Жизнь Фатх-‘Али-хана Кубинского (1847)
«Приступая к описанию жизни человека, столь известного в Кавказском крае своею дальновидностью, благоразумием и предприимчивостью, в половине 18-го века, — я должен предупредить, что по неимению письменных актов и в связи с ограниченностью других средств, весьма трудно, даже невозможно собрать подробных и точных сведений о каком-либо важном происшествии на Кавказе из времён прошедших.
Нельзя сомневаться, что Фатх-‘Али-хан Кубинского заслуживает, если не звания великого, то, по крайней мере, имя мужа замечательного. Судя по ограниченности его средств, по неимению сношений с каким-либо образованным государством от которого мог бы заимствовать многое или получать необходимый средства для военных предприятий, и по степени величия, им достигнутого, — он вполне достоин занять почетное место в истории. Известно, что по[сле] смерти грозного завоевателя Надир-шаха, по причине возникшего в Персии безначалия, в Закавказском крае возникла и до конца 18-го столетия, существовала система удельных и вполне независимых ханств, беспрерывно враждовавших между собой и взаимно разорявших свои владения. При таком положении края явился Фатх-‘Али-хан, сын Кубинского владетеля ал-Хусайн-‘Али-хана, известного древностью своей фамилии. Фатх-‘Али-хан родился в 1736 году, не получив никакого воспитания, он провёл молодость, как обыкновенно проводят сыновья прочих ханов, т. е. в праздности, и даже однажды, за какую-то шалость отец хотел подвергнуть его телесному наказанию, но он скрылся, пока утих отцовский гнев. Однако, ал-Хусайн-‘Али-хан, желал познакомить сына с военными и политическими делами, давал ему различные поручения и в 1756 году назначил его главным начальником, довольно сильного, по тогдашнему времени, войска, само-собою разумеется, под руководством одного из Кубинских беков, для завоевания местечка Сальян, которое и прежде принадлежало Кубинским ханам, но которое при смутах края был отторгнуто Ибрахим-ханом Дудбарским [Рудбарским?]. Фатх-‘Али-хан исполнил поручение отца с успехом и славой. Ал-Хусайн-‘Али-хан, соединивший в одно целое все Кубинские магалы, из коих каждый до него находился под управлением отдельного на’иба, скончался в 1758 году, оставив после себя наследником юного Фатх-‘Али-хана, бывшего от роду 22 года.
Пользуясь этими случаем, брат Шемахинского хана, Ага-Рази-бек, напал на пограничный магал Берманскиий, разорил его и переселил, в Ширван около 200 семейств. Фатх-‘Али-хан, занятый похоронами отца, получив сведения о том, что в 7-й день после смерти его, и исполнив слегка обряды вступления на ханство, собрал кубинцев, сколько ему позволило время, и двинулся в Ширван. Мухаммад-Саййид-хан Ширванский, как человек и опытный, и храбрый, приготовился встретить Фатх-‘Али-хана на границе, вступив с ним в сражение, в котором потеряли храброго брата, виновника сего кровопролития, Ага-Рази-бека, и был совершенно разбит. Фатх-‘Али-хан, отомстив, за разорение своего владения и в свою очередь переселив множество семейств, возвратился в Куба. Это дело, по-настоящему, незначительное, судя по времени, молодости и неопытности юного хана весьма важное, — приобрело ему уважение соседних владетелей, которые после смерти ал-Хусайн-‘Али-хана, смотрели на Куба, как на верную добычу.
По возвращении в Куба, молодой хан приступил к устройству внутреннего управления своего владения. До того времени каждый на’иб имел право собирать подати и требовать повинности от жителей, которые, завися такими образом от своих на’ибов, находились в полном их повиновении, что давало им возможность изменять своему хану при каком-либо на него неудовольствии. Фатх-‘Али-хан отменил и этот порядок, приказав, чтобы старшина каждой деревни, следующие с него подати взносил в казначейство и магазины ханские и даже велел требовать некоторый повинности чрез ханских есаулов, и сверх того сделал некоторый другие, менее важные перемены.
Не ограничиваясь этим, он вступил в тайное сношение с Дербентскими беками, которые были недовольны своим властителем Мухаммад-Хасан-ханом, — дарил и ласкал их до того, что не которые из них переселились в Куба и посредством их-то приобрёл он значительное число приверженцев и в самом Дербенте; а в 1760-м году собрал сильное ополчение, двигаясь к этому городу, при содействии преданных ему Дербентцев, занял его без выстрела. Мухаммад-Хасан-хан лишился владения, по воле Фатх-‘Али-хана, со всем семейством от - правился в Баку, где и жил до смерти. Желая укрепить дружбу свою с Амир-Хамза-уцмием Кайтагским, как соседним владетелем, узами родства, Фатх-‘Али-хан в 1766 году женился на его сестре, Туту-бике, которой и поручил управление Дербентом, назначив ей в помощники одного из Дербентских беков, оказавших ему важные услуги при занятии этого города. Уцмий также с своей стороны отравил почетных лиц к Фатх-‘Али-хану просить руки сестры его, Хадиджа-бике; но посланные возвратились без успеха, потому, что Кубинский хан давно имел намерение выдать сестру за Бакинского владетеля Мелик-Мухаммад-хана. Это обстоятельство подало повод к вражде между этими владетелями, недавно вступившими в родство, от которого Фатх-‘Али-хан ожидал больших содействий, но которое впоследствии сделалось источником большого несчастия, чуть-чуть не стоившего ему как приобретённого, так и наследственного владения.
Спустя несколько времени, Амир-Хамза под предлогом свидания с сестрою, вступил Дербент и занял цитадель; но Фатх-‘Али-хан, не дав ему времени укрепиться в ней, обложил, город Кубинским ополчением, но после трёхдневной осады, при помощи Дербентцев, вытеснил Уцмия из Дербента. После этого, находясь в явной вражде с Кубинским ханом, Уцмий искал случая отомстить ему, как за отказ в руке сестры своей, так и за изгнание из Дербента. Между тем, Фатх-‘Али-хан, как человек дальновидный и благоразумный, стремясь, как видно из его действий, к единовластию в Закавказском крае, и может быть, имея цель простереть свою власть и далее, посылал почетных беков в Петербург, с изволением своей преданности России и получил обнадежение в помощи, в случае надобности. Составив сильное войско из акушинцев, табасаранцев, дербентцев и кубинцев [т. е. жителей упомянутых обществ], и взяв с собою Бакинского владетеля Мелик-Мухаммад-хана, двинулся в Ширван (в 1767-м году); и ал-Хусайн-хан Нухинский, по его желанию тоже вступил в поход, дабы соединенными силами завоевать Шемаху.
Ширванские владетеля: Мухаммад-хан и Агаси-хан, имевшие местопребывание в с. Шемахе, и извещенные о грозе, готовой разразиться над их владением встретили неприятеля на границе и вступили в сражение, в котором, хот и Мухаммад-Саййид и оказал неимоверную храбрость, но был совершенно разбит и потому возвратился в город; но и тут видя невозможность выдержать продолжительную осаду и не находя другого средства к спасению, Мухаммад-Саййид-хан явился к Фатх-‘Али-хану, который арестовал Мухаммад-Саййид-хана, и отправив его в Дербент.
Между тем Агаси-хан был ослаблен Нухинским ал-Хусайн-ханом, к коему он явился с повинною. Потом, переселив стар. Шемаху в Аг-су, Фатх-‘Али-хан разделив Ширван с ал-Хусайн-ханом так что магалы, Садаринский и Касанискиий пограничные с Шеки, предоставил ал-Хусайн-хану, а сам завладев остальною частью, возвратился в Куба.
Спустя несколько времени и магалы, поступившие на часть Шекинскому владетелю, присвоил их себе, что подало повод к сильному неудовольствию между Фатх-‘Али-ханом и ал-Хусайн-ханом, и сие последний узнал уже поздно, что Кубинский хан, при разделе добычи может довольствоваться только долею льва, т. е. получить все приобретенное. Агаси-хан, после этого происшествия живший на берегу реки Куры и искавший случая возвратить потерянное, пользуясь этими неудовольствием между ханами Кубинскими и Нухинским, прибегнул, под покровительство ал-Хусайн-хана, для достижения своей цели имея виды на Шемаху, ал-Хусайн-хан собрал сильное войско, присоединил, к себе аварцев и под начальством. их владетелей: Мухаммад-Мирзы и Гулаг-хана, — подобно всем и вообще дагестанцам, всегда служивавшим наёмными войсками соседним ханами — и взяв с собою Агаси-хана который, как коренной владетель Ширвана, имел много приверженцев содействие коих давало надежду на успех, — двинулся в Шемаху.
Хотя по всем причинам и вероятностям нельзя был о думать, чтобы это предприятие кончилось без кровопролития, однако ж, по расположению неприятеля не далеко от города, сперва обе стороны изъявили желание кончить это дело миролюбно, но вражда некоторых военачальников произошла маленькая перестрелка скоро превратившиеся в общее сражение, в котором оба владетели Аварские погибли; ал-Хусайн-хан был совершенно разбит и бежал в своё владение, а Агаси-хан удалился на свое прежнее местопребывание — на берегу Куры; впрочем и от этой неудачи он еще не упал духом и продолжал питать надежду на возвращение потерянного.
Фатх-‘Али-хан полагая, что этой победой Ширванское владение утвердилось за ним на прочном основании и что побежденные неприятели более не могут быть для него опасными, возвратился в Куба. Агаси-хан, пользуясь его отсутствием и прибытием Нуцал-хана Аварского в Шуша, питавшего вражду к Кубинскому хану за смерть двоих своих и братьев, убитых против него в сражении, прибегнул под покровительство Аварского владетеля и в 1774-м и году, с его помощью, овладел своими наследственным владением — Шемахою.
Получив эти сведения и решаясь не дать неприятелю утвердиться, Фатх-‘Али-хан собрал войско из акушинцев, табасаранцев, дербентцев, кубинцев, и взяв с собою Бакинского владетеля, поспешил в Шемаху. Агаси-хан, уже готовый к отражению неприятеля вместе с Нухал-ханом, имевшим под своим начальством сильное вспомогательное войско Аварцев двинулся на встречу Кубинскому хану и вступил и в сражение, в котором потерпев новое совершенное поражение, бежал в пределы своего прежнего жительства; — но Нуцал-хан сколько можно полагать , по незнанию местности и дорог и по причине дальности своего владения, куда разбитому и совершенно расстроенному Аварскому ополчению нельзя было добраться, не решился бежать, а выбрав крепкую позицию, выше города Шемахи, вместе с своими верным подвластными заперся в крепости, решившись умереть с оружием в руках, не оставляя ничего неприятелю, и для того истребил всё свое имущество, т. е. товары, и лошадей полученных им в подарок от Агаси-хана.
Фатх-‘Али-хан, видя такую решительность Аварцев — этих храбрых, питомцев гор Кавказа, открыл, с ними переговоры, и желая кончить это дело миролюбиво и потушить прежнюю вражду, питаемую к нему Нуцал-ханом за смерть братьев и, — просил его в свой лагерь и тот незамедлил явиться к нему, в сопровождении почетных Аварцев. Но во время переговоров, в палатке Фатх-‘Али-хана, акушинцы, питавшие вражду Аварскому хану за какую-то обиду, им нанесенную, решились убить Нуцал-хана с находившимися при нём людьми.
Фатх-‘Али-хан, узнав и об этом намерении акушинцев, уже готовых к исполнению своего замысла, тотчас вышел из палатки и уговаривал их оставит это и глупое намерение; однако ж все было тщетно: акушинцы открыли сильный ружейный огонь по палатке потом и холодным оружием изрубили всех, в ней находившихся. Из этой кровавой резни спасся только один Бакинский владетель Мелик-Мухаммад-хан, с помощью приближенных Фатх-‘Али-хана. Хотя некоторые полагают, что акушинцы совершили это злодейство по желанию самого Фатх-‘Али-хана; но нельзя допустить, чтобы он, столь благоразумный владетель, желал иметь кровную вражду с Аварскими ханами, коих дружелюбно он и так много дорожил, и кои живя на неприступных горах, всегда могли бы тревожить Кубинского хана набегами пособием его неприятелям.
Когда Фатх-‘Али-хан, завоевав Ширван вторично, начертал и было планы: какими образом овладеть в другими ханствами, то готовилось происшествие, чуть-чуть не стоившее ему всех владений. Амир-Хамза Уцмий, ожидавший удобного случая отомстить Кубанскому хану, видя, что он занят Ширваном заключил, союз с Баммат-шамхалом Беззубым и затем его Мухаммад-ханом Казикумухским и собрав сильное войско пошел в Куба. Фатх-‘Али-хан, узнав о намерении Уцмия, возвратился в Куба и собрав столько своих подданных сколько позволило ему время — двинулся на встречу неприятелю, между Дербентом, и Куба, на и равнине Кендушан, началась битва кровопролитная и продолжительная. Хотя сначала войско Фатх-‘Али-хана по всем пунктам брало верх, и по всем вероятностям победа должна была остаться на его стороне; но в эту самую минуту подоспел храбрый сын Уцмия, Али-бек и со всею ковалерий устремился на кубинцев тем решил судьбу сражения. Фатх-‘Али-хан был совершенно разбит и потерял много людей, так что, не будучи в состоянии удержаться в самой Куба, удалился в Сальян.
Последствиями этой битвы был о то , что Амир-Хамза-Уцмий двинулся в Баку, и не будучи в силах овладеть крепостью и разорив, часть этого владения, отступил, обратно чрез Куба к своему владению, и в то время, когда приближался к Дербенту, распространил слух будто Фатх-‘Али-хан убит, полагая , что такою хитростью, может быть, удастся ему овладеть самим городом, как главным предметом, этого похода; но жена Кубинского хана, Туту-бике, верная своему долгу, с твердостью мужчины, как львица стояла на крепостных валах, сама распоряжалась всем, огнём крепостных орудий угрожая своему брату, приближавшемуся к стенам, под предлогом желания повидаться с нею. Уцмий, видя, что ему не удастся в другой раз обманул свою сестру и убедившись, что и силою нельзя овладеть Дербентскою цитаделью, отправился в Кайтаг, а Мухаммад-хан Казикумухский овладел Кубинским ханством.
Спустя несколько времени, собрав точные сведения о движении неприятеля и не смотря на суровость зимы, Фатх-‘Али-хан, в сопровождении нескольких беков, коих преданность к нему ничем не могла быть поколеблена, проехал чрез нижний магал Кубы в Дербент, и немедленно по прибытии, отправил двух почетных беков в Петербург с просьбою о помощи, которая, по прежнему обещанию нашего Правительства, в случае надобности оказать покровительство этому владетелю, — тотчас была уважена. Императрица повелела назначить несколько батальонов пехоты и артиллерии в Дербент, под начальством Генерала Демедема, которому был о вменено в обязанность действовать по желанию Фатх-‘Али-хана. Когда весною 1775 года получил и сведение, что Российское войско выступил о из Кизляра и идет в Дербент, на помощь Кубинскому хану, то Мухаммад-хан Казикумухский очистил Куба;
Фатх-‘Али-хан, находившийся в Дербент в ожидании прибытия Русских, поспешил в Куба и, сколько позволяли ему обстоятельства, собрав кубинцев, возвратился в Дербент и немедленно двинулся, на речку Дарваг, где он принял русского Генерала оказан, ему все почести, приличные его званию, и как лицу, прибывшему к нему на помощь, — возвратить все потерянное. Он пробыл несколько дней на этой речке, употребив все время на приготовление для войск продовольствия разными припасами, необходимыми при движении в неприятельские земли; потом Кубинский хан двинулся в Кайтаг. Амир-Хамза, уже давно имевший обо всем сведения и готовившийся к принятию неприятеля, ожидал Фатх-‘Али-хана недалеко от деревни Башлы, где вступил, в сражение, питая большую надежду на успех.
Не имея вовсе понятия в действиях регулярного войска, он со всею массою своего ополчения атаковал Фатх-‘Али-хана на месте ровном, но будучи встречен сильным огнём ружейным и артиллерию, произведших в его войске ужасное опустошение, был совершенно разбить, потеряв много людей и удалился в горы.
Фатх-‘Али-хана, разорив Нижний Кайтаг, возвратился в Дербент, где дал необходимый отдых войску, двинулся в Казикумухское владение. Мухаммад-хан, уже готовый к отражению неприятеля, встретил Фатх-‘Али-хана в Кюринском ханстве и вступил в сражение, но имел участь Уцмия.
Фатх-‘Али-хан, отомстив ему разорением этого ханства, двинулся в Табасаран. Табасаранцы, полагаясь на защиту своих укреплений, сперва думали оружием отразить неприятеля, но будучи убеждены примерами Уцмия Мухаммад-хана, явились к Кубинскому хану, изъявили раскаяние в прежним, поступках своих и обещали загладить прошедшее своими услугами и преданностью. Наказав, таким образом, своих неприятелей, Фатх-‘Али-хан возвратился в Дербент, где торжествовал свои победы; причем оказал особенны почести и ласки русским воинами, потом, дав им довольное время для отдыха, в продолжение которого они наслаждались всеми удобствами жизни, отпустил их обратно на родину. Это обстоятельство имело большое влияние на судьбу Фатх-‘Али-хана и было главной причиной успехов, приобретённых им впоследствии.
Между тем, Ширванские владетели искали дружбы и расположения Фатх-‘Али-хана, который освободил из-под ареста Мухаммад-Саййид-хана, томившегося уже сем лет в Дербенте; сей последний возвратился на родину и сделался ханом одной половины Ширвана; а другою половиной владел брат его Агаси-хан. Первый избрал себе местопребывание в Аг-су, а второй на берегу Куры, в Алвенде. Хотя Уцмий за свою смелость против Фатх-‘Али-хана был довольно наказан и, но всем вероятностям, не должен был предпринимать ничего важного; однако ж, как человек храбрый предприимчивый, не мог жить спокойно в своём владении: собрав, около трех тысяч отборной конницы, он выступил из ъ своего владения и по дороге чрез Табасаран, Кюринское ханство, Шеки и Шемаху — сделал набег на Ардебиль, Карабах и Ганджа, в коих произвёл ужасное опустошение и с не смертною добычею возвратился в свое ханство. Видя, что Уцмии не намерен жить спокойно, Фатх-‘Али-хан принял против него меру хотя но стоившую ни кровопролития, ни больших трудов, но довольно действительную, как и благоразумную: он обратил внимание на племянника Уцмия, храброго Мухаммад-хан-бека , обиженного своим дядею; ласками и разными средствами привязал его к себе, и в 20-ти верстах от Дербента, к северы, построил крепость, которую назвал Мухаммад-хан-каласы; сюда переселил он двести семейств из Куба, назначив здесь местопребывание Мухаммад-хан-бека, который под руководством Фатх-‘Али-хан, склонил на свою сторону нескольких почетных лиц Кайтагских. Это обстоятельство и то, что дружественные связи Фатх-‘Али-хана в то время с Дагестанскими владетелями день — ото дня более укреплялись, и почти во всехх отношениях соответствовали его желаниям, заставили Амир-Хамза-Уцмия жить спокойно и искать дружбы Кубинского хана».
Искандар-бек Ганджинский.
Материал подготовил: ‘Али Албанви
Литература
1. Жизнь Фатх-Али-хана Кубинского // Газета «Кавказ», №48 от 29 ноября 1847 года. С. 190–192. [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/35Mx7C, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 18.08.2023). — Яз. рус.