Предыдущая глава - http://proza.ru/2023/08/30/674
14.Судьба судьбой, а выбор – за тобой
«После того как татары ушли, через несколько дней, благоверный князь Дмитрий и Владимир, каждый со своими боярами старейшими, въехали в свою отчину, в город Москву. И увидели, что город взят, и пленен, и огнем пожжен, и святые церкви разорены, а люди побиты, трупы мертвых без числа лежат. И о том возгоревали немало и расплакались они горькими слезами. Кто не оплачет такую погибель города! Кто не поскорбит о стольких людях! Кто не потужит о таком множестве христиан! Кто не посетует о таком пленении и разрушении!»
«Повесть о нашествии Токтамыша»
Меж тем, в великой печали прибыли высокородные беглецы в Кострому. Здесь предстояло собрать силу, способную вернуть утраченное.
Разбирая вещи и драгоценности, прихваченные из восставшего града, Евдокия обнаружила утрату княжеского пояса. Того самого, золотого, с каменьями. Маленький Юрий, рыдая, размазывая слезы по опухшему лицу, твердил, что не знает, куда делся пояс, который ему доверили.
- Да что с того пояса? – Произнес Михаил. – Все Москву и княжество потеряли.
Сила вещего сна стала оставлять его, и он вновь впал в уныние.
- Княжество никуда не денется. И Москва стоять будет еще сто веков! А вот пояс этот - ценности великой! Его на свадьбу батюшка мой подарил, два года его лучшие мастера правили. Камни на него со всей земли Суздальской собирали. Да в нем и Небесный камень посажен! Такому поясу цены нет! – Яростно проговорила Евдокия.
- Нет мне покоя, все потерял… - Ошеломленно твердил Михаил. – В храм пойду, - заявил он жене. Буду у Господа милости просить.
Костромская соборная церковь Пресвятой Богородицы была построена недавно и впечатляла своим убранством. Здесь как раз шла воскресная служба, и Московский князь и дружинники оказались среди простого люда, с волнением разглядывающего беглого правителя. Службу вел огромный поп, с седеющей курчавой гривой волос на голове и широкой бородой. Его кожа была темной, какой бывает у южан. Его говор также выдавал в нем уроженца северных территорий Византийской империи – болгарина или серба.
Михаил смотрел на то, с каким спокойствием этот человек ведет службу, и это погасило в нем пламя отчаяния. «Все под Богом ходим, все прахом будем», - подумал он.
После церемонии, он долго еще стоял в храме, вдыхая запах свечей и ладана, разглядывая в полутьме страдальческие лица святых на иконах.
Из алтарной внезапно появился смуглый священник. Он направился прямо к Михаилу.
- Здравствуй, князь! – Приветственно произнес он.
- Здравствуй! Благослови, батюшка! - Промолвил смиренно Михаил. - Прости, имени твоего не знаю.
- Киприан меня зовут, - ответил, благословляя, поп. – Хочешь ли пройтись, поговорить, душу облегчить? – Внезапно спросил он Михаила.
Вместе они вышли из храма и медленно двинулись по узкой немощеной улице, сухой и пыльной. Люди не шли им навстречу, но предпочитали сворачивать в улочки. Позади двигались дружинники. Так, в молчании они прошли некоторое время. Священник не начинал разговор, ожидая этого от князя.
- Грех я ощущаю на себе, отче! - Неожиданно произнес Михаил. - И за грех этот терплю все лишения, которые выпали на меня, и семью, и княжество. Все из-за меня страдают!
- Так в чём же грех твой? - Спросил поп.
- Приказал я митрополита Пимена в острог бросить, а он ставленник Божий. Но с другого бока, как должен был поступить я, ежели они моего друга, Митяя, порешили?
- А это ОНИ смертный грех содеяли? - Спросил заинтересованно Киприан.
- А то как же! - С жаром воскликнул Михаил. - Митяй крепок был, как дуб. Пять лет он...
Князь внезапно осёкся и проговорил.
- Не мог он умереть своей смертью, не такой он человек.
- Это точно, - неожиданно согласился Киприан. - Такие люди своей смертью не умирают.
- Так что, прав я?
Тот сделал паузу, и, неожиданно для Михаила, согласился.
- Прав! Но не потому, что ты мстил за смерть Митяя, а потому, что Пимен - не истинный Митрополит Руси. Никакого Патриаршего благословения на этот сан ему не должно было быть дадено!
- Это еще почему? - Ошеломленно спросил Михаил. - Ты это почём знаешь?
- Я это доподлинно знаю! - С улыбкой сказал Киприан. - Потому что я и есть истинный Митрополит Руси! Митрополит Киприан был рукоположен самим Патриархом Константинопольским!
- Так ты и есть беглый митрополит Киевский? - Изумлённо проговорил Михаил остановившись.
- Да! А вот то, что ты меня не узнаешь, то тебя с головой выдаёт! - Проговорил он быстро тихо, и глядя Михаилу в глаза. - Князь Дмитрий меня хорошо знал. Хоть столько лет уже прошло, а я всё еще помню, как его дружинники, меня, рукоположенного Митрополита всея Руси в острог посадили, да всяческие оскорбления наносили. А после - изгнали. Так что я даже рад, что ты не Дмитрий! А то сидеть мне в остроге, а не советы Московскому князю давать! Но ты не думай, я на него зла не держу. Человек он был великий делами и духом.
Михаил внимательно посмотрел на Киприана и спросил с подозрением.
- Ты так спокойно относишься к тому, что я не князь Дмитрий, как будто знаешь что-то?
- Конечно, знаю, - ответил Киприан. - Я видел тебя еще совсем маленьким, когда Боброк тебя ещё на руках носил. Михаилом тебя кличут, сыном Андрея, ведь так?
- Боброк? - Спросил Михаил. - На руках? Я что, Боброка сын?
Киприан рассмеялся.
- Конечно же, нет! Ты есть сын Ивана Красного и девицы Анны. Когда отец твой стал Князем Московским, то захотел избавиться от рожденного не в законном браке. Да Боброк тебя защитил, а я в том ему подсоблял. Давненько это было, но помнится, словно вчера. За это не любил меня старый тысяцкий, и князю Дмитрию на меня напраслину наговаривал. Так что кровь в тебе княжеская, не сомневайся.
Ошеломленный откровением митрополита, Михаил молчал, продолжая идти.
- И что теперь? - Спросил он вдруг.
- А ничего. - Пожал плечами Киприан. Ты же теперь князь Дмитрий, так и правь, а я тебе в том буду помогать. Если тебе, конечно, мои советы нужны.
- Конечно, нужны, - сказал Михаил. - Ты Бога ведаешь!
- За Бога – спасибо, - сказал Киприан. - А за то, что ты думаешь, что Бога прогневил, так не бойся. Сильные мира сего и не такие ужасные вещи творят, и от Бога кару не имут. Но беда твоя от этого знания никуда не денется. Так что тебе ее самому решать придется. Но не кручинься, Бог не дает испытания, которые вынести не можешь... А, может быть, это все для того, чтобы русская паства истинного Митрополита обрела?!
Михаил внимательно посмотрел на Киприана и скривился от внутреннего сомнения.
- Спасибо тебе. Буду думать.
- Сейчас не думать надо, а действовать! Собирай дружины со всей Руси, с ними избавим Москву от поругания.
- Да как же я со всем справлюсь? – С отчаянием произнес Михаил. - Дмитрий оставил мне великое княжение. Войско непобедимое. Град великий. А ныне я, как вор, из града своего сбежал. Войска нет. Воеводы разбежались. Казна пуста. И все я натворил.
- А ты верь. Молись и верь. Дмитрий верил сильно. Были и у него дни пострашнее этого. Верь, и с верой иди до конца. Иди, даже тогда когда все говорят, что не сможешь. Когда голос твой шепчет, что все пропало. А ты не верь ему, верь другому голосу. Тот - подлый голос, от бесов. А ты ангельский слушай. Не тебе теперь твоя жизнь принадлежит, а граду великому Москве. За нее бейся, за народ ее. За Русь святую. Ты теперь не Михаил, ты Князь великий Дмитрий Иванович. Поступай так, как он бы поступил.
-----------------------------
Князь и митрополит попрощались. Первый с дружиной вернулись в терем, где разместились княжеские люди. Михаил молчал, вспоминая прошедший разговор. Из тяжких дум его вывел Игнат.
- Князь, проснись! Дружина человека словила! Вида разбойного. Хотели порешить от греха подальше, а он речет, что тебя знает, и ты его знаешь.
- Как звать его?
- Сказывался Соловьем.
Словно черной волной окатило Михаила. Озноб пробежал по коже. Сколько времени он не слышал это имя! Кличка атамана, выскочившая из старых воспоминаний, вновь напомнила о том, кто он есть.
Первым делом решил он приказать убрать своего старого знакомого с глаз долой. Но потом Михаил вдруг вспомнил про карту кладов Калиты. Он ведь теперь знал ее секрет!
- Веди его сюда, Игнат. Да Семена приведи. Соловей этот опасен. Руки ему скрутили? А то, не дай Бог, он нас всех здесь голыми руками задушит. Остальные пусть выйдут!
Михаил сел на резное высокое кресло, и приготовился к самому важному разговору в своей жизни. Он стался один в комнате, ожидая опасного гостя.
Игнат быстро побежал исполнять приказ. Вскоре в горницу ввели того, с кем Михаил расстался семь лет назад на пороге княжеской казны. С тех пор атаман похудел, покрылся сединой, морщинами и шрамами, но был все также зол и угрожающ. Он крутил головой, мрачно оглядываясь, словно прикидывая, кого порешить первым. Увидев князя, он довольно ощерился.
- Вот мы и свиделись, князюшка. Здрав будь!
- И тебе не хворать, - ответил Михаил, стараясь, чтобы его голос звучал твердо.
- Я как услышал имя Михаила Бренка, так сразу всё про тебя понял, сразу догадался, на кого ты похож! То-то в казне охрана тебя за князя признала! – Пошел Соловей с козырей.
Игнат вдруг бросил на пол кусок выделанной кожи.
- Вот, при нем нашли.
Михаил аж похолодел. Это была та самая карта, которую вынес атаман из княжеской казны! Соловей яростно засопел.
- Эх, жаль мы тогда медведя по-хорошему не вскрыли... Все бы по-другому было. А то долго готовились, да опозорились...
- Ты, вижу, не опозорился. Карту кладов себе умыкнул, - внезапно произнес Михаил.
- Это ж не для себя, я и сейчас могу с тобой поделиться! – Воскликнул с обидой атаман. - Я к тебе сам явился, никто меня не за ошейник не тянул. А ежели эти собаки сутулые брешут, что меня насильно вели, так ты не верь! Да и какой же из тебя князь? Ты наш человек, разбойного люда. Идём со мной! Что тебе эта Москва? Тамошний народец выгнал тебя, как пса поганого, чуть жену и детей не порешил. А теперь ты князь, и карта у тебя. Идём со мной, вместе карту прочитаем, вместе золото поделим поровну.
- Вот как ты запел, Соловушка, - произнес князь. - Как убежать из казны, так ты первый, а теперь, как кур в ощип попал, так сразу делиться начал?
- Кто старое помянет – тому глаз вон, - оправдываясь произнес Соловей.
- А кто забудет - тому оба, - ответил Михаил. – Как ты клады найдешь, коли карту прочесть не можешь?
- Прочту, прочту. Знаю только, что огниво подскажет. А вот как – не знаю.
- А я знаю, - не удержался Михаил.
- Откуда?
- Ангел во сне подсказал.
- Ах ты змея подлая, - закричал атаман. - Вижу - хочешь всё золото себе заграбастать. Выпороток подлый - чтоб ты сдох!
- Не суди по себе о людях, не все такие, как ты.
- Да кто не такие, как я? Кто золото не любит? Ты помню, все мечтал на золоте спать и есть. Мишка-позорник, с воровской кличкой Бренк! Дьявол мне в зубы! - Ругнулся он. - Идем со мной, или я всем расскажу, кто ты таков на самом деле!
Внезапно он понял свою промашку. Привычка повелевать и добиваться своего силой и угрозами сыграла с ним злую шутку. Атаман осознал, что с такой тайной ему стоило быть осторожнее, но теперь он попался.
Перемена произошла и с Михаилом. Словно вся жизнь пронеслась перед глазами. Вдруг он увидел себя в прошлом, унижающимся и подчиняющимся своим учителям, влекомых алчностью – атаману Соловью, Митяю. В это мгновение в нем словно пробудилась другая личность, полностью захватившая его, поглотившая без остатка.
Повинуясь невероятному душевному подъему, князь величественно приподнялся с кресла и произнес:
- Я Дмитрий Иванович, Великий князь Московский!
- Как ты жалок! - Презрительно добавил он и вдруг ощутил, что ныне он не просто надел княжеский доспех, а словно сменил свою личность. Он стал другим человеком, и атаман стал другим - не грозным предводителем разбойников, а жалким червем, унижено просящим горсть богатства.
- Золото, золото - вот это сила! - Прохрипел атаман, став вдруг бесконечно маленьким и слабым.
Михаил дал знак слугам и атамана выволокли вон. Больше разбойника никто никогда не видел.
-------------------------------
С тех пор каждый день приносил радостные вести. Сбирались войска со всей Руси. С Суздаля пришло четыре тысячи ратников. С Владимира, Переяславля, Коломны, Рязани шли удельные князья с дружинами Москве на подмогу. Не прошло и двух недель, как под стягом Московского князя уже стояли тысячи дружинников. А вскоре пришла весть, узнав которую, неясно было, радоваться или горевать. Токтамыш подошел к Москве! Князь вновь отправился к Киприану.
Выслушав Михаила, митрополит спросил.
- Сомнение имеешь, идти ли на подмогу москвичам? Обидели они тебя крепко, не спорю. Но ты зла не держи. Много среди них разбойного люда. Но не все же они таковы. Может, есть у тебя в столице, кого защищать?
«Отец!» – Мысленно воскликнул Михаил. «И сестры! Они ведь, смекаю, в граде укрылись!» Но вслух ничего не произнес.
По его виду Киприан понял все.
- Иди и спаси Москву! Не раздумывай долго, промедление есть смерть! Бог тебе в помощь!
Московский князь, окрыленный напутствием митрополита, стремительно вернулся в свою светлицу. Велел кликнуть ближайших дружинников.
- Игнат, сколько у нас людей? – Спросил он расторопного слугу.
- С Суздаля вчера пришло четыре тысячи! С Москвы собрали, как с бору по сосенке, две тысячи. Да в Костроме стояло две.
- Еще удельных князей дружины подошли. Их – без счета принимаем, а ежели всех вместе – почитай еще тысяча наберется, - вставил Степан.
- Сколько же всего? – Наморщил лоб Михаил.
- Семь тысяч, князь.
- Мало, мало... Татар вдесятеро больше! – В отчаянии произнес князь.
- Не торопись, Дмитрий Иванович. – Охотные люди доносят, что не так и много у Токтамыша людей. От силы три десятка тысяч! Да часть из них по Руси рассыпались, отрядами малыми. Да сказывают, москвичи им такого леща поддали, что у татар теперь войско на треть меньше стало.
- Все равно их много! – Грустно произнес Михаил.
Внезапно послышался шум снаружи. Насмотренные на московский бунт, князь и дружинники схватились за оружие.
- Пропустите, во имя Господа! – Послышался из-за двери громовой бас.
Дверь распахнулась, и на пороге возник Киприан в кольчуге, надетой поверх рясы.
- Князь, весть у меня радостная! Народ, как прослышал, что на Москву идешь с Токтамышем биться, так весь за тебя встал! Идет с тобой костромское ополчение и люди посадские. Числом восемь тысяч! Принимай над ними главенство! Да и я с тобой поеду!
Михаил радостно вскочил с кресла.
- Спаси тебя Бог, митрополит! Теперь уж покажем поганым!
-------------------------------
В тот же день выступили на Москву. На четвертый день дошли до Переяславля. Вдруг, уже у самого града, завиделись знамена неизвестного воинства.
- Чьи стяги? - Спросил Михаил Игната.
- Пока непонятно. Вроде, наши. - Неуверенно произнёс Игнат.
- Ну, сходи, проверь. Возьми людей! – Нетерпеливо приказал Михаил.
Дружинники выдвинулись вперед. Затем внезапно вернулись, возбуждённо крича.
- Наши, наши! Кажись, воевода!
Михаил облегчённо вздохнул. Вскоре и правда, со стороны Переяславля подъехала русская дружина. Во главе её бок о бок ехали князь Владимир Храбрый и воевода Боброк, точь-в-точь, как на поле Куликовом. Голова воеводы была замотана так, что только один глаз торчал из-под повязки. Но даже одним глазом он глядел весело и дерзко. Михаил соскочил с коня и бросился навстречу своим друзьям. Они тоже спешились и крепко обнялись с князем Московским.
- Ну, князь, ну, Дмитрий Иванович, рассказывай! – Начал Владимир.
- А что рассказывать? – Улыбаясь, сказал Михаил. Со мной пятнадцать тысяч воинов!
- Молодец! - Одобрительно закричали воевода и Серпуховский князь. – Теперь пошумим!
- А что у вас?
- С нами пять тысяч людей! С Волока Ламского, Пскова, Серпухова, Твери!
К воеводе неспешно подошёл митрополит Киприан. Узнав старого товарища, воевода, ни слова не говоря, обнял его.
- Я всё рассказал ему, - произнес Киприан.
Боброк испытывающие посмотрел на Михаила.
- Ну, раз теперь ты всё знаешь, - проговорил он. И понимающе улыбнулся.
Вечером устроили походный пир. Воеводы московского войска сидели за грубо оструганным дощатым столом, и поглощали немудреною еду.
- Да, не княжеские кушанья, - усмехнулся Михаил, чтобы начать разговор.
- Не о еде сейчас думать надо! - Веско сказал Владимир. Татар бить надо одним ударом! Не то они всю нашу землю разорят! Я, как расстались мы под Москвой, так сразу на юг с дружиной двинулся. Не успел тридцать вёрст проехать, как наткнулся на свою же серпуховскую рать! Шли они ко мне - на подмогу. Да прямо на меня и вышли. Что говорить, обрадовался я. И тут приводят ко мне языков взятых, татарских. Сначала не смекнул, с чего тут татары. Но развязали мы языков – говорят, двигается на нас хан Тохтамыш. Идёт быстро, а вперёд себя отряды летучие посылает. И идёт такой отряд на Волоколамск…
И вот проходит время, едет ко мне посыльный от Боброка. И говорит, что похитили воеводину жену, мою сестру двоюродную. А скачет похититель на Волок Ламский, а воевода за ним. Стало быть, погоняет его… Думаю, - эк вас всех ныне в Волок потянуло, и не миновать там большой сечи! Решил воеводу спасать, и со всей Серпуховской дружиной поскакал. Всю ночь ехали, и день. Успел и воеводу спасти и сестру. Как там уж освоились в городе, так поняли, что пора дружины со всей Руси собирать. Отправили гонцов в Псков, Тверь. Откликнулись Ольгердовичи псковские, вот и собрали пять тысяч ратников.
- За это спасибо тебе! – В очередной раз поблагодарил воевода. - Только как мы теперь Москву будем брать?
- Так сейчас и обсудим! - Весело сказал Владимир.
Он встал и подошёл большому чугунку с пареной репой. Выгреб из неё три горсти мелкой репы, он вывалил её на стол.
- Вот здесь Москва будет! - Сказал он, положив несколько репок на чугунок. - А вот войска Тохтамыша.
Он разложил репки на несколько маленьких отрядов.
- А вот мы! - Он выдвинул несколько репок с краю.
- Ежели ударим отсюда, то всё его войско не успеет, и мы их по отдельности разобьём, - предложил воевода, внимательно оглядев стол. Остальные тоже начали вносить свои идеи, когда в самый разгар обсуждения вбежал посыльный с ужасной вестью.
- Князь, князь Дмитрий Иванович! - Закричал посыльный. - Татары Москву взяли!
- Да как же так!? – В один голос изумлённо воскликнули полководцы.
- Литовский князь врата открыл! Обманом они взяли столицу нашу! Еще вчера, под вечер. Сегодня целый день грабят, жгут и режут!
- Ну, что ж, - произнёс воевода после длительного молчания, - теперь задумки меняются!
Он сгреб репки в одну сторону.
- Ну, я мыслю так... - быстро начал Владимир.
- Погоди, князь. – Оборвал его Боброк. Есть у нас Московский князь - Дмитрий Иванович! Так пусть он решает.
Владимир резко вскинул глаза, ярко свернувшие в полутьме шатра, но промолчал.
- А что тут думать? - Сказал Михаил. - Надо идти на Москву. Пока ещё есть, что спасать! Завтра с раннего утра двинемся, чтобы к вечеру уже под Москвой быть.
Следующий день шли так спешно, что конные силы растянулась на десяток вёрст, а пешие отстали и того больше. К вечеру Михаил с дружиной вышел к Мытищам. Здесь была его родина, здесь провел он годы детства и юности. Московский пригород сполна испытал на себе ужасы татарского вторжения - избы и церковь были сожжены. В воздухе стоял кислый отравляющий запах сгоревшего старого дерева.
Князь с болью в сердце соскочил с коня и подошёл к своей собственной родной избе, от которой ныне остался лишь черный остов, с печной трубой посередине. Михаил обошел пепелище и вдруг почувствовал неуместную радость. Если тел родных здесь не было, может быть, они еще живы!
- На Москву! - Крикнул он, кашляя и задыхаясь от ужасного дыма. Смрад стоял не только над Мытищами, но и над Москвой. Даже с тридцати верст было видно, как медленно вырастала перед ними громада густого облака дыма и пепла, нависающего над столицей гигантским серым грибом.
- Как на Москву?! – Воскликнул догнавший дружину Московского князя Владимир Храбрый. – Там сейчас все воинство хана! А с нами пять сотен! Остальные хорошо бы к завтрашнему утру подтянуться! Смерти ищешь?
- Бог нам поможет! – Решительно сказал Михаил, вскакивая на коня.
- Нет, князь. – Решительно произнес Владимир, хватая его коня за узду. – Я тебя не отпускаю на верную погибель. Сейчас твоя жизнь дороже золота!
- В Москве есть жизни подороже моей! – Ответил Михаил.
- Не пущу! – Угрожающе произнес Серпуховский князь.
Братья набычено посмотрели друг на друга. Трудно сказать, чем закончилось это противостояние, но вдруг послышался топот коней. Взрывая пепельную пыль, в Мытищи прискакали охотные люди из Москвы с радостной вестью.
- Ушли монголы из града! Как заслышал Токтамыш, что на него Дмитрий идет, с дружиной и ратью со всей Руси – бежал!
- Как бежал?! – Владимир не верил своим ушам. – Это как же, монголы ушли без сражения? Такого еще не бывало!
Затем посмотрел на повеселевшего Михаила.
- Знать и в самом деле звезды тебе с небес сыплются, прямо к ногам! Иди в град свой! А мы уж за тобой.
Он отпустил поводья коня Московского князя и пошел к своему скакуну. Княжеские дружины понеслись вослед своими молодыми предводителями. Следовало торопиться, ночь уже начинала вступать в свои права.
На подходе к граду ужасная вонь от сгоревших тел заставляла кашлять и невольно сдавливать дыхание. Когда дружина подъезжала к Москве, Михаил обратил внимание на осязаемую тишину, стоявшую вокруг. Лишь раздавался вдалеке звон одинокого колокола, и крик одинокой птицы. Как только с небольшого пригорка открылся взгляд на град, Михаил не смог сдержать слез, комом стоявшие в горле. Насколько хватал взгляд, посад был усеян десятками трупов, которых некому было убрать.
Ворота никто не охранял. Дружинники въехали в город, представляющий собой огромное пепелище, наполненное трупами тысяч людей. Чудом уцелевшие жители, прослышав, что к Москве подошёл князь с дружиной и прогнал поганых, выходили из-под развалин, с благодарностью глядя на своих спасителей.
Михаил в ошеломлении ехал по сожженному городу. Внезапно перед его взором появилась хрупкая девочка в грязной, заляпанный кровью рубашке. Не сразу он понял, что перед ним его младшая сестра Софья. Она узнала князя и поманила за собой. Михаил, словно во сне, двинулся за ней. Она повела его вдоль спаленных домов и подвела к седому человеку, лежащему на спине. Подбородок старца, с опалённой бородой, был вздернут в небо. Михаил опустился на колени и обнял дорогого человека.
- Отец... – Прошептал он.
- Я же говорил, ежели что - возвращайся. Здесь тебе всегда рады! - Чуть слышно произнес Андрей.
Глаза Михаила радостно сверкнули.
- А старшая сестрица? – С надеждой спросил он.
- Все живы. В подполе схоронились. Не всех поганые погубили, не успели. Твоего войска забоялись... Спасибо тебе, спаситель наш, Великий князь Дмитрий Иванович...
Михаил уж открыл было рот, но вовремя остановился. Он вдруг снова вспомнил свое предназначение. Князь московский поднялся с колен. Вокруг уже стали собираться люди, смотрящие на него с затаенной надеждой.
- Сбирайте всех на вече! – Коротко приказал он дружинникам.
Вскоре на площади собрались уцелевшие жители со всей белокаменной. Князь взобрался на возвышение и прокричал.
- Люди московские! Сего дня я снова с вами! Ваш князь и защитник! Токтамыш бежал и быть теперь здесь нашему праву! И первое, что надо сделать – схоронить павших по христианскому обычаю! А затем град наш заново отстроим!
- На что строить-то? На что хоронить? – Заголосили москвичи.
- Слово княжеское даю! За каждого погибшего семье его будет серебром и золотом плачено. И за каждый сожженный дом! Составляйте списки! Хватит на то в казне добра!
Обессиленные, обездоленные люди радостно зашумели.
Вдохновленный Михаил отправился в княжеский терем, наполовину разрушенный взрывом пороха. В чудом сохранившейся светлице он раздавал указания то и дело появлявшимся слугам. Внезапно у входа появились встревоженные воевода, князь серпуховский и митрополит Киприан.
- Что ты такое творишь, княже, зачем такие обещания дашь? Денег у нас нет совсем, Москва разорена, казна пуста! – С порога воскликнул Владимир.
Михаил улыбнулся и подошел к друзьям.
- Есть у нас деньги. В кладах деда моего, Ивана Калиты. Все в карте указано!
- Так ведь карту эту найти, да еще прочитать надобно! Митяй-то знал, да помер!
- Перед отъездом своим Митяй подсказал мне тайну, словно знал, что не вернется. А после во сне – будто ангел на ухо проговорил. И карта при мне: ее словно божье провидение принесло!
Боброк и Владимир радостно переглянулись.
- Говори, как карту прочитать! – Взмолились они в один голос.
- Да все просто! Огнивом надо карту нагреть! Нагрел я ее, и проступили на ней тайные знаки, на клады указывающие. Как клады добудем, все на Москву и людей употребим. Краше прежнего наш град сделаем! Во веки веков стоять будет! – Твердо сказал Великий князь.
- Постой, - внезапно переменил тон Владимир. – Нельзя так! Ты почто знаешь, что клады те самые златом-серебром набиты? Может, и нет там ничего?
Михаил улыбнулся и проговорил.
- Я проверил! Пока ехали к Переяславлю, с верными дружинниками отрыли мы первый схрон!
Он подошел у двери, открыл ее и позвал Степана. Затем тихо прошептал ему что-то на ухо. Тот кивнул и быстро вышел. Вскоре пришли шестеро дружинников, сгибаясь под тяжестью двойных мешков. После того, как они положили мешки на пол, князь дал им знак выйти.
Михаил, на правах хозяина, подошел и разрезал веревку верхнего мешка. Под ним оказалась старая грубая холстина, грязная от земли, полурассыпавшаяся от старости. Вспоров ее, он показал содержимое мешка друзьям. Внутри находились серебряные и золотые монеты, квадратные медальоны, украшения, толстые серебряные слитки и пруты, рубленые от больших серебряных кусков.
- В других то же самое! - Сказал он радостно, махнув рукой на мешки. - Это то, что мы взяли лишь в одном из схронов! Ещё и другие нас ждут!
Князь оглядел своих друзей. Владимир, казалась боролся с внутренним огнём, который едва было не пожрал его изнутри. Но подавив в себе этот пожар, он посмотрел на Михаила изумленными глазами и воскликнул.
- Ну, спасибо, золотой ты наш человек!
Киприан подошёл к Михаилу и проникновенно взглянул в его глаза.
- Есть два великих искушения в нашем грешном мире – золото и власть. И ты победил их. Уже не отрок, а муж, способный на большие деяния! Победить алчность в себе - это величайший дар, данный нам от Бога. Ведь, как было сказано Христом, легче верблюду пройти в игольное ушко, чем богатому попасть в рай! Ты хочешь все это богатство на Москву и ее людей употребить? Вижу, как град Дмитрия твоими силами из пепла восстанет! Именно этого он хотел бы. Сам Дмитрий Иванович погиб, но его цель великая пережила Московского князя и в тебе воплотилась. Был ты тенью князя, но величием души с ним сравнился. Иди и правь сим градом, он твой по праву!