о Руслане с Александром. Не думает о Виктории, о "Здравушке" и ребятах, для которые в этом году не будет устроен "праздник осени". Или будет, но позже. Все в ее жизни стало настолько странным, что легче было пережить это, изменив свой образ жизни. Словно это просто ее каприз, а когда ей надоест - она вернется, и все станет, как прежде.
Однако, неужели придется каждый день вставать в семь утра? Или только сегодня Даниилу потребовалось уйти так рано? Впрочем, нанялась - не жалуйся. Все равно нужно сделать завтрак до подъёма детей, проверить список продуктов (в магазины, по счастью, ходить не нужно, все необходимое заказывали онлайн, а затем привозил Альберт или курьер.
Надо еще самой выпить кофе и что-нибудь съесть. При мысли о еде снова подступила противная тошнота, смешанная с внутренними словами: "А зачем? Какой в этом смысл?"
Ася даже помотала головой, чтобы вытрясти противную хандру, впившуюся тонкими пальцами в грудь и горло, и повела йоркширов домой.