Глава пятая.
Дядя, Ермолай Пантелеевич.
Война.
Как не раз уже прежде бывало,
Бились насмерть с врагом казаки.
Не щадили ни крови ни жизни
И громили вражины полки.
А в атаки ходили казаки,
Со знамёнами, ликом Христа.
И погибнуть в бою не боялись,
Зная точно, их совесть чиста.
Казачья песня.
***
Что же произошло в Китае? Зачем, вдруг, понадобились войска на самые дальние рубежи Российской империи?
В1899 году все великие державы Европы и Япония обеспечивали себе сферы влияния. Намечались контуры будущего раздела Китая – к северу от Хуанхэ русская зона, к югу от Хуанхэ и долина Янцзы – английская зона. В раздел Китая пыталась вписаться даже Италия. Усиливали свои позиции США.
Активизация империалистических держав привела к появлению антиколониального движения в Китае. Движения против иностранцев возглавляли тайные общества, на базе одного из них, созданного в Шаньдуне «Белый лотос», было сформировано движение «Ихэтуань» /ополчение мира и справедливости/. Они выступали под лозунгом «смерть иностранцам».
Поводом для начала массового восстания стало нарушение повстанцами железной дороги около Баодинфу в мае 1900 года.
В Петербурге к возникшим проблемам отнеслись не серьёзно, планировалось обойтись десантом в сто человек. Однако, по мере развития событий, стал очевиден реальный размах восстания. России пришлось мобилизовать Приморский и Сибирский военные округа и сформировать два корпуса. Сибирский корпус усиливался Уральскими казаками.
В Маньчжурии охранная стража КВЖД не смогла справиться с повстанцами. Потери от разрушения построенных железных дорог превысили семьдесят миллионов рублей. Был утерян контроль на большей части КВЖД и ЮМЖД. Основные силы стражи были блокированы в Харбине, но атаки «ихэтуаней» удалось отбить.
Для подавления восстания, на Дальний Восток были переброшены дополнительные войска, в состав которых и попал опальный казак Барышев Ермолай Пантелеевич. Забегая вперёд, нужно сказать, что к июню 1900 года российские войска восстановили контроль над Северной и Центральной Маньчжурией. Попытки перехода русской границы пресекались. Нападение на Благовещенск было отбито.
***
Но пока ещё, наш казак, в сопровождении вооружённого эскорта, спешит в станицу Каменскую к полковнику Чернецову Василию Михайловичу.
- Что ж ты урядник, так начинаешь свою боевую жизнь? Повезло тебе, дураку, что есть у нас такие лихие казаки, как есаул Луганский! А то бы висел сейчас на якорном крюке, а вороньё у тебя живого глаза бы выклёвывало, - ярился полковник, расхаживая перед, низко опустившим голову, Ермолаем, - приезжали уже казаки из станицы Тацинской, крепко они недовольны моими действиями, нарушил я из - за тебя вековые устои «суда чести». Они ведь тоже далеко не дураки, и понимают, что Китайская война к нашему отечеству «с боку припёка». Так, что незамедлительно отправляйся в лагерь новобранцев, сотня добровольцев уже набрана. Командовать будет есаул Патоцкий Семён Григорьевич. Вторая сотня присоединится к вам в Оренбурге на Урале, а полк будет формироваться в Сибири. Путь не близкий, всякое может случиться, будешь ему помогать в дороге. Дурь из головы выбрось, путь назад тебе заказан. Ради отца твоего и крёстного старался, геройские они казаки. Для тебя бы не стал, но знаю, что значить сына потерять, у меня сын на Кавказе погиб. Но то, за Отчизну нашу, а ты за девку. Думаю, всё же боец из тебя славный получиться, рисковый ты казак! Езжай, сегодня верхами двинетесь на Ростов, а там поездом на Тихорецкую и на Царицын. По Волге на барже доберётесь до Саратова, а потом опять поездом до Уральска. Всё прощай, думаю, больше не увидимся!
- Прощайте Василий Михайлович! – поклонился Ермолай. - Низкий вам поклон за всё, от меня, от отца и крёстного. Хоть и болит душа у меня о любимой, но Отчизне я, верно, служить буду!
Долго добирался эскадрон до Урала, несколько раз приходилось пересаживаться из вагона в вагон, на баржи и снова в вагоны, при этом необходимо было перегонять и лошадей, поить и кормить их на разных стоянках, выбивать паровозы для своих поездов, добывать корма для лошадей и провиант для казаков. Одним составом такое количество лошадей и казаков перевести было невозможно, размещались в двух, отправлялись в разное время, и потому приходилось подолгу поджидать последующий состав, и чередовать их движение. И Ермолай трудился не жалея сил, занимался организацией продвижения эскадрона наравне с есаулом Потоцким. Всячески старался занять себя, чтобы не было ни единой минуты свободной, однако, дочь Аджубея Даша, так же ни на минуту, не покидала его сознания.
«Как же так, я ж люблю её и она меня любить, однако Аджубей не посчитался с этим. Ну, ладно, я казак, в походе, в делах, всё равно мне эту разлуку, которая никогда не закончиться, перенести легче, а как же она, постоянно одна, что теперь с ней будет. Не пожалел Аджубей своей дочери, чувство мести оказалось выше чувства отцовской любви. Найдёт он ей богатого мужа, нелюбимого, как жить?
Хотя у казаков всегда было мало женщин, и по любви сходились редко, когда – то вообще воровали девушек на Кавказе, привозили пленных из Персии, Турции и делали своими жёнами, - рассуждал Ермолай, - однако от этих доводов на душе легче не становилось»
Дорогой случилось несчастье. При выгрузке с баржи в Саратове, конь Потоцкого Семёна Григорьевича испугался гудка парохода, стоящего рядом с баржой, взвился на дыбы, поскользнулся и упал за борт, есаул выпал из седла и ударился головой о трап. Когда казаки подняли командира из воды, он был мёртв. Похоронив есаула на местном кладбище, старшие собрались на совет. Сотенными были два урядника: из Каменской сотни Ермолай Барышев, из Тихорецкой Данила Мысков, но так как рядом с есаулом чаще находился Ермолай, его и выбрали командиром эскадрона, до прибытия на место. В Оренбург эскадрон добирался почти месяц, но как оказалось, это был не последний пункт дислокации. Отправка в Китай планировалась командованием Уральского штаба из Челябинска. Из Оренбурга до Уфы нужно было добираться поездом, а из Уфы в Челябинск, триста пятьдесят километров своим ходом, на лошадях. По дороге требовалось очистить рудничные и заводские поселения от банд, беглых каторжников. Вот тут – то проводником и первым помощником Ермолаю был выделен уральский казак Миронов Аким Федотович.
***
Природа Каменного пояса /Урала/ поразила Ермолая своей красотой и величием. Огромные горные хребты, покрытые тёмно – зелёной массой непроходимой тайги, упирались в низкие, набрякшие влагой облака. Скалистые, высокие, иногда похожие на пропасть, берега, глубокими рваными ранами разрезали холмы и плоскогорья. Была ранняя весна, но лёд на реках уже вскрылся, и глыбы его, переворачиваясь, и с оглушительным грохотом налетая друг на друга, неслись в потоках воды бешенных, горных рек. Массивные скалистые зубья, укоренившиеся в средине речных потоков, встречали их своей широкой, отшлифованной вечным течением грудью, и разбивали на мелкие осколки, рассыпавшиеся алмазными искрами над тёмной, тяжёлой водой. Многочисленные озёра рябили белыми пятнами ещё не вскрывшегося льда.
Вся эта каменно – водная, таёжная масса давила своим могуществом, своей необузданностью, на сознание, вновь появившегося в этих местах, человека, подчёркивая его ничтожность перед этим фундаментальным миром.
Лошади фыркали и испуганно потряхивали головами, опасливо вглядываясь в тёмную массу придорожного леса, словно чуяли присутствие такого же могучего хищного, никогда не виданного ими зверя.
Ко всему этому величию и своеобразной красоте нужно было привыкнуть всем: и людям, и лошадям.
Ехавший рядом Миронов, видя с какой настороженностью и любопытством озирается Ермолай, да и не только он, а все вновь прибывшие казаки, широко улыбнулся и с восхищением сказал:
- Вот он каков, батюшка наш, Урал!
Этот молодой уральский казак пришёлся по душе уряднику Барышеву, и он, выведав, что у Акима нет родственников вообще, начал уговаривать его на поездку в Китай. В конце – концов, тот согласился и, по прибытию в Челябинск, подал рапорт атаману.
В Оренбурге, вновь прибывший эскадрон, был приписан к Первому Оренбургскому казачьему полку атамана Углецкого, а через неделю вместе с Уральским эскадроном отправлен на Уфу – Челябинск и затем в Китай, на усмирение восставших «ихэтуаней». В связи с тем, что эскадрон донских казаков состоял из добровольцев, решено было командный состав не менять. Пополнение в их ряды не вливать, /кому охота тащится в Китай/. Поэтому, учитывая заслуги Барышева Ермолая Пантелеевича, в период перемещения эскадрона на Урал, ему было присвоено звание – войсковой есаул, Даниле Мыскову звание – сотник и пожелавший добровольно ехать в Китай Миронов, был удостоен звания хорунжий.
- С богом, казаки! – напутствовал атаман Углецкий.
И в конце апреля 1900 года, два эскадрона, объединённые в дивизион, выдвинулся в Сибирь, где был сформирован полк под командованием полковника Анисимова, позже, когда началась война с Японией, полковник возглавил девятый Оренбургский полк, переброшенный на Дальний Восток. Донской казачий добровольческий эскадрон влился в полк, однако командирский состав его остался неизменным.
***
Сибирский полк, а вместе с ним и донской эскадрон, под командованием есаула Барышева, до места назначения добирался долго, два месяца, строительство железной дороги было ещё не закончено, через реки и озеро Байкал переправлялись на паромах. Поэтому полк прибыл на Российско – Китайскую границу, в Благовещенск через три дня, после того как там разыгрались драматические события. Город был в панике, горожане, имея за своей спиной, пять тысяч китайцев, которые проживали в Китайском квартале Благовещенска, оказались перед стотысячной китайской армией, расположенной на противоположном берегу Амура.
Внутри китайское восстание «ихэтуаней», вдруг неожиданно стало угрожать целостности Российской границе и населению приграничных городов. Первыми от рук китайцев, пострадали те, кто находился в Харбине, в центре строительства КВЖД. Жертвами стали сто человек. Многих жителей Харбина и, около десяти тысяч, строителей КВЖД пришлось эвакуировать по реке Сунгари. Иначе, последствия этих событий могли закончиться кровавой резней. Особой гуманностью китайцы не отличались и над пленными любили поиздеваться. Даже русских рабочих КВЖД, захваченных во время восстания, подвергли диким пыткам и зверски убили.
Впечатлённые «победой» своих приверженцев «ихэтуаней», в Харбине, восставшие двинулись на север, к не признанным русским границам. По сведениям казачий разведки, в пригородах китайских провинций было сосредоточено до ста тысяч «штыков», готовых приступить к военным действиям. И китайские разведывательные отряды уже начали переправляться через Амур. К ним начали присоединяться китайские жители русских берегов.
Всех горожан Благовещенска волновало – как поведут себя жители Китайских квартала в условиях войны? В результате длительных раздумий, решено было всех китайцев выслать из города на правый противоположный, китайский берег Амура. Четвёртого июля первую группу в две тысячи китайцев, в сопровождении вооружённых казаков и полицейских, повели для переправы на китайский берег. В Благовещенске к этому моменту китайцы убили уже нескольких горожан. Учитывая это, и произошедшие события в Харбине, местный атаман Писарев наотрез отказался давать лодки для их переправы, кроме того опасался, что «ихэтуани» захватят их и переправятся на левый берег. Поэтому китайцев стали просто насильно сталкивать в реку.
Амур широкая река – у станицы Верхне – Благовещенское ширина его составляет более двух сот метров, глубина около четырёх, при мощном течении. Большинство китайцев плавать не умели или плавали плохо. К тому же слабые, по нескольку человек, хватались за сильного, и они, все вместе, шли ко дну. Тем не мене, многие китайцы доплыли до родного берега, но «ихэтуане» открыли огонь по своим же. Передние пловцы повернули назад. Задние, не соображая - в чём дело, напирали на них. С русского берега открыли огонь по китайским стрелкам. А на средине Амура вся масса плавающих китайцев сгрудилась в кучу и десятками шла ко дну. До китайского берега добрались около ста человек. В тот же день такая же участь постигла другую группу китайцев.
Приказ о выселении китайцев из всех населённых пунктов по русскому берегу Амура бал получен по всем городам и станицам, однако только в Благовещенске он был выполнен так коряво. Во всех остальных городах и посёлках китайцы были перевезены на родной берег на лодках. Однако, нужно учесть и то, что обстреливался с китайской стороны только Благовещенск.
Китайцы предпринимали многочисленные попытки переправиться на русскую сторону, но разъезды и расположенные в опасных зонах заставы казаков, всякий раз с успехом отражали эти попытки. Шестого июля у Манчжурской деревни Каникурган казачий разъезд наткнулся на китайский отряд, переправившийся на русский берег, меткой стрельбой отряд был ликвидирован. Восьмого июля казачий пикет заметил лодку с «ихэтуанями» направляющуюся на русский берег. После того, как её обстреляли, лодка пошла ко дну.
Утром девятого июля разъезду казаков, под командованием есаула Барышева Ермолая удалось рассеять китайский отряд, переправившийся через Амур в районе первого и второго постов, между Каникурганской и Николаевкой, около трёх сот китайцев.
Вечером того же дня казаки заметили на правом берегу усиленное перемещение китайских войск, большое их скопление у переправы Хэйхэ. Как ни пытались они производить передислокацию скрытно, было понятно, что китайцы что – то замышляют.
- Смотри внимательно Аким Федотович, - обратился Ермолай к ехавшему рядом Миронову – косоглазые, что – то замышляют.
- Видимо хотят переправиться ночью на наш берег, - высказал своё мнение хорунжий.
- Что – то их слишком много, неужели они собрались ворваться в город?
- Возможно, хотя с их умением сражаться, количество штыков им не поможет. /Китайцы были плохо подготовлены, и полсотни казаков могли, без особого труда, принудить сдаться в плен пять сотен повстанцев. Повстанцы не относились к войскам регулярной армии Китая /.
- Несомненно, повстанцы попытаются переправиться на наш берег, как бы они не были слабы в сражении, но пуля дура и, кто бы её ни выпустил, цель у неё одна, потому – бережёного бог бережёт, позови мне сотника Данилу Мыскова.
- Данила Петрович! – обратился Ермолай к подъехавшему сотнику. - Что – то китайцы замышляют, видимо хотят на нашем участке прорваться к городу. Многовато их сосредоточилось на том берегу. Отправь разведку через Амур, выше по течению. А урядника Прохорова пошли за подмогой в Каникурган, там уральская сотня стоит, одним эскадроном трудно будет справиться с такой массой китайцев.
Расстояние в семь километров уральская сотня преодолела за полчаса и к двадцати двум часам была уже у поста №1, где расположилась сотня донских казаков.
К полуночи вернулись казаки - разведчики с того берега, старший группы доложил:
- Китайцы сосредотачиваются у переправы Хэйхэ, очень их там много, четыре полка не меньше. Кроме винтовок все вооружены двуручными мечами, такого раньше не было. Все готовы к переправе, вот- вот начнут.
- Всё понятно, решили напасть на наши посты ночью, в надежде на то, что мы все будем спать, и перерезать нас как баранов. - Изучивший за дни сражений повадки китайцев, Ермолай Пантелеевич изложил план действий. - Прежде всего, давайте договоримся; командовать операцией должен кто – то один либо я, либо есаул Шерин /командир уральской сотни/
- Давай уж ты Ермолай Пантелеевич, - сразу же согласился есаул Шерин, - ты обстановку изучил, тебе и каты в руки.
- Спасибо за доверие Евгений Иванович! Тогда слушайте внимательно мои предложения. С постов № 1 и №2 мы уходим, я твою сотню, есаул, делю пополам и укрываю одну половину за холмом в пятидесяти метрах от переправы, слева. Полусотней будет командовать сотник Мысков. Второй половиной командовать будешь ты, Евгений Иванович, и укроешься в овраге справа. Я же со своей сотней отойду назад на километр в сторону Каникургана, когда китайцы переправятся и повернут на Николаевку, к нашим постам, дам им углубится на нашу территорию и ударю в спину, а вы, в это время, с двух сторон ударите косоглазым с флангов. Рубить саблями со всех сил, не давая им одуматься. Помогать мне будет хорунжий Миронов. Если возражений нет, приступаем к размещению эскадронов.
Казаки быстро заняли свои намеченные позиции. В умении работать клинками – саблями им равных не было, да и кони казаков были специально обучены для рукопашного боя. Понимали своего хозяина, не только по движению повода, но и по движению ноги, колена, сапога.
Дождавшись, когда забрезжит рассвет, надеясь на то, что казаков к утру сморил сон, четыре тысячи повстанцев перешли Амур и устремились к постам. Тихо ступая по земле, достигли намеченной цели и, приготовив оружие для того, чтобы обрушить его на головы врагов, растерялись. Вокруг никого не было…
И вдруг земля задрожала от топота лошадиных копыт, громкие воинственные крики прорезали утреннюю тишину, и на головы «ихэтуаней» обрушились сзади, сверкающие на утренней заре, клинки казаков. Лошади летели, как вихрь, подминая под себя китайцев вместе с их двуручными саблями, которые оказались не пригодными в этой схватке. Сгрудившись от неожиданности в растерянную толпу, повстанцы не могли развернуться с длинными мечами. Попытались разбежаться в стороны, но тут слева и справа на них обрушили свои удары казаки уральской конницы. Всё было кончено, оставшиеся в живых повстанцы побросали оружие и кинулись в воды Амура.
***
В самом конце сражения, в сотне Ермолая Пантелеевича произошло непоправимое несчастье.
Разгорячённый битвой есаул Барышев, тем не мене, не упускал общую обстановку сражения, и всю картину происходящего боя, как бы фиксировал в своём сознании, вплоть до того, что замечал действия отдельных групп своих товарищей и индивидуальные действия каждого. Хорунжий Аким Федотович Миронов во время боя находился рядом со своим командиром и, яростно, с особым усердием исполнял свою ратную работу. И вдруг из толпы, казалось бы, поверженных в прах китайцев, вывернулся огромный детина, что не обычно, для этого народа, взмахнув двуручным мечом, он со всех сил опустил его на Миронова, тот увернулся, но рука, отрубленная выше локтя, выпустив повод, отлетела в сторону. Лошадь, с почти перерубленной шеей, с разбегу, уткнувшись в землю головой, перевернулась, придавив седока.
Ермолай со всей силой, с плеча, рубанул по голове здоровяка – китайца, и тот, запрокинувшись назад, с раздвоенным черепом, рухнул на землю. Усмирив разгорячённого коня, есаул, соскочив на землю, кинулся к товарищу. Перевернув мёртвого коня, приподнял потерявшего сознание Акима. Из обрубка руки хлестала кровь. Ермолай, срезав подпругу с мёртвого коня, накрепко перетянул обрубок, предварительно обмотав его сорванной рубахой.
- Что со мной? – очнулся Аким, видимо, сознание он терял, ударившись о землю, а не от полученной раны, но толком сообразить пока ничего не мог.
- Молчи Аким! Ранен ты, сейчас я тебя в госпиталь увезу.
Передав командование дивизионом Шерину, Ермолай, положив товарища на жеребца перед собой, во весь опор погнал Соколика в сторону Благовещенска.
На тринадцать километров до города, да на поиски лазарета ушло более двух часов. Врач, осмотрев потерявшего сознание Миронова, распорядился отправить его в операционную. Через два часа, выйдя из операционной, покачав головой, сказал ожидающему в коридоре Ермолаю:
- Не знаю, будет он жить или нет. Крови потерял много, рана грязная. Промыл, зашил, остальное зависит от его организма.
- И на том спасибо, доктор. Вы уж постарайтесь сохранить его, он человек хороший.
- А у меня плохих людей не бывает. Сделаю всё, что могу.
Ермолай понурив голову, покинул лазарет. Схватка с «ихэтуанями» закончилась не только потерей раненного друга, в бою погибли двадцать четыре казака, десять из них, донские. Одиннадцать казаков получили ранения. Первые серьёзные потери тяжёлым грузом легли на плечи и сердце есаула Барышева. Однако дальнейшие события не давали времени на раздумья о потерях. Нужно было дальше исполнять свои обязанности - защитника Отечества. Сколько будет в жизни воина и командира Барышева Ермолая Пантелеевича ещё потерь, один бог знает. Такова уж у него судьба.
***
В ночь с 19 на 20 июля 1900года от Верхне – Благовещенской станицы на сторону неприятеля были переправлены русские войска. Крупнейшее китайское поселение на Амуре – Сахалян / сейчас город Хэйхэ/ был взят и сожжён дотла. Айгунь был взят на следующий день, после чего русские войска начали широкомасштабное наступление. После разгрома под Айгунем, генерал Павел Карлович Рененкампф гнал китайцев аж до Хинганских гор – на Цицикар. Под его началом собрались Сибирский и Амурский казачьи полки, несколько пеших пограничных батальонов. После штурма Хинганского перевала русский корпус прошёл с боями четыреста вёрст до города Цицикар всего за два месяца.
При обороне Благовещенска, нужно отметить героизм добровольческого отряда, созданного из жителей города. Под командованием поручика Колонтаевского, около тысячи плохо вооружённых горожан, не допустили переправы китайцев на русский берег. Героически стояли до прихода регулярных войск русской армии. Тысяча против ста тысяч!
Перед широкомасштабным наступлением Ермолай Пантелеевич выкроил время, чтобы посетить друга в Благовещенском лазарете. Миронов находился в беспамятстве, рука его стала ещё короче, была отрезана до самого плеча. Пот струился со лба больного, он что – то бормотал, иногда выкрикивал бессвязные слова – бредил. У кровати на табуретке сидела молоденькая, миловидная девушка, скорее девочка, на голубые глаза её навернулись слёзы.
- Вы кто, - робко спросила она Барышева
- Друг я его, - тихо ответил есаул.
- Вы, наверное, Ермолай Пантелеевич?
- А тебе это откуда известно? – удивился он.
- Так Аким Федотович, в бреду, постоянно зовёт вас.
- Пантелеич, Пантилеич, Ермолай, - как будто в подтверждение её слов, зашептал больной.
Барышев взял невредимую руку друга в свою широкую ладонь:
- Какой он горячий! Девочка, - спохватился он, - а ты - то кто такая?
- Я, Полина, медсестра, ухаживаю за тяжелобольными. Ему вчера отняли руку до плеча, гангрена началась. Вот я и не отхожу от него.
- Не страшно тебе находится рядом со смертью?
- Что вы такое говорите, какая смерть, я всё сделаю для того, чтобы он остался жить.
- Милая, ты моя, да, что же ты сможешь противопоставить смерти, ты же сама ещё ребёнок.
- Зря вы так, я хорошо разбираюсь в травах, у меня бабушка травница.
- Ну, дай бог тебе ума и силы Полина. Вылечишь, вот тебе и жених будет, - невесело пошутил Ермолай. /В то время никто не думал, о том, что слова его будут пророческими/. – Ну прощай, идти мне нужно, завтра в поход. Очнётся, поклон ему низкий от меня передашь. Хороший он человек! Останусь жив, может ещё и свидимся.
- До свидания! Обязательно передам.
«Глаза голубые, как у Даши, - скребануло по сердцу Барышева, - как она там, голубка белокрылая».
Русские войска сыграли решающую роль в разгроме «ихэтуаней» и правительственных китайских войск. Есаул Ермолай Барышев воевал в Китае до конца 1901 года. Вместе с союзниками / японцами, американцами, англичанами и французами/ русская армия приняла участие в осаде и захвате Пикина. Однако нужно отметить, что в отличие от войск других стран, русские войска не участвовали в карательных акциях союзных войск, против китайцев. Во время самого восстания «ихэтуаней», часто защищали от восставших китайцев – христиан, а так же мирных иностранцев. До 1904 года эскадрон Ермолая участвовал в охране российских территорий и подданных Российской империи на Дальнем Востоке.
***
В конце 1903 года, командование Забайкальского округа приняло решение об отправке Уральского девятого полка, входившего в состав Сибирской казачьей дивизии, на прежне место дислокации.
- Ну, что братцы, скоро двинемся домой, – лицо есаула Шерина было озарено неподдельной радостью, - сначала в Сибирь, а затем и на Урал.
- Да, кому домой, а у меня теперь дома нет, - нахмурился Ермолай.
- Да брось, ты, Пантелеич, - хлопнул по плечу его Шерин, - будешь служить у нас в Оренбургском казачьем округе, вояка ты добрый, такие казаки везде нужны. Двери домов, наших боевых товарищей, уральских казаков, для тебя всегда открыты.
- Спасибо Евгений Иванович, за это время мы уже позабыли, кто из нас с Дона, а кто с Урала, все братьями стали. На Урале, так на Урале, мне теперь всё равно. Обзаведусь семьей, приглашу родных с Дона на Урал. Гложет, конечно, тоска сердце моё, иногда, но ничего не поделаешь, сам себе такой путь выбрал, – и вновь, образ голубоглазой Даши всплыл в сознании молодого казака. - Где теперь она? Что с ней стало?
Были ли за эти три года женщины у Ермолая? Конечно, были, как молодому, здоровому парню без женской ласки. Но все они: русские, китайки, японки, так и не затронули глубины его души. Нет – нет, да всплывут в памяти эти голубые глаза и белокурые кудри Даши, и зальётся сердце тёплой таской, подкатится к горлу комок, не перебороть. И хочется тогда лететь на коне в бой с шашкой наголо, в поисках собственной гибели. Однако, со временем, истерзанная невосполнимыми потерями товарищей в боях, и опьянённая морем крови, врагов своих, душа черствела. И пелена между прошлым и настоящим сгущалась и становилась всё темней и толще.
«Как сложится судьба моя дальше? Где найду я приют? В Сибири или на Урале? – думал Ермолай. - Где угодно, только не здесь. Странные эти люди китайцы, японцы. Мужчины, разговаривая с тобой, кланяются, улыбаются, а глаза хитрые и злые. Кажется, отвернись, тут же, с той же улыбкой, нож в спину всадят. Женщины, в сею минутной любви, старательные, но бездушные, как куклы. Скорей бы от сюда уехать»
Но надежды на быстрый отъезд не сбылись.
***
26 января 1904 года вспыхнула Русско – Японская война. Причиной послужил раздел Китайских и Корейских территорий.
В 1896 году между Россией и Китаем был подписан секретный договор против Японии. А так же соглашение, согласно которого российская железная дорога из Забайкалья до Владивостока должна проходить по территории Китая, КВЖД.
В 1998 году Россия получила в аренду на 25 лет, безвозмездно, незамерзающую базу Пор – Артура и Ляодунский полуостров. Кроме того Россия претендовала на особые, выгодные условия в Манчжурии, после того, как было подавлено восстание «ихэтуаней» в Китае, хотя Япония так же принимала участие в этой компании.
Япония претендовала на определённую часть Корейских лесов, однако, эта территория, тоже была захвачена русскими.
Это резко обострило отношения между Россией и Японией.
В то время на Дальнем востоке находилась сто тысячная русская армия, значительно превосходящая по силам японскую. Однако снабжение русской армии осуществлялось только через Транс – Сибирскую магистраль, пропускная способность которой была очень слабой. Япония же находилась рядом.
26. 01. 1904 года, без объявления войны, японские корабли атаковали русские, находящиеся на рейде Порт – Артура. В тот же день в порту Чемульпо шесть японских крейсеров атаковали русский крейсер «Варяг» и канонерскую лодку «Кореец»
Командовал русским флотом адмирал Степан Осипович Макаров, опытный, умный флотоводец, но 31 марта русский крейсер, напоровшись на мину, затонул, находящийся на нём адмирал погиб.
Обороной Порт – Артура руководил генерал Кондратенко Роман Исидорович, делал это умело, проявляя героизм в боевых действиях, но в одном из боёв тоже погиб.
Командующие высшего ранга, никак не могли согласовать дальнейшие совместные действия в этой обстановке. Адмирал Российского флота, вице – король Дальнего Восьтока Алексеев Е. И. в 1904 году командующий всеми вооружёнными силами на Дальнем Востоке, призывал всех к решительным действиям. Генерал Стессель говорил, что нужно закрыться в Порт – Артуре, и выжидать пока японцы выдохнуться. Военный министр и в 1905 году главнокомандующий всех войск на Дальнем Востоке, А. Н. Куропаткин считал, что войско ещё не достаточно велико, чтобы вести сражения.
Каждый из них докладывал свои соображения царю Николаю Второму, однако, мягкотелый и не решительный Николай Александрович призвать их к совместным действиям не мог и соглашался со всеми.
Поведение Николая Второго в этой компании было довольно странным: сначала, когда были атакованы русские корабли, он не поверил, когда же его убедили, в конце – концов, что на востоке идёт война, он перекрестился и тихо сказал:
- На всё воля божья, - и пошёл на прогулку.
Результаты такого отношения высшего руководства страны к развернувшимся боевым действиям на Дальнем Востоке, были плачевны.
20. 12. 1904 года генерал Стессель подписал акт о капитуляции Порт – Артура. Корабли Тихоокеанской эскадры, находящиеся в Порт – Артуре, были затоплены. В плен попали двадцать три тысячи моряков. Полторы тысячи погибли.
Позже Стессель был судим и приговорён к смертной казни, которая затем была заменена на по жизненное заключение. Но вскоре был прощён Николаем Вторым.
В Манчжурии сухопутные боевые действия велись под руководством военного министра Куропаткина. Восьмого августа 1904 года состоялось сражение под Гаоляном. Несмотря на численное превосходство, русское командование отдало инициативу противнику. В этом сражении русские потеряли пятьсот тридцать одного офицера и около семнадцати тысяч солдат.
Последнее сухопутное крупное сражение состоялось в феврале 1905 года под Мугденом. Русская армия понесла тяжёлые потери – около девяти тысяч убитыми и около двадцати восьми тысяч пропавшими без вести и пленёнными.
В 1904 году на помощь Порт – Артуру была направлена вторая эскадра Балтийского флота, под руководством контр адмирала Рождественского, а затем и третья под руководством контр адмирала Небогатова.
В мае 1905 года объединившаяся эскадра зашла в Цусимский пролив, для того, чтобы пробиться во Владивосток, но японская эскадра под руководством адмирала Того, расстреляла и утопила больше половины русских кораблей, в том числе четыре новейших броненосца.
05. 10. 1905 года между Россией и Японией был подписан мирный договор. Россия потеряла почти весь флот, около пятидесяти двух тысяч солдат и моряков убитыми,/японцы около шестидесяти тысяч/ и часть территорий, правда, эти территории ей и не принадлежали. Пришлось отдать Японии Ляодунский полуостров, корейские леса и южную половину острова Сахалин.
Русско – Японская война значительно подорвала авторитет России, показав её слабость.
***
14 мая 1904 года сибирская казачья дивизия прибыла в Манчжурию. Всего через неделю после прибытия под Вафангоу сибирские казаки получили первое крещение, покрывшее их заслуженной славой. 21 мая сибирский казачий полк был направлен в обход расположения неприятеля, занявшего позицию на высотах деревни Хоцзяпудзя.
- Покажем, братцы, как сибирские казаки умеют умирать за царя и Отечество! – сказал командующий полком войсковой старшина Старков, к сожалению, слова эти оказались для него роковыми.
В начале боя японцы пытались перейти в наступление, но были остановлены огнём спешившихся казаков и конного орудия. Перестрелка продолжалась пять часов, после чего японцы бросили позицию и отступили. Со стороны японцев участвовали в бою шесть рот. В начале перестрелки был убит командующий полком Старков, командование принял на себя есаул Барышев Ермолай Пантелеевич, и очень успешно провёл бой.
В этом бою было ранено одиннадцать казаков, двое контужены. Потери японцев были значительные.
Почётная роль выпала на долю сибирской казачьей дивизии в боях под Ляояном, 20 – 21 августа. Перед дивизией генерала Самсонова была поставлена задача – захват Янтайских копий. 21 августа сюда же прибыл генерал Орлов с двумя полками своей дивизии, которыми было предпринято наступление на неприятеля, окончившееся полной неудачей. Отброшенные японцами, полки эти должны были отступать, а неприятель, преследуя, намеревался уже захватить Янтайские копи.
Тут – то сибирские казаки проявили в полной мере свою стойкость, самоотверженно удерживая позиции, под напором превосходящего в силах противника. От копий дивизии было приказано отступить к деревне Тумынзя; здесь казаки удерживали позицию всю ночь, под сильным огнём неприятеля. Удержав за собой позиции до тех пор, пока опасность миновала, казаки спокойно отступили к деревне Сайтайдзы.
В этом бою есаул Барышев Ермолай был легко ранен в ногу, товарищ его Шерин Евгений в плечо, однако боевых позиций они не покинули.
Генерал Самсонов свидетельствовал, что казаки дрались с величайшим хладнокровием и таким мужеством, что японская пехота не раз останавливалась перед этой живой и грозной силой.
После отступления от Ляояна Сибирский полк имел горячий стрелковый бой с неприятелем у деревни Бонсиху 28 и 29 сентября 1904 года, приостановивший наступление японцев. В этом бою особо отличились два эскадрона Барышева и Шерина, пока казаки вели отвлекающую перестрелку с противником, эти два эскадрона зашли, неожиданно, с флангов японских пехотных позиций, стремительно атаковав их, смяли и обратили в бегство.
Самое обычное явление, когда казакам приходилось иметь дело одному против трёх – четырёх, а иногда и больше. И, не смотря на это, потери у казаков самые ничтожные в людях и только лошадей порядочно выбывало из строя. Объясняется это природной сметливостью казаков, умеющих сразу ориентироваться в трудную минуту и находить выход из трудных обстоятельств.
Погиб и Соколик, любимый жеребец Ермолая, серый в яблоках, единственное родное существо, которое у него оставалось от родного дома, с Дона. И сейчас он гарцевал на вороном жеребце по кличке Артур, слух о героях Порт – Артура быстро распространился в войсках.
Побеждая в отдельных боевых эпизодах, казаки, вместе со всей армией, всё - таки отступали, и это их выводило из себя, видя никудышнее руководство боевыми действиями, высшим командным составом, казаки начинали роптать, и, отличаясь прямотой своего характера, не единожды высказывали своё неудовлетворение таким положением дел, вслух, и прямо в лицо неудачникам командирам. И вскоре казаки были выведены из боевых частей.
В последующий период войны на сибирских казаков было возложено наблюдение за движением японцев, и несение сторожевой и разведывательной службы у Муанденских высот. Однако и здесь есаул Барышев , недовольный организацией разведывательной деятельности, явившись в штаб девятого Уральского Полка, к которому они с Шериным были теперь приписаны, высказал своё неудовлетворение полковнику Анисимову:
- Вы, господин полковник, посылаете нас на убой! Наш казачий разъезд состоит из пяти – шести человек, а японский из двадцати – двадцати пяти, кроме того, если мы их начинаем преследовать, у них в засаде сидит пехота, а мы голые со всех сторон, - с обидой в голосе высказался Ермолай.
- Ты есаул, кто? Казак или нет. Каждый казак четырёх японцев стоит, нет у меня больше людей, чтобы разъезды увеличивать до двадцати человек, на такой огромной территории. Тем более пехотой наш полк тоже не укомплектован. Ты же видишь, война идёт.
- Вижу. А японцы, что же, по-вашему, не воюют, что ли. Армия у нас большая, а толку мало, натрут нам хребет скоро японцы, с таким отношением к делу.
- Ну, ты меня не учи воевать, я тут не причём, мы своё дело делали достойно, видишь, нас вывели из боевых действий, мешаем мы, своим геройством, нашему высшему руководству творить позор. Иди, скоро всё это закончиться, близок уже конец.