(Продолжение)
Наташа была непостижимо мужественным человеком. На ее долю выпало немало физических страданий, и ни одной жалобы, никаких стенаний. В 2012 г. – перелом шейки бедра (упала на льду). Две недели в больнице без реальной помощи! Две недели мучительных болей и ни одной жалобы. Я был потрясен ее мужеством. Я бы этого не выдержал. Только после моего скандала у зам. главврача больницы ей сделали, наконец, операцию. Многие больные с переломом шейки бедра, включая одну подругу Наташи, после этого уже из дома не выходят. Мы же, благодаря Наташиному мужеству, не пропустили ни одной европейской криминологической конференции, и уже в 2013 г. были с Наташей в Будапеште. Два года Наташа всюду ездила с палочкой, а затем уже без нее. И опять, как и раньше не менее пяти поездок за границу в год (европейская криминологическая конференция, Балтийский криминологический семинар, социологический конгресс, зимние и летние каникулы в Италии, Франции, Болгарии, Испании, Таиланде…).
Последние годы больные ноги и все те же постоянные поездки по всему миру. Да, иногда вновь с палкой.
И страшная мучительная болезнь и смерть. Последние полтора месяца жизни Наташа не могла ничего есть, жизнь поддерживали ежедневные капельницы. И опять – ни единой жалобы, ни единого стона. Мне страшно вспоминать все это…
Наташа не только была удивительно человечна, умна, порядочна, интеллигентна (какое устаревшее понятие…), мужественна, гостеприимна, остроумна. Она же была и человеком науки, хотя и очень скромным, и малоизвестным. Вот сейчас немного об этом.
По специальности Наташа – инженер-оптик, окончившая ленинградский ЛИТМО. Всю жизнь работала во ВНИИ, участвовала в научных исследованиях и автор около десятка опубликованных научных работ (они перечислены в «Моё всё»).
Могла бы и дальше, и больше, но связав судьбу со мною, потихонечку увлеклась… криминологией и девиантологией. Это время (1970-е годы) совпало с моими исследованиями самоубийств. Сотни материалов расследований по факту самоубийства. Надо было обобщить, привести в систему, отразить в таблицах, графиках. Но никакой техники тогда дома (да и на работе) не было. И Наташа взяла на себя этот труд, скрупулезно (как всегда и во всем) вникая в саму проблему суицидального поведения. Тем более, что по иронии судьбы, в числе исследуемых материалов был и по факту самоубийства зам. директора их ВНИИ. Психологическими проблемам суицидального поведения занимался психолог Л. Смолинский. В результате две наши совместные статьи были опубликованы в Эстонии (в РСФСР тогда нельзя было публиковать никаких эмпирических данных о «чуждых советскому народу» явлениях): Гилинский Я., Проскурнина Н., Смолинский Л. Социальные и медико-психологические проблемы суицидального поведения молодежи (Таллин, 1979) и Гилинский Я., Проскурнина Н., Смолинский Л. Некоторые проблемы суицидального поведения молодежи и их предупреждения (Тарту, 1984).
В те же годы мы проводили эмпирические исследования тяжких насильственных преступлений и пьянства. В изучении последнего Наташа принял самое непосредственное участие: вместе со мной около полуночи опрашивала лиц, освобождающихся из медвытрезвителя. Происходило это так. Работяги после рабочего дня выпивали, попадали в медвытрезвитель и к ночи их выпускали «протрезвевшими». Я не мог просить сотрудников моего сектора ночью ехать «на работу», и все это мы делали вдвоем с Наташей.
И вот она, вникая в результаты трех эмпирических исследований, решила сделать кое-какие обобщения. Это была ее личная инициатива, выразившаяся после длительной работы в статье: Проскурнина Н. Использование в криминологических исследованиях классификации социально-демографических групп населения (Тарту, 1985). В ней Наташа рассчитала коэффициенты криминальной, суицидальной, алкогольной активности различных социально-демографических групп населения Ленинграда (по полу, возрасту, социальному положению). Насколько мне известно, до сих пор нет аналогичных работ. И, пожалуй, это была первая работа, показавшая на эмпирическом материале, что максимальная криминальная, суицидальная, алкогольная активность – у одной и той же группы: мужчины рабочие среднего возраста. Лишь позднее заговорили об «исключенных», как наиболее девиантной группе.
А затем Наташа неизменно помогала мне. Она читала все мои работы и делала разумные замечания («логический пропуск», «неудачное выражение»). Ко всем моим и коллективным с моим участием монографиям библиография – Наташина. Сейчас это не так сложно технически, а в 1980-е годы все было «вручную». Наташа в библиографии (а у меня по 800-900 источников) делала то, что не делает никто и нигде: она к каждому источнику в скобках указывала, в какой главе монографии на него есть ссылки! Например: Комарницкий А.В. Основы ювенальной юстиции. – СПб: Знание, 2010 (гл. 1, 18). Это – каторжный труд, добровольно взятый Наташей на себя. Она же составила таблицу (6 страниц) по истории криминологии настолько, видимо, удачную, что ее полностью воспроизвел (разумеется, с ссылкой на мю книгу) проф. В.В. Лунеев в своем двухтомной «Криминологии».
А еще Наташа (в молодости) была – спортсменом. Легкая атлетика. И я, сидя на трибуне, смотрел ее бег и прыжки. У нее много грамот за спортивные успехи. Ну, и по горам лазали. Будучи коренными ленинградцами / петербуржцами, познакомились с Наташей… на высоте 3 тыс. метров в горах Алтая. А потом уже по Карпатам ходили.
Наташа удивительный Светлый Человек. Мое счастье. Моё всё. (И непереносимая трагедия после ее смерти…).