Логика ортодоксального бесстыдства.
1 Покаяние или (признание) в грехе на исповеди, как чаще
всего бывает, это ещё не раскаяние.
2 Покаяние или (признание) в грехе, под страхом наказания,
это не раскаяние, а психологическая индульгенция, как сделка
с Богом по понятиям – (Ты мне – я Тебе).
3 Отсутствие позиции протеста против тайны содеянных
грехов, и покорное согласие на всеобщую известность соб-
ственного морального уродства, очевидно показывает логику
бесстыдства верующих людей.
Это раскрывается в том, что ещё в первые христианские
времена церковь устанавливала правила прилюдной исповеди.
Во - вторых, если человек с благопристойным видом, (будь то
мужчина или женщина), да ещё имеющий высокий ранг
общественного значения – прилюдно подходит к аналою на
исповедь, он уже раскрывает всю ложь и показное благочес-
тие своей персоны, в глазах, смотрящих на него людей.
Ведь если пришёл каяться значит грешен, но перед людьми,
всеми способами, выпячивал свою «духовную чистоту».
При этом скромно опустив глаза, несколько не сомневается в
высокой нравственности своего поступка и совершенно не
понимая своего бесстыдства.
В третьих, сама убеждённость в необходимости отрытого
разглашения своего греховного падения, пусть даже после
смерти и на «Страшном Суде», откровенно показывает всё
тоже бесстыдство перед раскрытием собственного позора.
И наконец, убеждённость в том, что Бог знает все твои
грехи и ты в своей вере с этим согласен, но продолжаешь
грешить, опять же и ещё раз, подтверждает логику твоего
религиозного бесстыдства, даже перед Богом.
Надо сказать, что в желании исповедовать свой грех, при-
том неважно перед кем, будь то священник или люди стоя-
шие на общей исповеди или покаянными словами перед
Богом, у человека возникает довольно уродливый психологи-
ческий настрой.
Ведь если человек совершает, что -либо недозволенное и
запретное или просто не принятое в обществе, он старается
это скрыть. Конечно, никто не станет открыто снимать штаны
и опорожняться на площади среди людей.
Однако на исповеди, образно говоря, «штаны снимают»
открыто и как угодно часто. Считая, что это определяет
некий духовный героизм и смелость на пути спасения, с
уверенностью, что он делает это перед Самим Богом.
Конечно, следующие слова будут неблагозвучны. но в итоге
так и хочется сказать, что христиане действуют по принципу
«лучше геройски пёрнуть, чем предательски бзднуть».
Главное, чтобы все слышали. Но не лучше ли, не делать ни
того ни другого?
В среде религиозных ортодоксов бытует стойкое убеждение,
что люди не признающие над собой контроль Бога в их
поступках и Его заповеди, но воспринимающие божество,
как некую Творческую Силу, которую невозможно
не объяснить ни понять; отказываются от Небесного Отца лишь
по причине желания независимости и своеволия.
Хотя и независимость, и проявление своей воли в нравствен-
ный криминал однозначно не вписываются.
Основание этого, верующие христиане определяют, как
протест таких людей, за ответственность в совершаемых ими
греховных действиях и поступках.
Однако в такой позиции непонятен объективный смысл и
сущность упрёка. Ведь тяжбой зла в грехе и преступлении,
является не ответственность за содеянное и тем более
не какая-либо отчетность в них, а сам грех, само
преступление.
Грех или преступление, если они свершились, не исчезают, от
того, контролирует это Отец Небесный или нет потому, что
ещё есть общество людей с его законами и совесть.
Отсюда у человека, не признающего над собой контроль
Бога не может быть ни причины, ни основания, на желание
не отвечать за свои поступки. Но возможно, за исключением
людей с ненормальной психикой.
Поэтому отказ от церковной исповеди ни есть отказ от ответ-
ственности и тем более, не исключает состояние раскаяния.
И всё же, если более въедливо вникнуть в суть вопроса, и
сам протест за ответственность считать грехом и преступле-
нием, тогда такая логика войдёт в тупик так, как
протест есть состояние психики или позиция. сознания, а не
действие и поступок. Это есть позиция и убеждение
личности на основе её культуры, воспитания и понимания
проблемы добра и зла.
И только при условии, когда позиция переходит в действие
и активируется в пропаганду зла, только тогда она становит-
ся преступлением.
Если человек берёт на себя бремя определять, что есть
добро и зло, тогда он находится в дилемме нравственного
выбора и этот выбор логически несопоставим с желанием
безответственности.
Разница лишь в том, что ортодоксия эту тяжбу кладёт на
плечи Бога, а философия не отрицающая Творца, на плечи
человека. Поэтому и возникает вопрос об ортодоксальном
бесстыдстве.