Ну вот и тот самый приморский кабачок за вторым поворотом с верандой на море.
Удивительно, столько лет прошло, а он не только устоял, но и почти не изменился!
Всё те-же потёртые доски лестницы, всё те-же неторопливые азовские волны рядом, всё та-же "живая" музыка.
Да и летний вечер, слизавший ветерком зной, похоже такой-же, как был тогда.
Потоцкий сел на скамью, откинулся на балясины веранды, вытянул ноги в сторону моря и отхлебнул из бокала взятые на стойке виски.
- Вот только музыка не та, которая была, - тихо, вслух сказал сам себе и улыбнулся.
У него изначально не было планов заезжать в эту небольшую, не слишком курортную кубанскую станицу.
Но возвращаясь из ада, он, устало крутя баранку, вдруг отчётливо понял, что за всю свою долгую уже жизнь, по-настоящему был счастлив лишь дважды.
Второй раз - здесь, в этой станице и почему - уже не важно.
А первый раз - когда освободился.
Мало?
Да нет, нормально.
У многих вообще счёт так и не открылся, либо из-за превратной судьбы, либо просто потому, что счастье не успело случиться.
Потоцкий ещё немного отхлебнул из бокала и прикрыл глаза, стараясь понять о чём поёт кабацкий лабух под свою минусовку.
Но от этого в голове вновь поплыли видения из ада.
А адом тем был красивый, некогда наш город, который даже иногда называли "жемчужиной".
Именно из него Потоцкий возвращался сейчас в столицу.
Ад...
Он вновь вспомнил проклятый бассейн, красные, разгоряченные водярой и наркотой рожи чертей в расстёгнутых, одетых на голое тело камуфляжных куртках с двуцветными шевронами.
Он вспомнил, как они шестами и ногами отталкивали к центру бассейна распятых, привязанных спиной к морским бонам захлёбывающихся людей, матерились и ржали.
А потом, как туши этих уродов, плавали в бурой воде бассейна вместе с привязанными к бонам телами утонувших, мерно стукаясь друг о друга, словно чокаясь.
И смертию смерть поправ...
Спасти удалось лишь двоих из семи.
Людей, не чертей...
Как же всё вообще так получилось?
ВСЁ и ВООБЩЕ?
И кто за это, в конце концов, ответит?
- Интересное у тебя выражение лица, приезжий.
- А?, - Потоцкий вынырнул из воспоминаний об аде и вновь оказался на земле, у самого синего моря.
- Интересная, говорю, мина у тебя на фейсе. Какая-то смесь сахара с... с дерьмом. Адский коктейль, короче...
Оглядел: - молодая, стройная, загорелая, глаза смелые с пытливой усмешкой.
- Так ты, я вижу, психолог.
- Не совсем, но, возможно, в некотором смысле... Но не в том, о котором ты подумал...
- А я так и не думал... Как звать?
- Лиза... Угости девушку огоньком.
Закурили, посидели молча, глядя на исчезающую в сумерках пену прибоя.
- Ну что? Пойдём, приезжий?
- Я не приезжий, я скорее - проезжий...
- Так должно быть и лучше. Я не далеко здесь обосновалась, в единственном очаге цивилизации.
- Я стар.
- Не принято...
- Я женат.
- Не волнует...
- А если у меня принципы?
- Все наши неизжитые недостатки, со временем, превращаются в наши незыблемые принципы...
- Ого!
- Да и другие у тебя, судя по лицу, принципы, проезжий. Нехилые такие, не-ти-пич-ные... и ты с ними в сговоре...
- Пойдём, Лиза. И то верно...Бокал только оставлю... А вот музыка была раньше здесь другая.
- Лучше?
- Нет. Просто другая...
...побудь со мной ещё совсем немного, Лиза, Как жаль, что расставанья час уже так близок, Лиза...