Предыдущая глава - http://proza.ru/2023/07/05/673
13.Мужская сила – в плече,
женская – в разуме и душе.
Несчастна страна, которая нуждается в героях. В тяжкий час конца лета 1382 года Москва, как никогда, ожидала истинного спасителя. Только где они, богатыри былых времен? Лучшие славу смертную стяжали на полях сражений, а тех, кто выжил – изгнали подлые люди, ведомые завистью, жадностью и глупостью.
Дорога от Москвы до Костромы дальняя. Три сотни верст с гаком. Тяжким был путь княжеский, горьким. В печали великой ехал Михаил, с горестью осознавая, что погубил все дело князя Дмитрия Ивановича. С таким трудом добытая слава и уважение, богатства трех поколений, плоды великой победы на Дону - все пошло прахом. И ни злодейка-судьба, ни коварное расположение звезд тому виной – все было сотворено его руками, его думами, его решениями.
Конная кавалькада ехала вдоль желтых пшеничных полей, без края охватывающая все пространство до самого горизонта.
Михаил, как положено Великому князю, ехал впереди, а за ним следовала свита. Он с ужасом размышлял о своей дальнейшей судьбе, когда внезапно что-то зацепило его внимание. Вдоль дороги стояли поодаль опрятные избы, из них струился дым, поднимаясь к небу широкими белыми столбами. Стояла жара, небо было ярко-синим, синим до жути. Неестественно синим. Косари - их были десятки - голубоглазые широкоплечие мужики с волосами цвета пшеницы в длинных белых рубахах с вышивкой красной нитью стояли молча и смотрели на князя. Рядом с мужиками стояли и бабы - все как одна в белых, платочках, ярких сарафанах, и голоногие девки в опрятной одеже - голубоглазые и светлоголовые, с толстыми косами.
Михаил невольно поразился невсамделищностью картины. Все в ней казалось ненастоящим. Поддельным, как и он сам в роли князя. Он невольно посмотрел на свои руки и вдруг явственно осознал, что все вокруг – то только его сон. Затем в его памяти с особой яркостью пронеслись все события вчерашнего дня - битва за терем и прорыв из окружения восставшего люда. Вдруг он понял, что спит сейчас в походном шатре, а все вокруг просто ему снится.
Он оглянулся на своих спутников. Обычно строгие и придирчивые, Владимир и воевода смотрели прямо и пусто. Это были не настоящие люди. Он медленно сошел с коня и пошел по бескрайнему пшеничному полю. Навстречу ему бежал мальчишка – маленький, тонкий, босоногий, в белой рубашонке. Цвет рубашки был белый-белый. Она была бела как пустота, словно во сне этой части не было нарисовано. В ней ничего не было. Но, тем не менее, мальчишка этот был настоящим. Единственным настоящим в его сне.
Михаил молчал. Мыслей, обычно роящихся в голове, не было. Мальчик подошёл к нему, и, смотря на него голубыми, словно бесконечная синь неба глазами, сказал.
- Пойдем со мной.
- Да кто ж ты такой?
- Русью меня кличут. Отец мне Скиф, а мать мне Степь.
Михаил взял доверчиво протянутую руку мальчишки, и они пошли вместе по бескрайнему пшеничному полю.
Внезапно картина сна переменилась. Словно тучи заволокли небо, задрожала земля. Воздух наполнился страшным гудением. Михаил остановился, испуганный, но мальчуган потянул его вперед.
- Не страшись, князь, то ли еще будет! Бьют Русь, а она крепче становится. Ты, главное, иди вперед!
И они шли, устрашаемые невиданными картинами ужаса и разрушения. Горела земля, и шли по ней закованные в железо солдаты, неся наперевес длинные пики. Воины шли, издавая громоподобные крики, и грохот их кованых сапог терзал уши.
Движение их шло нескончаемым железным потоком. Внезапно вороненые доспехи, покрывающие их тела, сменились яркими кафтанами всех цветов радуги. Красные, зеленые, сине-желтые, белые, и просто синие. Стяги ужасных воинов колыхались на пронизывающем ветре зло и торжествующе.
Воины, заметив мальчика и Михаила, с дьявольским хохотом повернулись к ним. Затем все разом двинулись на них, окружив плотным кольцом, не оставив возможности бежать. Князь, одной рукой спрятав Русь за спину, другой выхватил меч. Подняв меч по направлению к бесовскому воинству, он поразился, что меч засиял ярким белым светом, рассеивая черноту и мрак вражеской силы. Воины-демоны попятились, напуганные светом.
- Тысячи падут, но Русь будет стоять! – неожиданно звонким голоском прокричал мальчишки.
Внезапно картина разрушилась, рассыпавшись на тысячи мелких осколков. И снова сияло солнце, и снова желтые пшеничные поля заливали поля до горизонта. На поля снова высыпали светлоголовые люди.
- Идем, идем! – Тонким голосочком звал малыш Михаила. То не весь путь, а только середина!
- Куда ж мы идем? – спросил князь.
- В царство райское на земле, царство добра и справедливости. Только до него дойти еще надобно, и великие беды преодолеть.
- Да когда ж такое царство настанет? Виданное ли дело, чтобы все по справедливости решалось?
- Настанет, настанет! – убежденно произнес мальчик. – Только ты верь и иди вперед смело. Лишь тот никуда не приходит, кто на месте стоит. Или мечется то в одну, то в другую сторону. А ты иди вперед вместе со мной, и все прямо – и придешь.
Между тем в мире опять все переменилось. Исполинских размеров великаны появились вокруг. Подпирая головами небо, они трясли узловатыми пальцами. На груди и челах их черными полосами пламенели кресты. Железные птицы кружили над ними, бросая на землю свои булатные перья, поражая людей на полях.
Великаны с ревом подобрались к князю и Руси. Они схватили их и начали подбрасывать, хохоча и завывая, как дикие звери. Временами они что-то выкрикивали гортанными голосами. Внезапно среди них появился чудовищных размеров исполин. Он тяжело шел по полю, глубоко проваливаясь в землю под собственной тяжестью. Его голову размером с дом покрывали толстые космы нечесаных волос, закрывая один из ярко горящих злобой глаз, под длинным носом торчал пучок усов.
Великаны подкинули князя к самому исполину. Тот, распахнув гигантский, словно ворота, рот, загрохотал и всю округу и, трясясь от ненависти, занес кулак над защитником Руси. Непередаваемый ужас сковал Михаила. Внезапно он услышал, как мальчишка кричит что-то про меч. И, разом вернув силы, князь выхватил светоносное оружие. Яркий свет озарил все вокруг. Великаны заревели все разом, повалившись на землю. Исполин застонал и стал разваливаться на куски. Все вокруг рассыпалось, как песочный замок. Железные птицы c истошными криками падали на землю.
Все вокруг вновь озарилось светом солнца. Железные великаны пропали. Михаил и мальчуган снова шли по ровной, гладкой дороге из какого-то темно-серого камня.
- Долго еще идти? - Спросил князь.
- Тебе уже нет. А мне еще долго. – Ответил юнец.
- Мы что, расстанемся? – обеспокоился Михаил.
- Так человеческий удел – расставаться. Не страшись за меня - будут у меня новые защитники. Ты прошел все, то нужно. Теперь я пойду один.
- А что делать мне?
- У тебя есть свое дело, свое предназначение. Делай, что должно и будь, что будет.
Мальчик пошел по дороге дальше, а Михаил остался стоять. Вдруг мальчишка оглянулся.
- Перед тем как, совсем уйти, я могу ответить на один твой сокровенный вопрос.
Михаил задумался.
- Митяй говорил, что знает тайну карты княжеских кладов. Вот только открыть мне их не успел. На карте начертано, что огниво подскажет. А как оно подсказать может?
- А ты огонечком бумагу нагрей. Она все секреты и выдаст. – Мальчик ангельски улыбнулся и ушел в небесный свет…
Михаил проснулся в необычайно приподнятом настроении духа. Печаль поражений и горесть утрат уже не тяготила его. Появилась необычайная убежденность в собственных силах. В глубине души его родилось зрелое решение, решение взрослого человека об истинном своем месте в жизни. Теперь он решил не колебаться и более не изводить себя бессмысленными метаниями. Он знал, что надо делать.
--------------------------------
В тяжкой суматохе московского бунта взял, наконец, Иван Вельяминов главную любовь своей жизни – княжну Анну. Со слугами своими в короткой схватке перебил охрану, сам перекинул юную красавицу через седло своего вороного коня и был таков.
Уже за городом, в лесной чаще, опустил он бережно Анну на землю, обнял за плечи. Он впервые взглянул ей в глаза за восемь лет. И что-то напугало его. Это были уже другие глаза – те, юные, наивные и доверчивые, смотрели на него с искренней любовью. Ныне же на него глядели с насмешкой и презрением.
- Все ли ладно? - С заботой спросил Иван.
- Ладно?! - С яростью воскликнула княжна. – Ладно будет, когда ты вернешь меня мужу!
- Да что ты, душа моя? Ведь обещала ждать, вот я и приехал.
- Что-то не больно торопился. Сын у меня, как видишь, от воеводы. Мог бы и внуков дождаться!
- Вот, значит, как... Что же ты молчала все время?
- Ты мне своей скачкой безумной весь живот отшиб! Дышать не могла. Дикарь, волк, - воскликнула Анна.
Вельяминов тихо зарычал, словно и впрямь был зверем.
- Ох, бабы! – Яростно закричал он. Затем, обращаясь к своим людям, скомандовал.
- Рватый, хватай боярина малого.
Кривоглазый разбойник подхватил воеводиного сына. Тот выглядел испуганным, но держался.
- Не боись, постреленок. Поедешь с дядей Рватым, как настоящий дружинник! – Успокаивающе, как это было только возможно в этой жуткой ночи, проговорил бандит, обращаясь к Васятке. А затем, поддав пятками в бока коня, умчался в тьму.
- Теперь поедешь со мной? – Спросил Иван у княжны.
- За сыном - поеду.
К ней подвели еще одного скакуна.
- Поводья я возьму, - предупредил Вельяминов. Он помог Анне подняться в седло, затем подхватил поводья ее серого, в белых яблоках, коня. Вся ватага стремительно помчалась на запад, подальше от мятежного града.
В бешеной скачке прошла ночь, когда он решил, наконец, передохнуть, в надежде, что погоня отстала. За это время они отмахали сотню верст, и княжна едва держалась в седле от усталости и лишь мысль о сыне помогала ей не потерять сознание.
Небольшой постоялый двор рядом с городишком Волоком Ламским был двухэтажным. На нижнем располагалась корчма, конюшня, жилье хозяев. На верхнем находились комнаты для постояльцев. Именно в такой положили спать утомленного Васю. В соседнюю Иван привел Анну и усадил ее на скрипучую шаткую кровать, накрытую плоским соломенным тюком. Солнце уже поднималось из-за леса, и первые лучи золотили ее стан. Она устало опустила лицо в ладони. Вельяминов стоял напротив, любуясь молодой красавицей.
- Только о тебе все эти годы и думал… - Громко воскликнул Иван. - Ну, скажи, скажи - ведь любишь меня? Любишь?
Она опустила ладони от лица, и, глядя прямо Ивана, сказала.
- Да. Да, люблю, тебя, черта веревочного! Да что мне с той любви? Горе только с тобой. Слава Богу, замужем я за надежным человеком! Пусть нету в нём огня твоего и любви, но все же жизнь в счастье проживу. А с тобой только несчастье наживу. Столько лет ждала, о тебе мечтала, об этой встрече. Представляла её тысячу раз. А вот встретились, и вижу - не тот ты человек, что мне нужен,
Иван, охватил голову руками и почти прорычал.
- А вот как расскажу, как ты мне весточки слала про мужа своего и брата. Как рассказывала про их дела, да замыслы... Ужо по головке тебя не погладят за это!
Она печально рассмеялась.
- Ох, Иван! Сердца девичьи умеешь ты похищать. А что делать с ними, не знаешь. Играешься, как ребёнок малый, пока не разобьешь.
- Бежим со мной! - Продолжал умолять её Вельяминов, но молодая княжна была непреклонна.
- Не пойдёшь, снова силой увезу! – Пригрозил он.
- Недолго же уедешь! Муж мой по пятам за тобой идёт.
- Разберемся и с воеводой твоим! Ежели одолею я его, пойдёшь за меня?
- Да как я пойду за тебя? Ребёнок у меня уже от Боброка.
- А ничего, - весело рассмеялся Иван. – Я и в отцы гожусь! Боярин-то малый - весь в меня пошел – черноокий, волос курчавый. На воеводу-то не больно и похож. На меня похож, в нашу кровь - вельяминовскую. Вот бы хороший наследник на богатство Калиты был.
- Ты что же ты говоришь такое?
- Почему бы нет? Ты - дочь Ивана Красного!
- Где ж это видано, чтобы князю дочь наследовала?
- На Руси, может, и не было. А вот в землях немецких, да варяжских такое бывает!
- Боже, боже! Какой ты дурак, мальчишка! - Воскликнула княжна. - И я дура, что в тебя влюбилась. Глупый твой язык, лживый, змеиный. Пахнешь страхом и ненавистью. Все у тебя было – сам растерял. Ныне ты обездоленный витязь, будешь вечно скитаться, словно бродяга. И меня с собой в эту яму не тяни.
В этот момент во дворе раздалось яростное ржание коней и крики. Иван понял, что пришел последний момент.
- Ну!? – Прокричал он.
- Нет! - Твердо сказала Анна.
- Нет? – Иван сделал паузу, надеясь, что она передумает. - Нет? - Повторил он со злостью. - Нет... - Проговорил он зловеще.
Вельяминов выхватил из-за голенища нож. Анна отпрянула, но он с быстротой молнии подскочил к ней. Трудно представить, какое злодеяние могло свершиться в этот момент, но вдруг громкий вопль раздался снизу. Снова послышались крики и звон оружия. Вельяминов на мгновение замер и бросился к окну. Этой заминки хватило Анне, чтобы выскочить в соседнюю комнату, где спал сынишка, и припереть дверь стулом.
Иван оскалил зубы и зарычал, глядя на дверь, за которой спряталась его отвергнутая любовь. Но новые обстоятельства вынудили отбросить дела с Анной. В комнату ворвался ее муж.
Едва появившись на пороге, воевода замер. Погоня окончилась, теперь предстояло победить своего давнего знакомого в схватке. Не в первый раз эти мужи скрещивали свои мечи. Сначала как друзья, в потешных боях, потом как соперники, а после – как враги. Он медленно двинулся на Ивана.
- Какие гости пожаловали! – Усмехнулся тот. Казалось, он нисколько не напряжен перед смертельной схваткой. – Зверь-боброк дырявую шкуру притащил!
- Помолчал бы: лисий хвост, да волчий зуб! – В тон ему ответил воевода.
- Волк завсегда боброка бил, - проговорил Вельяминов.
Он двинулся по комнате, обходя соперника с тыла. Движения его и впрямь напоминали звериные. Быстрые и настороженные, но смертельно опасные. По сравнению с ним воевода двигался неуклюже, грубовато, но это было обманчивое впечатление. Друг перед другом стояли опытные воины, победившие в десятках боев. Соперники остановились, напряжённо глядя врагу в глаза.
Внезапно Иван сделал резкий выпад. Воевода отпрянул, открывая дверной проем, и Вельяминов ловко проскочил туда. Он сбежал по лестнице, но в большом зале корчмы его ждали дружинники Боброка, отрезая пути бегства. Несостоявшийся тысяцкий понял, что придется-таки биться с воеводой. Он развернулся к своему давнему недругу и принял бой со стремительно атаковавшим его мужем.
В этот момент Вельяминов напоминал своего родового животного - волка, а воевода - разъярённого медведя, защищающего свою берлогу. Движения Ивана были изящны и осторожны. Он отступал, нащупывая слабые места, чтобы нанести один-единственный, но смертельный удар. Его соперник, напротив, двигался резко и прямо. Он без всяких предисловий нанёс первый удар. Иван легко ушёл от него, даже не задействовав меча. Затем в ответ нанёс свой выпад, тщательно подготовленный. Но и Боброк парировал его. Поединщики стоили друг друга.
В промежутках между ударами они успевали переговариваться о чём-то своём, о смысле чего дружина и слуги Вельяминова, окружавшие их со всех сторон, даже не подозревали.
- Выкормыша твоего я нашёл-таки! - Усмехался Иван.
- Поздно ты его нашёл. Теперь он мне больше сгодится. Прав я был, когда жизнь его юную сберег.
- Может и прав - время покажет.
- Только времени у тебя нет, подлец. Здесь наш спор закончится! – Яростно выкрикнул Боброк.
- Это мы ещё поглядим! - Хохотнул Вельяминов.
Вдруг он стремительно бросился под ноги воеводе и сбил его с ног. После чего навалился сверху и придавил его руку, сжимающую меч.
- Вот и всё! - Торжествующе воскликнул он, занося руку для удара.
Этот момент левая рука Бобровка, совершив стремительный бросок вниз, выхватила из-за голенища кинжал булатный, с каменьями, и воткнула его в незащищенное брюхо Ивана.
Несостоявшийся тысяцкий охнул и отпрянул.
- Вернул я тебе «подарочек» от тверского князя! – Торжествующе крикнул Боброк.
Появившийся словно ниоткуда, Некомант подхватил своего хозяина под микитки и стремительно выволок его из горницы так быстро, что никто не успел его остановить. Там истекающего кровью Вельяминова перехватили на руки и вынесли из терема.
------------------------------------
Боброк выскочил за ними на крыльцо и обомлел: во двор въезжали конные монгольские воины! Сомнений не было – их одежда, гортанные крики – все выдавало в них воинство Токтамыша. Дружинники Ивана радостно закричали, приветствуя монгол. Впрочем, для последних русские были на одно лицо, и всадники, особо не церемонясь, набросили на них арканы.
Волынский попятился, вошел в терем и захлопнул дубовую дверь.
- Монголы свалились, как снег на голову! Надо валить столы, стулья и сундуки к двери, чтобы поганые не вошли, - закричал он своим воинам.
Крики становились все громче, все обширнее и вскоре стало понятно, что в Волок вошел большой отряд из тех, что рассыпались по владениям московского князя в надежде легкой поживы.
- Сколько их там? – Спросил воевода у дозорного воина, что с крыши терема наблюдал за приближением врага.
- Сотни две будет! Терем окружают! – Срывающимся голосом прокричал в ответ паренек.
- Вот и смерть наша пришла, - грустно подвел итог положению Боброк. Все приуныли.
Внезапно с лестницы, ведущей на второй этаж, отозвалась Анна.
- Воевода московский! С тобой два десятка воинов, и каждый стоит десяти татарских! Сколько лет ты их готовил для такой битвы. На каждом – броня новгородская, каждый – саблей стол перерубить может. - Крикнула она. – И сын, если бы мог он, тоже тебе подсобил! Сражайся, пока есть силы, пока тебе есть, что защищать.
- А что, други, ведь права княжна! Что-то мы рано приуныли! – Повеселел Боброк. – А ну-ка, Иван, вывеси на маковке мой стяг, со зверем. Пусть знают, с кем сражаются. Берите луки и на крышу! Кто подойдет близко – бейте без пощады. Ставни закройте крепко! Несите ручницы – зря, что ли, мы их брали?!
Крепкие молодцы кинулись исполнять приказы командира. Пристыженные женщиной мужчины работали споро, и без жалости к себе. Спустя совсем немного времени дверь была основательно забаррикадирована, ставни крепко заколочены.
Пока монгольские воины разбирались с командой Вельяминова, пока сообразили, что их главный враг находится в тереме, боброковская дружина успела изготовиться к обороне. Первые из тех, кто посмел приблизиться к стенам, получили порцию стрел и спешно отступили. После небольшой паузы, начались переговоры.
- Эй, рус! Выходи, не тронем! – Закричали с вражеской стороны.
- Врешь, татарин! Знаем мы, как ты не тронешь! – Зычно ответил Боброк.
- Воевода, жену тебе не жалко, что ли? И дите пожалей! – Закричали вновь.
Волынский покривился.
- Видать, слуги ивановы языки развязали! - Презрительно бросил он.
- А ты сам кто будешь? Может, ты человек подлый, мне, боярину московскому, с тобой негоже переговоры вести? - Крикнул воевода неизвестному монгольскому военачальнику.
- От моего языка говорит с тобой мирза Кончак! Дед его с Батыем Русь в полон брал! – Рассвирипел монгол.
- Скажи своему мирзе: здесь у меня много воинов. Каждый за четверых биться будет! Зачем тебе дружинников своих губить? Пусть выйдет из города, коней мне верни. Уйду я. Миром все закончим! – Предложил Боброк.
- Нет, собака московская! – Яростно закричали с противоположной стороны. - И тебя порешим, и всех, кто с тобой, на кусочки порежем!
Воевода весело обвел глазами воинов, стоящих рядом.
- Ну, братцы, молитесь. Завтра не все солнце увидят. Покажем поганым, как русские витязи умирать могут!
После недолгой паузы, монголы пошли на приступ. Дружина защищалась с отчаянием обреченных. Кольчуга монголов плохо держала удар московской стрелы, и вскоре двор перед теремом усеялся телами раненных воинов. Но все же враги подступили к самым стенам. Внезапно раздался оглушительный залп десятка ручниц, начиненных дробью. Это произвело панический эффект на наступающих. Враги отхлынули, унося раненных.
Не меньше десятка при этом остались лежать на дворе перед крепостью. При этом никто из московской дружины не был даже поцарапан.
- Ну что, выпустишь нас? – Крикнул воевода.
С той стороны молчали. Чтобы не терять времени, воевода приказал укрепить окна, а лестницу на второй пол разобрать. Вместо нее поставили простую лесенку, которую в случае необходимости можно было поднять. Вновь зарядили ручницы, собрали стрелы, что выпустили монголы. Победа вселила уверенность в молодых бойцов.
Но и с монгольской стороны время не теряли. Вскоре появились нападающие. Теперь они были прикрыты наспех сколоченными деревянными щитами, также несли и лестницы и длинные веревки. Наступление началось внезапно и сразу со всех сторон.
Но снова удача была на стороне русских. Монголы осыпали стрелами воинов, но доспехи стойко держали удар. Дружинники же в ответ скидывали с лестниц упрямо лезущих на приступ врагов, бросали на них тяжеленные бочки, найденные в подвале. Те же из врагов, кому посчастливилось взобраться на терем, получали свою порцию от крепких булатных сабель.
Среди безумия битвы носился воевода, размахивая своим огромным палашом.
- Поднажми, ребята, с нами Бог! Руби погань, нехристей! – Дико кричал он своим молодцам.
- С нами Бог! – Кричали русские.
То ли в самом деле высшим силам было угодно вмешаться в ход человеческих отношений, то ли годы тренировок на скованной льдом Москве-реке дали свои плоды, но вскоре гора трупов монгольских воинов усеяла все вокруг.
- Русские демоны, заговоренные, - поднялся ропот среди нападавших. После того, как десятки воинов нашли свою смерть на вокруг терема, немного находилось желающих проверить твердость московской стали. А когда вновь заговорили ручницы, монголы отхлынули вновь.
Но на этот раз почти все из боброковской дружины получили ранения. Впрочем, выбыли из битвы только пятеро. Трое – навсегда.
Разгоряченные битвой, в мятых доспехах, покрытых кровью врагов, собрались в горнице терема дружинники. Августовское солнце стояло в самом зените, навевая жар на округу. Ждать нового приступа пришлось недолго.
Монголы предприняли третью попытку штурма. Они упорно лезли на крышу терема, невзирая на потери. Воевода рубился за четверых против четверых. На его тело обрушивались удары сабель, но крепкая броня надежно защищала его. Внезапно один из врагов, размахивая огромным кистенем, с размаху приложил его в темя Волынскому. Боброк пошатнулся и грохнулся на спину, широко раскинув руки.
- Воеводу убили! – Раздался отчаянный крик.
Остатки его воинства, собрав последние силы, бросились отбивать тело своего вождя. Ярость придала такие силы, что татарские воины были в считанные мгновения сброшены вниз. Не в силах больше оспаривать терем, они бросились врассыпную.
Атака вновь была отбита, но дорогой ценой. Лишь четверо защитников могли ещё держаться на ногах. Остальные просто повалились на пол от бессилия и ран. Дружинники оттащили воеводу вглубь терема. Могучий воин не дышал, по его загорелому лбу расползалось огромное фиолетовое пятно. Анна подбежала к нему, и присела возле тела мужа, положив его голову себе на колени. А затем протяжно и тихо запричитала.
- Зачем ты погас, свет очей моих? Почему я не умерла прежде тебя? Где сейчас твоя душа? Не молвишь мне ни словечка... Не посмотришь на меня... Словно солнце ты был в моей жизни, да рано угас. Не подаришь мне еще плода для сердечной радости моей... Звезда с восточного неба на запад скатилась. Недолгим было счастье наше, за весельем слезы пришли... Вот она долюшка моя горькая настала – вдовья...
Она вновь и вновь повторяла немудреные слова отчаяния. Всеобщее уныние охватило защитников терема. Смерть вождя словно обрубила удерживающий шатер шест и все рухнуло.
В этот миг снаружи раздались яростные крики и звон оружия. Очевидно, что там разворачивалось новое сражение, но оно происходило без участия наших героев. Наступал вечер и начало темнеть. Все - способные и не способные держаться на ногах с трепетом ожидали развязки таинственной схватки снаружи. В тревоге прошло томительное время. Внезапно всё кончилось. Победители, кто бы они ни были, окружили постоялый двор.
- Эй, кто в тереме? Воевода, открывай, князь Владимир пришёл! – раздался зычный глас.
Знавшие голос князя воины Боброка радостно обнялись. Двери отворили, и на пороге действительно появился князь Владимир Храбрый в доспехах, обагренных кровью врагов. Увидев своего друга, распростертого на полу, он бросился к Волынскому.
- Не может такого быть! - Встревожено произнес он, обращаясь к Анне.
Язык ее слез был красноречивее любых слов. Но князь, деловито ощупав шейную вену воеводы, неожиданно произнёс с улыбкой.
- Что-то рановато вы его хоронить начали! Жив он, сердце бьётся.
Он осторожно встряхнул своего товарища. Словно услышав зов друга, Боброк тихо простонал и открыл глаза.
- Такой наш воин крепкий, что от татарского кистеня ему Богу душу отдать никак не можно! - Весело засмеялся князь. - Ещё повоюем, старый медведь!
Анна с благодарностью смотрела на князя и теперь из ее глаз катились слезы радости. По лестнице, стуча ножками, спустился Васятка.
- Тятя, тятя, посыпайся! – Закричал он. Воевода вновь простонал и опустил руку на плечо сына.
- Не сплю я, Вася. Устал только! – произнес он отчетливо.
Все рассмеялись.
----------------------------
А в шумном от ветра ночном ельнике на окраине Волока Ламского разбитое воинство мирзы Кончака отчаянно боролось с унынием. После боя с дружиной Боброка и славной атаки Владимира Храброго, из двух сотен воинов в живых осталось лишь два десятка. Сам мирза голову сложил где-то в переулочках посада, и все десятники там же гибель свою нашли. Ничего не осталось у выживших, всё потеряли: казну, мирзу, обоз. Осталось у них только тело боярина русского, полуживого. За такого боярина можно выкуп взять. Беда только есть одна - истекает он кровью, вот-вот концы отдаст. Надо бы срочно его сбыть, только где в темном лесу охотника на такой товар найдешь?
Однако, повезло незадачливым воякам в драных халатах. Нашелся среди них человек странный, ростом невысок, голосом тонок. Лицо под маской прячет. При Кончаке он был заместо колдуна. Выжил чародей в битве, и слуги его. Стоят они рядом с ним, высокие, странные. Во тьме ночной возвышаются, словно ели. И в одежды странные наряжены – словно во тьму. Колдун маленький к боярину интерес проявил, вот и торгуется среди тёмных деревьев люди восточные, потому как в таком деле они великие мастера.
- Сто монет золотых! – Кричит хозяин тела боярина. У самого татарина весь живот кровавый замотан тряпицей, лицо побито. Говорят о таких: жизнь висит на нитке, а думает о прибытке.
- Даю одну монету! – Отвечает ему человек маленький. - Ты его до опушки леса не довезёшь, помирает боярин, - говорит он тонким, но уверенным голоском.
- Ай, такому хорошему человеку пять монет скину. Вижу, очень он тебе нужен! – Идет на уступки торговец.
- Ты с ума сошел? За такого полудохлого одной монеты жалко! Где ты сейчас будешь выкуп за него брать? Отдаст он концы, и плакали твои денежки. Ладно, две монеты даю!
- Две монеты? – Отчаянно восклицает продавец. - Да на нем одежда дороже, чем на две монеты! Погляди, каков – сразу видно, человек знатный! Без одежды за девяносто монет отдам!
- Зачем он мне без одежды? – Смеется низенький колдун. - Без одежды он на раба будет похож! А у раба какая цена?
Долго торговались, сошлись на тридцати монетах. Бросил маленький человек продавцу три мешочка крохотных. Слуги его боярина подхватили и тьму унесли. А за ними и колдун упорхнул, словно его и не было. Не по пути им ныне с битым воинством.
Лишь отошли они глубже в лес, склонился таинственный человек над лицом боярина.
- Ну что, Иван, витязь мой русский! Вот и свиделись вновь! – Проговорил колдун, снимая маску. - Нашла тебя Алтын-шах. Выкупила твою жизнь за тридцать монет. Теперь ее спасать надобно!
Она наклонилась и зашептала что-то ему на ухо. Затем жестом приказала слугам подать пузырек с красной жидкостью. Открыла Вельяминову рот, намочила ему губы. Затем влила содержимое. Иван закашлялся и застонал. Он разлепил веки и удивленно посмотрел на свою давнюю подругу.
- Здравствуй, Иван! – Засмеялась Алтын-шах. - Жить будешь! Только рану твою промоем, да кровь остановим!
Она ловко осмотрела рану при свете луны.
- Смотри-ка, - проговорила она, доставая сложенный вчетверо кусочек ткани. - Кинжал в платок шелковый попал, да завяз. Жизнь он тебе спас. Красивый платок, видать от женщины?
Иван простонал что-то невразумительное. Колдунья ловко перевязала рану.
- Ну, теперь он тебе не понадобиться. У тебя я есть! – Усмехнулась она, выбрасывая окровавленный платок Анны. И, обращаясь к слугам, приказала. – К Муравскому шляху идем. А там - домой, в Степь. Нашла я, кого искала.
http://proza.ru/2023/08/30/675
;