(на конкурс "Проза труда.Селигдар")
Чпок-шпок, чпок-шпок.
Переворот палки, нажатие на педаль. Шпок-чпок, шпок-чпок…
Старенький пресс с непоколебимой твёрдостью вбивает спаренные пуансоны потрёпанного штампа в молодое тело ещё не остывшего алюминиевого профиля.
Два удара – восемь дырок: круглых, овальных, квадратных, прямоугольных …Всяких, будь они неладны!
Очередная пробитая палка с глухим стуком мягко опускается в транспортировочную корзину.
И так всю смену – уныло, однообразно и бесперспективно.
Боль, неожиданно ярко зажёгшаяся «красным киплинговским цветком» внизу поясницы, начинает постепенно подниматься вверх по позвоночнику, расползаясь по плечам и сжимая их безжалостной хваткой удава Ка.
Скоро обед, надо бы обмазаться бальзамом.
Подошёл Славка, мастер участка. Равнодушно вытащил из корзины очередную пробитую профилину. Проскрипел недовольно:
- Опять заусенец погнал. Только ведь вчера поставил матрицу со шлифовки. Пуансоны новые со склада!
- Слав, профиль нестаренный, вязкий как пластилин! Прямо горячим прут с экструзии! Я уж с ним замучился…
- Торопятся… Завод хапнул заказ на московский зоопарк, да чуть не подавился. Шутка ли, почти вся территория - слоновник, жирафник, обезьянник, дельфинарий… Витражи, входные группы, окна, двери, все отливы …Короче, полный фарш! А сроки поджимают! Вот и гонят в три смены. Гальванический и окрасочные цеха пашут без остановки. Даже регламентные работы запретили. Какую корзину бьёшь?
- Пятую уже!
- А где ж ещё две пробитых?
- На сборку утащили!
- Без разметки?
- Бригадир к ним пошёл. Прямо по месту будет размечать!
- Ясно. Как «бабками» запахло, так его и просить не надо, сам бежит!
- Это уж, как у нас принято!
- Ладно. До обеда продержишься, а потом – на листогибочный пойдешь! Они там зашиваются! «Веретёнки» не жалей, смазывай почаще!
- Понял, а сюда кого поставишь?
- Тимофеича с упаковки. Девки там и без него справятся, мешается только под ногами!
- Тебе будет под шестьдесят – тоже особо не пошустришь, хоть и в мастерах ходишь!
- Бабы на него обижаются, тормозит…
- Это верно. Ну а куда его засунешь? С его слепотой и болячками! А до пенсии доработать надо!
- Все скоро там будем…
После нехитрого обеда припёрся на листовой участок.
- Здорово, каторжники!
- Здорово, вербованный! Давай вливайся!
- Чё делать будем?
- Становись на малый листогибочный. Сливы короткие, один справишься! Поставишь упор на «20», угол «95».
- Сколько корзин будет?
- Пока четыре, потом ещё пару подрубим. Лист должны подвезти из «гальваники».
- Какого цвета?
- Номер 3, «старая бронза».
- Он же «сыпется» при отгибе!
- Это если перестаренный, а они сейчас гонят по сокращённому циклу!
- Добро!
Закипела работа!
Бряк! Лист брошен на ручей матрицы.
Нажатие на педаль. Ш-ш-мяк! Нож плавно опустился, согнув лист почти перпендикулярно.
Ловкий переворот листа и снова – «бряк» и «ш-ш-мяк»!
Симфония рабского труда. Авангард…
До конца смены полчаса. Прибежал запыхавшийся Славка:
- Сколько осталось?
- Полторы корзины.
- Останешься на «продлёнку». Нужно догнуть! Упаковку тормознули вместе с транспортным цехом! Сегодня повезут на объект! Чёрт бы его побрал!
- А я думаю, чего ты такой взъерошенный?
- Да девки чуть не разорвали, у всех дети.
- Ладно. Премия будет?
- За мной не заржавеет!
Четверть века спустя. Неспешная прогулка с внучкой по опустевшему осеннему московскому зоопарку. Грустные пронзительные глаза заточённых в неволе животных. Слоны, жирафы, обезьяны…
Неожиданно громкий и наивный голосок выводит из меланхолического настроения:
- Деда, а деда! А кто им это всё построил?
- Что построил?
- Ну домики, крыши…
- Кому?
- Ну, зверюшкам нашим!
- Я.
- А когда?
- Давно. Когда жизнь была весёлая: «чпок-шпок», «шмяк-бряк»!