Вы замечали, что многие вещи у нас ассоциируются с какими-то событиями? Иногда не хочется о них думать, но посмотришь на какой-то предмет, и вот оно — воспоминание. Плохое. Или хорошее.
Почему я о ней вспомнила? Наверное, потому, что подумала о борще. Точнее, я сначала подумала о капусте, что её надо нашинковать, чтобы потушить. Но где капуста, там и борщ. А где борщ там и…
Работали когда-то мы с ней в одном отделе НИИ, в разных группах.
Как же её звали? Наташа? Лена? Оля? Нет, кажется, Таня, но не уверена. Имя не очень хорошо помню, но сама она как будто стоит передо мной — высокая, стройная русая, гладко причёсанная девушка, и смотрит на меня голубыми, с искорками льда, глазами. Иногда эти искорки блестят, лучатся — это когда она рассказывает что-то смешное. А иногда искорки покалывающие, отталкивающие заполняют её глаза — не подходи. Ну, это было потом.
А пока…
Она живёт с папой. Уже давно. Мама куда-то делась. Кажется, умерла в её раннем детстве. Воспитывали её отец и ещё, кто придётся. Отец моряк. Поэтому чаще воспитывал кто придётся. И выросла она этакой пацанкой. Никаких побрякушек на себя не вешала, всё время в джинсах на упругих ногах, шаг решительный, чтобы не отставать от папы. Куртки тоже джинсовые, и остальное в том же стиле — рубашки, майки. Туфли, о нет!, башмаки она носила какие-то, «бутсы». Ну и что? Тоже привлекательно. Особенно в турпоходах, в которые зачастила. Байдарки или просто так, с рюкзаком — куда запишется. Она на всё согласна была. И ей рады были везде. Крепкая, рукастая, энергичная, весёлая, голосистая. В походах она жила настоящей жизнью, а всё остальное — шелуха.
Там она и встретила своего… кого же она встретила? Петьку? Ваську? Нет, Димку. А что? Костёр, гитара, выпили-закусили, звёзды, молодость. В общем, пара. Двое молодых здоровых людей. Живите, радуйтесь и плодитесь.
С каким воодушевлением, заходя к нам в группу, она в разных вариантах рассказывала, какой огромный размер ноги у её Димки — 45! И что-то ещё в таком же духе. Она купалась в своей восторженной любви к нему. Даже чересчур. Я представляла, как она заливала этой своей любовью огромного Димку — с ног до головы. Просто топила его в своей любви.
Дима поселился у них, никаких проблем с теснотой не было. Мужчины ладили друг с другом.
Душа её пела, и однажды она обратила внимание на мои фиалки на подоконнике — был у меня такой фиалковый период, когда я добывала листочки африканских фиалок и выращивала их до полного цветения. Увидела мои фиалки Таня, и у неё самой возникло страстное желание их разводить.
Она завалила свою группу этими цветами. Точнее, засадила там все подоконники и свободные места. Помню стол, заставленный этими фиалкам. Какой-то даже фиалковый перебор получился.
Но молодая сотрудница хочет, ей нравится, никто не возражает, хотя и не поддерживает. Стареющая, но ещё красивая, её начальница Софья Эммануиловна только устало поглядывала на это фиалковое безумие и мудро, понимающе вздыхала.
Однажды что-то изменилось в Тане. Она пришла в крупных серьгах, которые на ней смотрелись… То есть совсем не смотрелись. Но это мне показалось прорывом в её попытке сделать свой имидж более женственным. Вошла она к нам в комнату какая-то притихшая, с тупым упрямым взором и в этих золотых серьгах с александритами, и я прочирикала ей нечто приободряющее:
- Ой, у тебя серьги, какие мне мама покупала. Но мне пришлось ими отдариваться. Мама обиделась, и я даже искала потом такие.
- Мне они не нравятся, — сказала она и выжидательно на меня посмотрела.
- Нет, мои были поменьше…
Похоже, я её разочаровала ответом. Больше этих серёг я на ней не видела.
А потом вдруг она стала приходить в нашу группу молчком, Возьмёт какую-то бумажку и, сторонясь наших приветливых взглядов, быстро уходит. Что такое? Подружка моя из их группы объяснила — от неё ушёл Димка.
Вот гад! В такую светлую душу плюнул!
Вот захотелось вакхлаку девочку, настоящую, с кружавчиками, девчачьими ужимками и пахнущую сладкими духами. Вот захотелось. Гормоны взыграли, и Димыч ушёл налево. Навсегда.
Нет, у Тани ещё были какие-то рецидивы нормального отношения с нами. Как-то, помню, она рассказывала мне:
- Пришла домой. Есть нечего. Отец говорит: «Почему нечего? У тебя есть борщ!».
И Таня продемонстрировала, каким шикарным жестом показывал моряк на огромную кастрюлю борща, сваренного им для любимой дочки.
- Борщ — это очень сытно, голодной не останешься, — поддержала я отца.
- А ты знаешь, что за борщ сварил мой папа? — продолжает развивать тему Таня.
- А что, там всё, как обычно...
- Вместо мяса он положил в борщ магазинные котлеты!
Здесь мне возразить было нечего. Я знала, что из себя представляли магазинные котлеты.
В общем, однажды Таня исчезла из нашего отдела. Мне кажется, ей надоели все наши лица, пытающиеся скрыть мины сочувствия, и самой надоело делать вид, что всё в её жизни прекрасно.
Она куда-то исчезла.
И ни одной своей фиалки не забрала.
Страшно загруженная Софья Эммануиловна с выражением полной покорности судьбе поливала нескончаемые ряды осиротевших фиалок.
Я взглянула на тот стол, весь заставленный фиалками, как на продажу… Мысль попросить одну из них с космической скоростью пронеслась в моей голове.
Я не посмела ничего просить.
Но, всё-таки, без ничего я от Тани не осталась.
У меня на долгую память от неё остался рецепт моряцкого борща с магазинными котлетами.
P.S. Иллюстрация взята из открытых источников.