Сила любви. Глава 1

               
Глава 1 Егоров.

Егоров проснулся от своих слов.
– Что? Что случилось?
В комнате было темно, но просачивался сквозь прозрачный тюль лунный свет, темнота была неполная, серо-голубоватые блики лунного света  отражались на гладкой поверхности мебели и в середине комнаты блики, словно звёздочки висели в пространстве, сияли и переливались. Повернув голову к окну, он  увидел прозрачные фигуры людей, одна проникла через окно и опустилась на пол. Он не боялся этих призраков, уже привык за столько-то лет.
Но, что они предвещают сегодня? Что несут своим присутствием, не мог осознать.

Он поднялся с кровати и осторожно, чтобы не коснуться призрака, вышел из комнаты, и прошёл на кухню.
Такое было не в первый раз, когда во сне Егоров видел призраков, а затем один из призраков проникал в комнату, и после этого у него часто в жизни случалось не предвиденное. И всегда сон продолжается в яви.

Сначала происходит во сне. Но открывает глаза, всегда видит призрака у себя в комнате. И этот призрак не дает ему забыть тот момент разваливающейся действительности, когда он попал в аварию, вылетел через лобовое стекло и столкнулся с женщиной, пролетел сквозь неё. Ему показалось, что и она прошла сквозь его сердце и потянула за собой само сердце, да с такой болью и эта связующая нить сильно натянулась. Осмотревшись, сам не зная почему, он стал искать её в этой толпе призраков, что поднимались вверх. И найдя её, схватил за руку и выдернул из толпы.

Очень мало он помнил хоть что-то в той катастрофе, и, придя в себя уже в больнице, не мог ничего вспомнить. Всё перемешалось, где явное, а где призрачное. А потом начались сны, и они продолжаются, и по сей день, с периодичностью недельного отдыха от этих снов.
Сны. Ох! Последние сны это что-то! Какие они были явственные и так детально всё показывалось. И вот, что самое интересное, они всегда воплощались, и сбывались, сначала не значительные.

Сначала выговор от начальства и много, что другого, мелочи, но он уже их знал, и с сарказмом улыбался, зная уже, что будет наперёд. Или разнос начальства, или поломка автомобиля, или ещё что-нибудь.
Незапланированная встреча, или ещё какие-нибудь нечаянности.
Мистика?!
Он раньше до катастроф, никогда не верил в мистику. Просто совпадение. Думал он.  Но перед случаем на яву, он обязательно видел этот случай во сне. Однажды приснилась авария, та, которая уже произошла. Жутко и тяжело, что свет не мил, смотреть это во сне. И здесь он разглядел и ту девушку или женщину. Нет, это женщина, она оказалась замужем, возле неё показалось призрачный ореол мужчины, он и подумал это муж. Во сне явно он разглядел и с каждым сном яснее всё проявлялось. Чем-то она его затронула, но искать её не стал. К чему? Она замужем и я женат. В ней была какая-то изысканная простота, которая так и манила его, и он не понимал своих чувств. Очевидно, она моя слабость, единственная и неистребимая. Думал он.

И не помнил, в какой момент сильно прикипел, в каком сне. Не помнил, но и так ждал, когда она вновь присниться ему. Приснится с этой с её изысканной простотой, и он знал о её жизни из своих снов, но не предпринимал ничего, чтобы её найти в реальности. Капкан брака висит, да и она сама в капкане замужества.
И он чувствовал, как всё же, она проникла в самую его душу, в голову, залезла под кожу. Проникла в кровь и блуждает в нём, укоренилась, даже сама не ведая этого.
И я не могу от неё отказаться и не знаю что делать. Думал он.
И, почему мы встретились так? На грани смерти, выжили, но оба не свободные, а я не хочу её отпускать, и хоть иногда смотреть в её глаза, ведь в них моя душа, пусть хоть во сне.

Её улыбку и синеву её глаз, которую она часто прятала, низко опуская веки. И проснувшись, порой злился, а срывать злость на близких, ему не хотелось, и уезжал в командировки. Мечтал уехать совсем, выкрасть её и уехать, так и хотел сделать, но не осмеливался, а потом осознал.
А семья-то при чём? Дети мои, они любят меня, и я не могу их предать. Да и её тоже, а она не знает и не ведает ведь ни о чём. Не помнит ничего, не знает, живёт своей жизнью. А может мне найти её? А найдёшь её, и как ей объяснить? Спросил он сам себя.

Здрасте, я вас люблю, мы вместе летали в прозрачном пространстве.
А не покрутит ли она у виска? Совсем сдурел человек.
И так продолжалось целых пять лет.
На одном этапе, на несколько дней сны прекратились. И, что же? А то!
Через несколько дней авария произошла, идентично первой, точь в точь. И опять маршрутка полная людей, и я на такси. Как назло своя машина была в сервисе. Это что? Шутка богов?
И из всего количества пострадавших остались в живых только я и она, а остальные улетели призраками.
Как могло такое случиться? Он объяснить не мог. И вот сегодня снова этот сон. Что ещё авария будет?
Пять лет прошло после первой, и день в день случилась вторая. Теперь уже и после второй прошло пять лет. Что ещё одна будет?  Это, что же делается? А нельзя без этого?

Он попил на кухне воды, и посидел там возле окна, всматриваясь в темноту.
Надо идти спать, ещё только третий час ночи.
Подумал он и решительно пошёл наверх, вошёл в комнату, в окно уже полностью светила луна, призрака, что опустился на пол, не было. Егоров лёг, постарался уснуть, но так и не смог уснуть, пошли воспоминания.
Он помнил всё.
После второго крушения, он запомнил всё до мельчайших подробностей, и когда очнулся в клинике, так и решил её отыскать. Как?
Он ещё не знал, как и где она находится, тоже не знал,  но знал, что жива, ведь из клиники вместе выходили, и твёрдо уверил себя. Отыщет. Всё же он корреспондент.

Выписывался из клиники торопливо, жена его торопила.

– Егоров, ты долго будешь стоять? Спросила его жена.
А он вышел из палаты и пошёл к столику медсестры, поставить подпись и получить наконец-то освобождение от всех больничных процедур, и наконец-то уехать домой, но какое-то чувство тормозило. Впереди по коридору он увидел девушку, такую женственную, что он остановился. Она уходила от столика медсестры, оглянулась, посмотрела ему в глаза, улыбнулась.
Сердце его ёкнуло, да так, что больно стало, словно сердце полетело вслед за ней и вновь внутри стянуло.

Откуда я её знаю? Какие выразительные глаза. Чувствую, знаю очень близко, как будто мы душой слитые, даже сердце заболело.
Мысли полетели с огромной скоростью, и ни одна не задержалась, но вот в мозге что-то стрельнуло. Она!
Что это? Действительно это она? Немного не походила на ту, что видел во сне или в бессознательном состоянии. Но если разобраться, так он же с ней был в призрачном мире. Может там мы все другие? А любимых узнают, какие бы они не были. Любимая?
Спросил он и сам же себе твёрдо ответил.
Да. Это она, моя любимая, просто волосы уложены по-другому.  Там она была с распущенными волосами, а здесь они уложены в замысловатую причёску, плетением косы вокруг головы, и никакой косметики и следов косметической хирургии, что по нынешним временам редкость. В основном у женщин губы, да и всё остальное, словно  пчёлами искусаны. Она!

Тут и сомневаться не стоит, и фигурка подтянутая, прямая спина, взгляд её синих глаз такой же, как и там. Так, это всё верно, любимых узнают, какие бы они не были, даже если бы она в этом мире была бы столетней старухой, он бы её всё равно узнал. И он на расстоянии уловил её запах. Запах родной ему женщины, родной души. Он вдохнул в себя воздух, догоняя её аромат, и не хотел упускать его, ещё раз вдохнул, не обращая внимания на примесь больничного запаха, он хотел, как можно больше оставить в себе её аромат, она уходила. Уходила в неизвестность.
Она уходила, а он стоял и смотрел ей вслед и вновь услышал голос жены.

– Егоров, тебя долго ждать? О чём задумался?
Он встрепенулся, и пошёл к ней, лишь подумал:
«Сама приехала за мной. Что это с ней?»
Она уже держала в руках его документы, и пошла по коридору, а он пошёл за ней и не мог убрать образ той женщины, она такая женственна и так красива и душа её….
–  Смотри, как выхаживает впереди крашеная блондинка. – Прекратила его мысли жена, как он с ней поравнялся. – Хочет казаться стильной штучкой. Говорила с раздражением ему жена.
–  Почему крашеная? По-моему у неё натуральные волосы.
–  Ты-то откуда знаешь? Егоров? Строго произнесла жена. Мне виднее, крашеная она.
–  Пусть будет по-твоему. Обречённо ответил ей Егоров. Ты же всегда права.
–  Да, я всегда права, Егоров. Всегда.
–  И когда ты прекратишь называть меня по фамилии, сколько просить тебя, сколько лет живём, и ты всё продолжаешь называть по фамилии, у меня имя есть. Произнёс он с раздражением.
–   Какое? Борис Годунов? Пффф! Фыркнула жена и сунула ему в руки его документы по выписки из больницы. – Держи своё, Егоров.
Жёстко сказала ему она и пошла вперёд, он молча пошёл за ней и уже возле машины он произнёс.

–  Я чувствую, ты недовольна, что я остался жив. Вот надо же! Второй раз попадаю в страшную аварию и остаюсь в живых. И почти без царапин.
–  Не говори глупости, Егоров, но, что говорить любовь давно прошла. Может нам с тобой пора разбежаться? Дети взрослые, внуки и те большенькие. А? Как Егоров? Разбежимся. Буднично спросила она.
– Как знаешь. Ты же всегда права.
Ответил он, открывая дверцу машины, и посмотрел в сторону, где к рядом стоящей машине, подошла та женщина, а из машины вышел молодой мужчина или парень.
«Сын, наверное. Подумал о нём Егоров. Похож на неё.

Он уже сталкивался с ним в коридоре клиники и слышал, о нём говорили медсёстры, как о любящем её сыне. А она такая молодая, и сын уже такой взрослый, лет так тридцать может, младше, а возможно, ровесник моему младшему».
В это время подбежала молодая женщина, с цветами и, целуя её радостно кричит.
– Томочка, как я рада, ты жива и здорова. А мы только, что приехали. Извини, невозможно было вырваться из этой командировки.
«Томочка. Значит Тамара. Вот, наконец, имя узнал».
Мысленно подумал Егоров и вздохнул.

Действительность выявляется. Оказывается, он уже ничего не испытывает к жене, и к своему сожалению или радости, очень давно.
«Живём по накатанной, а когда-то было столько страсти. Может,  наши дороги расходятся? Да они давно разошлись, ещё дети маленькими были, жили рядом и всё. И это действительно так».
И волна глухого раздражения его вновь захлестнула, но сдержался, произнёс.
–  Дай, я поведу машину.

Он смотрел, как машина с той женщиной удалялась, и его охватило чувство невозвратимой потери и давило на сердце, натянутая струна то и смотри, лопнет, а вместе с ней и его сердце. Он тронул с места машину и поехал, произнёс.
–  Как мимолётное видение, как гений чистой красоты.
–  Что это тебя, Егоров, на лирику потянуло?  Насмешливо спросила жена.
Он промолчал и продолжал думать о той женщине.
«Это она, здесь и думать нечего, сердце мне говорит об этом, не зря же мне так больно. Говорил он сам себе. Я её узнаю всегда. Вот это женщина!
Если бы я был художником, я бы писал её портреты, много портретов и разные».
В задумчивости он уже чуть въехал на красный свет светофора и едва не столкнулся с автомобилем.

–  Ты, что делаешь?
Крикнула жена, он резко нажал на тормоз, и ему к счастью удалось избежать столкновения, а жена продолжала.
–  Тебе, что не хватило двух аварий? Ещё хочешь? Давай вперёд, но без меня. Она открыла дверь автомобиля и вышла. Всё Егоров, я от тебя ухожу. Надоел ты мне со своими проблемами, с твоей тупой головой. Ухожу совсем, навсегда, терпение моё закончилось.
И громко закрыла дверь, и побежала на остановку, и тут же поймала такси.

–  Да и  катись ты, колобком. Давно надо.
Зло крикнул он вслед жене. Сердце застучало, всё тело задрожало, и он уже не мог тронуться с места. Всё же догадался включить  аварийку, так и остался стоять чуть ли не посреди перекрёстка, чуть успокоился и позвонил сыну.
–  Серёжа, ты сильно занят? Я тут не могу ехать, руки, ноги дрожат, а мама ушла. Стою на перекрёстке. И назвал адрес.
–  Сейчас подъедем, или я, или  Дима. О, нет, я сам подъеду, Дима занят, его нет в городе.
–  Хорошо.
Ответил Егоров и опустил голову на руль, выдохнул напряжение.

Перед глазами мелькали аварии, из которых мало кто выжил. То одна мелькала, то другая, смазанные лица, и та женщина тоже была там, он помнит, как их души соприкоснулись. В обеих авариях была. Это что? Шутка судьбы?
Пять лет прошло, как была первая, и вот уже другая. Только отошёл и вот ещё чуть не случилась.
Он молча сидел, а в голове звенело его же голосом.
«Я буду помнить. Обязательно буду помнить. Мы обязательно встретимся, я точно знаю и тебе расскажу, если ты забудешь. Расскажу, и ты вспомнишь».
Что это?
Спросил он снова себя. В видении, подкинутом сознанием, увидел ту женщину, и он держал её за руку и смотрел ей в глаза. И опять его слова.

«Я буду помнить, мы встретимся там, в жизни живой. Скорее возвращайся, чистильщики рядом».
– Да-а-а, на такую женщину никогда не надоест смотреть. Глаза, у неё какие синие, как небо утонуть можно, и голос её слушать. А голос её?
Я помню его, помню, мы разговаривали, только не в явную, а там, где соприкасались душами.
Сколько он так сидел, не знал. Час или несколько минут,  голове шумело, и он застонал. И произнёс.

–  Я должен всё вспомнить. Должен.
–  Что вспомнить, папа? – Услышал он голос сына, тот открыл дверь, продолжил. –  Давай, папа, садись на пассажирское. Что с тобой? Тебе очень плохо? Может назад в клинику?
–  Нет, нет, Серёжа, домой. Мне просто надо успокоиться.
–  Опять мама ссорилась?
–  Сказала, что уходит от меня.
–  Пусть уходит. Вы уже давно изжили своё, вместе вам больше никак нельзя. Это вам надо было сделать лет десять, а то и пятнадцать, назад. Разве ты, папа, не видишь? И я, и Дима давно это видели.
–  И ты так спокойно говоришь? Серёжа?
–  А почему я должен волноваться, вы взрослые, мы с Димой взрослые, у нас давно уже свои семьи. Моемому Мишке уже одиннадцатый год идёт.
–  Ох, Серёжа, слава всем богам, твоя Надя не такая, как твоя мама. А тоже, как и я, женился рано. Я ещё на первом, а ты хоть на втором куре института. У вас вижу крепкая и верная любовь.

–  И вечная. Радостно улыбнулся сын.
–  Вечная? Верно, вечная. Желаю тебе сын вечной любви и понимания в ней.
 – Спасибо пап. А мама наша, хоть и мама нам, но она действительно трудный и тяжёлый человек. И я, и Дима это принимаем. Это она многое не принимает и даже не примиряется. Она и с нами почти ежедневно находит повод, чтобы рассориться. И по телефону, и при встрече. Ей всегда хочется ссор, и чтобы было по её, но ни я, ни Дима не отвечаем, просто молчим, её слова и её желчь уходят в пустоту, а она не осознаёт, что всё ею сказанное возвращается ей самой. Мы тебе просто не говорили. А с Димой, так она почему-то особенно ссорилась.

–  Не хотела она его, я настоял, чтобы родился, разве можно убивать своё родное дитя. Еле уговорил.
–  Мы привыкли, к чему нам ей перечить. Пусть живёт свободно. И я, и Дима давно знаем, что у неё есть другой мужчина, уже лет пятнадцать живёт на два дома. Зачем?
–  Да, знал я это, сын, знал, поэтому и часто ездил по командировкам, и теперь без них не могу.
–  А ты-то, зачем терпел?
–  Привычка, отчего-то менять ничего не хотелось. Как идёт, так и идёт….
–  Удивляюсь тебе, отец. Так, куда тебя? Ко мне домой? Или же всё же в вашу квартиру?
–  Давай Серёжа к тебе, если не прогоните.
–  Что ты, отец? Что за разговоры? У нас дом большой и Дима рядом живёт. Вот и будем снова вместе, и внуки все рады будут, деда чаще будут видеть.
                ****
И так, шли дни, а женщина не забывалась, её лицо и отрешённая улыбка, такая лёгкая, и личико, оно какое-то одухотворённое. Это буквально преследовало его. И он мечтал о ней, казалось ему, что и аромат её оставался с ним. И это были не духи, это был аромат её теля. Он помнит его, когда там в том незримом мире они соприкасались, ощущал его и наслаждался.
С этим надо что-то делать. А что? Как мне найти её?
Не уходило воспоминание о ней. Хотя, какое воспоминание? Мы ведь не знакомы.
Да, не знакомы, но я её знаю и всё о ней знаю через сны.
«Так уж всё?» – Всплыло внутри него.
В подсознании я точно всё знаю о ней, и верю, проявится и на яву.
Твёрдо решил он.

Ему часто приходили воспоминания этих двух аварий. И воспоминания, где лежали в клинике, в безсознательном состоянии и, как они встречались, где-то в прозрачном мире. А тела их лежали на кроватях,  через стенку в соседних палатах. Это видение часто преследовало, и это так изводило его, что он не мог ни спать, ни есть. Однажды он строго сказал себе.
– Да, что же ты, как мальчишка юный. Возьми себя в руки. Надо на работу выйти, да напроситься туда, где погорячей, все же военный корреспондент, нечего отлёживаться. Выздоровел уже.

И так шли дни, за ними месяцы, он вновь втянулся в работу, работа его захватывала, и в командировках, спешил туда, куда другие военкоры и не пытались проникнуть. Отчего-то он был уверен, что с ним ничего не случится, и все пули и осколки снарядов минуют его. А когда он в такой работе, он не думал ни о себе, не вспоминал о той знакомой незнакомке, и даже сны не снились, в которых желал её видеть.
Но возвращался домой, сны возобновлялись.

Прошло время, может год или два, а может и больше, скорее даже больше, насколько больше, не считалось, но однажды с маленьким внуком гулял по парку, и что-то он почувствовал. Уловил какое-то мгновение, что-то знакомое и родное. Он стал оглядываться, и увидел, на одной из скамеек сидела она. А с нею была та женщина, что встречала её возле больницы, и ещё две девочки разного возраста. Одна, что была взрослее, сидела на скамье, а другая прыгала через скакалку.

– Светочка, осторожнее, заденешь прохожих скакалкой.
Услышал Егоров и остановился в метрах пяти, смотрел на неё с восторгом.  Подходить он не решился, просто издали наблюдал, а они встали и пошли, а Егоров взял внука за руку пошёл за ними. Идя вслед за ними, понял, они идут на детскую площадку.
«Так это здорово!» Подумал он.
Девочка, что поменьше, полезла на батут, Егоров подтолкнул и своего внука. Дети прыгали, а он их фотографировал, а заодно всех зрителей-родителей. Хорошие кадры получились, и сделал несколько и её фото.

– Вот удача, так удача. Бормотал он себе под нос. Теперь и на сайтах поискать её можно. Не может быть, чтобы не было её на каком-нибудь сайте. Ещё бы фамилию узнать. Но как? Не подойдёшь же и не спросишь в лоб. Вот я рядом стою, и её очарование довлеет надо мной, пробуждая во мне неведомую, а может и невидимую силу. Прямо так и чувствую, моё тело наливается силой и не понятно мне, откуда она поступает.

Как-то неожиданно для всех зазвучала музыка, недалеко от детской площадки,  под фонарным столбом стоял мужчина, уличный музыкант и запел песню. Он пел так, как будто он исполнял песню для себя, а не для денег. Пел о свободе, той, что подобно птице в небесах. Пел неистово, вытягивая голос, и он дрожал какими-то не обычными вибрациями, и он покачивался на ногах в такт песне, перебирая струны старенькой гитары. Он ни на кого не смотрел, устремив свой взгляд в голубое небо, и чувствовалось, он, как будто был в другом мире, и там сам летел свободно подобно птице, оторванный от всех, чарующим отчаянием берущей за душу песней.

Егоров слушал и сам, словно птица летел в небесах, а в руке своей ощутил руку её, этой незнакомой Тамары, ощутил, как они летели, ввысь поднимаясь всё выше и выше.
К музыканту никто не подходил, все стояли, очарованы его песней, даже дети перестали шуметь.
Она первая пошла к нему, её окликнула её спутница.

– Томочка, ты куда?
– Я сейчас, Поля. Ответила она, открывая сумочку.
– Бабушка, можно я?
Крикнула девочка и спрыгнула с батута, побежала за ней. И женщина дала девочке купюры, и та с радостью подбежала к музыканту и подала ему деньги. Музыкант оборвал музыку, и внимательно смотрел на них изучающе, затем опустил глаза в знак благодарности.
Внук Егорова, что прыгал на батуте вместе с этой девочкой, и держал её за руки  в воодушевлённом порыве, вероятно тоже заряженный энергией девочки, подбежал к нему и произнёс.

– Дедушка, я тоже хочу дать денежку дяденьке музыканту.
И пока он доставал портмоне  услышал, как её окликнули.
– Барышева! Тамара!
Он не глядя вынул купюру, даже не посмотрел, какого достоинства, и отдал внуку, оглянулся и увидел, как к ней подошла ещё одна женщина и она приветствовала Тамару поцелуем.

– Действительно удача, так удача. Произнёс Егоров. – Барышева Тамара. Имя, фамилия и фото есть. Вселенная мне сегодня помогает.  Теперь уже  точно и на сайтах её можно поискать. Найду, а там придумаю, как познакомиться. Как не хочется уходить, и расставаться с ней, хочется ещё хоть немного полюбоваться ею и подышать единым воздухом, он насыщен ею. Но они все четверо пошли по аллее, а мне ведь в другую сторону. А жаль!
Продолжение следует....
Таисия-Лиция.
Фото из интернета.