СЛЕПОЙ ЛЕВ.
Глава 2
Лев очнулся всё в той же темноте и попытался осознать где он и что с ним. Сто пудов, что он был где-то в другом месте. Вместо того, чтобы сидеть на корточках на входе в чужой дом, он лежал на спине, похоже в кровати.
— Пиииить, - простонал он, - облизывая шершавые, растрескавшиеся губы.
К ним прижалось что-то мокрое, и он попытался высосать из него воду.
— Потерпи, миленький. Вот придёт врач, если разрешит, я дам тебе напиться из стаканчика. - услышал он женский голос.
Лев хотел подняться, но в грудь ему упёрлись чьи-то небольшие, но крепкие ладони:
— Лежи, хороший мой. Тебе нельзя двигаться. И не трогай повязку на голове. Сейчас придёт врач и всё тебе объяснит.
Он услышал шаги, явно кого-то довольно тяжёлого, затем легкий стук обо что-то металлическое. Понял — мужчина, скорее всего врач, снял с быльца его кровати пластинку с его медицинской картой.
Мужской, слегка грассирующий голос, произнёс по-русски:
— Ну что ж, Лев Григорьевич, давайте знакомиться. Я главврач глазного отделения, где вы сейчас и находитесь. Ваш тёзка. Зовут меня Арье[1] АронОвич. Причём АронОвич - это не отчество, а как раз фамилия.
Вы поступили к нам с тяжёлыми травмами обоих глаз, которые были нанесены плёткой с вплетёнными свинцовыми грузиками на концах. Пострадало ваше лицо, но, судя по всему, оно быстро заживёт, останутся только тонкие шрамы на щеках и в подглазных впадинах. Вы не девушка, а шрамы, как известно, мужчину украшают. Гораздо сложнее ситуация с глазами. Я с моими коллегами микрохирургами провёл сложнейшую операцию по сшиванию лазером и устранению отслоений сетчатки левого глаза. Надеемся, что несмотря на то, что зрение в нём ожидаемо упадёт до минимального, вы всё же будете видеть свет, и сможете в специальных очках различать крупные буквы с близкого расстояния. А вот с правым глазом нам не удалось ничего сделать. Глазное яблоко было разрушено и глаз просто вытек.
Если заживление пойдёт хорошо, и никакая инфекция в глаза не попадёт, то через пару дней, мы ваши повязки снимем. А уж потом, когда полностью всё подживёт, поговорим о глазном протезе.
— А пить мне можно? - с трудом произнёс Лев.
Конечно, голубчик, можно. А вот в туалет нельзя. Придётся справляться с уткой. Вам даже поворачиваться на бок нельзя. Уж потерпите пару дней.
Снова о быльце стукнула пластинка, и шаги главврача удалились.
* * *
В больничном коридоре тишина сменилась негромким гулом, шагами, чьими-то разговорами на иврите, на русском, на арабском… Как же Льву хотелось встать и пройтись по коридору. Но работа полицейским приучила его к дисциплине. И то, что сказал ему врач было равносильно приказу командира.
Лев пытался вспомнить события захвата преступника. Удар по лицу, слева шорох чьего-то движения, вот стреляет, а через него что-то переваливается. И темнота.
И снова пытается вспомнить, и снова. Будто в видео с повтором. Пытается понять, что же с его напарником, Володей? И никак.
И вдруг знакомый голос:
— Где? Здесь? - Громкий стук, похоже в дверь - Командир, друг разлюбезный, жив, курилка. Разлёгся, тут, понимаешь? А работать за тебя кто будет?
— Володька, ты? С тобой всё в порядке?
— А что мне станется, с таким напарником? Если бы не ты, сейчас бы я лежал на твоей роскошной кровати. Эта сука, Хайдар, устроил нам ловушку. Напротив входной двери повесил большое зеркало на стену, а над ним мощную фотовспышку. А сам стал в проходе к кухне, надеясь, что вспышка нас ослепит и мы станем беспомощными, как слепые котята. В дополнение ко всему эта сволочь стегнула тебя плёткой-семихвосткой со вплетенной свинчаткой на концах. Но откуда ему знать, что ты обучен стрельбе вслепую. Ты попал ему в грудь, и если бы не наши доблестные медики, лежать бы ему уже среди 72 гурий, пытающихся оживить его бренные останки. А знаешь, что самое смешное? - Его имя Хайдар, означает Лев, значит вы с ним тёзки.
Лев рассмеялся:
— Везёт мне на Львов. Я сам Лев, мой врач тоже Лев, даже враг мой - Лев.
Два дня Лев мучился, лёжа неподвижно на спине. Наступил третий. Он проснулся не зная день ли, ночь ли. Хотел спросить который час, но рядом не было слышно дыхания медсестры. Он знал, что на стене под левой рукой висел провод с кнопкой вызова. Очень хотелось в туалет, но он стеснялся просить утку. Однако не прудить же в постель. Нащупал кнопку и нажал. Где-то тихо прозвенел звонок. Через минуту раздались шаги медсестры. Просить не пришлось, она сама спросила его:
— Что тебе? В туалет? - Достала видимо из под кровати и дала ему в руку утку. - Я ухожу, можешь не стесняться.
После попытался поставить сосуд под кровать. Но сделать это не повернувшись набок никак не удавалось. Бросить на пол тоже было невозможно, утка могла расплескаться, а ещё хуже - разбиться.
Ему не хотелось вновь звать медсестру. Подумалось: “может я в палате не один, может есть кто-то ходячий?” - Вполголоса позвал:
— Есть тут кто-нибудь?
Нет. Тишина в ответ. “Вот чёрт! И поговорить не с кем.” Шорох мягкой обуви, наверное кроссовок. Голос той же медсестры:
— Ну, так и будешь лежать в обнимку с уткой? Почему не позвонил? - Стесняешься? Запомни, на работе медсёстры не женщины. Они младший командный состав. И мы здесь для вас, больных и раненных.
Она забрала из рук Льва утку, и её мягкие, лёгкие шаги удалились.
* * *
Прошло не три дня, а целых четыре, потому что четвёртый был субботой. Наступил день пятый.
— Та-ак, Лев. Как мы с тобой к врачам поедем, на “больничном такси”, я имею ввиду на инвалидной коляске, или сами ножками пойдём? По выражению фейса твоего лица вижу, что ты хочешь самостоятельно. Ну что ж, давай попробуем, — раздался голос Леночки, медсестры, которая появлялась обычно только во время врачебных обходов.
Лев, отбросил с себя одеяло, спустил ноги с кровати и… бум! Ноги, которые были недавно совершенно здоровыми, вдруг оказались пластилиновыми и он очутился, судя по всему, на полу рядом с кроватью.
— Э-э, больной, думаешь ты лев, царь зверей и всё можешь? Ну-ка — медсестра подхватила его подмышки и подняла с пола. Затем закинула его руку себе на плечи, а второй рукой обняла за талию. — Во-от, а теперь потихоньку пошли.
Она доставила его в какой-то кабинет. Там усадила его на стул, и осталась рядом. Лев слышал её дыхание. Раздался знакомый голос Арье АронОвича, главврача:
— Леночка, сними-ка с нашего героя повязку. Медленно и осторожно. Последний слой - по моей команде.
Крепкие, но осторожные пальцы, запорхали вокруг головы Льва. Вот и последний слой, и долгожданная команда АронОвича. Голова почувствовала прохладу, но того, что ожидал Лев не случилось. Было по-прежнему темно. Он даже замычал от разочарования.
Чьи-то пальцы, женские, но явно не Леночкины, взяли его за подбородок и повернули голову под нужным углом.
— Лев, я твой лечащий врач. Представь, что я перед тобой. Направь взгляд как будто на моё левое ухо…
Женщина ещё долго что-то делала, довольно хмыкала, обращалась к главврачу, на что-то указывая. Потом спросила:
— Ну что, больной, готов? Обопрись подбородком вот сюда, - она направила его подбородок, прижмись лбом и-и… И в его правом глазу, появилось жёлтое пятно. Не очень яркое, но всё-же это был свет.
Потом он самостоятельно шёл в свою палату, ориентируясь на плывущие вверху световые пятна, очевидно лампы, а медсестра Леночка, как мама за делающим первые шаги ребёнком, шла за ним расставив руки.
-----------------------------------------
1. Арье — в переводе с иврита Лев