- Какие же они хорошие?
- Кто?
- Соседи.
- А что?
- Вот смотри.
- Кто я? Ты смеешься? Как я могу смотреть, слепой?
- Ну, это так, для слова. Слушай тогда.
- Ну, давай.
- Вот Ольга.
- Какая?
- Ты дашь сказать?
- Говори.
- Вот живет одинокая бабеночка.
- А сколько ей? Может мне к ней зайти?
- Зайди-зайди, слепой.
- Я пошутил.
- Ты дашь досказать?
- Говори.
- У неё у дома все заросло, что не пройти даже. Она один раз кого-то нанимала, ей всё скосили, было чисто, но недолго. Я тут ходила в магазин, ведь крапива выше пояса, и вроде времени-то прошло немного.
- Ну, и что?
- Как что? Рядом хорошие соседи. Вот косят они у себя, нельзя что ли и ей помочь, не убудет от них. Особенно те, что с другой стороны живут. Ведь ходят тут каждый день с колясочкой. Как только пробираются? А могли бы и скосить, хоть не все, хотя бы вдоль дорожки. Одни с одной стороны, другие с другой. Перед домом уж и необязательно, а вот дорожку могли бы. Сам же сколько раз говорил сосед косит когда, - скосил бы и у нас заодно.
- Да-да.
- Вот тебе и да-да. И это хорошие соседи называются. Какие-же они хорошие? А, монашка?
- Что монашка?
- Да бывало, всё к тебе ходила, просила, - скосите у меня под окном. Сама живет в двухэтажном доме. Там два этажа народа помоложе тебя и поздоровее, а она к тебе, а у тебя инфаркт, да такой, что врачи за голову схватились, не верили что выкарабкаешься. Я тогда говорила со старшей по дому.
- И что?
- А она ответила,- с ней у нас никто не общается.
- Да ну.
- Так ведь она даже белье сушила на веревке соседнего дома.
- Почему?
- А эта, их старшая, сказала, - мы её не пускаем. Это как? А? А бабка ведь беженка из Казахстана. Когда перестройка была, там что-то страшное началось, вот она к нам и приехала.
- А чего она не в монастыре, если она монашка.
- Не знаю. Так они и нам тогда всё козни строили, а потом как ни в чем не бывало все с просьбами шли, то им косу поточите, то укропчику с луком, то листочков смородины на соленье. Не жалко, но после всего, даже странно. После такого вроде и не общаются, а им хоть бы что. Вот такие они, хорошие. Ольгу конечно жалко. У неё ведь четверо деток.
- Сколько?
- Четверо.
- А муж-то у неё где?
- Да нет вот, только детки, и все от разных. Но она хозяйственная, работящая. Говорит, - я бы и скосила, только у меня нечем, ни косы, ни триммера.
- А родных у её нет что ли?
- Есть, к ней сестра двоюродная ходит, только та тоже теперь одна.
- Почему?
- Умер муж. Прожили двадцать восемь лет и сгорел как свеча в одночасье. Ей самой бы кто помог теперь. Правда вьются вокруг неё мужички, тут как-то сынок Болотова заходил к ней в ларек весь разодетый, никогда не бывало чтоб так рядился, а то Коля из пожарки тоже был, даже печатку золотую надел на руку, чтоб видно достаток свой показать, но это всё не её калибр.
- А какой у неё калибр?
- Ладно тебе, какой, я просто так, к слову, не её это ухажеры.
- А ты почем знаешь?
- Так видно сразу.
- Ух, ты, видно ей. Надо мне к ней зайти. Говоришь в нашем ларьке она?
- Кто про что, а вшивый про баню. Болтун.