Теневая охота.
Монах попытался глубже закутаться в свои одежды, но ночной холод все равно пощипывал за дряхлую кожу. Казалось, что огонь костра совсем не греет, не давая тепла старым костям.
— Сегодня довольно холодная ночка, — словно прочитав его мысли, проговорил легионер, который сидел неподалёку.
Он задумчиво гладил пальцами патронташ, уставившись в пустоту, совсем не обращая внимания на доминиканца. Скорее, мужчина, которому можно было дать лет тридцать, косился на третьего спутника, а точнее, спутницу.
— Вам не холодно, сударыня? — поинтересовался Николя, слегка поворачивая голову.
Молодая особа отрицательно качнула головой.
— Тысяча восемьсот тридцать девятый, — проговорил монах.
— Что, простите? — переспросил французский солдат, переключая вновь своё внимание на доминиканца, старика, чей возраст подкрадывался к семидесяти, или даже больше.
— Говорю, что я родился в тысяча восемьсот тридцать девятом. Господи, как же это было давно. Целая жизнь…
Монах говорил размеренно, продолжая давнишний разговор, который они вели с тех самых пор, как на землю опустились сумерки. Правда, его собеседник уже успел позабыть об этом, слишком велика оказалась пауза.
— Хм, тогда вы просто отлично сохранились.
Николя не стал озвучивать вслух того, что его новый знакомец больше напоминает высохшую напрочь мумию.
— Благодарю вас. Но я вижу в ваших глазах лукавство.
Старик приподнял свою седую бровь, задавая немой вопрос.
— Французский иностранный легион, — проговорил Николя. — Поступил на службу в Тысяча девятьсот двенадцатом году. С тех самых пор…
Потом помолчав, добавил, слабо махнув рукой:
— Африка. Алжир. Вьетнам. Да много где я был. Жизнь успела побросать по разным уголкам мира.
— И куда сейчас путь держите— поинтересовался доминиканец, срывая засохшую травинку, покусывая ту.
— Домой. Давно я там не был. Лет десять. Мать, наверное, сильно состарилась, а отца, как писали, давно нет в живых. Загрызли собаки, когда тот валялся пьяным в канаве.
Мужчина провёл пальцем по револьверу, после чего скосил взгляд на винтовку, которая лежала возле него на траве. Трофеи из прошлого, с которыми он не будет расставаться даже в мирной жизни. Оружие всегда пригодится.
— И куда же вы путь держите?
Николя достал фляжку, но не спешил открывать ту.
— Здесь неподалёку есть храм. Буквально на другой стороне перевала. Меня направили туда по делам священным.
— Не лучшая идея идти по этой дороге в одиночку, — хмыкнул легионер. — Люди разные. Попадаются и ублюдки в том числе. Ограбят. Убьют.
— Всё в руках нашего Господа… Если суждено, то суждено.
— Я с этим не согласен. Не полагаюсь на Бога. Предпочитаю всё решать сам. И если кто-то попытается на меня напасть, я того нашпигую свинцом.
Монах поднял взгляд, уставившись на молодую особу, которая находилась по другую сторону костра.
Она сидела, сложив под себя ноги, держа ладони на коленях. Длинные изящные пальцы с острыми ногтями выстукивали некую мелодию, а пристальный взгляд голубых глаз изучал двух мужчин.
Девушка была довольно привлекательная, с мягкими чертами лица. Но она притягивала к себе даже не внешностью, а некой внутренней силой, которая исходила из неё. Незнакомка носила синее платье с красными лентами на рукавах, которое казалось довольно чистым в походных условиях.
— А тебя, дитя, как зовут? И куда путь свой держишь?
— Можешь звать меня Ноктес, старик.
Она прикоснулась к небольшому медальону у себя на груди, глазу с вертикальным зрачком. Губы растянулись в лёгкую улыбку.
— Какое странное имя. Никогда раньше слышать не доводилось.
— Ты просто мало что видел в своей жизни.
— Так куда путь держите, сударыня? — встрял Николя, перебивая монаха, который хотел что-то сказать в ответ.
Мужчина потёр небритый подбородок, желая покурить, но сигарет, увы, у него не имелось, как и выпивки. Фляжка опустела ещё несколько часов назад. И теперь от неё мало толку. Оставалось только нюхать запах былого бренди.
— Куда? — переспросила Ноктес. — Ммм. Наверное, уже никуда. Я достигла нужного мне места.
— Неужели вы живёте в этих местах? — поинтересовался доминиканец. — Прямо в горах? Насколько я знаю, здесь нет ни одного жилища.
— Монах прав, — согласился с ним легионер. — Кстати, сколько вам лет? Больно уж молод ваш вид, сударыня. Также не лучшая идея бродить по горам в одиночку, при том в ночное время суток. Вашим телом могут воспользоваться негодяи.
— Лет, — протянула задумчиво девушка, по-прежнему разглядывая двух мужчин. — Года ничего не значат для меня.
Она смахнула со лба светлую прядь волос, откидывая её назад.
Николя залюбовался фигуркой. Он, конечно, любил более пышные формы, но и эти были вроде ничего. Правда, грудь могла быть слегка больше, как и задница.
— Признаться, вообще время придумали люди. Раньше же мы как-то обходились без него.
— Раньше? — слегка улыбнулся Николя. — И позвольте узнать, кто это мы? Вы разве не относите себя к роду людскому?
— Нет, конечно же, — кивнула Ноктес. — Я определённо к нему не отношусь. Ведь я осознала себя задолго ещё до людской чумы.
— Позвольте тогда узнать, кто же вы?
— Демон.
Голубые глаза обдали холодом самого космоса. Несмотря на горящий огонь, люди поёжились. И в тот же миг полную луну закрыли тяжёлые тучи. Откуда-то послышался звериный вой. Девушка загадочно улыбнулась, показывая ряд белых зубов.
Доминиканец зашептал молитву, чувствуя, как по позвоночнику прошла волна холода, а легионер совершенно случайно положил ладонь на свой пояс, поближе к револьверу. Другая же рука потянулась к винтовке.
Николя резко обернулся, почувствовав на себе чей-то взгляд. Так и было. Из темноты на него уставились несколько красных глаз. Кому они принадлежали, сказать с уверенностью было нельзя. Но явно хищникам, если судить по издаваемым жутким звукам.
Волчьи силуэты медленно приблизились, останавливаясь в нескольких метрах от людей. Потом с ними стали происходить некие метаморфозы. Четыре тела приняли вертикальное положение, а конечности удлинились. И только глаза по-прежнему пылали красным дьявольским огнём.
— Оборотни, — выдохнул вместе с клубом пара монах.
Не поднимаясь, он пополз на заднице прочь от костра, а Николя схватился за винтовку, вскидывая ствол. И лишь демонесса громко засмеялась, сидя по-прежнему на своём месте, наблюдая за всем происходящим, наслаждаясь представлением.
— Не переживайте, ребята, они не собираются вас сразу убивать. Просто мои друзья вначале любят поиграть со своими жертвами.
Ноктес легко поднялась, подходя к ближайшему монстру, ласково поглаживая деформированную голову существа, будто то являлось домашним псом.
— Но… Но для чего?
Голос солдата дрогнул, а пальцы крепче сжали револьвер. Но отчего-то он подозревал, оружие ему никак не поможет в этой ситуации.
— Я натаскиваю своих питомцев, — с удовольствием ответила демонесса. — И нет лучшего места, чем эти горы и одинокие путники. Кто-то тренирует собак, а я вот… У меня свои животные.
Она указала подбородком куда-то в сторону тёмного леса, гор.
— А теперь бегите.
И солдат вместе с монахом последовали приказу, углубляясь в лес, слыша у себя за спинами рычание и завывание. Оборачиваться не имело никакого смысла. Тени следовали уже за ними…
Через тридцать шагов пал старый монах, разорванный острыми зубами. Кровь брызнула на стволы, камни. Впрочем, шансов у того для собственного спасения было не много. Николя продержался немного дольше, пытаясь запутать след, отстреливаясь, уходя всё выше и выше.
Хищники шли за ним по пятам, жадно принюхиваясь, сверкая во мраке ночи красными глазами. Они загнали свою жертву на уступ скалы, отрезав пути к спасению. Солдат, прошедший не одну войну, оставшийся без патронов, стоял и смотрел на голодную свору. В темноте вырисовывался изящный силуэт. Длинные волосы Ноктес развивались на ветру, а руки были сложены на груди.
— Взять его, — последовал короткий приказ.
Выхватив нож, Николя оскалился, нанося резаную рану первому волку с окровавленной мордой. Воткнул острие в бок второго, как раз между рёбер. Оружие выскользнуло из влажных пальцев. А третье существо сбило человека с ног, и оба принялись падать в пустоту.
* * *
Николя очнулся на берегу бурной реки. Всё тело ломило, а правая нога пульсировала болью. С трудом он смог подтянуть тело, до конца не веря в то, что упав с такой сумасшедшей высоты, остался в живых. Явно Господь в эту ночь решил обратить на него внимания. Но сил для дальнейшего сопротивления не осталось, поэтому спустя мгновение француз вновь потерял сознания.
Но ему действительно повезло. Ближе к обеду следующего дня, Николя обнаружили монахи, которые принесли солдата в монастырь, оказав помощь. Несколько дней легионер бредил, мечась в постели, шепча о голубых глазах, демонах и красивой девушке. А когда же лихорадка прошла, он замкнулся в себе, не вымолвив ни слова. А в один из дней просто исчез, отправившись в путь.
Спустя ещё три недели, он наконец достиг родных краёв, где принялся жить на ферме с матерью. Через год Николя женился и у него появилось два сына и дочка. Вплоть до самой своей смерти в 1968 году, он никому и никогда не рассказывал об охоте. Но несмотря на прожитые года, Ноктес часто приходила к нему в кошмарах, терзая душу, наслаждаясь мучениями человека… Она это любила.