Горе от ума всё ясно из первого действия

Горе от ума – всё ясно из первого действия

Оказывается, что вся интрига комедии раскрывается как на предметном стекле микроскопа уже в первом действии.

Первое явление даёт нам следующие сведения

Барышня София провела всю ночь тайно от отца с его секретарём, а служанке Лизе велела сторожить, запретив ей спать. Это служанку не устраивает, и она всё же заснула. Это тайное свидание служанка однозначно называет любовью – «амур проклятый». Слово «амур» нарочно дано со стройной буквы, что указывает, что это не имя, а нарицательной слово, попросту «любовь», а в просторечье даже именно «любовные шашни». София и Молчалин не желают принимать к сведению предупреждения Лизы о том, что уже рано, пора расходиться, есть опасность, что отец Софии их застанет вдвоём.
Этому есть объяснение. София влюблена, и за своими чувствами теряет страх и осторожность. Молчалин же не боится, что его застанет за этим времяпровождением его начальник и отец Лизы, ведь в таком случае чтобы Софья не была опозорена ему придётся на ней жениться, чего он, видимо, и желает, ведь это введёт его в дом уже не на правах секретаря, а на правах родственника. Молчалин надеется в таком случае на протекцию будущего тестя, а также, вероятно, положил глаз на его богатства в надежде на наследство.
Лизу всё же волнует перспектива того, что Фамусов узнает обо всём, так как она в этом случае точно потеряет своё место. А этим местом она, по-видимому дорожит. Следовательно, она не чувствует, что ей недоплачивают, или что её обижают, её всё устраивает в её нынешнем положении.

Вот что мы видим из первых двух явлений

Фамусов, который ещё вполне служит на довольно высоком казённом посту и имеет секретаря, которому позволяет проживать в своём доме, ухаживает за служанкой, но в этом деле он не самодур. Он не заставляет оказывать ему милости силой, а добивается ответных чувств, но, разумеется, не ждёт глубоких отношений, а так, хочет с ней порезвиться безо всякой ответственности. Он и не пытается её обмануть тем, что якобы в неё влюблён, но вполне расположен пошалить.
Служанка отбивается не слишком активно, отвечая ему лишь тем, что, во-первых, их могут застать за этим флиртом, но кто? Фамусов отводит этот аргумент тем, что София ещё спит. Фамусов оценивает Лизу как скромницу (не одаряет его тем, что он хочет от неё получить), но при этом на уме у неё только проказы и ветреность. Он расценивает её шутку с часами как способ заманить его, ему кажется, что Лиза ответно заигрывает с ним.
Во-вторых, служанка отказывается от флирта, называя Фамусова стариком, но продолжает обращаться к нему на «вы». То есть в таком отказе ведь имеется намёк, что если бы хотя бы он был помоложе, тогда, быть может, его претензии не остались бы безответными. Либо же она попросту указывает ему, что в его возрасте не пристало ему волочиться за горничной, но и в этом случае можно сказать, что будь он моложе, стало быть, ему такое было бы простительно.
Эта фраза Лизы дала повод многим режиссёрам подбирать на роль Фамусова старых актёров. Но это не верно. Фамусов поправляет «почти», то есть не старик, а лишь почти старик. Лиза не спорит. Возраст Фамусова можно определить по возрасту Софии. Она лишь совсем недавно стала молодой женщиной, когда Чацкий уезжал, она была совсем девочка, без форм, вероятно. Следовательно, ей сейчас около шестнадцати-семнадцати лет, она ещё не вышла из возраста, когда должна повиноваться отцу. Её отец – вдовец. Возможно, что ему не более сорока лет. По тем временам это – тот возраст, когда уже можно говорить, что он – старик, или почти старик, но в целом-то в этом возрасте ещё вполне можно было бы ему и влюбиться, и жениться повторно.
  Также мы видим, что Лиза – философ. Она говорит:

«Минуй нас пуще всех печалей
И барский гнев, и барская любовь».

Фамусов не доволен, что София читает французские книги. В те времена в моде были французские романы о благородных разбойниках и любви, которая не обращает внимание на препятствия и сословные различия. Французские романы – это жанр, который Фамусов не одобряет. При этом он иронизирует над отечественными романами, которые скучны настолько, что он, читая их, моментально засыпает.


Из явления третьего мы видим вот что

Софья совершенно счастлива тем состоянием, в котором она находится, выдаёт афоризм про себя и Молчалина: «Счастливые часов не наблюдают».
Она убеждена, что теперь не только она будет скучать целый день, но и Молчалин тоже. То есть ей было весло просто сидеть с ним, держаться за руки и молчать. И будет скучно целый день жить нормальной человеческой жизнью дочери состоятельного вдовца, которую отец любит и балует.

Что раскрывает нам четвёртое явление

Лиза явно виновата, и поэтому, уже как женщина с опытом, вместо того, чтобы оправдываться, фактически нападает на отца.
Действительно, ситуация не простая. Ещё минуту назад она якобы спала, а тут уже у порога спальни она бодра и не спит, и рядом откуда ни возьмись – Молчалин. Поневоле подумаешь, что или он уже был где-то поблизости, как бы не с ней же в спальне, либо же он караулил момент, когда София проснётся, или же они сговорились свидеться ровно в этот час, поскольку он в точности пришёл к моменту её пробуждения. В любом случае это не случайно. Фамусову это не нравится, он, естественно, выговаривает своему секретарю, чтобы он для прогулок выбирал другие места, а не ошивался подле его взрослеющей дочери.
В ответ, как видим София нападает на отца, что он напугал её своим неожиданным появлением. Отметим, что не менее неожиданное появление Молчалина её не напугало, и Фамусов не отмечает этот факт, и не устраивает дочери допроса, а лишь сетует на то, что вот его же сделали виноватым, что дескать слишком неожиданно появился возле спальни дочери. И ведь не в самой спальне, а лишь только рядом! Фамусов фактически частично находится под каблуком у собственной дочери, и лишь ворчит, но признаётся, что, вероятно, виноват.
Это следует из того, что он не удивляется, как можно обвинять его в том, что он вошел в одну из комнат своего же дома? Вместо этого он оправдывается тем, что ему тяжело, всем до него есть какое-то дело, он утомлён своими обязанностями. Но ведь у него есть секретарь! Ведь этот секретарь, Молчалин, который тут же стоит, обязан был бы часть работы Фамусова взять на себя!
София льёт притворные слёзы. Фамусов оправдывает своё радение тем, что заботится о счастье дочери, вспоминает, как рано он овдовел, и сообщает, что нанял Софии замечательную няню, которую называет второй матерью, но её переманили за лишние пятьдесят рублей в год. То есть Фамусов экономный, но не согласился поднять жалованье няне, чтобы она осталась. Впрочем, это говорит о том, что он – опытный начальник, и понимает, что идти на поводу любой просьбы подчинённых о повышении жалования опасно, это может продолжаться и продолжаться.
Тут же он говорит о себе, что сохранил здоровье и фигуру, но говоря «монашеским известен поведеньем» он спровоцировал Лизу на возражение. Едва лишь она пытается вставить слово, он её затыкает, зная, что ей есть что сказать о нём, о его далеко не монашеском поведении. Вероятно, этот сатирический момент зрители не заметят, если актёры не обыграют его должным образом, то есть Лиза должна довольно ехидным голосом сказать три слова «Осмелюсь я, сударь».
 Высказывание Фамусова: «Дались нам эти языки!» указывает на то, что, нанимая учителей языков, родители делают ошибку. Учителя-иностранцы, приходящие на разовые занятия «по билетам», то есть по квитанциям, а не по длительному договору, не только и не столько учат иностранному языку, сколько распространят на них нравы, укрепившиеся у них на родине, преимущественно речь об учителях-французах и о французских романах. Фамусов понимает, что эти учителя – «побродяги». Действительно, в те времена что француз – то и учитель. Других верительных грамот ему не требовалось. И эти горе-учителя обучают «и нежностям и вздохам, как будто в жёны их готовим скоморохам». Тут же Фамусов сообщает, какой он благодетель Молчалину. Безродного из Твери он принял в свой дом и обеспечил ему чин асессора, то есть обеспечил его правом наследного дворянства, не просто дал возможность выжить, а дал весьма неплохой старт и ему, и будущим возможным потомкам. Фамусов, действительно, достаточно весомый человек, если безродного может сделать дворянином. Поэтому он вполне может требовать того, чтобы с его мнением считались.
София нелепо вступается за Молчалина. «Шёл в комнату, попал в другую». Человек проживает в этом доме, и он по ошибке зашёл в комнату, соседнюю со спальней молодой дочери хозяина? Как может Фамусов стерпеть такое издевательство? Он прав, уточняя «Попал или хотел попасть?»
София начинает лгать про сон, в этом сне она намекает, что у неё может быть молчаливый, но бедный суженный, и что отец является каким-то страшным разлучником. И говорит о том, что это жуткий сон был прерван голосом отца.
Фамусов спрашивает Молчалина, как он оказался тут, и Молчалин говорит, что искал Фамусова с бумагами.
Это ведь совершеннейший фарс! Перед этим он говорил, что просто гулял без дела, а София сказала, что он ошибся комнатой! А теперь, оказывается, что Молчалин разыскивал рано поутру Фамусова в комнате, рядом со спальней его дочери! Молчалин также говорит, что пришёл на голос Фамусова, так что Фамусов даже удивляется «Дался им голос мой».
Но вспомните явление, где Фамусов был в этой комнате! Ведь он-то как раз говорил тихо, чтобы не разбудить Софию! Что производило в этой комнате шум? Сначала часы, которые перевела Лиза, эти часы били так, что даже Фамусов пришёл узнать, в чём дело. Затем Лиза нарочито громко говорила, кричала, а Фамусов зажимал ей рот и удивлялся, что она так кричит.
Действительно, вот цитата из второго явления:

«Лиза (как можно громче)

Да полноте-с!

Фамусов (зажимает ей рот)

Помилуй, как кричишь.
С ума ты сходишь!»


Итак, Лиза кричит, Фамусов зажимает ей рот и удивляется, что она кричит. Явно, что если кто-то разбудил Софию, то именно Лиза, а не Фамусов. То же и вот отношении Молчалина. Он не мог слышать голос Фамусова, так как Фамусов старался говорить тихо.
Третье явление начинается тем, София спрашивает Лизу, почему она кричала.
Вот цитата:

«София

Что, Лиза, на тебя напало?
Шумишь…»

Кроме того, София не слышала голоса Фамусова. Она узнала об этом от Лизы, которая сообщила ей, что здесь уже побывал её отец:

«Лиза

Тужите, знай, со стороны нет мочи,
Сюда ваш батюшка зашел, я обмерла;
Вертелась перед ним, не помню, что врала».

Итак, Фамусов был тих, шумели лишь часы, которые перевела Лиза, и сама Лиза. Но оба, и София, и Молчалин утверждают, что их встревожил голос Фамусова. Фамусов не заметил этого несоответствия. Не хотел обострять отношений? Или он глуп, или забывчив?
Интересно, были ли у Молчалина с собой бумаги? Неужели он с ними явился на свидание к Софии? Если так, то, следовательно, он заранее озаботился тем, чтобы иметь оправдание? Но оправдание чего? Что он с бумагами был рядом со спальней Софии? Слабое оправдание! И к тому же он ведь сначала сказал, что прогуливался. Кто же прогуливается с бумагами? Очевидно, что бумаг у Молчалина не было. Следовательно, Фамусов должен был бы удивиться тому, что Молчалин говорит, что нёс бумаги, а бумаг у него как раз и нет! Фамусов, как мы видим, очень снисходителен к своим домашним, он видит, что они все явно лгут ему, все трое, но не хочет обострять отношения детальным разбирательством. Он лишь числится главой семья, а на деле именно София уже всё взяла в свои руки. Именно поэтому Молчалин и решил за ней приударить, поскольку понимает, что если София захочет, то Фамусов добьётся более высоких чинов для Молчалина. Вот в чём причина его ночного с ней сидения на кровати, взявшись за руки, молча. Молчалин попросту знает, что этим молчанием он верней сделает себе карьеру, чем хорошей деятельностью секретаря. Будь он отличным секретарём, ему так и суждено будет оставаться секретарём до конца своих дней. Но он метит выше, намного выше.


Пятое явление продолжает раскрывать характеры героев и их отношения друг к другу

В начале пятого явления Лиза высказывает своё второе философское наблюдение – кредо жизни:

«Грех не беда, молва нехороша».

Не столь страшно грешить, сколь страшно, что об этом узнают многие. Вот оно кредо Лизы, а далее мы узнаём, что и Фамусова тоже.
Но София не боится молвы.

«Что мне молва? Кто хочет, так и судит».

Это говорит о не слишком большом уме Софии, ведь она тут же опасается мнений и действия своего батюшки, а ведь если о ней пойдёт молва, то ведь и отец об этом узнает!
Неужели она надеется, что отец будет затыкать уши и не слушать молвы, то есть не обратит внимания на то, что все кругом будут говорить о недостойном поведении Софии?
Глупа София, глупа!
Лиза рассудительно предсказывает, что если София впредь не станет осторожней, то Фамусов запрёт её, а Лизу и Молчалина прогонит прочь. Видно, что она этого очень боится.
Тут же мы узнаём, что София допускала и более плохие поступки, недели ночное бдение с молодым человеком. Вот её признание:
«Бывает хуже, с рук сойдет»

Остаётся лишь догадываться о её худших грехах. Слово «бывает» указывает, что такое было не один раз, а несколько, ведь иначе она сказало бы «было, что худшее с рук сошло».
Лиза припоминает, что уже предупреждала Софию, выступала пророком, предрекала неприятности от связи с Молчалиным. Сообщает, что Фамусов хочет выдать Лизу за человека с чинами и деньгами. Ранее и сам Фамусов сказал: «Кто беден, тот тебе не пара».
Лиза говорит о хорошей партии – полковнике Скалозубе, но на взгляд Софии он глуп.
Лиза говорит о Чацком, но София отвергает и его, поскольку он не говорит доброго слова ни о ком, а лишь веселит своими колкостями.
Далее мы узнаём о том, что между Софией и Чацким был роман, но София считает его лишь детской дружбой, хотя сама первая сказала об измене. Выходит, через три года после того, как Чацкий уехал, София сошлась с Молчалиным.
Чацкий предвидел что-то подобное, но это не помешало ему уехать.
Стало быть, не так уж он и любил Софию.
В этом случае София права:

«Вот об себе задумал он высоко…
Охота странствовать напала на него,
Ах! если любит кто кого,
Зачем ума искать и ездить так далёко?»

Но ведь в этих словах присутствует слово «любит». Она находит себе оправдание в том, что Чацкий её не любил. Её свидания с Молчалиным не являются изменой, потому что между ней и Чацким не было любви, так как Чацкий якобы не любил, поскольку если бы любил, тогда и не уехал бы. Вот логика. Сначала она говорит, что не любила сама, что это была лишь детская дружба, а затем упрекает его, что он недостаточно сильно любил, иначе бы не уехал. Так изменила ли она, или нет? Она сама признала, что между ней и Чацким что-то было, первая заговорив о любви, и перебив Лизу, не давая ей сказать о ней и Чацком ничего.
Но Лиза всё же рассказала целую историю. Едва лишь она говорит: «А помнится…», как София моментально перебивает её: «Что помнится?». Тут же она говорит, что были лишь шутки, но Лиза не соглашается:

«Лиза

И только? будто бы? – Слезами обливался,
Я помню, бедный он, как с вами расставался.
– Что, сударь, плачете? живите-ка смеясь…
А он в ответ: «Недаром, Лиза, плачу,
Кому известно, что найду я воротясь?
И сколько, может быть, утрачу!»

Лиза утверждает, что была любовь, в ответ София оправдывается, что никакой измены не было. Впору припомнить фразу «На воре шапка горит», ведь Лиза не говорила об измене!
Ведь София говорит:
 
«Я очень ветрено, быть может, поступила,
И знаю, и винюсь; но где же изменила?»

Сама первая произнесла это слово. И призналась, что поступила очень ветренно. Поступила? Уж не беременна ли она? Пока что мы думаем, что нет, поскольку все ночи с Молчалиным она лишь молчит, держит его за руки, и они, кажется, слушают музыку. Так, во всяком случае, сказала сама София.


Шестое явление расставляет всё по своим местам

Чацкий ехал к Софии со скоростью пятнадцать с половиной вёрст в час. Лихо! И даже не смыкая глаз! Двое суток в седле? И ведь это очень неплохая скорость для верхового на длинную дистанцию. Да ещё и ветер, буря! Возможно ли? Или он лжёт? Да и как должен выглядеть человек, который сорок пять часов ехал верхом? Ему бы ванну принять, переодеться. И ведь он уехал на срок более трёх лет. Какая разница в этом случае, с какой скоростью он возвращался? И уехал он не по государственному или служебному поручению, а по собственной инициативе!
София зачем-то нагло лжёт, что всех расспрашивала, не видели ли они Чацкого.
Целая строфа лжи от Софии:

«Всегда, не только что теперь. –
Не можете мне сделать вы упрека.
Кто промелькнет, отворит дверь,
Проездом, случаем, исчужа, издалёка –
С вопросом я, хоть будь моряк:
Не повстречал ли где в почтовой вас карете?»

 Чацкий понимает, что это ложь, но объявляет, что верит: «Блажен, кто верует, тепло ему на свете».
Оказывается, как вспоминает Чацкий, они с Софией в тёмном уголке прятались от батюшки и боялись, что их застанут. Но София называет это ребячеством.
Чацкий отмечает, что София «расцвела», то есть очень похорошела, и что она это знает. Спрашивает её, не влюблена ли она. Что ж, это вполне честно, если принять к сведению, что у них были какие-то близкие отношения, хоть бы даже и вполне детские, невинные.
София уходит от ответа. Чацкий начинает шутить, ведь именно этим он в своё время привлёк её. Но София уж не та, она презрительно комментирует его шутки, называя их «Гоненье на Москву».
Чацкий начинает вспоминать общих знакомых и родственников, награждая их меткими остроумными приметами, Софию это раздражает. Хотя Чацкий говорит, что после странствий за рубежом, даже эти люди ему милы, и признаёт, что недостатки сыщутся у любого. София уравнивает Чацкого с тётушкой, говорит о нём, как о простом сплетнике.

«Вот вас бы с тетушкою свесть,
Чтоб всех знакомых перечесть».

На этой стадии Чацкий, будь он, действительно, умён, уже понял бы, что его София больше не любит. Она и встретила его довольно сухо, и прошлые встречи называла ребячеством, и шутки над Москвой отвергла, и наконец намекнула, что он напоминает тётушку, то есть старую сплетницу. Эта тётушка, как мы узнаём, чрезвычайно стара, старая дева, имеющая полный дом воспитанниц и мосек.
После этого следовало бы ему откланяться и уйти.
Далее Чацкий высказывает ровно те же самые мысли, которые ранее высказывал Фамусов – о том, что в учителя берут иностранцев, «числом поболее, ценою подешевле», и что кроме того, что они иностранцы, других достоинств у них нет. «Подбитый ветерком», то есть не имеющий приличной одежды бедный француз имел все шансы жениться на княгине.
София подхватывает его презрительное отношение к учителю танцев, дескать, кто же за него пойдёт замуж, но Чацкий говорит, что и княгиня пошла бы.

«От нас потребуют с именьем быть и в чине»

А французу достаточно того, что он – француз.
Лиза позволяет себе вставить едкую реплику на счёт острого языка Чацкого, София не затыкает служанку. То есть служанка понимает отношение к Чацкому Софии, и демонстрирует его. Говорится, что если хочешь узнать, как относятся к тебе хозяева, посмотри на отношение к тебе детей и слуг.
Слуги относятся с презрением. Следовательно, о тебе не слишком хорошо отзываются хозяева дома в твоё отсутствие.
Но Чацкий отвечает на эту реплику так, будто бы она сказана Софией. Возможно, что эта реплика приписана Лизе по ошибке, её должна была сказать София. Поскольку Чацкий на эту реплику отвечает следующее:

«Чацкий

По крайней мере, не надутый.
Вот новости! – я пользуюсь минутой,
Свиданьем с вами оживлен»


«Свиданьем с вами оживлён» – свиданием с Софией, а не с Лизой же! И он оправдывается насчёт своего языка: «Ко крайней мере, не надутый». То есть он признаёт, что он – острослов, почти сплетник, но не чванливый. Стал ли бы он оправдываться перед словами Лизы? Вряд ли. Сказал бы, что не хватало ему, чтобы в беседу с дочерью хозяина вмешивалась горничная. Да и София сделала бы замечание Лизе.
Далее Чацкий вполне мягко отзывается о Молчалине, лишь слегка подтрунивая над ним, и тут же даже как бы хвалит его, говоря, что он

«дойдет до степеней известных,
Ведь нынче любят бессловесных».

На это София в сторону, то есть про себя, как бы мысленно, говорит: «Не человек – змея» про Чацкого.
Далее следует явный выпад против Чацкого. София говорит следующее:

«Хочу у вас спросить:
Случалось ли, чтоб вы, смеясь? или в печали?
Ошибкою? добро о ком-нибудь сказали?
Хоть не теперь, а в детстве, может быть».

Это явный наезд на его манеру говорить, причём, она ведь знает его с детства, но намекает, что и в годы раннего знакомства он никогда ни о ком не говорил ничего доброго. Этим она даёт свою оценку его злословию на все времена, не нынче, каким он стал, а в целом обо всей его жизни, о его манерах общения.
В ответ на это происходит окончательное выяснение отношений между Чацким и Софией.

«Чацкий

Когда все мягко так? и нежно, и незрело?
На что же так давно? вот доброе вам дело:
Звонками только что гремя
И день и ночь по снеговой пустыне,
Спешу к вам голову сломя.
И как вас нахожу? в каком-то строгом чине!
Вот полчаса холодности терплю!
Лицо святейшей богомолки!..–
И все-таки я вас без памяти люблю».

Далее - Минутное молчание. В этой строфе не всё сразу понятно. Первая строка – ответ на то, почему он говорит колкости. Всё мягко, нежно и незрело. Ему не хватает твёрдости в людях, в жизненном укладе, по-видимому? Он упрекает Софию, что она отзывается о нём плохо за всю его жизнь, начиная с самого раннего детства: «На что же так давно?», то есть вроде бы в детстве она не видела недостатков в его речах, и почему же она перечёркивает этим вопросом даже те довольно тёплые отношения, когда его манера говорить ей нравилась?
Он говорит о том, что о ней самой, о Софье, он никогда не говорил плохо. «Вот доброе вам дело». Кажется, что он предлагает ей сделать доброе дело? Нет, это в современном языке мы бы эту фразу поняли так. Но Грибоедов говорит о том, что вот, дескать, я приведу вам пример моих добрых слов и моего доброго отношения. Оно касается вас, София. К вам я спешил по снегу, гремя колокольчиками, то есть не уступая дорогу, двигаясь в санях напролом. Ранее мы могли бы подумать, что Чацкий скакал верхом, так как скорость довольно велика, и он говорит, что не смыкал глаз. Если он ехал в санях, то кто бы ему мешал вздремнуть во время поездки? Это странно. Чацкий явно преувеличил свой подвиг, когда появился перед Софией. Далее он сетует, что София смотрит на него строго, осуждает его шутки, холодна с ним. Видимо, ранее она была с ним отнюдь не столь холодна, не так ли? И тут же признаётся в любви. Это дело нешуточное. София не удивляется, так как для неё это не новость. Она ничего не отвечает. Вот это самое молчание обязательное к исполнению к комедии. Чацкий ждёт ответных слов любви. Он признался в любви, разумеется, требуется ответ, положительный, или отрицательный. В ответ молчание. Это – явным образом указание на то, что это его чувство не взаимно. Он это понимает и начинает кое-как извиняться:

«Послушайте, ужли слова мои все колки?
И клонятся к чьему-нибудь вреду?
Но если так: ум с сердцем не в ладу.
Я в чудаках иному чуду
Раз посмеюсь, потом забуду;
Велите ж мне в огонь: пойду как на обед».

Он признаётся, что несмотря на колкость слов, относится ко всем этим людям с добротой, и у него «ум с сердцем не в ладу». Видя умом эти недостатки, он этих людей любит всем сердцем, так вот получается. И подкрепляет своё признание в любви обещанием послушаться любого приказа:

«Велите ж мне в огонь: пойду как на обед».

Но в ответ София отвечает ему как раз в духе Чацкого. Она сама высмеивает его так жестоко, как он при ней никого ещё не высмеивал! В своих сатирах он никому не пожелал смерти! А она? Читаем!

«София

Да, хорошо – сгорите, если ж нет?»

Итак, итогом этого разговора стало: София позволила Лизе высмеивать Чацкого, сама сказала ему неоднократно, что он ей неприятен, и в ответ на его признания в любви сказала, что было бы хорошо, если бы он сгорел в огне, а если не сгорит, то этот исход не будет для неё хорошим.
Вот так.
Почему же Чацкий не уходит? Он любит Софию не за её душу, не за её отношение к нему (которое хуже некуда)? За что тогда? Уж явно, что не за богатство её батюшки, так как сам он тоже не беден. Выходит, что она уж столь прекрасна, что он даже при отвратительном к нему отношении хотел бы быть с ней? Это называется, что он набрался ума? Это называется, что он умён? Серьёзно?


Два последних явления

Последние два явления показывают лишь то, что Чацкий по-настоящему влюбился в Софию, даже больше, чем тогда, когда её покидал. Точнее, только сейчас и влюбился по-настоящему. Хотя не понятно, с чего бы? Она была к нему столь строга, холодна, насмешлива, но она изменилась внешне. Так что умный Чацкий любит лишь тело, внешность Софии, но никак не того человека, каким он её нашёл.
С Фамусовым Чацкий рассеян, говорит полную чушь, состоящую в том, что он спешил повидаться, и поэтому устал и хочет немедленно уехать. Зачем же было спешить в гости, если при этом не перекинулся хоть какими-то словами, кроме отказа что-то рассказывать? Это не вежливо, в конце концов! Фамусов, заметьте, относится к Чацкому по-дружески, называет его и другом, и братом. Он приглашает его сесть и рассказать новости. Чацкий уходит от разговора. Он лишь сообщает Фамусову, что его дочь похорошела. И тут же опровергает что-то такое, о чём лишь начинает говорить Фамусов. Похоже, что Фамусов намекает Чацкому на женитьбу на Софии, но Чацкий немедленно отказывается.
Иначе о чём эти две реплики?

«Фамусов

«Сон в руку» – мне она изволила шепнуть,
Вот ты задумал…

Чацкий

Я? – Ничуть».

Ведь понятно, что фраза «Вот ты задумал», сказанная после фразы о Софье и о её сне, и при том, что фраза касается задумки Чацкого – это намёк, что Чацкий, быть может, задумал свататься?
Чацкий отказался от этого. Свататься он не хочет! Чего же он хочет в таком случае? Просто чтобы София была влюблена в него, а там видно будет? И он побуждает её своим признанием. Видит, что признание не вызвало ожидаемой реакции. Собственно, всё первое действие комедии уже показывает нам всё, что нам нужно было знать о семейных отношениях в этой комедии. А именно: Чацкий прежде делал вид, что любил Софию, но нет, не любил, уехал на три года и не писал ни строчки. Теперь же он приехал, приврал о невзгодах, которые претерпел, но не нашёл в Софии никакой симпатии. В отчаянии он признался в любви даже в присутствии горничной Лизы, но это вызвало лишь презрительное пожелание, чтобы он сгорел в огне. София явно любит Молчалина, забывает с ним обо всём. Молчалин явно не боится быть застигнутым с Софией, но в её присутствии весьма неумело оправдывается. Фамусов видит ситуацию, но не признаётся себе в ней. Он заигрывает с горничной Лизой, но он не тиран. Его недоумение насчёт того, который же из двух проник в сердце Молчалина, крайне удивительно должно быть для зрителя. Во-первых, Фамусов, кажется, не отказался бы обсудить перспективу замужества Софии с Чацким, но Чацкий опроверг это. Во-вторых, Чацкий уехал на года дня, и прибыл только нынче, так что он не мог быть причиной смущения Софии. В-третьих, ведь не Чацкого, а Молчалина он застал у дверей спальни Софии. В-четвёртых, София столь горячо заступалась за Молчалина! В-пятых, едва лишь Фамусов появился, София ушла. Если бы она любила Чацкого, то с чего бы ей было уходить? Она ушла по той причине, что общение с ним ей уже надоело, и она обрадовалась, что долг хозяйки дома теперь не вынуждает ей поддерживать неприятный ей разговор. Она поспешила покинуть Чацкого так быстро, как только это стало возможным. Почему же мы, зрители или читатели, считаем Чацкого умным? Ведь ему явственно дали понять, что он в этом доме – не желанный гость, что ему тут не рады. Он мог бы побеседовать с Фамусовым, но самого Чацкого Фамусов как человек не интересует вообще, от слова «совсем», от слова «никак». Да добрый ли он человек, если к отцу той, про кого говорит, что он любит её, он относится как к пустому месту? Его добрыми словами встречают, а он не хочет и пары слов сказать? Мог бы он, например, ответит чуть вежливее:

«не столь сладка на деле заграница,
хотя и у неё нам есть чему учиться,
всё прочее – потом, а ныне же, прости,
с дороги я устал и принуждён уйти».