"Скатываясь с очередного тектонического разлома истории, народ торопливо карабкается на новую Голгофу. Большинство- с надеждой распять там патлатого чувака"
Ван Ли-чжун, мастер-краснодеревщик при дворе Фу Си.
Толстой, в понимании Черткова, не просто анархист(http://proza.ru/2023/08/27/402). И не просто христианский. Как Солнце, с его видимыми человеку цветами, отражает намного бОльшую гамму духовной энергии.
Так и со связкой Учитель и главный Апостол. Плоскостное восприятие взаимоотношения двух великих людей ограничивает и ищущему источник эту духовность.
Как и накануне событий пятого года, в середине семнадцатого у думающей России возникло некое чувство не ожидания перемен, а новой стены, ещё более токсичной, по своей нравственности и переделке Homo sapiens в нечто иное. И это иное, декларативно светлое и позитивное, несло такую негативную энергетику, что отразилось на самом коде ДНК.
Думаю, доживи Лев Николаевич до осени семнадцатого, забил бы он на большевиков с их нравственной переделкой россиян. А вот от материальной, извините, граф, не удалось бы.
Возможность пройти между политическими Сциллой и Харибдой предоставилась его многочисленным родственникам и ученикам. Именно таким периодом и оказались десять месяцев судьбоносного для России семнадцатого.
Сегодня не о публицистике Черткова. Его позиции, отражающей мысли и чаяния ушедшего семь лет назад Толстого. Думаю, именно так бы поступал и сам Лев Николаевич. Новая грань личности последователя великого гуманиста и первого из российских Детей Цветов.
Летом семнадцатого года в Москве организуется Общество истинной свободы. Среди учредителей и лучший ученик Толстого, главный носитель идей пацифизма и непротивления системе насилия.
Претенциозно? Отнюдь. Последующие события показали реальность нравственного замаха на новую, ещё более чудовищную стену, подмявшую под себя миллионы душ.
Но не всегда "голиафы" нового побеждали безвременных "давидов". Порой нравственность побеждала.
Казалось бы удивительно, что Общество истинной свободы продолжало свою деятельность и после октябрьских событий семнадцатого года. Возможно, сыграло свою роль отношение идейного руководителя переворота. Или желание большевиков сначала завалить явных врагов нового режима.
Эта борьба с врагами народа подхватила и детей Льва Николаевича. В июне девятнадцатого чекисты "винтят" Александру Львовну Толстую.
-На основании чего,-смело спрашивает она комиссара Горбатова.
-Доноса, -отвечает тот коротко.
В этот же день на стол Дзержинского легло письмо от Черткова.
Согласитесь, поступок, достойный самого Толстого. Так и видится седобородый дед рукоплещет с облака, давай, дружище, поратуй за истину.
Феликс хоть и "кровав", но распорядился: "Освободить"
Через год вновь арест и уже заключение. Судьба истинной дочери, впрочем, как и все остальных детей Толстого, полна трагизма и стойкости. Но сейчас все же о реакции Черткова на Советскую власть.
Итак, созданное им общество ещё продолжает нести мысли о добре и справедливости.
Стоит привести примеры программы объединения:
"Единственной силой, воспитывающей людей и приводящей их к мирной жизни, является закон любви, поэтому всякого рода насилие… противно основному закону человеческой жизни"
Явное влияние не только Льва Толстого, но и самого Джона Леннона, в обнимку с Йоко.
А вот и про Отечество:
"Отечество наше — весь мир, и все люди — наши братья"
Короче, кончай в***у, раскрой объятья, спасай Му-му, все люди -братья!
И это в разгар братоубийственной войны, с кувалдами и отрезанием гениталий у юнкеров.
Естественно, доносы от внедренных в общество осведомителей сыпались, как из рога изобилия.
"На собрании 28 августа там же заявил, что гражданская война, последовавшая вслед за окончанием европейской, — результат неверия в бога. На том же собрании заявил, что крестьянство голодает, отдавая на войну все свои припасы. Пусть приходит Деникин, поляки, все равно, лишь бы не дрались. То есть кончилась бы война…"
Вы можете представить подобные речи спустя век? Да и не надо.
Вскорости Черткова арестовывают. Но и на допросах Владимир Григорьевич ведет себя достойно и морально давит своих оппонентов:
"Не признавая по своим религиозным убеждениям никакой насильственной государственной власти, не смотрю на этот так называемый “протокол” как на официальную бумагу, которую я был бы обязан подписать. Если же подписываю ее, то только как простое заявление, которое может устранить ненужные недоразумения"
Ну крут же! Или общество сексотов не соткало ещё "ежовые рукавицы".
Черткова не "закрывают". И не высылают в Германию. Он остается в Москве и даже встречается с великим, ещё живым на тот момент, тезкой. К теме злоупотребления властей, волнующей Владимира Григорьевича, Ильич, судя по дальнейшей ситуации в молодой Советской россии, уже поостыл.
Так совпало, что с его комично-трагическим уходом кануло в Лету и Общество истинной свободы. Как и остатки её самой...
Но дух великого пацифиста ещё бился в пламенном сердце его ученика...
На фото Чертков спиной ко окну. Александра, спасенная им позже из лап ЧВК, в центре.
Следующее http://proza.ru/cgi-bin/login/page.pl