У умного мужа жена всегда умнее.
У талантливого мужа, дожившего до седин, жена – гений.
У мужа, гениального ежедневно и навсегда, жена - святая.
Я где-то слышал выражение: «Женщина, как пуля. Чем она меньше, тем сложнее от нее увернуться». Так и есть.
Это напоминает выстрел киллера из снайперской винтовки, оснащенной глушителем. С огромного расстояния. Как правило, звука выстрела ты не слышишь. Ты даже не догадываешься о самом событии. Но выстрел был, пуля родилась, уже рассекла время и стремительно пожирает пространство. В полете она царапнет кому-то висок и оставит легкую контузию, кому-то надорвет сердце, которое будет кровоточить до конца жизни, а то и вовсе оставит за собой горы жертв. Но, в конце концов, по непредсказуемой траектории, без предупреждения, неслышно и незаметно, она ударит тебя между лопаток и швырнет на колени, прекращая, твою привычную, никчемушно–налаженную и, честно говоря, не слишком приглаженную жизнь, разделяя ее на «до» и «после».
Вот уже более пятидесяти лет (48+4) я влюблен в женщину, которая однажды согласилась не только выйти за меня замуж, но и стать моей Женой. И, как выяснилось, не только раз, но и навсегда. От смутных догадок и подозрений я пришел к окончательному выводу: женатому мужчине постичь любовь замужней женщины, не дано! А когда я изредка все-таки приближаюсь к этому пониманию, у меня возникает ощущение края пропасти с золотыми всполохами на дне. Вглядываясь в эту пропасть, я немедленно ощущаю касание ответного, внимательного взгляда и впадаю в восторженную ересь. Сладкий озноб ужаса шевелит последние волосы на макушке, а по спине начинают шарахаться толпы ледяных мурашек. Возможно, это до сих пор растут крылья, т. е. на языке домохозяек и поэтов – это любовь. И это притом, что я очень много знаю о ней. Я знаю, что она любит и кого переносит; когда она нервничает и где у нее болит; что омлет должен быть хрустящий снизу и жидкий сверху, в манную кашу надо дать ложечку меда, на овсянку можно выложить большое неуклюжее сердце, /из клубники, ананаса или свое собственное/, «англез барбюр потаж потофю a ля Михалыч» будет похож на силос, если нарезать морковку вдоль, а лук поперек, ну а жареный «ангел a ля натюрель» конечно же подается со специально дрессированным луком, предварительно сбрызнутый гранатовым или лимонным соком.
Shopping, cooking and just fucking – мои основные занятия, и, когда она уезжает в отпуск, в командировку или просто погулять -, я не востребован.
Что же касается разговора «Еще раз про любовь», то мы с ней давно уже достигли наивысшего градуса этого особого болезненного чувства, когда о любви не нужно напоминать на каждом шагу, когда люди просто дышат одной субстанцией и в унисон.
Моя половина – мое все, она для меня до сих пор – Незнакомка, хоть я и научился читать ее мысли. Просто она научилась НЕ читать мои раньше.
У нее обнаружился великий талант быть Женой, любить, невзирая ни на что, терпеть, умея не видеть того, чего видеть не нужно.
Она до сих пор волнует мой организм, как в целом, так и отдельные его части. Да что там организм! Она волнует меня! Мы - сообщающиеся сосуды, поэтому вот уже сорок восемь лет засыпаем и просыпаемся с одинаковой температурой, даже когда я ночую в кабинете.
С ней я часто повторяюсь, но с ней и хочется повторяться.
Евреи говорят: - «Бог не может поспевать за всем, и потому он создал матерей». Это про нее, и именно поэтому у меня - один ребенок, а у нее – все!
Она потом знает раньше.
Обладающая умеренно – континентальным характером «Весов», она принимает на свои плечики все беды окружающих, уравновешивает эмоции, сглаживает конфликты, нивелирует катаклизмы и постоянно от этого страдает. Страдает не потому, что не разбирается в людях, а оттого, что, безоглядно веря в человеческое добро, частенько получает навстречу, в т. ч. порой, от людей, очень близких, недоброжелательство, зависть, сплетни, желчь, оскорбления, непонимание или в лучшем случае равнодушие.
Она - моя единомышленница, т. к. я почти всегда с ней соглашаюсь. Ее каприз – это мой приказ, мое хотение – это ее решение, ее прихоть – это моя похоть. Ибо тяжкому искусству компромисса меня научила она и, с переменным успехом, прод олжает меня учить.
Я – далеко не идеальный муж, но, обладая многовековой мудростью еврейских жен, она отказалась от попыток моей идеализации еще на первом году семейной жизни и больше никогда от меня этого не требовала. Поэтому я всегда оставлял желать лучшего и, попадая в глупые ситуации, старался выглядеть, если уж дураком, /а умный мужчина просто обязан хотя бы иногда так выглядеть/, то в пределах разумного. И только теперь я понимаю, что мои дефиниции, мол, воспитание не должно быть явным, давно воплощены в жизнь моей женой.
… Инопланетянки – они, а мы - не в своей тарелке.
Окучивая выразительную, многообещающую, одухотворенную попку в отдельности или влюбившись только в лукаво подмигивающие из-под юбки коленки, мы, тем не менее, женимся на их обладательнице целиком. Понимаю, что «целиком» звучит двусмысленно и что когда-нибудь мой внук потеряет от изумления дар речи, уяснив, что его бабушка рассталась с невинностью так поздно, т. е. только в первую брачную ночь с дедушкой, но тут уж ничего не поделаешь.
Однако, я брал жену, что называется, на вырост, /на собственный, в том числе/, т. е. женился по расчету. Расчет оказался верным, и теперь я – у себя в тарелке.
Участвуя в «играх доброй Поли», я выступаю, в основном, на ее поле и не особенно огорчаюсь, не пройдя очередной допинг - контроль, или по поводу отдельных штрафов и проигрышей и даже будучи иногда не допущен к игре.
Моя дорогая, неокупимая духмяно-горькая полынь-Полина, мое еврейское счастье, мое второе дыхание, великая маленькая женьшеньщина с сердцем, как гора, она – оправдание ошибок моей стоеросовой юности и безоглядной зрелости, моя амнистия, мой берег и мой оберег.
Ты придает моей жизни смысл, и теперь я понимаю весь ужас бессмертия, если, не дай, Боже, останусь один.
Я не боюсь смерти. Я ее боюсь в твое отсутствие. Единственная! Повторись!!!
- «АВАТАРЫ ЛЮБВИ», 2011 г.