Переехал на три дня из города в деревню. Деревня в городе же – обширный район одноэтажной застройки. Пятнадцать-двадцать минут пешком в любую сторону – и город. Сельский остров в неспокойном каменном море большого города.
И что же, время почти остановилось, его теперь некуда девать! В городе оглянуться не успеешь – обед, туда-сюда, бац – вечер.
Здесь нет. До обеда успевает пройти дождь, потом голуби долго кричат что-то похожее на придУр-ки. Потом машина проехала. Первая сегодня. А, нет, ещё одна была раньше. А сейчас сколько? Надо же: полдвенадцатого всего. И вокруг практически тишина. Где-то ребёнок долго хнычет, смотришь на часы – три минуты прошло. Да, точно машина – вторая, у соседа как раз собака лаяла. Голуби не унимаются: ПридУр-ки… Что им не так? Тут же хорошо, полно зелени, старые огромные деревья, те, что сажали, когда я пошёл в школу, вот и сама школа, сложенная в середине прошлого века из котельца, теперь уже потемневшего от времени и дождя. Тут даже воробьи есть. И снова: перекличка голубей, изредка собака где-то гавкнет, детишки на великах проедут. Деревня.
Зато полный двор роз – красных, розовых, совсем бледно-розовых и жёлтых. Окна снаружи занавешивает виноград. По виноградным листьям накрапывает дождь. В углу двора загородка для кур, там петух со строгим лицом что-то выговаривает.
Даже ходики не тикают. Они есть, но не идут. Наконец, наступает полдень.
При такой резкой смене темпа возникает ощущение, будто мчался в машине по шоссе, а потом что-то произошло, и очнулся сидящим в густой траве, руки ещё на воображаемом руле, правая нога как бы давит на газ, но самой машины уже нет. Её нет! Лишь поля, холмы, рощицы, и так до горизонта. Под куполом хмурого неба.
И всем пофиг. Соседский петух кукарекает. В полдень. Хотя, день такой пасмурный, что петухи, похоже, сбиты с толку.
В этой реальности, где ты отключен от городских процессов, – а там так лихо гарцевал, был доволен собой и вообще понимал, что такое жизнь – а теперь наедине с безразличной тишиной – невольно задаёшься вопросом: а сам-то ты кто? Что – ты? Если то была твоя жизнь, тогда это что? Тоже ведь жизнь. И, начинаешь искать её уже в себе. Прислушиваешься: там вообще что-то творится? Где эта параллельная жизнь, незаметная в городе.
*/*
Проходит безмолвная ночь, и наступает рассвет. Первые петухи орут. Вторые петухи. Третьи! Вставать не хочется, хотя выспался на свежем воздухе классно. О, собака залаяла – люди идут. На улице день-день. Солнечно. Надо вставать.
Город – да чёрт с ним. А вот люди… Там же люди остались. Дорогие, милые сердцу люди. А ты сидишь тут в густой траве забвения и озираешься вокруг, лишённый своей машины, которая, напротив, считала тебя своим. Чей ты теперь? Об этом стоит подумать.
Собак коротко и вежливо гавкнул, напоминая о себе, коты задирают друг друга, раздражены, что до сих пор не кормят. Да, надо, надо. Ну вот, поели, довольны. Сидят, облизываются, щурятся на яркое солнце.
Надо пойти ходики завести. Ах, чёрт, это и не ходики вовсе, а 21-й век Quartz, батарейка, все дела. Молча, я бы даже сказал надменно отсчитывают секунды. Ну, куда деваться, время не остановить.
Не вытерпел, сбегал в город. Всё как обычно: люди, машины, нервы. Дядька весь седой наверняка за пятьдесят едет по тротуару на самокате. На голове велосипедный шлем, тёмные очки, одет как рокер, руки в перчатках, откуда-то из недр звучит металл-трэш. Сбылась мечта.
Нет, к чёрту, обратно! Дышать, думать, слушать.
Из нового: на светофоре ещё 17 секунд зелёного, можно прибавить шагу и перейти, но я останавливаюсь. Разве моя цель в том, чтобы как можно быстрее оказаться на той стороне? Нет, она другая... Времени у меня полно.
Надо думать. И дышать. И быть здесь и сейчас. И не пропустить момент, когда хозяйка времени запустит во мне эти ходики. Второй раз будет не скоро. Если вообще.
В ушах звенит тишина. В мобильнике, когда собеседник умолкает, пусть даже на секунду, включается «комфортный шум», чтобы мы не принимали мертвую тишина за отбой. Вот и мозг даёт нам комфортный шум, чтобы понимали – «абонент» всё ещё на связи. Ждёт ответа. Внутренний диалог не прервался. Просто, мне сказать ему нечего. Надо думать.
Вдалеке слышна сирена Скорой. Борьба за жизнь. Может, в этом и есть смысл жизни – в борьбе за неё?
А машина тогда зачем? Она, наоборот, подвергает жизнь риску. Что-то не то. Полежать, подумать. До обеда ещё уйма времени.
И постоянное ощущение падения в колодец бездонный. Радостное до слёз.
Нет, надо отдышаться: наушники в уши – час музыки. Музыка успешно соперничает с богами. Позволяет уйти от себя. Или, – кому что, – прийти к себе.
Наконец, полдень, будет обед, а там до вечера рукой подать.
После обеда снова дождик прошелестел. Спалось легко и сладко.
Дзен почитал. Учат свободе и спокойствию. Хорошо зашло. Особенно про покой. А свобода упёрлась в музыку. Музыка держит так, что шелохнуться не смею. Боги завидуют. Музыку не отменить.
И потом: а любовь?! Где свобода, и где любовь! Тут или одно, или другое. Нет, со свободой у них не всё складно.
Снова ночь. Тишина беспощадная. Кто кого. Сдаюсь, беру наушники, включаю допинг: «капелька мёда и яда к английскому чаю». Всё, я в домике.
И, всё, хватит. Завтра туда, где любят и волнуют, отсюда, где спокойствие и свобода.
*/*
Проспал. Встал в девять. Среди ночи что-то почудилось (собак гавкал), выходил во двор. Ночь тиха. Долго не мог уснуть, несмотря на снотворное. Ворочался, думал ни о чём, и вроде даже чувствовал, как через меня проходит время и становится прошлым, которое не повторится.
Утро – нежнейшее! Тёплый ветерок ластится, гладит. Природа: «Да ладно, чё ты психанул? Всё норм». – И улыбается ярким солнцем. Голуби и те сменили пластинку и теперь кричат: ПостОй-ка…
Вот и славно. Калейдоскоп чуть прокрутился, картинка вроде та же, но едва уловимо другая. Жизнь продолжается!