СТРАНИЦЫ ПОТЕРЯННОГО ДНЕВНИКА:
Мы сидели со Светкой на кухне, где противоположная окну стена была изрешечена осколками, и пили обалденное испанское вино, сохранившееся ещё с Нового года. Закусывали «королевскими креветками», которыми поделились соседи, после своего «визита» на склады Порт-сити.
Я тогда сказала ей: «Как хорошо, что тебя не было в кухне во время прилёта осколков!»
На что она мне ответила, что именно в тот момент завтракала, но услышав взрыв за окном, буквально упала лицом на стол.
Вот это подарок – второе рождение!
А я поздравила её двумя рулонами туалетной бумаги (из старых запасов) и маленькой шоколадкой, которую приобрела в порядке натур обмена с соседом.
Уже смеркалось. Да и окна были заложены подушками, ковриками. Горела керосиновая лампа. Было непривычно тихо. Я уже собиралась уходить, как вдруг мы услышали музыку. Откуда? Электричества нет. Магнитофоны, телевизоры, радиолы, айфоны лежат бесполезным хламом на полках. А музыка звучит!
«Это аккордеон или баян?» – спросила Света.
«По-моему баян. Я пять лет училась в музыкальной школе по классу аккордеона. У него не такой тембр звучания. Но кто может играть и петь сейчас, когда даже улыбаться не получается! – удивилась я. – У вас в доме живут артисты?»
«Не знаю, возможно, кто-то из переселенцев-погорельцев, – ответила Света. – Пойдём, посмотрим».
Мы вышли на лестничную площадку. Голоса слышались откуда-то сверху, с четвёртого или пятого этажа. Поднялись на несколько пролётов и увидели совершенно фантастическую картину.
В полумраке лестничной клетки стояла небольшая группа людей с маленькими фонариками, зажигалками, освещая бородатого бледного мужчину с баяном, сидящего на табурете. Трудно что-то сказать о его возрасте, но голос звучал сильно и молодо. Он пел одну песню за другой по наитию, по велению сердца. А люди, окружавшие его, слушали затаив дыхание. То, что подобное выступление невозможно было представить в мирное время, во время военного светопредставления казалось ещё более нереальным!
Я слушала, или вернее сказать впитывала знакомые до боли мелодии каждой своей клеточкой. А потом зазвучал вальс «Осенний сон». Я еле сдерживалась, чтобы не заплакать. Когда-то в детстве я разучивала его. Воспоминания нахлынули, не спрашивая моего разрешения, а слёзы сами по себе потекли по щекам.
Музыка пришла из прошлой мирной жизни. Из жизни, которая оборвалась в один миг! Студенчество, походы, дружеские посиделки… Когда-то эти песни звучали с надеждой, с настроением… А теперь?… Говорят, надежда умирает последней. Всё может быть. Но сейчас она угасает с каждым днём всё быстрее и быстрее. А новый день приносит новые обстрелы и разрушения.
Я смотрела на баяниста и мне показались очень знакомыми черты лица этого человека, но я не смогла вспомнить, где и когда я его видела.
***
Звук в комнату вошёл однажды…Остался на года
и сжался в комок, звенящий от прикосновения.
Мгновения
Сливались в монолит.
Жизнь вынесла вердикт:
Не будет «навсегда»! И «никогда» не будет!
Пусть нас рассудит время, что затаилось в звуке.
И только руки
Вновь падали на клавиши воспоминаний,
сыграть, пытаясь, мотив, забытый
в муке.
ГОРОД:
Война войной, а весна по расписанию! На сирени набухли почки.
Несмотря на обстрелы, люди вскапывают огороды, обрезают виноград. Собаки выясняют отношения с кошками, но жмутся поближе к людям, к кострам. Кошки демонстративно греются на солнышке, но недалеко от подвалов. Голуби за месяц военных действий наслушались взрывов, но не очень-то поменяли маршруты своих полётов, планируя над домами.
Но война врывается в мою весну со своими правами и последствиями. Пепельное облако из дыма и гари снова закрывает солнце. Удушливый смог висит над всеми районами, меняя окрас от светло-серого до чёрного. Он настолько густой, что в нескольких метрах ничего не видно. Солнце исчезло. И снова властвуют холод, ветер,
смерть..
***
СТРАНИЦЫ ПОТЕРЯННОГО ДНЕВНИКА:
Весна!
Выдался солнечный день. Жители дома устроили импровизированный субботник около подъезда. После нескольких попаданий в детский садик (напротив дома) на придомовой территории оказалось много осколков от разбитых окон и разного мусора. Всё это предстояло убрать. А потом кто-то из жильцов принёс несколько ящиков пива и кваса из разрушенного ларька и предложил напитки всем желающим. Люди «забили» на непрекращающийся грохот, на костры, которые надо было поддерживать, и устроили дворовые посиделки с пивком, с домино и сплетнями.
Что бы мы делали, если в своё время не были посажены деревья во дворе! Чем бы поддерживали огонь? Вначале мужчины пилили только сухие ветки. Но ветки кончились, а война – нет! И тогда в ход пошла ненужная мебель, а для растопки старые книги, тетради, журналы.
А я опять пеку оладьи, замешанные на воде, на костре. Они нам заменяют хлеб. Очень хочется просто хлеба. Без разницы, любого: ржаного, пшеничного, ситного. Я соскучилась о хлебе, о его запахе. Никогда не думала, что о хлебе можно скучать! Оказывается можно…
Говорят, что около школы милиции начали организовывать регулярную раздачу гуманитарной помощи (из ДНР). В одни руки – одну буханку, одну банку тушенки, один коробок спичек и один рулон туалетной бумаги. Надо пойти…
***
Мы вдвоём в нашей кухоньке маленькой
Посредине сожжённого города.
Как изгнанники, как избранники,
То ли старые мы, то ли молоды…
НЕОТПРАВЛЕННЫЕ ПИСЬМА:
Здравствуй!
Ты не представляешь, что случилось, дорогой друг!
Я увидел её! Ту незнакомку, что похожа на Лилю. И где увидел! В доме моей сестры! Оказалось, она всё время была рядом!
Помог случай. Кстати, случай тоже из ряда вон выходящий. На четвёртом этаже, на лестничной клетке какой-то оригинал решил взбодрить жильцов, устроив импровизированный концерт. В доме, где выключены все приборы, где даже разговаривают вполголоса, вдруг зазвучала музыка! Она резонировала на этажах. И мы, конечно, не могли её не услышать. Решили с сестрой спуститься посмотреть на неизвестного музыканта. И тут среди слушателей я увидел ту, которую очень хотел встретить. Она стояла, прислонившись к стене, и плакала.
Также, как и в первый раз, в ту новогоднюю ночь я только смотрел на неё, ничего не предпринимая. Правда краем глаза заметил, что сестра подошла к соседке – спутнице незнакомки и о чём-то спросила.
Но в это время баянист закончил играть и все стали потихоньку расходится. Моя незнакомка прошла мимо, не узнав меня и почти задев плечом. И, машинально извинившись, стала спускаться вниз.
Но у меня появилась надежда. А когда сестра сказала, что соседка вместе с незнакомкой договорились на днях пойти к школе милиции за «гуманитаркой», я уже точно знал, что буду делать.
Говорят, надежда умирает последней. А я всё ещё надеюсь!
Мира нашим домам.
Макс
СТРАНИЦЫ ПОТЕРЯННОГО ДНЕВНИКА:
Ближе к вечеру во двор вошли дэнээровские военные. Проверяли квартиры. Искали оружие. Говорят, в соседних микрорайонах находили склады боеприпасов в квартирах, в гаражах. Если не было хозяев (или ключей) взламывали двери. В пустующих квартирах остались ночевать. С обитателями дома в конфликты не вступали. Общались предельно вежливо. Свой БТР поставили во дворе. Местные мальчишки не упустили возможности обследовать боевую машину со всех сторон, а также автоматы, миномёты и другое вооружение, которым были экипированы солдаты. Военные весьма охотно отвечали на все вопросы, кроме вопросов о политике, которые задавали уже взрослые.
Площадь Кирова, улица Артёма, Правый берег, Гавань – всё в дыму! Взрывы на проспекте Ильича, проспекте Металлургов (горят общежития). Центр города тоже в дыму.
Несколько семей из общежитий вырвались из подвалов, где их насильно удерживали, и пришли в наш подъезд, к родственникам. Рассказывали, что «нацбаты» использовали людей, как живой щит! Все верхние этажи общежитий сгорели от «ответок». Люди ютились на нижних этажах. А потом и вовсе перешли в подвалы. А когда подвалы тоже наполнились дымом, вырвались оттуда, несмотря на то, что подвалы были заперты, и под перекрёстным огнём разбежались кто куда.
***
По правилам неведомой игры,
Канонам неизвестной режиссуры,
Во власти звуков дня и темноты,
Мы только «ноты» чей- то партитуры!...
ГОРОД:
Того города, который был всего пару недель назад уже нет.
Хотя стоит телевышка, водонапорная башня, мечеть, церкви…
Но уже нет драмтеатра, дворца металлургов, Порт-сити, Центрального рынка…
Какая следующая улица попадёт под обстрел?! Какой дом на очереди?!
Всем правит рулетка удачи?! А может быть чья-то безжалостная рука, бросившая город в пекло войны?!
Удача у каждого своя. Для зданий, и для людей! Выходя из дома за водой или на поиски хлеба насущного, лекарств, человек не знает: вернётся назад или нет. Обстрелы не прекращаются. И никто не застрахован от осколков, от пули снайпера.
Чтобы не потеряться в хаосе войны, не исчезнуть без следа, люди ходят группами по нескольку человек. Без связи, без телефонов. Помощи ждать неоткуда. Нет ни проезжающих машин, ни другого транспорта – ничего.
Ради своих близких, пренебрегая собственной безопасностью, люди каждый раз уходят в неизвестность. Они идут мимо десятков трупов, лежащих на обочинах дорог, мимо домов с зияющими дырами в стенах, мимо неразорвавшихся снарядов, прекрасно понимая возможные последствия. Для многих эти вылазки стали единственной возможностью накормить детей, престарелых родителей. Или просто увидеться с родными, удостовериться, что они живы.
В каждом дворе горят костры с самого утра до позднего вечера.
На них кипятят воду и готовят. Они спасают горожан от холода, от одиночества и мрачных мыслей. Но не могут спасти от осколков и взрывной волны.
А вечерами, когда парадные двери закрываются на самодельные засовы, в квартирах зажигаются свечи и керосиновые лампы. Но с наружной стороны их не видно. Светомаскировка… Все окна, где находятся люди, затемнены. Огонь горит только там, где людей уже нет. Это огни пожаров.
Продолжение следует http://proza.ru/2023/08/29/1326