В час великого выбора
Массовое, агрессивно навязываемое и назойливо рекламируемое распространение такого явления как содомия, происходящее во многих странах (прежде всего, наших бывших «партнеров») вызывает естественное отвращение, но не только. Есть некоторые понятия, культурные, цивилизационные, закрепленные историей, этикой, памятью народов, ставшие общечеловеческими. Одно из них, дружба, бесстыдно оскорбляется практикой современной содомии, и видится в этом, если использовать поэтическую формулу, оскорбление души. Впрочем, можно и без поэзии — русский народ называет это точно по смыслу, только проще и грубее — плевок в душу.
Не могу представить мировой литературы, больше того, мировой культуры без образов дружбы. Это чувство появляется на ранней заре человечества, даже раньше столько раз прославленной и воспетой любви! Оно возникает у ребенка в те первые миги, когда он начинает осознавать себя как личность. Это чувство рождается с первыми звуками осознающей себя речи, с первыми знаками на камне или глине. Оно сопровождает человечество на протяжении нескольких тысяч лет его великой, прекрасной и трагической истории. Приоткроем несколько страниц и вспомним!
Шумеро-аккадский эпос «О все познавшем» повествует о дружбе между царем и полубогом Гильгамешем и степным дикарем Энкиду. Дружба преодолевает огромное расстояние между героями, и они становятся верны друг другу на всю жизнь, вместе сражаются и совершают подвиги, вместе отправляются в дальний поход за ливанским кедром. Когда же Энкиду по воле богов умирает, Гильгамеш с невероятной, первобытной силой и страстью оплакивает друга —
Я об Энкиду, моем друге, плачу,
Словно плакальщица, горько рыдаю:
Мощный топор мой, сильный оплот мой,
Верный кинжал мой, надежный щит мой,
Праздничный плащ мой, пышный убор мой, —
Демон злой у меня его отнял!
(перевод И.М. Дьяконова)
А потом, продолжая горевать и не имея возможности оживить Энкиду, Гильгамеш пускается на поиски эликсира вечной жизни, и, потерпев неудачу, спускается в царство мертвых ради одного только разговора с другом.
Отправимся теперь из Месопотамии в Святую Землю. Когда праведный и многострадальный Иов, прокаженный, отвергнутый всеми, проклятый даже собственной женой, сидит в скорбном одиночестве, кто приходит к нему? Не родственники, не домочадцы, не слуги, нет! Приходят друзья —
И услышали трое друзей Иова о всех этих несчастьях, постигших его, и пошли каждый из своего места: Елифаз Феманитянин, Вилдад Савхеянин и Софар Наамитянин, и сошлись, чтобы идти вместе сетовать с ним и утешать его.
И подняв глаза свои издали, они не узнали его; и возвысили голос свой и зарыдали; и разодрал каждый верхнюю одежду свою, и бросали пыль над головами своими к небу. (Иов, 2:11, 12).
Впоследствии же является еще один из друзей Иова, Елиуй. И он, самый молодой, но и самый верный, разрешает великую тяжбу Иова с Богом, и благодаря ему, Бог возвращает Иову все утраченное.
А теперь наш путь лежит в далекую и непохожую на ближневосточные царства Срединную Империю — древний Китай. Есть великий шедевр китайской прозы, старинный рассказ «Юй Бо-я, скорбя о друге, разбивает цитру». В этой истории дружба связала высокого сановника Юй Бо-я и простого крестьянина, дровосека Чжун Цзи-цы, а причиной этой дружбы стали взаимное понимание ими музыки и непреходящая любовь к искусству. Сановник, называя себя «скромным чиновником», оказывает благодеяние Цзи-цы, дает ему деньги на учебу, на покупку книг. Но, когда через год Юй Бо-я приезжает, чтобы проведать друга, он узнает о его смерти. И тогда Юй-Бо-я играет на своей драгоценной цитре у могилы друга, и, завершив игру, разбивает цитру со словами —
О Цзи-цы!
Нашей дружбе с тобой нет достойной цены!
Хоть всю землю теперь мне до края небес обойти,
Не с кем будет ни слова сказать.
Эта песня замрет, больше мне не играть,
И цитре янтарной быть только с тобой,
Тебе её должен отдать.
(перевод В.А. Вельгуса и И.Э. Циперович)
Что нам остается после таких примеров? Наверное, вернуться в Европу и открыть роман Ремарка «Три товарища», и вспомнить, как Отто Кёстер продает свое единственное достояние, могучую машину, ради того, чтобы хоть ненадолго продлить жизнь возлюбленной своего друга…
А сколько примеров дружбы дает русская литература! В том числе таких разных по характеру и склонностям, как Пьер Безухов и Андрей Болконский, как Обломов и Штольц! И, даже если в русской литературе мы часто видим дружбу в реалистических, обыденных, отнюдь не трагических обстоятельствах, но и тогда нисколько не сомневаемся, что и в этом случае друг сделал бы все что в его силах для терпящего беду друга.
А в «дивном новом мире», который нам усиленно навязывается, дружба просто предана на поругание! Совершилось чудовищное и безумное, и я уже несколько раз был свидетелем того, как запечатленная в истории мужская дружба интерпретируется с точки зрения содомитов. Все человеческое высмеяли, опошлили, спародировали, перемешали с похабщиной, и отношения между мужчинами теперь сводятся к форме дозволенного и даже предпочтительного разврата плюс к поводу для гей-парада, так что ли?
Нет, нет и никогда! Если для России сейчас наступил час великого выбора — устоять или умереть, то совершенно то же самое можно сказать и про высокое искусство, про тысячелетнюю человеческую культуру. Если эта мерзость победит — прахом развеется искусство, бесследно умрет культура, а за ними останется умереть и человечеству как биологическому виду. Значит, надо победить эту мерзость, в том числе и силой великого и прекрасного искусства!
Опубликовано в газете "День Литературы", № 8-9, 2023