Глава 159
Я не могу передать разговор Оливера Кромвеля с Мордаунтом и Грослоу, поскольку мы не слышали их речей. Они говорили довольно тихо, окна были плотно закрыты, и мы смогли лишь разглядеть присутствующих сквозь щели между ставнями.
Хотел бы я знать тот источник вдохновения, которому мы обязаны красочным описанием беседы Кромвеля и Мордаунта. Могу лишь сказать, что это – плод воображения Гримо, и то, что описание этого диалога неверно раскрывает фактическое положение в ту пору генерала Кромвеля, а также его отношение ко всему происшедшему.
Кромвель верил в промысел божий. Если все палачи исчезли бы, возможно, он счёл бы это знаком и добивался переноса казни или даже её отмены. Именно «добивался», поскольку Кромвель не был монархом и не решал самостоятельно ни одного вопроса в сфере политики, и даже не был главным полководцем, параллельно с ним войсками командовал лорд Ферфакс, а Кромвель руководил лишь кавалерией, да и то не всегда. Руководство в данном случае означает то, что он направлял кавалерию туда, куда ему велел парламент. В самом же парламенте он был лишь один из его членов, и даже не самый активный член.
Гримо перекладывает всю ответственность за хитрость с фелукой на Кромвеля.
Не думаю.
Не тот он человек, чтобы замышлять подобное.
Д’Артаньян предложил дождаться, когда Кромвель уйдёт, и лишь после этого напасть на двоих палачей.
— Ведь мы же не собираемся мстить генералу за приговор, который вынес парламент! — сказал он. — Мы накажем лишь дворян, которые совершили поступок, недостойный дворянина.
Атос согласился с ним.
— Палач сказал, что страна лишилась головы, — сказал он. — Если она лишится ещё и того, что должно её заменить, воцарится такой хаос, в сравнении с которым теперешнее положение будет восприниматься как золотой век. Кроме того, расправу с генералом могут счесть делом рук родственников Короля, на них на всех падёт подозрение, и могут пострадать невинные принцы и принцессы.
— Пожалуй, я хотел сказать именно это, — проговорил д’Артаньян с некоторым удивлением. — Но я не смог бы объяснить мои мотивы так просто и убедительно, как то сделал Атос, браво, Атос, вы знаете Англию, конечно, лучше всех нас, и ваше мнение по данному вопросу для нас непререкаемо.
Кромвель, как мы могли видеть, вскоре попрощался и вышел из комнаты. Мы отошли от дверей, чтобы он не заметил нас, и спрятались в тени кустов и деревьев.
Как оказалось, у генерала было четверо охранников, которые, по-видимому, всё это время были в другой комнате или в коридоре, где нет окон.
Когда генерал и его охранники скрылись из виду, д’Артаньян первым вышел из сумрака.
— Что ж, нам следует допустить, что в доме кроме тех двоих, кого мы видели в окно, присутствуют ещё люди, — сказал он.
— Тем лучше, чёрт их возьми! — воскликнул Портос. — Я уже начинаю замерзать! Идём же!
Вы припёрли двери чёрного хода найденным неподалёку бревном и укрепили конструкцию большими булыжниками, которые Портос легко выворотил из земли. Дверь была надёжно зафиксирована, поэтому все мы могли врываться в парадный ход, не опасаясь бегства тех, кто находился в доме. Так мы и сделали.
Дверь не устояла под напором Портоса, который просто вышиб двери внутрь с помощью ещё одного бревна, используемого им как таран.
В доме, очевидно, услышали грохот, и в открывшемся нам проёме появился Мордаунт со шпагой в руке.
Очевидно, что Грослоу составил охрану Кромвелю, так что его мы упустили, но не слишком жалели об этом, поскольку именно Мордаунт взял на себя все обязанности палача, в конечном счёте именно он был виновником смерти Короля, и именно он-то нам и был нужен.
— Пройдёмте в дом, лейтенант, — сказал д’Артаньян. — Нам предстоит важный разговор, который, надеюсь, не отнимет у нас у всех слишком много времени.
Мордаунт затравленно оглядел нас и без возражений двинулся вглубь дома. Мы последовали за ним.
Мордаунт картинно бросил свою шпагу на стол.
— Как я понимаю, вы пришли убивать меня, — сказал он. — Я уже заметил, господа, что у вас не приняты традиции честных поединков. Чтобы убить мою мать, потребовалось шестеро из вас против неё одной. К счастью, хотя бы с двоими я успел поквитаться. Лильский палач и мой дядя получили своё. Жаль, что не хватило времени поквитаться с каждым из вас. Что ж, сила на вашей стороне. Убивайте меня, я жду.
— Вы слишком плохого мнения о нас, как и о всех людях вообще, по-видимому, — возразил Атос. — Мы не набрасывались вшестером на вашу преступную мать, и не собираемся поступать так с вами. Мы не могли вызвать на дуэль женщину, но с вами дело гораздо проще! С вами будет сражаться лишь один из нас, и если вы его победите, вы будете вольны уйти, куда вам будет угодно.
— О, даже так! — обрадовался Мордаунт и стремительно взял в руки свою шпагу. — В таком случае я выбираю вас, граф де Ла Фер.
— Я не сказал вам, что вам будет позволено выбирать, — возразил Атос. — Слишком много чести мы оказали бы вам, если бы согласились на это. Всякое ваше решение есть зло, мы уже могли многократно в этом убедиться, поэтому выбор за нас всех сделает жребий. Мы напишем наши имена на клочках бумажки, и вы вытянете себе имя соперника.
— Что ж, это справедливо, — сказал Портос.
К счастью, на столе нашлась и бумага, и перо. Я написал наши имена на одинаковых клочках бумаги. Бумажки мы свернули в трубочки, бросили в шляпу и передали шляпу Мордаунта.
— Тяните, сударь! — сказал я.
— Господи, пошли ему в руку жребий с моим именем! — сказал д’Артаньян и поцеловал эфес своей шпаги, как будто это было распятие.
Мордаунт вытянул крохотный рулончик и с презрением швырнул его на стол. Атос взял его, развернул и прочитал.
— Друг мой, Господь услышал вас, — сказал он д’Артаньяну.
— Благодарю! — воскликнул д’Артаньян.
Мы отодвинули стол и мебель, в просторной комнате образовалось достаточно места для дуэли на шпагах
— Сударь, защищайтесь! — воскликнул д’Артаньян и дуэль началась.
Несмотря на то, что шпага Мордаунта была длинней, д’Артаньян, конечно, был непревзойдённый фехтовальщик. Меньше чем через три минуты он нанёс Мордаунту удар в левое плечо.
— Это вам за лильского палача! — воскликнул он.
Ещё через пять минут он пронзил левую руку Мордаунта выше локтя.
— Это вам за лорда Винтера! — воскликнул он.
Почти тотчас же он ранил Мордаунта в левую руку ближе к кисти.
— Это вам за Короля! — воскликнул он.
— Подождите! — прохрипел Мордаунт. — Дайте мне передышку!
— Я с вами ещё не закончил, змеёныш! — сказал д’Артаньян. — Вы могли заметить, что я атаковал лишь левую руку, плечо и ухо! Теперь остался последний удар – в сердце. И то справедливо, поскольку вы нанесли удар в моё сердце, убив Кэтти!
— Я понимаю, — прохрипел Мордаунт. — Я не отказываюсь продолжать бой. Я лишь прошу передышку. Прошу вас перевязать мне раны.
— Это справедливо, — сказал Атос.
— Атос, вечно вы со своими представлениями о благородстве создаёте ненужные препятствия для таких простых дел! — воскликнул д’Артаньян.
— Вы разгорячились, сын мой, — ласково сказал Атос. — Остыньте. Если его не перевязать, он упадёт обессиленный, и вам доставит мало чести эта победа.
Я хотел заметить, что раны были скорее страшные на вид и болезненные, но ничуть не лишали Мордаунта возможности продолжать бой. Я понимал, что д’Артаньян нарочно наносит именно такие раны, какие наносил Рошфору. Я видел, что Портос думает так же.
— Пора покончить с ним, — сказал он. — Если он не желает сражаться, я его придушу голыми руками.
— Чёрт! — ответил д’Артаньян. — Атос, вы знаете мои слабые струнки. Когда вы называете меня «сын мой», я не могу вам отказать. Перевязывайте его, если хотите, только смотрите, как бы он не всадил вам кинжал в сердце, пока вы хлопочете с бинтами.
— Благодарю вас, я перевяжу себя сам, — сказал Мордаунт. — Но я не доверяю вам, господа. Я боюсь, что пока я буду заниматься перевязкой, кто-нибудь из вас убьёт меня. Не могли бы вы выйти из комнаты, чтобы я не опасался предательского удара, пока я буду безоружным.
— Наглец! — воскликнул д’Артаньян.
— Оставьте, — мягко возразил Атос. — Выполним эту его просьбу. Он никуда не денется. В этой комнате только одна дверь, окна зарешёчены, ставни заперты на наружный замок. Он не убежит.
— Ладно, — сказал д’Артаньян. — Только из уважения к вам, Атос…
— У вас есть бинты? — любезно осведомился Атос.
— Я оторву полоску от своей рубахи, — ответил Мордаунт.
Мы вышли из комнаты, оставив Мордаунта одного.
Вдруг мы услышали какой-то скрип.
— Наверное, выдвигает ящик платяного шкафа в надежде найти бинты.
Скрип усилился.
— В комнате нет платяного шкафа! — воскликнул д’Артаньян. — Здесь что-то не так! Идёмте!
В этот момент мы услышали звук захлопывающейся двери.
Мы открыли дверь. Мордаунта в комнате не было. На полу лежали книги рядом с книжным шкафом.
— Это не шкаф! — воскликнул д’Артаньян. — Это потайная дверь! Он удрал!
Около четверти часа мы возились со шкафом, пытаясь разгадать его секрет, но ничего не вышло.
— Поздно, — сказал я. — Если даже мы откроем эту дверь, его там уже нет, он скрылся.
— Атос, ваша доброта… — проговорил д’Артаньян и махнул рукой.
— Что ж, теперь мы едва ли его сыщем, — сказал я. — Но нам не следует здесь задерживаться, поскольку он может вернуться в сопровождении нескольких десятков вооружённых солдат.
— Нам надо уходи, — согласился д’Артаньян.
«— Фелука ждёт нас», — сказал Атос. — Едем.
(Продолжение следует)