Я перевернул календарь - как иронично, сегодня было третье сентября, прямо как в день, глубоко запавший мне в память. С тех пор, как я переехал в деревню и сознательно отказался от гаджетов, приходилось пользоваться бумажным календарем. Часов у меня не было давно - все предметы обихода, связанные с электричеством или аккумуляторами я оставил в городе. Мне хотелось сбежать от современной цивилизации, от ее шумихи, от людей. И мой выбор пал на заброшенную деревню, в которой после смерти моего деда вовсе никого не осталось.
Когда я был мальчишкой, каждое лето родители отправляли меня сюда - в глухое местечко за полтысячи километров от родного города. Тогда здесь еще жили пару десятков семей, но молодёжь предпочла перебраться в более перспективные места, а старики дожили свой век и нынче тихо лежали на деревенском кладбище. Дома стояли запертыми - все, кроме моего. Раз в месяц я выезжал к ближайшему магазину в соседнем поселке, закупал консервы, крупы, сухари и сигареты. Сначала даже завел кур, но одним утром обнаружил в курятнике только кровь и перья, и бросил эту затею. То ли лиса пробралась туда, то ли другой зверь - я так тогда и не выяснил.
Грустнее было, когда я взял себе котенка. В мой очередной рейс для пополнения провианта у магазина я увидел коробку с ничейными котятами, и решил взять себе одного. Маленький серый комочек тоненько запищал и пошел прямо мне в руки. Я забрал его с собой и быстро прикипел к божьей твари. Васька рос быстро, бесконечно ласкался и вел себя весьма прилично. Но три недели спустя он исчез. На крыльце лежал лишь клочок серой шерсти, а кота нигде не было. Я двое суток кряду искал его повсюду, звал до хрипоты, обошел соседские сараи, даже по лесу шарахался до темноты - но безответно. Ночью я долго сидел на крыльце, сжимая клочок кошачьей шерсти, вперив взгляд в полную луну. Меня раздирала печаль и злость на самого себя, что приручил животину и не смог его сберечь. Что с ним случилось - был ли он съеден хищником из чащи или банально сбежал, все равно юному созданию не выжить было одному в диком лесу. На много километров вокруг не жили люди, не к кому было прибиться. Я чуть не выл от тоски в этом одиноком месте, накрытом чёрным колпаком с яркими точками звезд.
Раньше мне казалось, что одиночество - это то, что мне на самом деле необходимо, но теперь я уже не был в этом уверен. Жить вдали от людей было даже приятно, но живое существо рядом было мне необходимым. Можно, конечно, взять себе другого кота, но я не хотел никого, кроме Васьки. Мог ли кто-то выжить со мной в этой глухомани, где бродят лисы и по ночам заливаются на разные голоса голодные волки? Обуреваемый тяжелыми мыслями, я впал в забытье, а наутро проснулся в своей кровати. Ноги мои были сплошь покрыты землей, а под ногтями запеклась кровь. Пальцы тянуло и дергало, а я не мог понять, что это было за затмение - неужто я бессознательно бродил в ночи и рыл холодеющую почву? Зачем, почему? Мне стало совсем не по себе. Дни тянулись мрачной безрадостной полосой.
Спустя несколько суток мой кот нашелся - сам вернулся домой, бросился в мои объятия, а затем с удовольствием отъедался. Он был грязный и голодный, а я чуть не плакал от радости, вычищая репей с его шубки, наглаживая и прижимая его к сердцу. Зачем же ты, Васька, убегал? Неважно, слава богу - цел, жив. Жизнь моя потекла гораздо веселее, работа по хозяйству спорилась, я даже придумал сам мастерить кое-что по дереву, чтобы затем возить на продажу и тем пополнять мои финансы. Хоть денег у меня было отложено достаточно на год-полтора скромного существования, они рано или поздно должны были закончиться, а возвращаться обратно в город я теперь совсем не хотел. Мне было хорошо здесь - тихо, спокойно. Информационный вакуум положительно сказался на моей нервной системе. В цивилизации меня никто не ждал и никому я был не нужен, и это было взаимно. Между заготовкой дров, огородом и ремесленничеством я подолгу гулял, наполняясь звеняще-свежим воздухом, разглядывая вековые деревья, выискивая грибы в подлеске, наблюдая за белками и птицами. Иногда я часами читал книги, которые привез с собой. Их было много - хороших, старых, проверенных поколениями книг.
Так было ровно до следующего полнолуния. Васька снова исчез, но я был уже морально более-менее готов к этому, поэтому волновался гораздо меньше, чем месяц назад. Желтая огромная луна нависла над горизонтом, и лишь небольшие облака, набегающие на нее, нарушали целостность пейзажа. Сон долго не шёл, я потягивал сигаретный дым, вбирая в себя дикий покой ночи. Из лесу не было слышно ни шорохов, ни птиц, и лишь вдалеке выли волки. На сердце было неспокойно, я переживал за кота, а еще - мучил себя вопросом - почему тот сбегает именно в полнолуние? Ответы, приходящие в голову, мне совсем не нравились, и я предпочел отправиться в страну полночных грез. Проснулся я на лесной поляне недалеко от дома, голый, вновь вымазанный землей. Меня била нервная дрожь, и я припустил в свою хибару. Отмывшись и одевшись, я попытался успокоить галопирующий бег собственных мыслей. Господи, неужели в полнолуние на меня находит психоз, и я, сам того не помня, творю нечто, пугающее кота? Или я - оборотень? Тьфу, что за чушь.
Три дня спустя кот вернулся, а я все еще не мог перестать терзать себя загадкой его исчезновений и собственных беспамятных походов в ночной лес. Никогда прежде я не сталкивался с лунатизмом или провалами в памяти. Было жутко и мучительно дискомфортно. Кот вел себя как обычно, без страха шел ко мне в руки, мурчал, ластился и всячески демонстрировал мне знаки своего расположения. Если б я был неведомой тварью, обращавшейся под светом круглой луны в чудовище, возвращался бы Васька, любил бы меня по-прежнему? Сомневаюсь. Мог ли я под действием какого-то проклятья или сумасшествия растерзать своих несчастных несушек, оставив после них лишь перья и алые пятна на полу их жилища? Моя логика рассыпалась в прах, и я не мог найти опору. Некому было поведать свою историю, и я стал записывать ее, чтобы хоть как-то выговориться.
К следующему полнолунию я решил подготовиться заведомо. Я предпринял некоторые усилия, чтобы провести эту ночь без сна и быть начеку. Позицию я занял на крыльце и принялся наблюдать. Сон наваливался невыносимой тяжестью, но я щипал себя за руки, бил по лицу, умывался то и дело ледяной водой - ненадолго это помогало оставаться бодрствующим. На улице было холодно, иней выпал на остатки чахлой пожелтевшей травы. Я укутался в старый дедушкин тулуп, побитый молью еще при царе Горохе, но в дом возвращаться не хотел - опасался, что там не смогу сохранять сознание ясным. Из лесу слышалось, как волнуются волки, рыскающие в поисках добычи. На этот раз они подошли чересчур близко к домам, и я раздумывал, стоит ли достать из сундука древнюю винтовку. Я не особо умел ею пользоваться - это, как я понял, было упущением. Живя в далекой глуши, я не рассчитывал на встречу с лихими людьми, поэтому мало думал о собственной безопасности. Забавно, что случай с курами меня ничему не научил. Если, конечно, их уничтожил не я сам в каком-то ином обличье.
Желтые отблески волчьих глаз показались за ближайшими деревьями. Это уже никуда не годилось, и я, замерев, приготовился ускользнуть за дверь своего жилища. Попытаться ли отстреляться через окно, или лучше не провоцировать хищников? Я колебался, надеясь, что звери растворятся в лесной мгле, не подходя ближе. Несколько волков выступили на дорожку между давно покинутыми домами и медленно двинулись в мою сторону. В висках застучала кровь, в груди похолодело. Я знал, что против стаи мне не выстоять. Ну же, если я сам - зверь, отчего же я, облеченный светлом полной луны, остаюсь дрожащим беспомощным человеком? Я осторожно поднялся и отступил к двери, отчего волки перешли на бег, не желая упустить добычу. Я успел просочиться в дом и трясущимися руками начал запирать дверь. Тем временем с улицы раздался звенящий испуганный визг, и я, одолев дверной запор, бросился к окну и с ужасом увидел, как нечто огромное прыгнуло на волка в авангарде, выбив из него неистовый скулеж.
Стая разбросалась, рассыпалась, и звери понеслись в лес. Лишь один волк был прижат к земле здоровенным темным существом. Тварь открыла пасть и громко зашипела, как шипят разгневанные коты. Затем острые зубы сомкнулись, и обезглавленная одним махом жертва затихла. Кровь потекла черным потоком, тело волка обмякло, а его голова подкатилась чуть ли не к моему крыльцу. Недоумевая, я разглядывал существо, играючи расправившееся со взрослым волком на моих глазах. Рассказал бы кто - не поверил ни в жизнь. Не медведь это был, это уж точно - здоровенная тварюга с заостренными ушами и длинным мохнатым хвостом. Потусторонний зверь за какие-то пару минут сожрал волка, кажется, прямо со шкурой и потрохами, оставив нетронутой лишь голову жертвы. В ушах стоял хруст костей и раздираемых связок, заглушая громкий стук моего бешено бившегося сердца. Закончив трапезу, тварь повернулась в мою сторону, отчетливо мяукнула и унеслась в темноту. До утра я боялся высунуться наружу и наматывал бесконечные круги по своей маленькой комнатенке. Не зная, чем себя занять, я сдернул листок с календаря, ведь уже давно была глубокая ночь. Второе сентября, спокойное и обыденное, было смято и скомкано, а затем выброшено в остывшую печь.
Жизнь быстро вернулась в свою колею. Голову волка я приладил на кол возле своего плетня. С тех пор ничего страшного со мной не происходило, и я пребываю в полнейшем умиротворении в своем добровольном отшельничестве. Васька, мой защитник, уже который год пропадает каждое полнолуние, но исправно возвращается назад. Зверье обходит наш оазис стороной, а супостатов я здесь и того более не видал. Сам я больше не луначу и землю руками по ночам не рою - теперь я не боюсь, что кот сбегает, и знаю, что сам я ни в какую тварь не превращаюсь, хоть полная на небе луна, хоть какая. Я все так же курю ночами на крыльце, посматривая то на небо, то на выбеленный ветрами и дождями волчий череп, давно ставший как бы моим оберегом или талисманом. А главный талисман каждый день месяца, за исключением своих отлучек, расслабленно урчит, свернувшись клубком на моих коленях.
03 сентября 2023г