Комментариев было уже больше двухсот: проклятия, сожаления, призывы помочь. Но – ни одного слова о том, что кто– то собирается ехать на поиски. Все традиционно: воскресенье, вечер, за окном – тьма, метель и мороз. Как говорится, даже злой хозяин собаку не выгонит – а уж себя любимого кто решится в такую жуть отправлять в неведомую даль?
Наверное, нужно было быть воистину везучим человеком, чтобы полезть в интернет отвлечься от грустных мыслей – и сразу же наткнуться на такое. Почему ей не попалось не смешное видео с животными? Не слезовыжимательная история про спасение из безнадежной ситуации? Не история о безвозмездной помощи и верной дружбе? Хотя, пожалуй, вопрос должен был звучать по-другому: не почему, а за что.
Саня поежилась и опять обновила страницу. Комментариев прибавилось, теперь поиск предлагал читать только самые актуальные, а не все подряд. Но общая ситуация осталась прежней. Все возмущались, ругались, проклинали, обзывали друг друга обидными злыми словами, но никто не собирался спасать кошку.
История была безнадежно– типичной. Беднягу утром увидели лыжники, катавшиеся по лесу. Пофоткались с кошкой и без, а в обед, вернувшись домой, запостили историю про несчастное существо, вероятно, выброшенное в лесу. Кошка была ручной, домашней, толстощекой, в зеленом противоблошином ошейнике. На заснеженной поляне, в километрах от жилья, это выглядело экзотично, неправильно и страшно.
От одного вида этих фотографий пробирал мороз. А если учесть, что сейчас за окнами начиналась настоящая метель, а кошка сидела на улице уже несколько часов…
Казалось, что в квартире стало холоднее. Саня отложила телефон, пошла на кухню, поставила чайник, заварила чай. Сделала глоток, другой… И вернулась к телефону. Точнее, к истории о кошке. Ситуация там не поменялась: количество комментариев увеличивалось в геометрической прогрессии, а желающих ехать спасать животное все так же не наблюдалось.
Почему– то вспомнилось детство. Когда в холодное или просто дождливое воскресенье никто из семьи добровольно не вызвался сходить за молоком или хлебом или еще чем– то, чего не хватало к обеду или ужину, отец обычно откладывал газеты, чесал подбородок, глубокомысленно изрекал: «Когда никто не встает, встают коммунисты» и отправлял в холодную, неприятную улицу Саньку или Борьку, а сам опять углублялся в чтение газеты. Это было и смешно, и обидно, и как– то по– семейному мило. В какой– то параллельной вселенной это наверняка стало бы своеобразным мемом и семейным преданием. Когда все (постаревшие мама– папа, Саня с мужем и детьми, Борька с женой и отпрысками) собирались бы одной дружной компанией, кого– нибудь обязательно отправляли бы в магазин как «коммуниста», даже если все нужно было с избытком – просто так, для поддержания традиции. Младшее поколение морщило бы нос, глумилось над токсичным шутками «стариков» и посылало всех к психологам прорабатывать травмы. Отец и мать закатывали глаза и ворчали на нерадивых воспитателей внуков, а Санька и Борька вспоминали бы еще что-нибудь подобное из детства под крики родителей: «Такого не было, не выдумывайте!» и отчаянный писк детей: «Так не бывает, хватит нас пугать!».
Но в определенный момент жизнь свернула немного не туда. Как-то вдруг даже такая видимость семьи развалилась: родители страшно разругали и развелись, семейную квартиру продали, Борька получил выгодный рабочий контракт и уехал в другую страну, мать сошлась с коллегой и переехала к нему, отец купил однушку на окраине и устроил там холостяцкое гнездо, а сама Санька поначалу помыкалась по общагам и съемным квартирам, а потом, с подачи добрых родственничков, переехала в бабе Люсе – дальней маминой родственнице, одинокой и очень дряхлой старухе. Первый полгода было тяжело: баба Люся, всю жизнь прожившая бобылихой, сложно привыкала к постороннему человеку в квартире. А потом начался настоящий ад: баба Люся упала в ванной, сломав пресловутую шейку бедра, беспомощность быстро переросла в злость, паранойю и повышенную раздражительность, а потом случился инсульт, превративший вредную, но в общем– то неплохую старушку в кусючего монстра, озлобленного на весь мир. А потом даже этот монстр умер. И Саня осталось на свете совсем одна.
Как кошка в заснеженном лесу.
И с этим срочно нужно было что– то решать. Поэтому Саня, уже на автомате, не читая, обновила страницу, вылила в раковину ставший мерзким чай и набрала номер, единственный не рабочий их всей телефонной книги.
– Привет, не помешала? – на одном дыхании выпалила Саня.
– Что-то срочное? – ответили вопросом на вопрос. Голос Маши по ту сторону телефона был собран и сух. В другое время Саня бы извинилась и отключилась, как делала это тысячу раз до этого. Но в этот раз ее словно заело.
– Нужно поговорить, – только и пришло на ум.
– Не лучшее время, – прямиком сказала Маша. – Давай потом?
«Потом, потом, потом, – старательно воспроизвела эхом память. – Когда– нибудь однажды, только не сейчас. Отстань, не до тебя».
– Потом будет поздно, – честно ответила Саня.
– Кто это? – послышался на заднем фоне грубый мужской голос.
– Номером ошиблись, Мишенька, – слащаво запищала Маша и сбросила вызов. Прежде, чем в трубке воцарились гудки, Саня еще успела услышать злое мужское бухтение про неверных баб, которым нельзя доверять.
Саня несколько секунд смотрела на погасший экран, а затем набрала номер Маши снова. На этот раз собеседница отвечать не стала, просто сбросила номер.
– Ах ты сучка, – пробормотала Саня. – Как тебе что– то надо – так спасай, выручай, ты моя лучшая– единственная подруга, а как надо мне…
Саня выдохнула и набрала телефон в третий раз. Сначала пошел длинный гудок, потом – короткий. Затем воцарилась тишина.
– Вот так, да? – спросила у телефона Саня. Тот предсказуемо не ответил. – Так – значит, так.
Еще несколько секунд Саня неотрывно смотрела на погасший экран. В голове было гулко и пусто. И тихо. Весь мир замер. Хотелось плакать. Горло сдавило, защипало в глазах. Не помня себя от ярости и отчаяния, не понимая, что делает, Саша вскочила, напялила куртку, шапку, натянула самый толстый свитер и двое штанов. Вытряхнула из кошелька деньги, сунула в карман. В последний момент вспомнила о том, что если везти кошку, нужна переноска… Переносок у нее отродясь не водилось. Зато вовремя попался под руку старый рюкзак.
Саня пришла в себя только на остановке. То ли выкипела вся накопившаяся злость, то ли холод привел в чувство. На улице совсем стемнело. Три фонаря не особо помогали. От каждого шага поскрипывал снег.
На остановке, кроме Сани, стояло еще двое. Парень, который копался в телефоне и улыбался чему– то своему, и женщина, внимательно смотрящая по сторонам.
– Что– то автобуса давно нет, – сразу обратилась она к Сане. – Как бы рейс не отменили!
– Надеюсь, не отменят, – растерялась Саня. – Мне ехать нужно.
– Мне тоже, – обрадовалась, что с ней говорят, женщина.
– К любимому едете? – панибратски спросила женщина.
– По делам, – уклончиво ответила Саня.
– И я по делам! – обрадовалась женщина. – Дочка позвонила, попросила приехать, с внуками помочь. Как я ей откажу?
– Никак, – ответила на всякий случай Саня. Сложно было сказать, нуждается ли собеседница в подтверждении или это просто форма речи. С другой стороны, Саня решила, что от нее не убудет.
– И я так думаю, – поддержала ее женщина. – Какие у меня дома дела? Никаких! А тут приеду, помогу, с любимым людьми повидаюсь!
– Логично, – кивнула Саня.
– Вот! А соседка моя и подружка так не считает! – тут же пожаловалась женщина. – Она все рассказывает, что я себя не люблю, не жалею. Что для себя надо жить, а не так, как я… Но что с нее возьмешь, она одинокая. Всю жизнь бобылихой, вот и не привыкла другим помогать!
– Зря вы так, – тихо ответила Саня. – Дело ведь не в одиночестве, а в характере. Умеет или не умеет человек чужую боль чувствовать!
– Вот вы умеете, сразу видно, – согласилась женщина.
– Такое, – смутилась Саня.
– Ваш парень – счастливый человек, – закивала головой женщина.
– Нет у меня парня, – растерялась Саня.
– Будет! – уверила ее женщина. – Вот подружке поможете…
– Да я и не к подружке еду, – Саня уже плохо понимала, что ей нужно говорить.
– Главное, что сорвалась, едешь, – перешла уже на ты женщина. – А если к родне – так еще лучше. У нас сейчас принято своих стыдиться, а так нельзя. Родная кровь – не водится…
– Я к кошке еду, – внезапно выпалила Саня. – В интернете прочитала, что кошка в лесу замерзает – и поехала. А с родственниками я уже лет пять не общаюсь, – горько добавила она.
– Кошка? – тупо переспросила женщина. – В интернете?
– Ага, – согласилась Саня.
– Сдурела? – голос женщины взлетел неожиданно высоко. Парень даже оторвался от своего телефона и посмотрел на них. – Какая кошка? Какой интернет? Тебе парень нужен, семья, деточки, а не котов собирать!
– Тоже ведь живой, жалко, – пробормотала Саня.
– О людях надо беспокоиться! – внезапно расходилась женщина. – А не о котах! Домой лучше иди, сейчас перемерзнешь, как рожать потом будешь!
«Вот и поговорили», – с горечью подумала Саня.
– К старшим прислушиваться надо! – принялась поучать ее женщина. Саня уже сто раз пожалел, что ответила на ее вопрос. Притворилась бы мертвой или глухонемой – как все хорошо бы сейчас было!
Саня уже начала планировать, как сбежать от надоедливой собеседницы, но тут к остановке подошел автобус. Саня зашла на переднюю дверь, женщина демонстративно поплелась назад.
«Не орет, не бросается – и уже хорошо», – попыталась успокоить себя Саня. Но осадок от внезапного разговора остался.
Людей в салоне было немного. Саня оплатила проезд и увелась на место у окна. Сквозь корку льда, покрывшую стекло, было видно только расплывчатые силуэты огней. Саша опять начала думать про кошку, про снег, про Машу, странная дружба с которой, судя по всему, сегодня закончилась.
– Девушка, вы там спите, что ли? – грубоватый окрик водителя выдернул ее из мыслей. – Это домой, тут вам не спальня!
– Я не сплю, с чего вы взяли? – спросила Саня.
Где они ехали, понять было сложно. За окном теперь тянулась сплошная темень. Салон был пуст.
– Я вас уже третий раз спрашиваю: куда едете? – все так же зло спросил водитель.
– В «Ивушку», – ответила Саня.
Водитель даже обернулся, чтобы посмотреть на нее.
– А другого места для свидания не получилось назначить? Или боишься, что муж проследит?
Саня растерялась:
– Какое свидание? Какой муж?
– А куда ты едешь? – удивился водитель. – Там лес только. Ну, и дачи в трех километрах.
– Я в лес еду, – честно ответила Саня.
Водитель опять обернулся, чтобы на нее посмотреть.
– И что ты там забыла? – подозрительно спросил он.
– Там кошка, – пояснила Саня. – Кто– то выбросил, она теперь замерзает.
– Так ты из– за кошки туда прешься, что ли? – голос водителя буквально сочился негодованием. – Серьезно?
– Серьезнее не бывает, – тихо ответила Саня.
– Вот ты больная, – хохотнул водитель. – Лучше бы точно к любовнику шла. А то это вообще смех какой– то получается! Что, мужиков нормальных нет, раз за котами охотишься?
Саня старательно выдохнула и прикрыла глаза.
– Ты там не спи, я только до поворота – все! – злобно сказал водитель.
– У вас маршрут до горки, – парировала Саня.
– Пассажиров нет, снег есть, – зло рассмеялся водитель. – Так что только до поворота, дальше пешком. До любовника еще подвез бы, сам молодой был. А вот котов собирать – без меня.
– И ладно, – фыркнула Саня.
– Тогда на выход!
Автобус дернулся и остановился, дверь распахнулась. И несколько секунд Саня завороженно следила за тем, как в кромешной тьме танцуют тугие белые струи.
– На выход! – поторопил ее водитель. – Приехали! Я ждать не буду, пока ты вспомнишь, какого кота…
– До свидания, – Саня легко выпрыгнула в клубящуюся тьму. – Не заблудитесь, пока в город возвращаться будете!
Водитель что– то кричал ей вслед, но Саня уже не слышала. Здесь, за городом, бушевала настоящая стихия. После тепла салона холод пробрал до кости буквально за секунды. Ветер, не жалея, швырнул в лицо снег – причем не пригоршню, а, судя по ощущениям, целый сугроб. Саня поежилась.
Она не была здесь уже несколько лет – все как– то не складывалось. Помнила, что от остановки нужно идти левее, в лес. У самой трассы стоял чей– то домик, обнесенный высоким забором, дальше дорога шла сквозь ряды деревьев – к озеру. Именно у озера стояли те беседки, возле которых сфотографировали кошку. Летом там всегда было полно отдыхающих: купание, рыбалка, шашлыки… А вот зимой туда разве случайные лыжники заезжали.
Тропинку Саня не нашла, сразу провалилась в снег почти по колено.
«Боже, что я тут делаю? – с ужасом подумала она, с трудом переставляя ноги. – Наверняка кошку или забрали, или она убрела куда– то. А я тут точно сдохну. Сейчас не туда сверну – и заблужусь. Или упаду в яму, сломаю ногу и замерзну… Такси в такую погоду я сюда не вызову, проезжающий транспорт не остановлю… Даже скорая сюда не поедет, скажут: умирай тут сама, бомжара! Правы были та женщина и водитель. Где был мой мозг?!»
Но и возвращаться было глупо. Столько прошла, а теперь отступить в последний момент… Да и вдруг кошка все еще там и ждет спасания? Обидно будет потом узнать, что кошка погибла, хотя спасти ее были все шансы…
Саня шла и шла вперед, медленно переставляя ноги и молясь то о том, чтобы кошка была на месте, то о том, чтобы снег не успел замести ее следы и получилось найти дорогу назад. Наверное, вокруг было очень красиво. Снег падал медленно, огромными хлопьями, пританцовывая, повисая гроздьями на ветвях сосен. Но Сане некогда было рассматривать мир вокруг. Она просто шла и шла вперед, потеряв счет времени. И в какой– то момент просто вышла на поляну.
Сначала Саня решила, что заблудилась – но вдалеке, на другой стороне поляны, едва заметные, виднелись силуэты беседок. Фонарей тут не было, луны тоже, но от самого снега словно шло ровное сияние, помогающее различать силуэты предметов.
– Киса! – позвала Саня. Но ветер съел ее голос. – Кис! Киисааа! Кис– кис! – заорала она уже во весь голос.
Ответом была тишина.
– Кис! – уже отчаиваясь, крикнула Саня. – Киса!
– Мяу, – неуверенно ответили ей откуда– то из– за беседок. – Мняв!
– Киса, – приободренная, Саня рванула вперед. – Кисонька, держись, я иду к тебе!
На поляне ветер был сильнее, чем в лесу. Сбить с ног Саню, конечно же не получилось, но несколько ощутимых оплеух она получила. Снег залеплял глаза. Прикрыв лицо руками, глядя только под ноги, Саня медленно побрела к беседкам.
– Киса! Киссс! – донес до нее ветер.
«Что– то долго для эха», – подумала Саня и замерла.
Подняла голову, всмотрелась во тьму впереди. Видно, конечно, было плохо, но Сане показалось, что справа, рассекая снег, ей наперерез бредет темный силуэт. Сердце забилось сильнее.
Саня постаралась вглядеться повнимательнее. Да, так и было: справа медленно сквозь снег брела явно человеческая фигура.
«Ну, хоть не волки», – с облегчением подумала Саня.
– Киса, – расхохотался впереди ветер. – Кис!
«Наверное, кто– то за котом приехал», – сказала себе Саня, но сдвинуться с места не смогла. Фигура сделала несколько неуверенных шагов и тоже остановилась. Кто бы ни бродил в снегу там, впереди, фонаря у него не было.
Саня почувствовала, как по спине потек горячий пот.
– Кто здесь? – хрипло крикнула она.
– Есть, есть, – отозвалась фигура.
– У меня нож, – предупредила Саня. – И на дороге ждут друзья!
– Жрут! Жрут! – ответила фигура.
– Я не шучу! – пытаясь перекричать ветер, заорала Саня.
– Чу! – ответила фигура, сделала несколько шагов вперед, встала на четвереньки и рванула к Сане.
Та тоже взвыла и побежала назад, не разбирая дороги. Но в глубоком снегу далеко убежать не смогла. Буквально через пару шагов Саня потеряла равновесие и кубарем покатилась куда– то вниз. И без того темный, свет померк.
«Пипец спасла кота!» – подумала Саня и отключилась.
– Ишь? Ишь? – ухало и хохотало где– то вверху.
Руки– ноги были целыми, не связанными и даже слушались. Саня отгребла с лица снег и открыла глаза. Лежала она на спине, в сугробе, и со стороны, наверное, походила на огромного жука. Над которым нависала тьма. Сначала Саня не поняла, что за темное пятно висит прямо над ней, а когда сообразила, заорала и попыталась уползти.
– Да не дергайся ты, я и так тебя едва вытащила! – возмущенно сказала нависающая тьма, но отодвинулась в сторону.
– Вы кто? – садясь, спросила Саня.
– Дана, – представилась тьма.
– Вы … человек? – осторожно поинтересовалась Саня.
– А кто ж еще? – фыркнула тьма.
– А что тут делаете? И без фонаря… – поделилась сомнениями Саня.
– Живу, – ответила тьма.
– Ээээ… – растерялась Саня.
– Да шучу я! – хохотнула тьма. Голос у нее был довольно приятный. – Я за котом приехала, увидела объявление… А вы тут как? Заблудились?
– Нет, я тоже за котом, – поспешно призналась Саня. На душе у нее внезапно посветлело. Она больше не была безумицей, обреченной на одинокую смерть в зимнем лесу. Как минимум, их теперь было двое.
– Тогда поднимайтесь, – Дана протянула руку, – пойдем кота искать. Напугали вы меня, конечно, – хмыкнув, добавила она. – Я тут иду по колено в снегу, уверенная в собственном одиночестве. И ту на меня из леса выпрыгивает монстр, орет и бежит! Правда, почему– то от меня!
– Вы меня тоже порядком напугали, – честно призналась Саня. – Я тоже была абсолютно уверена, что я тут одна…
– Давайте руку, так проще будет! – предложила Дана.
Опираясь друг на друга, проваливаясь по колено при каждом шаге, они медленно побрели к беседкам.
– Оттуда что– то мяукало, – сказала Дана. – Отзывалось на мое кис– кис.
– Я тоже слышала, – согласилась Саня. – Только я думала, она на мой призыв отзывается!
– Это было частно мяуканье, только для членов клуба, – хихикнула Дана.
– Кис! Киса! Кис– кис, – позвала Саня, когда они подошли ближе к беседкам.
– Кис– кис, – вторила ей Дана. – Кисонька! Отзовись!
– Мяу! Мяу! – сразу же послышалось от беседок.
– Слышали? – спросила Саня.
– Ага, – радостно согласилась Дана. – Значит, успели. Жива кошка!
Кискиская на два голоса, они двинулись к беседкам. И только подойдя совсем близко, почти вплотную, они поняли, что не так. Кошка отзывалась, но голос ее явно шел из– за беседок, оттуда, где начинались присыпанные снегом кусты. Девушки переглянулись и остановились.
– Мы обе это слышим? – спросила Дана.
– Да, но что именно? – уточнила Саня.
– Это явно кошачий голос, – продолжила Дана.
– Вот только кошка в кустах, – растеряно сказала Саня. – В занесенных снегом кустах.
– Этому есть объяснение, – медленно сказала Дана. – Нас двое. Так что пошли. Или спасем решившую прогуляться кошку, или мяукало кому– нибудь прикрутим.
Саня хмыкнула и пошла следом за решительно двинувшейся вперед Даной. Вот только далеко пройти у них не получилось. Они уже почти обошли беседки, когда кусты вдруг зашевелились, отряхивая снег, встали и пошли им навстречу.
– Ты это видишь? – растерянно спросила Саня.
– Вижу, – согласилась Дана. – И сейчас этот шутник, любитель изображать из себя кошек, получит по заслугам. Да?
– Да, – решительно согласилась Саня.
– Стой! У меня пистолет есть, у нее нож! – агрессивно крикнула Дана.
От ее зычного, злого голоса Саня поежилась.
Кусты тоже ее услышали. На секунду они замерли, а потом принялись пониматься еще выше. Тот, кто прятался за беседками, оказался значительно выше человека. Словно огромный бурый медведь встал на задние лапы. Замер, постоял секунду и двинулся им навстречу.
Саня невольно попятилась. Она не собиралась бросать Дану, но тело плохо слушалось, старалось спастись от того, что шло прямо на нее. Человеком это явно не было – громадная темная фигура, покрытая шерстью, с маленькими, злобными, горящими алым глазами. Хотелось спросить у Даны, видит ли она это тоже. Но слова застряли где– то в желудке.
И, словно этого было мало, монстр заговорил.
– Странные вы существа, люди, – донеслось из туши. – Ради котика за километры поедете. А из– за себе подобного и пальцем не пошевелите. Бывало раньше кричишь из чащи, помощи просишь – люди только ускоряются, убегая. А тут покажи котика – сами прибегут! Даже суетиться не надо!
Саня оглянулась на Дану, пытаясь поймать ее взгляд, чтобы почувствовать поддержку, услышать альтернативный вариант действия. Но та не отводила глаз от существа.
– Одна пусть уходит, – милостиво разрешил монстр. – Две мне много. Хватит одной, – голос у него был странный, булькающий. Казалось, его рот набит землей. Или снегом.
Саня хотела что– то сказать – но не смогла. Дана выразительно оглянулась на нее, потом повернулась к тропинке, которую на глазах заносило снегом, потом опять глянула на Саню. И рванула вперед.
«А чего ты ожидала?» – горько подумала Саня.
– Сейчас все закончится, – сказал монстр. – Больно не будет. Будет только очень холодно…
Саня прикрыла глаза. Наверное, нужно было как в американских боевиках вставать и бежать, до конца бороться за свою жизнь, но сил уже не осталось. Далеко она убежит? Да и зачем? Разве ей есть, ради кого до последнего спасать свою жизнь?
Монстр сделал еще несколько шагов, опять опустился на четвереньки. Через его морду, сплошь покрытую шерстью, поползла трещина. И Саня с ужасом поняла, что он открывает рот.
Вдруг откуда– то справа раздался пронзительный, долгий свист. Монстр обернулся – и отпрянул, зашипев. За спиной у него стояла Дана. В руках у нее дымился термос. Она что– то кричала – и только спустя несколько долгих секунд Саня поняла, что кричат ей.
– Давай, быстрее, беги! Беги! – надрывалась Дана и махала руками.
Саня тяжело поднялась на ноги, сделала неуверенный шаг в сторону леса.
– Ко мне беги, дура, – орала во все горло Дана. – Не тупи, шевелись! Он сейчас за нами побежит! Давай!
Монстр взвыл, кубарем покатился по снегу – так в кино катаются по земле, пытаясь сбить с себя пламя. Потом замер и снова вскочил на лапы. Жидкости в термосе хватило еще на один удар. В этот раз кипяток попал только на морду. Монстр заверещал, теперь тоньше и выше, задергался. Плотная шкура, похожая на шерсть, теперь шла волнами, пузырилась, облазила, словно таяла. И под ней проступала черная тягучая тьма
Саня, оскальзываясь, подвывая, проваливаясь в снег, запретив себе оглядываться, добрела до Даны. Та швырнула в монстра термос, схватила Саню за рукав и поволокла в сторону дороги.
– Давай, давай, шевелись, – причитала Дана. – У меня там машина стоит! Я сначала думала за незамрезайкой сбегать, но побоялась, что не успею. Что там того термоса!
Чудище снова завыло, тонко, злобно. За спиной шатался и ухал лес, выл ветер. Притихшая было метель снова разбушевалась и теперь забивала снегом лицо. Смотреть и дышать было тяжело.
Саня чувствовала, что задыхается, заблудилась, потерялась и вообще сейчас сдохнет. Ноги держали ее с трудом. Она уде готова была сказать Дане: «Брось меня, уходи, спасайся сама!». Но тут впереди между деревьями показался просвет, замаячила дорога.
Потом что– то пикнуло, вспыхнул огонек.
– Карета подана, – расхохоталась Дана. – Успе…
И исчезла. Сначала Саня подумала, что ее подруга по несчастью упала, провалилась в незамеченную яму, споткнулась. А потом увидела, как мохнатая лапа тащит ее за ногу назад в лес.
– Да твою ж мать! – взвыла Саня и принялась прыгать по это лапе, стараться пнуть.
– Держи меня, – прохрипела Дана. Ее руки бессильно скользили по снегу, не находя, за что зацепиться. – Не отдавай ему!
Саня оставила безуспешные попытки отцепить лапы– руки и вцепилась в Дану. Шансов у нее, конечно, не было, как не было ни сил, ни веса противостоять чудовищу. Поначалу Саня тянула изо всех сил, потом почувствовала, что ее вместе с Даной тянет в лес. Руки занемели. И Саня с ужасом подумала о том, что надолго ее не хватит.
Но тут где– то совсем рядом загудела машина, свет фар скользнул по чудовищу. Оно выпустило добычу, отступило во тьму леса.
Дана в секунду вскочила на ноги и кинулась к машине. Саня – после секундного промедления, рванула за ней.
У машины Дана оказалась первая. Открыла дверь, втолкнула Саню. Та оглянулась назад – чудовище уже выбегало на дорогу. Человеческого в нем не осталось уже ничего. Он бежал на четырех, прихрамывая на переднюю руку– лапу, чуть заваливась на бок.
– Не тупи, залезай! – орала Дана во весь голос.
Саня хлопнула дверью.
– Погнали! – взвыла Дана.
Машина взревела и рванула с места. Саня оглянулась. Силуэт твари медленно таял вдали. То ли у той не осталось сил догонять добычу, то ли существо решило ждать новую жертву.
– Что ж ты такая доходяга? – хрипло спросил девушка. Видимо, ее голосовые связки не выдержали вокальных упражнения. – Спорт не любишь?
Саня неопределенно пожала плечами. Ей тоже было что предъявить собеседнице, но какой в этом был смысл?
– Не, нельзя себя запускать. Видишь, какая жизнь. Нужно быть в форме, – продолжала рассуждать Дана.
Саня хотела тишины, хотела попросить ее заткнуться – но не решалась.
– Водку пьешь? – вдруг спросила Дана.
Саня неопределенно пожала плечами.
– Значит, пьешь, – кивнула головой Дана. – Сейчас едем ко мне. Если нужно отпроситься у кого– то, отпрашивайся до утра. Мне сейчас допинг нужен, я так не справлюсь! Кого– то вызывать не хочется, долго все это объяснять. А тебе и объяснять не нужно.
Саня только бездумно кивала. После пережитого сил не осталось вообще.
Впереди показался город.
– Сейчас водочки бахнем, закусочки… – продолжала мечтать Дана.
Саня молчала. Лес словно не хотел выпускать свою жертву.
– Нам нужно вернуться, – тихо сказала Саня. – Не сейчас – завтра, с утра. Возьмем больше кипятка, незамерзайку, подумаем, что еще… Повезло, что мы были в вдвоем. А если к нему завтра кто– то один придет, спасать следующую кошку или щенка?
Дана растерянно посмотрела на нее в зеркало заднего вида.