Прыжки с парашютом

 
 С годами из памяти многое стирается и для того, чтобы задержать этот естественный процесс я решил изложить на бумаге некоторые моменты из моей жизни, так как я их помню. Возможно, это будет кому-нибудь интересно.

Первый прыжок.
Желание прыгнуть с парашютом, наверное, сидит в голове у каждого мальчишки, тем более у студента КАИ, не был исключением и я.
В один прекрасный день осенью 1989 года я увидел рекламный плакат, где приглашали всех желающих попрыгать с парашютом. Ну, если приглашают, почему бы не зайти? И зашел в здание на ул. Патриса Лумумбы, это оказалось здание Казанского АСК. Внутри творился творческий беспорядок – по коридорам здания укладывали парашюты. Кругом купола, стропы и толпы озабоченных парашютистов перворазников с глазами полными страха и восторга. На мгновенье в голове промелькнула подлая мыслишка – что я здесь делаю? Оно мне это надо?
Я попытался что-то спросить и меня сразу послали, чтобы я не мешал, послали на этаж выше в приемную. В приемной я узнал страшную, для студента, новость. Прыжки оказались платные и, хотя для студентов КАИ предусматривалась 50 процентная скидка, сумма для меня все равно оставалась приличной. Я спросил, а что-нибудь еще есть?
Девушка секретарь, не отрываясь, от своего маникюра лениво ответила –«Ну есть еще секции, где тоже прыгают планерная, например, там четыре месяца нужно ходить на занятия, а потом три прыжка – все абсолютно бесплатно.»
Я подумал, что мне спешить некуда можно немного и потерпеть, да и не так страшно будет прыгать если четыре месяца обучать будут. И я записался в планерную секцию Казанского АСК. Что такое планер я представлял себе слабо, думал, это, что - то вроде авиамодельного кружка. Главной моей целью тогда это было прыгнуть с парашютом. Думал вот прыгну, и брошу все эти планера куда подальше. Я даже не подозревал, что все будет совсем иначе.
По вечерам, после института я начал ходить в АСК на занятия. Таких же ненормальных как я оказалось человек двадцать пять. Нам преподавали аэродинамику, штурманскую подготовку, теорию полета, устройство планера. И я понял, что на планере можно летать!!! Как же мне повезло, оказывается, и прыгнуть можно, да еще и полетать тоже! И я заболел небом, с упорством маньяка я начал впитывать все, чему нас учили.
Постепенно я узнал, что среди нас есть опытные планеристы, которые уже летали и теперь просто повторяют вместе с нами материал. Незаметно проходило обучение, и наступил март месяц – пора зимних прыжков. Всем планеристам полагалась сделать по три прыжка каждый год перед полетами на планере. Нас стали готовить к прыжкам – ввели новый предмет – парашютная подготовка. Оказывается, в планере тоже будет парашют и это как-то вселяло некоторую уверенность в нас.
Показали, как разворачиваться на парашюте, как готовиться к приземлению. Научили нас укладывать купол. И вот настал день укладки наших куполов, с которыми мы будем прыгать. Когда понимаешь, что от этой тряпочки с веревочками зависит твоя жизнь, укладываешь парашют особенно внимательно, конечно, под контролем опытного парашютиста инструктора.
Помню, как напоминали мне «ножки гигантского жука» стропы, уложенные специальной вилочкой в кармашки парашютного чехла. Как нужно собирать стропы в бесконечную косичку после приземления. И вот все позади уложенный парашют сдан в парашютное хранилище, заполнен его паспорт и завтра мне с ним прыгать. Какой же она мне была родной в тот миг, та большая белая тряпочка с веревочками, которая должна спасти завтра мою жизнь.

С нами проходила обучение одна девушка из института культуры, звали ее Неля. Очень общительная и добродушная. Ей как не технарю труднее все было освоить. И она панически боялась наших выпускных зачетов. Я как мог, разъяснял, что сам понял, так мы и подружились. Неля снимала комнатку недалеко от нашего общежития и часто бывала у нас, учила лекции и иногда приходила на наши дискотеки.
Настал день прыжка. Прыжки проходили на аэродроме Куркачи под Казанью. Добираться до него нужно было на электричке. Мы с Нелей оделись потеплее и поехали на аэродром.
Сидя в электричке мне в голову, лезли тревожные мысли, а вдруг это последний твой день в жизни, может, кого обидел зря и тебе это сегодня зачтется. Я откровенно трусил и как мог, скрывал свои чувства. А мысли крутились, как назойливые подлые противные мухи. Может зря я это все затеял? Противный голос с железной логикой и упорством носорога повторял раз за разом как заезженную пластинку в моей голове - Вот разобьёшься и не будет у тебя впереди никакой светлой и прекрасной, наполненной радостями и приключениями жизни. Не будет любимой девушки страстных поцелуев детишек, внуков – ничего не будет – никогда! И ничего после тебя на этом свете не останется, был человек и нет дурака. Может нужно было хоть записку прощальную между книг на полочке в общаге оставить чтобы, когда разобьюсь кто-нибудь нашел добрым словом меня вспомнил... Как же жалко себя аж слезы наворачиваются….
Другая половина моей сущности говорила прямо противоположное: Ты сильный человек ты совершаешь подвиг, ты идешь навстречу приключениям и можешь победить все в этой жизни даже свои страхи и у тебя, такого положительного во всех смыслах, впереди просто обязано все быть замечательно и прекрасно. Все в твоих руках – ты герой!
Героем я сам себе, конечно, нравился больше, чем жалким хлюпиком поэтому плохие мысли я старался не думать и заглушал их веселыми разговорами и бравадой.
 Посмотрев вокруг, я заметил, что Неля тоже о подобных вещах думает. Я решил отвлечься немного и заговорил с двумя парнями из нашей группы. Это были два друга земляка из Нижнекамска Бектимиров Ринат и Воробьёв Сашка. Сашка много шутил, парень даже из своей фамилии хохму придумал. Он часто говорил кому нибудь в шутку чтобы отказать собеседнику в какой нибудь просьбе например – твоя фамилия Воробьев? нет? – все равно ты в пролете! А Ринат над ним шутил – это твоя фамилия Воробьев это ты в пролете! Они вообще очень любили друг над другом прикалываться. С такими веселыми людьми было проще не думать о плохом, и мы с Нелей с удовольствием с ними коротали время до аэродрома.
  Я посмотрел на своих спутников на их безудержное веселье и вдруг заметил, что у всех у них в глазах есть, что - то общее – какая - то не естественная зажатость еле уловимое напряжение и беспокойство. И тут я догадался, а они не просто так, такие веселые и жизнерадостные, они же, как и я пытаются заглушить свои сомнения и страхи. Делают вид, что прыгали уже не одну сотню раз и, что для них прыгнуть, как в соседней магазин за булочкой сходить. Ура я не один такой я не трус (не могут же все вот эти ребята вокруг меня быть трусами?) значит, и я не трус.
Как-то неожиданно быстро мы приехали. Остановка Куркачи, нас погрузили в старенький ДОСААФ-авский автобус и повезли на аэродром. Все закрутилось, завертелось. Времени на плохие мысли просто не осталось, началась жизнь героев!!! На аэродроме царила суета, все куда-то бегали, суетились, шумели двигатели самолетов. Нас направили в парашютное хранилище получать парашюты. Выдали мне первый попавшийся мешок. Парашют был совсем не тот, который я укладывал в аэроклубе, этот был старенький и потрепанный грязно зеленого выцветшего цвета. Мне как-то не по себе стало от такого подарка судьбы. Я спросил инструктора-парашютиста: -«а что по новее парашюта нет?» Он, деловито улыбаясь, сказал, что у них все парашюты старые потому, что часто используются, а для парашютов опасно, когда они долго лежат на складе и не перекладываются, ткань слипается и парашют может не раскрыться, а эти постоянно в работе хоть и выглядят потрепанно, зато надежные и проверенные.
В общем, он меня убедил, и я полный энтузиазма потащил парашют грузить в автомобиль, который должен был их отвезти на место старта. Было ужасно холодно машина так и не приехала, мы толпой потащили парашюты по взлетному полю аэродрома.
Тут мне рассказали, что парашютный спорт — это когда ты пять минут орел, а все стальное время – лошадь))). Вот, наконец, то мы пришли на место старта. Рядом, неподалеку стоял, заправлялся зеленый «кукурузник» (Ан-2), с которого мы будем прыгать. Нас построили проверили паспорта парашютов, мы одели парашюты и подогнали подвесную систему. Инструктор еще раз объяснил, как нужно просто сложить руки на груди шагнуть из двери самолета, оттолкнувшись от него подальше и прежде, чем дернуть кольцо, отсчитать трехзначное число, например, 551, 552, 553. Потом необходимо: осмотреть раскрытый купол проверить, не спутались ли стропы, как их нужно распутывать, как действовать если тебе в стропы попал другой парашютист как нужно разворачивать парашют по ветру перед приземлением и обязательно, чтобы не сломать ноги, держать их вместе перед, касанием земли.
Хотелось поскорее уже прыгнуть. Пойти погреться. Было очень холодно и никакой романтики не было и в помине. Ну, когда же все это кончится, когда же мы, наконец, то прыгнем! Даже перспектива разбиться больше не пугала, скорее бы уже лишь бы не было так холодно.
Нас разделили на восемь человек, и первая партия с суровыми застывшими лицами пошла грузится в «кукурузник». Вот за ними закрылась дверь, загудел мотор и самолет лениво покачиваясь поехал выруливать на взлет.
Мы с земли смотрели как «кукурузник» взлетел и начал кругами набирать высоту над аэродромом.
Помню, как из самолета выпал красный маленький парашют. Это пристрелочный объяснил инструктор. Это парашют с грузом чтобы посмотреть куда его отнесет ветром чтобы понять где будут приземляться люди. Самолет сделал еще один круг над аэродромом сбавил обороты и под ним в небе вылупились два белых шарика это были раскрывшиеся купола парашютов. Потом следом еще два купола раскрылись и повисли неподвижно в воздухе. Самолет полетел на второй круг чтобы выбросить еще четверых человек. В ясном солнечном свете можно было рассмотреть, как из самолета вываливаются маленькие, черные точки и как потом над ними раскрываются и надуваются воздухом неестественно белые на фоне голубого неба белые купола. Постепенно первые парашютисты приближались к земле. Купола сдувались и исчезали из нашего взора. С места старта непонятно было, как там приземлились ребята все ли у них нормально? Но по деловой суете и обыденности обстановки на аэродроме было ясно, что ничего необычного не происходит значит все идет хорошо. А неутомимый «кукурузник» снова подрулил, за следующей порцией своих пассажиров. Я подумал, странные рейсы у него получаются, как в небо так полностью груженый поднимается, а обратно ему наверно легко пустому лететь.
Начали потихоньку подходить первые прыгнувшие. Страшно усталые, несут на себе огромные сумки с парашютами, с горящими от восторга глазами. От усталости они даже толком объяснить, как это было, не могут, ладно потом их расспросим, когда время будет.
Подошла очередь и мне в самолет загружаться.
Нас снова построили, спросили у каждого из нас вес и распределили по весу. Я оказался самым тяжелым в нашем взлете (8 человек называли взлетом) и мне предстояло прыгать первым.
Скомандовали направо и мы побрели в сторону тарахтящего «кукурузника».
Внутри «кукурузника» были маленькие откидные сидушки, скамеечки вдоль каждого борта
Мое место было первое по левому борту около двери. Я должен был прыгать первым. ¬ В самолете было очень шумно из-за работы мотора. Выпускающий кричал, рассаживая нас по скамеечкам и жестами показывал, как нужно ставить ноги и руки перед выпрыгиванием из самолета.
Кричал:
– ногу правую ставим вот сюда перед самым обрезом выходной двери самолета,
 - берем кольцо в руку — вот так
- складываем руки на груди — вот так
- потом немого наклоняемся, чтобы не удариться головой о верхний край двери и шагаем из самолета отталкиваясь из него как можно дальше.
Задача как можно дальше оттолкнуться от самолета в момент отделения чтобы купол не зацепился за хвост самолета. Первые прыгают 4 человека с левого борта с правого борта прыгать будут на втором круге встаем и подходим к двери по одному! Все понятно тогда поехали, и закрыл дверь.
Как-то отчетливо стало ясно что выйти из этой двери на землю мне уже не получиться, придется прыгать из нее в голубую бездну.
Самолет взлетел, выпускающий подошел ко мне и застегнул фал моего парашюта за тросик, натянутый внутри самолета под потолком. После прыжка этим фалом, который останется в самолете снимется чехол вытяжного парашюта, когда я выпрыгну из самолёта. Потом наполниться воздухом вытяжной парашют и стабилизирует мое свободное падение. Затем я дерну за кольцо, или не дерну и за меня его автоматически через четыре секунды дернет устройство автоматического раскрытия и начнет вываливаться из парашютного ранца основной купол. Будет тормозящий рывок от наполненного воздухом основного купола, и я благополучно начну плавно снижаться на парашюте. Так нам объясняли на теоретических занятиях в аэроклубе. Как это будет на практике? - мне это предстоит проверить сейчас.
Самолет набирал высоту долго даже уже начали появляться мысли может прыжки отменят? Тем более, что перед стартом нас предупредили, что усилился ветер до 25 метров в секунду, что будет протягивание по земле и необходимо будет гасить купол. Может покатают, покатают на самолетике и обратно привезут на аэродром? Мелькнула мысль в моей голове. Выпускающий посмотрел на высотомер у себя на запястье и взвел пружину на моем запасном парашюте, вставил чеку. Значит мы уже набрали более 350 метров высоты. Автомат запасного парашюта срабатывает при высоте менее 350 метров. Нужно не забыть вытащить эту чеку после раскрытия основного купола – промелькнуло у меня в голове. Иначе автомат дернет вместо меня кольцо запасного парашюта и придется спускаться на двух куполах которые могут спутаться и погасить друг друга…. Вдруг неожиданно заревела прерывисто сирена. Выпускающий встал открыл дверь высунул голову из нее наружу из самолета, осмотрелся и крикнул – нормально – первый пошел! И посмотрел на меня.
Я, как-то внезапно, автоматически встал, взялся правой рукой за кольцо парашюта. Самолет сильно качало я, стараясь не упасть подошел к выпускающему. Про себя подумал как-то все обыденно, привычно все происходит. Где же романтика, где восторг и удовольствие? - наверно это все будет попозже. Лишь бы страх не появился, а то все удовольствие пропущу.
Глаза как у маньяка напряженно смотрели в бездну через раскрытую дверь самолета…. Так наверно смотрит кролик, когда под гипнозом ползет в пасть удава. Вдруг в голове что-то переключилось, и я ощутил какое-то опьянение. Мне вдруг стало легко и весело. Казалось, что я запросто вот сейчас смогу вылезти прогуляться по крылу самолета держась руками за растяжки. Вся серьезность момента, какая-то игрушечная не настоящая. Выпускающий показал жестом что нужно сгруппироваться и прижать вторую руку к груди и крикнул - Пошел!
Что будет происходить после команды пошел мы все прекрасно знали - существовало только два сценария развития дальнейших событий:
Первый – парашютист, с криком нецензурной лексики, делает шаг из самолета
Второй - он не делает этот шаг и его мощным пинком сзади из самолета выпинывает выпускающий. А что делать? Ничего личного такая у выпускающего работа выпрыгнуть должны все быстро. Иначе самолет улетит из зоны выброски и люди будут приземляться куда попало- на деревья, провода, дома, автодороги под колеса автомобилей. В общем нужно как можно скорее выкинуть «задумчивого» парашютиста из самолета и все.
В крайнем случае, на помощь к выпускающему придет второй пилот кукурузника, который уже стоит рядом с выпускающим и загадочно так мне улыбается.
Перспектива получить пинок сзади на глазах у всех в самолете меня явно не устраивала. Я физически чувствовал, как пристально и с трепетом меня провожали взглядами оставшиеся сидеть семь человек, которые пойдут вслед за мной. Кроме того, я был опьянен воздушной эйфорией, природный страх был вытеснен из моего сознания, поэтому я с нетерпением шагнул из двери самолета в пустоту навстречу новым удовольствиям и восторгам, об которых я так много слышал и так долго мечтал.
Неожиданно стало тихо. Шум самолета сменился шумом ветра перед глазами мелькали два цвета голубой и белый. Я почувствовал, как у меня сзади в районе шеи что-то легонько хрустнуло. Это разорвалась кантовочная веревочка и сорвало чехол вытяжного парашюта. Я успел заметить, что мелькание цветов прекратилось, остался только синий цвет и белого не было. Я понял, что падаю спиной к земле, совсем не так как я себе представлял. Я представлял, что буду падать как показывали по телевизору. Широко расставив руки в сторону лицом к земле, разглядывая окружающие меня красоты земли и наслаждаясь полетом как птица. А тут что – падаю как кусок непонятно чего лечу задницей к земле. Это наверно от того, что я руки в стороны забыл растопырить. Так руки то у меня на груди прижаты и кольцо, зажатое в руке, мешает руки раскинуть. Блин совсем забыл надо же было посчитать три раза! 551 – забыл какое число следующее? – ладно еще раз 551 и 551- я дернул за кольцо. На удивление кольцо намного легче оторвало контровку чем это было на земле наверно с перепугу я его сильнее дернул.  Наконец-то я смог широко раскинуть руки в стороны!!! Ура вот она первая радость победы! Я наконец-то увидел белый свет- цвет снега я лечу как мечтал лицом в вниз! С удивлением отметил, что воздух очень упругий как перина и что я совсем не приближаюсь к земле словно вишу в воздухе только очень сильный ветер.
Но что это? Белый цвет снова стал заменяться на синий! Я стал отчаянно загребать воздух рукам чтобы предотвратить мое запрокидывания на спину. Почувствовал, что кто-то сильный меня как нашкодившего котенка за шкирку потянул вверх. До меня дошло это раскрывается основной купол парашюта- мое свободное падение закончилось.
Внезапно я увидел черный цвет перед глазами я с ужасом понял, что это перед моим лицом — это парашютист попал ко мне в стропы! Об этом предупреждали инструктора на земле! Мы сейчас оба погибнем! Спокойно, спокойно - ты же знаешь, что делать главное его покрепче схватить руками чтобы от не выскользнул. Потом разберемся – на одном из двух куполов сядем в крайнем случае на одной запаске главное удержать его в своих руках. Только бы понять, где у него туловище? Перед моими глазами были его кирзовые сапоги.
Я решил немного подождать пока сапоги опустятся немного пониже чтобы я схватил его в районе пояса. Из опыта вольной борьбы я знал, что захват за пояс является самым надежным и крепким. Тем временем вокруг меня творилось что-то непонятное кирзовые сапоги качнулись куда-то левее. Я даже успел подумать, что не успею поймать туловище. Сапоги, описав в воздухе дугу повисли снизу меня. Я с удивлением увидел, как эти сапоги висят и болтаются внизу меня далее из них торчат ноги и ноги эти растут из моей простите задницы!
До меня наконец то дошло — это же мои ноги и это они в кирзовых сапогах, которые в момент раскрытия болтались у меня перед лицом, а сейчас просто повисли внизу.
 Я так обрадовался, что никакой аварийной ситуации не было! Никто ко мне в стропы не попадал! Я посмотрел над головой у меня был красавец, мой самый, самый любимый, в тот момент, белоснежный искрящийся на солнце купол парашюта – мой самый лучший на свете друг – мой купол. Как-то сразу стыдно стало, что я его считал старым и обшарпанным.
Моему восторгу не было предела вокруг меня был солнечный день море синего неба. Подо мной бескрайняя белая снежная пустыня и я часть всей это красотищи. И тишина просто звенящая неземная какая-то тишина!!!
Впрочем, не такая она уж и тишина я услышал, как кто-то дико кричит в воздухе. Я подумал, что кто-то раскрылся рядом со мной и кричит от дикой боли, наверно, что-то сломал себе сейчас потеряет сознание от боли! Я осмотрелся слева от меня чуть выше висел второй купол я на всякий случай потянул правые стропы чтобы уйти от второго купола подальше вправо. Но парашют как-то не охотно удалялся, и я бросил эти попытки тем более я понял, что мы не приближаемся друг к другу, между нами, метров двести и зря я дергаюсь.
Между тем человек под вторым куполов истошно орал. Я прислушался человек матерился во все горло. Смысл его нецензурный выражений сводился если перевести на культурный язык к следующему- Господи, как же мне сейчас хорошо, как же мне хорошо… К сожалению, не получается передать весь эмоциональный настрой обычными словами который передает простой русский мат.
Я вспомнил за мной следующим должен был прыгать парень по имени Марат, скорее всего это он матерился в небе громогласно на всю округу. Я крикнул ему Марат, у тебя все хорошо?  Он крикнул, что все просто замечательно. Он продолжил громко изливать свои эмоции на нецензурном диалекте.
Тем временем приближалась земля я вспомнил, что необходимо расчековать автомат запасного парашюта. Разглядеть на своем животе чеку не получилось – вытащил ее на ощупь.
Я разглядывал, что происходит вокруг я висел на подвесной системе как на аттракционе в парке висел и смотрел куда меня относит ветер, пробовал тянуть за стропы чтобы развернуть парашют, но получалось это плохо так как парашют был десантным д-1 неуправляемым в народе такие парашюты называли дубами
Я услышал, как на моем животе щелкнула пружина в автомате запасного парашюта это значит до земли оставалось менее 300 метров. Пора было готовиться к приземлению. Перехлестнув как учили лямки со стропами перед собой, я добился того, чтобы земля набегала строго на меня прижал крепко ноги слегка их согнул в коленях и приготовился к удару о землю. Сложно было определить расстояние до земли так как белый снежный покров не позволял это сделать Удара не было я как-то неожиданно плавно погрузился в снег причем выше колен практически по пояс. Нас учили, что сразу поле приземления необходимо забежать вбок от купола и погасить его, взяв рукой за край купола. Но как бежать, когда ты воткнут в сугроб по пояс? Пока я раздумывал, что же мне делать купол взял за шкирку и плавно вытащил меня из сугроба вверх метра на полтора и грубо приложил меня боком на поверхность снега и потянул рывком за собой вдоль земли.
Я почувствовал всю мощь купола парашюта при силе ветра в 25 метров в секунду Он тащил меня как пушинку со скоростью не менее 40 км в час я почувствовал, как моя голова лежит на мягком валике из набегающего снега. Я тащился за куполом парашюта, как и положено на боку опасаясь, чтобы не перевернуло лицом вниз и не ободрало лицо. Вокруг меня было облако из снежной пыли я ничего не видел, но понимал, что, если я не погашу купол скорость будет только возрастать. Я начал тянуть одну из лямок и накручивать ее на локоть согнутой руки. Сил у меня хватило только на один виток второй виток вокруг локтя я сделать уже не мог. Купол погасить не удавалось, и я на полу погашенном куполе продолжал движение вперед в надежде, что я рано или поздно доеду до ближайшей деревни и купол застрянет между домами.
На мое счастье, меня затормозил парень на снегоходе. Он ловко погасил мой купол и сунул мне в руку край купола и сказал на держи его. Поспешно сел на снегоход и помчался ловить купол следующего «героя»
Я лежал, сжимая кромку парашюта в руке. Сам купол беспомощной тряпкой рвался в небо. Я понимал, что сжимаю в руках купол из последних и намотал го на кулак чтобы не вырвался. Жадно дыша, я приходил в себя после такой «увлекательной» поездки. Минут наверно через 10 я смог сесть и подтянуть купол к себе навалился на него всем телом и сказал ему - все зараза отлетался теперь никуда не улетишь. До сим пор я помню запах парашютного шелка, в который я уткнулся лицом. Купол как будто бы провинившийся друг извинялся и всем видом показывал мне какой он нежный и послушный. Отдохнув еще немного, я смотал купол уложил его в сумку и попробовал пойти по колено в снегу к месту старта. Ко мне опять подъехал парень на снегоходе с волокушами, в которых он меня и подвез до здания столовой на аэродроме. Он сказал, что прыжки прекратили из-за сильного ветра и что сегодня больше прыгать не будут сейчас нас покормят и отвезут обратно на железнодорожную станцию. Я страшно устал, не мог говорить. Мне было жарко. Даже удивительно как это я мерз перед прыжком.
На аэродроме все живо на перебой делились своими эмоциями нас перворазников всех поздравили с первым прыжком, и мы сели обедать. Это были самые вкусные столовские щи в моей жизни.
Потом нас отвезли к электрички, и я проспал весь путь до Казани мертвецким сном не было никаких эмоций только усталость я так и не понял тогда, что же со мной произошло круто это ил нет просто очень хотелось спать.

Второй прыжок
После первого прыжка я стал анализировать почему у меня не получилось красиво, как в телевизоре показывают, падать лицом вниз наблюдая красоту нашей планеты? Как-то мало эстетического удовольствия получил от первого прыжка))).
Стал вспоминать, как только шум самолета сменился шумом ветра я видел синий цвет неба. Значит я падал вначале спиной к земле. Потом помню в ногах появился белый цвет снега. Видимо вытяжной парашют стабилизировал моё падение, и я летел уже ногами вниз солдатиком. Потом я дернул кольцо и в ногах стал белый цвет снова заменяться на синий. Что произошло? В момент раскрытия ранца и вытягивания строп основного парашюта моя тушка снова заняла привычное положение спиной к земле. И только когда наполнился основной купол воздухом после рывка я снова смог наблюдать белый цвет снега у себя в ногах.
Что же это получается красивого прыжка, как в телевизоре, изначально и не предполагалось??? Получается сразу после отделения от самолета меня разворачивает спиной вниз, потому что самая тяжелая часть тушки — это ранец с парашютом.
Получается, чтобы не перевешивал ранец парашюта нужно не отталкиваться от самолета, а просто нырять головой вниз как с трамплина. Тогда немного прогнувшись в полете, я должен буду «вынырнуть» параллельно земле. И полечу я, красиво наблюдая красоту нашей планеты с высоты птичьего полета, правда недолго до раскрытия автоматом основного купола. Но 4 секунды красивого полета все же лучше, чем ничего.
Итак, план второго прыжка созрел в моей голове оставалось только дождаться, когда начнутся прыжки. Планировалось, что прыгать мы будем через неделю после первого прыжка, но подвела погода и прыжки перенесли еще на одну неделю.
Многие мне говорили, что настоящий осознанный страх приходит только к второму прыжку. Во время первого прыжка просто не понимаешь, что с тобой происходит, поэтому не так страшно.  Я не стал исключением из этого правила. Но я уже немного научился не давать волю своему страху, переключать внимание на все, что угодно только не трусить.
И вот настал день второго прыжка. Снова электричка до Куркачей, вот только на этот раз автобуса не было, и мы добирались до аэродрома на попутной машине.
На этот раз на аэродроме нас ждал грузовик с горой парашютов в кузове. В этой куче рылось два человека которые громко выкрикивали фамилии, написанные на парашютных сумках, и сбрасывали их в тех, кто отозвался на сою фамилию.  Таким образом мне выдали мой новенький парашют, который я (под наблюдением инструктора) укладывал в ДОСААФ в Казани. Видимо в прошлый раз их просто не успели привести на аэродром поэтому мы и прыгали с чужими парашютами.
День выдался солнечный, теплый, ветра почти не было, ни единого облачка только большое синее небо и сверкающий на солнце снег.
Нас построили, подтянули подвесную систему, сзади прошел инструктор и проверил контровку основного замка ранца парашюта. Мы восемь человек стояли и ждали самолет. В Ан-2 с каждой стороны рассаживают на откидных стульчиках по 4 человека. Сначала выпрыгивает левый борт, который рядом с дверью, потом самолет делает второй круг снова заходит на зону выброски и выпрыгивают люди со второго борта.
Причем еще на земле нас выстроили по весу чтобы первым прыгал самый тяжелый, а последним самый легкий парашютист. Таким образом снижается вероятность того, что верхний парашютист сможет догнать предыдущего в воздухе, так как более тяжелый будет быстрее спускаться и не произойдет аварийной ситуации, когда спутываются стропы двух парашютистов при столкновении их в воздухе.
Как и в первом прыжке самым тяжелым во взлете оказался конечно же я))).
Необычно как-то шустренько к нам подкатился и замер, отплевываясь белым дымом из глушителей двигателя зелененький Ан-2 с надписью ДОСААФ на борту. Открылась дверь и нас рассадили вдоль бортов кукурузника согласно количеству съеденных булочек т.е весу)). Я сидел рядом с дверью и с грустью смотрел как ее закрывают. Снова захотелось встать и выйти из самолета пока он еще не взлетел. Но было поздно Ан-2 взревел мотором и покатил нас на взлетную полосу аэродрома смешно и неуклюже покачиваясь на лыжах с боку на бок.
Самолет вырулил на взлетку, устало сбросил обороты, двигатель снова редко как бы нехотя стал отплевываться своими глушителями. В голове снова мелькнула предательская мысль надежды может раздумал взлетать? Может отменят прыжки? Может как нибудь в другой раз? Мимо нас прошел выпускающий и пристегнул фал каждого из нас карабином к тросу, который был натянут под потолком самолета.
Потом заревел двигатель на форсажном режиме и самолет взлетел. Снег под нами начал уходить вниз, а самолет упрямо и мучительно долго набирал высоту. В иллюминаторе было видно, как становятся игрушечными, не настоящими здания аэродрома, как красиво расчерчены лесопосадками и дорогами бескрайние снежные поля внизу. Мена опять заполняло пьянящее чувство восторга, от былого страха не осталось и следа. Выпускающий снова проверил наши карабины и открыл дверь самолета. В салон ворвался поток свежего воздуха. Самолет сбросил обороты и выпускающий взял в руки небольшой тубус с привязанным к нему маленьким «пристрелочным» парашютиком и выбросил его в открытую дверь самолета.
Самолет сделал еще один круг в небе и заставив всех вздрогнуть заревела сирена в самолете. Выпускающий показал мне жестом, что пора вставать пришло время прыгать.
Сжимая рукой кольцо, я встал перед открытой дверью, рассматривая как красиво висят в синеве крылья самолета. Самолет качало, и я боялся, что поскользнусь перед дверью. Вспомнил, что решил в этот раз прыгнуть красиво и значит нужно просто нырнуть, а не отталкиваться от самолета как в первый раз….
Выпускающий крикнул – первый пошел!!! Самолет в очередной раз качнуло и медленно (что категорически нельзя делать, нужно было просто отпрыгнуть подальше от самолета) я шагнул правой ногой в небо.
Упругим потоком воздуха меня развернуло перпендикулярно двери самолета на пороге которой еще продолжала стоять моя левая нога. Как-то свободно стало голове удариться об верхнюю кромку двери мне уже не грозило мое тело было уже снаружи самолета, а левая нога еще в самолете на белом алюминиевым порожке. Запомнились широко раскрытые от ужаса глаза выпускающего. Он смотрел на меня и не знал, что делать, понимая, что произошла аварийная ситуация. Не бойся пацан - мысленно я сказал выпускающему и даже успел посмеяться над его глупым выражением лица - все идет по плану я все продумал, я красиво в этот раз буду прыгать))). Я перевел взгляд вперед и увидел хвост самолета, причем руль высоты был на уровне моей груди. Наступила моя очередь растопыривать от ужаса глаза, до меня только сейчас дошло, что хвостом самолета мне сейчас отрубит голову и скорее всего хвост отломиться и все в самолете погибнут из-за меня балбеса!!! И тот парень выпускающий. тоже погибнет ни за что…
Что делать? Так на голове у меня шлем. Он ослабит удар по голове. На спине ранец с парашютом он защищает спину. Не все так плохо. Уходит драгоценное время медлить больше нельзя я втянул голову в плечи и нырнул головой вниз под хвостовой стабилизатор самолета в надежде, что мне удастся провалится под хвост самолета раньше, чем встретится со стабилизатором.
Я летел и ждал удара, в голове застряла мысль – нельзя дергать кольцо, нужно чтобы я (или то что от меня останется после удара об хвост самолёта) как можно дальше улетело. Тогда мой парашют не зацепится за хвост и у людей в самолете будет шанс спастись. Я летел и с ужасом ждал удара. Вот сейчас ударит, вот, вот сейчас…. Я отчетливо представлял себе, как с грохотом отломается хвост самолета, как в куски разлетится мое бестолковое туловище, как самолет войдет в свое последнее неуправляемое пике к земле, как будут в бессильном страхе кричать люди в самолете. Интересно самолет упадёт раньше на землю чем мои останки или нет? Возник совсем неуместный вопрос в моей голове. Время мучительно долго тянулось, но удара так и не последовало, только шум ветра стоял в ушах.
На этот раз пронесло подумал я. Я огляделся, вокруг меня, как и при первом прыжке, была бескрайняя синева неба. Я посмотрел себе под ноги, там тоже было синее небо только какая-то оранжевая тряпочка беспомощно трепыхалась на фоне синевы.  Если везде снова небо, то где же тогда земля? Я посмотрел наверх и увидел её - землю, покрытую белым снегом. Я словно завис над ней и казалось совсем к ней не приближался. До меня стало доходить, что мои приключения еще не закончились, я лечу головой вниз, а в ногах у меня трепыхается мой вытяжной парашют. Какая жалость красиво прыгнуть у меня снова не получилось…. Необходимо подождать, не дергать кольцо, подождать пока вытяжной парашют стабилизирует падение и развернет меня головой вверх. Я снова посмотрел вверх и увидел телеграфный столб, на который я падал головой в низ. Время шло, а вытяжной парашют бессилен был меня перевернуть в правильное положение. В голове промелькнула очередная идиотская мысль – если будешь медлить на телеграфный столб как на шампур наденешься, классный из тебя шашлык получится))). Медлить больше нельзя бесполезно ждать пока меня развернет, мне предстоит нижнее раскрытие парашюта. Так называют, когда купол раскрывается в ногах парашютиста, а не над головой как при нормальном варианте раскрытия. При нижнем раскрытии купол испытывает максимальные нагрузки и может лопнуть. Так как я самый тяжелый из всех парашютистов, которые были в самолете, то и нагрузки на купол при нижнем раскрытии будут большими. Необходимо быть готовым что основной купол не выдержит и лопнет. По крайней мере перед теп как лопнет купол он должен успеть меня развернуть в правильное положение головой вверх, и я смогу штатно приземлится на запасном парашюте. Правда нам говорили, что скорость снижения запасного парашюта гораздо выше чем основного парашюта и можно сломать ноги, но в тот момент это казалось такой несущественной мелочью, да и выбирать особо нечего было. Я нащупал рукой кольцо запасного парашюта и в этот момент я услышал, как щелкнул автомат основного купола (значит истекли 4 секунды моего свободного полета и дергать кольцо основного купола уже не имеет смысла остается только ждать как будут развиваться события дальше. Выдержит купол нагрузок или нет? Как-то медленно и вяло меня развернуло, белый снег вернулся к моим ногам туда куда ему и положено быть. Я не почувствовал рывка основного купола, не было того ощущения как в первом прыжке, когда купол тебя как котенка за шкирку дергает вверх. Я со страхом посмотрел на верх боясь увидеть обрывки моего основного купола. Как жаль, что нам не выдали стропорезов (их выдавали только профессиональным парашютистам – спортсменам). Остается надеется, что купол разорвался на маленькие кусочки, которые не помешают раскрытию запасного парашюта.
На мое счастье купол выдержал и сейчас большой, белый, и упругий спокойно висел, надо мной. Как же я был ему рад! Мой хороший, мой самый лучший большой белый друг, мой купол не подвёл и спас меня!!!! Я с облегчением выпустил из руки кольцо запасного парашюта. Другой рукой вытянул из направляющей оболочки кольцо с тросиком основного купола, и оно повисло у меня на руке привязанное резинкой, как детям привязывают варежки на резинку чтобы не потерялись. Потом я расчековал запасной парашют и стал готовиться к приземлению. На этот раз разворачивать купол не пришлось земля сама набегала прямо на меня. Сначала медленно и лениво потом все быстрее и быстрее. Я, как учили, прижал ноги вместе и слегка согнул их в коленях. И вот я коснулся земли и о счастье я устоял на ногах! Красиво прыгнуть не получилось, зато приземлился как надо. Ах какой я молодец, какой я красавчик))).  Но радость была недолгой по до мной с треском провалился снег. Я по пояс оказался в ледяной талой воде.    Я совсем забыл про своего большого белого друга, а он про меня не забыл))). Купол сначала бережно вытащил меня из глубокой ледяной лужи, а потом бесцеремонно и грубо швырнул меня на снег и потащил по снежному полю со скоростью хорошего снегохода))).
Нужно признать в этот раз ветер был не такой сильный как в первый раз и купол тянул намного медленнее. Я вспомнил, как учили, перевернулся на бок, взялся за одну лямку подвесной системы и начал наматывать на локоть стропы парашюта. Постепенно, не без труда, мне удалось погасить купол. Снял подвесную систему и начал косичкой сматывать стропы. Затем сложил купол вместе со стропами и подвесной системой в парашютную сумку, сел на нее и стал ждать, когда приедет за мной снегоход. Был прекрасный солнечный зимний день. Солнышко по-весеннему припекало и мне совсем не было, холодно несмотря на то, что я был по пояс мокрый. Из громкоговорителя над аэродромом объявили, что снегохода не будет, что нам самим нужно прийти на место старта и сдать парашюты. Отдохнув немного я понес тяжелую сумку с парашютом и взмок окончательно от пота. На старте нас ждал все тот же грузовик в кузов которого грузили наши использованные парашюты. Потом уже в столовой на аэродроме я краем уха услышал голос моего выпускающего, который возмущался тем, что какой-то урод чуть не угробил его вместе с самолетом, как чудом купол не повис на хвосте самолета. Но меня спасло то, что для выпускающего все мы были на одно лицо и меня он не запомнил. Я молча сидел, вместе с другими перворазниками, устало, но с аппетитом ел столовскую кашу…… Впереди был третий мой прыжок….

Третий прыжок.

День прыжка переносили два раза из-за погоды (был сильный ветер) а после и вовсе отменили так как снег растаял и летное поле раскисло, полеты стали невозможными. Нам планеристам сказали, что мы будем прыгать свой третий зачетный прыжок перед допуском к полетам на планере у себя на планерном аэродроме в Балтасях.
Сразу после майских праздников я постарался досрочно сдать сессию в институте, чтобы иметь возможность поехать на аэродром Балтаси. Как добираться до аэродрома я узнал в ДОСААФ. Нужно было доехать на электричке до Арска и там должен был встречать аэродромовский автобус. Можно на попутке или на рейсовом автобусе до Балтасей.
Как и следовало ожидать автобуса с аэродрома я не нашел, последний рейсовый автобус до Балтасей тоже уже уехал. Оставался вариант добираться автостопом. Я начал обходить автомобили, припаркованные на привокзальной площади Арска. Один из водителей Зила спросил меня - на аэродром что ли? Да - ответил я. Садись подвезу мне по пути я как раз мимо него проезжать буду. Примерно через час водитель высадил меня на перекрестке около которого стоял обелиск из двух крыльев в виде буквы V с надписью АСК. (авиационный спортивный клуб). От перекрестка до аэродрома нужно было идти пешком метров пятьсот. На аэродроме меня проводили в штаб (одноэтажное здание с антенной на крыше). Разместили меня вместе с другими спортсменами (так нас теперь называли) в отдельной комнате барака. На аэродроме еще были курсанты — это дети которым исполнилось 15 лет и их учили летать на планерах. Их с переменным успехом инструкторы пытались приучить к дисциплине отбой, подъем, завтрак, обед, ужин все как в пионерском лагере. На содержание курсантов государство выделяло финансирование по программе «работа с трудными подростками». А мы студенты спортсмены были предоставлены сами себе нас не кормили, и мы сами добывали себе пищу в магазинах Балтасей или на колхозных полях. На аэродроме существовал один обязательный для всех ритуал — это утреннее построение перед штабом (развод). На нем Начальник аэродрома объявлял план полетов на день и выдавал задания всем обитателям аэродрома. Кто опоздал на развод до полетов в этот день не допускался. А это, как я быстро понял, было на аэродроме высшей мерой наказания.
Началась учеба, мы сдавали зачеты по пройдённому за полугодие материалу. Отдельно запомнились тренировки по аварийному покиданию планера. У стоящего на стоянке планера сняли фонарь. Необходимо было получить команду на покидание планера сымитировать открытие фонаря планера, отстегнуть привязные ремни и перевалиться из кабины планера за борт и упасть на траву. Действия отрабатывали до автоматизма весь день, до синяков и ссадин на коленках и локтях))). На следующий день сдавали зачет по данному упражнению на время. Покинуть планер необходимо было не позже 4 секунд после получения команды.
В один из дней к нам на аэродром прилетел тот самый зеленый кукурузник (Ан-2) из Куркачей с надписью ДОСААФ на борту. Ан-2 привез парашюты на которых нам предстояло прыгать. На следующий день у нас отменили занятия, и мы занимались укладкой парашютов. Наш инструктор по парашютной подготовке Гусман Ибрагимович разложил на траве летного поля длинные брезентовые полотна и на них мы спортсмены весь день укладывали парашюты для себя, всех курсантов и летчиков аэродрома.
Кроме нас купола укладывали еще и девушки. Я спросил у одной из них традиционный вопрос парашютиста сколько у нее прыжков? Девушка с улыбкой ответила не помню точно, но в прошлом сезоне сотый прыжок отмечали. Я слегка опешил, она оказывается профессиональная парашютистка! Вот у кого можно спросить, как нужно «красиво» прыгать. Я вспомнил как во время второго прыжка меня развернуло перпендикулярно самолету, вспомнил испуганные глаза выпускающего, как пришлось нырять под хвост… Я попросил рассказать мне как они выпрыгивают из самолета, чтобы лететь красиво, как в телевизоре показывают. Девушка встала на край полотнища и сказала представь себе, что вот край полотнища — это порог двери самолета. Нужно встать на него правой ногой, левую ногу выбрасываем из самолета, а правой как можно дальше отталкиваемся от порожка. При этом широко раздвигаем руки и ноги в стороны (звездочкой) и просто спокойно как на перину ложимся на упругий поток воздуха из-под винта самолета. Потренируй это движение на земле и все у тебя получится – ничего сложного тут нет. И элегантно так, я бы сказал красиво, девушка несколько раз подряд исполнила передо мной это движение, словно танцуя какой-то неведомый мне танец парашютиста))). 
Правой ногой нужно вставать на порожек, а не левой! Вот почему меня развернуло к хвосту самолета – вот в чем моя ошибка во втором прыжке!!! В течении этого дня я выполнял это танцевальное движение - разворот, отталкивание правой ногой растопырив в стороны руки. Со стороны наверно выглядело смешно. Но я с упорством носорога отрабатывал это движение до автоматизма, чтобы, когда захлестнут эмоции там в самолете перед прыжком не забыть его.
На следующий день после построения нам объявили, что до конца этой недели на аэродроме будут производится зачетные прыжки с парашюта. Ура теперь то я знаю, как прыгнуть красиво))). И вот нас снова погрузили в самолет, пристегнули карабинами к тросику. Я опять оказался самым тяжелым из взлета и буду прыгать первым. Вместо страха пришло, с трудом, но вполне управляемое, волнение, с которым хорошо помогает справиться если у себя в голове вспоминает все мельчайшие подробности как ты укладывал свой купол. Мозг отвлекается и бояться становиться некогда. Вот Гусман Ибрагимович открыл дверь парашюта и прямо перед открытой дверью стал надевать свой парашют и застегивать подвесную систему. При этом самолет изрядно покачивало и был риск, что он вывалится из самолета так и не успев надеть парашют. Но по выражению лица Гусмана Ибрагимовича данная перспектива его абсолютно не волновала, он по-деловому не спеша подтягивал ремни подвесной системы парашюта. Затем он выбросил пристрелочный парашют и высунув голову из самолета стал наблюдать куда он приземлится.
Я ждал, когда зазвучит сирена. Но она молчала. Гусман Ибрагимович показал мне знаком, что пора прыгать. Я встал подошел к двери в правой руке держа кольцо от парашюта, левую скрестив на груди. Поставил правую ногу на порожек. В низу было все необычно пестро и красиво по сравнению с зимними прыжками. Виднелись зеленые поля, деревья, крыши домов Балтасей. Особенно необычно смотрелись белые планера, которые аккуратненько стояли внизу на стоянке около штаба на аэродроме. Выпускающий скомандовал пошёл и как-то так (как мне показалось) заботливо похлопал меня по плечу. Я вспомнил чему меня учила девушка – парашютистка. Исполнил заученное движение, вынес левую ногу из самолета и как можно дальше оттолкнулся правой ногой от порожка двери. 
На этот раз я перед собой увидел не хвост, а крыло самолета и оно убегало от меня куда-то вверх. Я почувствовал упругий как надувной матрас поток воздуха. Я лежал на этом упругом матрасе раскинув ноги и руки в стороны. Шум самолета сменился шумом ветра, я краем глаза увидел удаляющееся от меня вверх самолетик. Меня словно неведомой могучей силой сдуло из самолета и положило на упругую приятную перину.
Сказать, что я был в восторге это ничего не сказать))). По до мной, как я и мечтал, раскинулась земля, чем то похожая на школьную географическую карту. Только сильный хлопающий звук нарушал эту идиллию. Мне по ушам, в прямом смыле, шлёпала моя болоньевая ветровка. Из-за ветра рукава куртки собрались в районе моих плеч и нещадно трепыхались в воздухе дико хлопая меня по голове. Поправить их в воздухе не было никакой возможность приходилось терпеть это досадное неудобство. Потом вокруг меня снова появился синий цвет неба.
Посмотрев себе под ноги, я увидел зеленый цвет аэродромного поля, Выравнивание закончилось пора дергать кольцо. Я посчитал 551,552,553 и дернул кольцо. Тросик кольца выдернулся необычно легко (на земле, когда тренировались дергать кольцо контровка на основном замке ранца парашюта рвалась со значительным усилием), видимо в воздухе из-за большого количества адреналина в крови мышцы работают на полную мощность – подумал я.
После небольшой паузы купол раскрылся и дернул меня вверх. Я повис, но стропах, проверил полное раскрытие купола и расчековал запасной парашют.
Меня сносило к краю летного поля к лесопосадке. Я попробовал натягивать стропы с края купола. Купол упруго сопротивлялся, изменял свою форму, но как-то лениво почти незаметно изменял траекторию приземления. Меня по-прежнему несло в кусты. Я еще больше натянул стропы. Почти половину купола удалось искривить, он стал похож не на смятую с одной стороны полусферу. Я рассчитывал на то, что если не получается управлять куполом (парашют Д-5 называют дубом за то, что он не управляемый) то частично погасив купол я увеличу скорость приземления и раньше сяду, не долетев до лесопосадки.
Так и получилось при частично погашенном куполе земля стала быстрее ко мне приближаться, и я стал недолетать до лесопосадки. Предполагаемая точка приземления была теперь на краю аэродрома. Парашют стал плавно заходить в нисходящую спираль.
Я отпустил стропы перед встречей с землей чтобы расправленный купол погасил излишнюю скорость приземления. Земля убегала из-под меня, а не на меня. Пришлось развернуться на подвесной системе чтобы земля бежала на меня. Приземлился на удивление удачно мягко, устоял на ногах. Неожиданно пришел порыв ветра и меня на пару метров купол снова приподнял от земли и уже как положено шмякнул меня на траву и немного потащил, прежде чем я его смог погасить. Коленки и локти были испачканы зеленью травы, в остальном в этом прыжке больше ничего необычного не было.
Три необходимых прыжка для допуска к полетам были сделаны, до следующего года можно было больше не прыгать.

Четвертый прыжок.

После того как меня судьба свела с авиацией я открыл для себя три истины.
Первая это то, что бесстрашных летчиков не бывает. Мой инструктор говорил, что страх — это нормальная реакция здоровой психики организма. Более того если перед полетом человек не испытывает страха, то его необходимо отстранять от полетов. Отсутствие страха — это предпосылка для летного происшествия. Не боятся только умалишенные психически ненормальные люди, и они в неба могут себя неадекватно вести. Главное нужно научиться управлять своим страхом, не давать ему перерасти в панику, когда она блокирует твое сознание и ты не сможешь ничего сделать для спасения своей жизни. Страх должен помогать тебе найти правильное решение чтобы выжить, а не мешать тебе. Основной девиз, который часто любил повторять мой инструктор – Если хочешь жить боятся будешь на земле, а в небе нужно думать, как выйти из сложившейся ситуации.
Вторая истина — это то, что летчики суеверные люди. Никогда не говорят последний полет на сегодня говорят крайний полет на сегодня. Не бреются перед полетом. Бреются вечером после полетов. Так же никогда не фотографируются перед полетом.
Третья истина – это то, что не бывает непьющих летчиков – все пьют и крепко пьют (во всяком случае в ДОСААФ), правда только после окончания летного дня (как говорили у нас обнуляют матрицы))).
Еще одним неожиданным открытием для меня было то, что летчики боятся (или крайне не любят) прыгать с парашютом. Им положено для допуска к полетам ежегодно делать по три прыжка, и они всячески увиливают от них. Летчики искали добровольцев, которые за них готовы были прыгать. На аэродроме даже была негласная такса один прыжок – одна бутылка водки.
Еще при укладке куполов они подходили к нам и предлагали прыгнуть за них.
Я свой четвертый прыжок тоже прыгал не под своей фамилией, а прыгал за одного из летчиков аэродрома (правда бесплатно, бутылка мне, непьющему человеку, была не нужна). Нам было просто в удовольствие попрыгать с парашютом.
Четвертый прыжок я прыгал вместе с Валеркой, парнем из нашего экипажа. Нас по три человека закрепляли за одним планером, и мы на нем по очереди летали.
Нас подсадили в самолет к девчонкам парашютисткам – спортсменкам.  Мы с Валеркой были уже после армии, а девчонки нам ровесницы или младше нас. Конечно же мы всячески пытались шутить и бравировать перед ними. В этот раз прыгать я должен был вторым. Валерка оказался тяжелее меня, и он теперь сидел на первом откидном стульчике около двери кукурузника. Пока самолет набирал высоту Он беспрерывно хохмил с девчонками и засыпал их анекдотами и байками. Я старался не отставать от него. Я в качестве шутки сказал ему на ухо Валера ты карабин к тросику самолета забыл пристегнуть! Он сразу замолчал и в глазах его появился животный страх. Идиот зачем я это ляпнул подумал я про себя. Валерка же своими шутками да хохмами маскировал свой страх, а я его добил своей выходкой! Дурацкая моя привычка на идиотские шуточки!!!
Я сказал ему, что я пошутил, показал, что карабин его застегнут как нужно. Валера сам прощупал карабин и весь фал от карабина до чехла своего вытяжного парашюта и только после этого немного успокоился, но больше не издал не слова сидел мрачный и сосредоточенный до самого сигнала сирены.
Когда зазвучала сирена просто молча встал и шагнул в открытую дверь самолета, не дожидаясь команды выпускающего. Дернулся тросик под потолком самолета и от него в дверь тянулся фал, а человека уже не было в самолете. Странное чувство только, что был человек и вот его нет…. Следующая моя очередь….  Я всегда прыгал первым.  Я посмотрел на выпускающего. Выпускающим была девушка по имени Вероника. Она жестом показала, чтобы я подошел к ней. С улыбкой так на лице поманила меня ладошкой. Никогда не забуду этот ее жест и этот озорной взгляд, который говорил – ну теперь посмотрим какой ты герой))).  Я стараясь делать вид, что мне совсем не страшно, что я прыгал тысячу раз, что прыгнуть для меня как в магазин за булочкой сходить встал и подошел к ней.
Перед открытой дверью самолета Вероника потянулась к моей щеке. Не ужели поцеловать меня девушка решила перед прыжком? - Промелькнула шальная мысль в моей голове.
Я приготовился к поцелую и подумал, что как порядочный мужчина просто обязан буду поцеловать ее в ответ, успеть бы, а то самолет так качает…. На Вероника просто крикнула мне прямо в ухо. Серега открой купол пораньше, не жди 4 секунды – поближе к старту приземлишься, меньше купол тащить придется. Я понял никто меня целовать не собирался, просто Вероника как опытный парашютист посмотрела куда должен был приземлиться Валерка и давала мне рекомендации, корректировала мое приземление. Я разочарованный тем, что поцелуя не будет шагнул из самолета, совсем забыв, как нужно было ложится на поток. Выждав одну секунду, я дернул кольцо. Ничего не произошло рывка купола я не почувствовал. Я понял, что-то пошло не так. Рука инстинктивно потянулась к кольцу запасного парашюта. Мои коленки почему-то были крепко прижаты к моим плечам, и я как не старался не мог просунуть руку между ногами и животом, чтобы дотянуться до кольца запасного парашюта. Я много раз слышал выражение, что вся жизнь промелькнула перед глазами. Сейчас и я испытал это на себе. Вспомнил детство как учился ездить на велосипеде, как с Отцом катались перед домом на коньках. Вспомнил вкус бабушкиных пирогов, горячих прямо из печки. Голос Мамы, которая рассказывает мне сказку перед сном. И много-много всего еще как в кинотеатре сюжеты из моей жизни промелькнули в моей голове.  Жалко, что Вероника так меня и не поцеловала, Одно радует, что шмякнусь я об землю быстро и мучится долго не придется.
Жить хочешь – боятся будешь на земле сейчас думать нужно, а не боятся зазвучало в моей черепной коробке. Я вспомнил, что где-то я слышал старый парашютистский способ определения скорости падения. Я набрал в рот слюны и плюнул перед собой.  Шарк слюны завис пере моими глазами и никуда не двигался казалось целую вечность. Медленно как бы нехотя он начал спускаться вниз сначала на уровень шеи потом на уровень груди потом я его потерял из виду. Ура шарик ушел вниз, а не вверх значит я падаю медленнее чем он значит сверху меня купол или тоя. Что от него осталось задерживает мое падение значит есть еще время у меня рано еще паниковать надо думать, думать, что происходит.  Я хотел посмотреть наверх и не смог над моей шеей был большой жгут, из строп, который и прижал мою шею к коленкам. Я начал раскручивать руками этот жгут. По мере раскручивания жрут становился тон ьше, а я просаживался рывками вниз. Постепенно я распутался настолько, что смог выпрямить свои ноги и увидел несколько петель из строп, которые, свисали ниже моих ног. Раскручивая жгут дальше, я старался на запутаться ногами в этих петлях. Мне повезло я распутался и со страхом посмотрел наверх в надежде увидеть хотя бы частично надутый купол. Купол был надут полностью. Я почему-то, в этот раз, не испытал никаких чувств от вида раскрытого купола как при втором прыжке. В голове была мысль - нужно успеть расчековать запасной парашют обидно будет погибнуть если спутаются купола парашютов. Выдернул чеку запасного парашюта и почувствовал удар по пальцам пружиной. Автомат запасного парашюта сработал у меня в руках. Успел подумал я, автомат сработал, значит высоты осталось меньше 300 метров. Приземлился штатно, автоматически погасил купол, смотал стропы косичкой и уложил купол в парашютную сумку. Потом я сел на нее чтобы передохнуть и наконец то расслабится все закончилось я живой…
Посмотрев наверх я увидел, как самолет из которого я прыгнул продолжал набирать высоту. Нас выпускали на высоте 1000 метров, а девчонок парашютисток поднимали на 4000 метров для выполнения затяжного прыжка и отработки фигур воздушной акробатики. Я с восхищением смотрел как в синеве неба соединяются фигурки девчонок в одну единую стайку. Красиво то как подумал я, а вот бы ты сейчас разбился и ничего бы больше не увидел – пробежала подлая мысль у меня в голове.
На меня навалился страх (хорошо, что это не произошло в воздухе) начались трястись руки и челюсть. Меня трясло, и я ничего не мог с этим поделать.  Девчонки давно уже приземлились, собрали свои парашюты и проходили мимо меня на старт. Ты чего сидишь? Пошли с нами – сказала одна из них. Спасибо я посижу немного красиво здесь… - соврал я. При попытке встать у меня начинались трястись коленки и мышцы меня не держали. Ноги отказывались мне подчиняться. Прошло не менее получаса пока я смог встать и понести свой парашют на старт. На старте я увидел Гусмана Ибрагимовича, он стоял и смотрел в бинокль как выполняют прыжки другие парашютисты. У меня стропы запутались сказал я ему. Я видел, спокойно ответил Гусман Ибрагимович, не прекращая смотреть в бинокль. Я чуть не разбился!!! Такие как вы не разбиваются и на половине купола садятся и ничего страшного ответил Гусман Ибрагимович не отрывая взгляда от бинокля. Так и не дождавшись никаких других комментариев, от инструктора по парашютной подготовке, я побрел дальше. Следующую ночь я так и не смог заснуть меня мучил страх пережитого…. После, когда я пришел в себя я проанализировал, что произошло. Я вспомнил, что, когда стоял с Вероникой у открытой двери в самолете я правой рукой сжимал кольцо (скобу) основного купола, а левой рукой я опирался на верхний свод двери чтобы устоять на ногах, когда качало самолет. Когда я выпрыгнул я не прижал левую руку к груди, а правая была прижата так как я держал в ней кольцо. Получается моя левая рука выполняла роль воздушного руля, который задал вращающее движение, и я вращался как вертушек в момент вытягивания из ранца строп парашюта вот они и раскрутились в шпагат на моей шее прижав колени к моим плечам. До выпендривался с девчонками, забыл про элементарную безопасность – сам виноват. Хорошо, что обошлось на этот раз…

Пятый прыжок.

В этот сезон больше прыгнуть не пришлось. Неделя, во время которой выполнялись зачетные прыжки закончилась и у нас начались учебные полеты на планерах. АН-2, с которого мы прыгали в это время устало стоял на стоянке.
В пятницу после окончания полетов мы с ребятами пришли в свою казарму и слушали самодельный радиоприемник, настроенное мной на частоту радиостанции Руководителя полетов. Таким образом можно было постоянно слышать радиообмен тех, кто сейчас в воздухе. В эфире объявили об окончании летного дня и вдруг мы услышали, что Ан-2 запрашивает разрешение не рулежку через 10 минут для вылета на Казань.
У на появилась возможность провести выходные в Казани, а не слоняться на аэродроме без полетов. Мы, быстро собрав пожитки побежали в штаб к Руководителю полетов. Он попросил, по рации, пилота Ан-2 взять пассажиров до Казани. Летчик сказал если успеют, то возьмет. Далее была довольна забавная сцена мы бежали, во всю прыть, по летному полю наперерез самолету, который выруливал на взлет. Ан-2, не останавливаясь открыл дверь, и мы на ходу запыхавшись, запрыгивали в самолет словно на телегу))). Самолет начал взлет мы лежали на полу среди куполов парашютов, на которых мы, совсем еще недавно, прыгали. Рядом с нами лежали девчонки парашютистки, техники и летчики с аэродрома, которые так же, как и мы решили на халяву слетать на выходные в город. Все дружно, вместе сидели и лежали на полу прямо на парашютах. Это было единственный раз в моей жизни кода мне лежа разрешали летать в самолете))). Под крылом самолета появилось летное поле старого аэропорта города Казань. Наш полет подходил к завершению. Летчик крикнул нам – ну, что ребята полетаем? Кто сказал, что Ан-2 не истребитель!!! Девушка парашютистка как-то обреченно сказала – сейчас дурить начнет… Как это? - спросил я. Сейчас узнаешь, он бешеный, он Афганец (служил в Афганистане) - крикнула она мне. И тут началось, спокойный полет превратился в дикий аттракцион. В салоне все повисло в невесомости. Люди вперемежку с парашютами то прилипали к потолку, то падали на пол, то на иллюминаторы самолета. Учитывая при этом значительные перегрузки и синяки и ссадины от столкновения с частями самолета и людьми удовольствие было прямо скажем на уровне ниже среднего. Мы все дико орали.
Я был абсолютно уверен, что этот тряпочный самолетик (крылья у Ан-2 не металлические, а обтянуты тканью) не выдержит таких издевательств. Лопнет одна из растяжек или поломается крыло. Но почему-то после очередного пируэта самолетик благополучно приземлился… Люди как вареные тараканы медленно вываливались из самолета прямо на траву. Некоторых тошнило, кто-то, покачиваясь брел к зданию аэропорта. Никогда не забуду, как один из летчиков инструкторов, который сам не раз выполнял фигуры высшего пилотажа, сразу, как только ступил на землю встал на колени и начал молча молится, наклоняясь головой до земли…
Парашютные прыжки возобновились только перед следующим летным сезоном. В начале марта месяца мы прибыли на аэродром Куркачи для выполнения прыжков необходимых для получения допуска к полетам. В это время на аэродроме выполнялись инструкторские полеты на истребителях Л-29. Перед каждым сезоном, прежде чем получить допуск к полетам с курсантами летчики должны были сами налетать определенное количество часов чтобы вспомнить навыки пилотирования самолета.
Как обычно нас построили, проверили парашюты и посадили в Ан-2. Я снова оказался самым тяжелым и поэтому прыгал первым. Во время того как самолет набирал высоту меня охватило тревожное волнение. Может не стоит больше прыгать? В четвертом прыжке тебе же явно показали, что это не твое. Может это было последнее «китайское» предупреждение, что если не бросишь прыгать, то в следующий раз разобьешься? И вот он этот следующий раз я уже в самолете…. Я почувствовал противный привкус страха и паники. Если я его не переборю, то меня начнет трясти и я ничего не смогу сделать со своими руками и ногами (как было после четвертого прыжка). Просто так обмануть самого себя, что все это ерунда и нужно просто не обращать внимание у меня не получалось и я придумал другой выход как побороть собственный страх. Я заключил своеобразную сделку с судьбой. Я подумал, если мне суждено разбиться, то пусть так и будет пусть сейчас все это и решиться. Пусть там на верху сейчас сами решат, что со мной делать, а я буду прыгать. В конце концов это не самый плохой способ закончить свое существование на этой планете. Буду прыгать красиво и кольцо дергать вообще не буду пусть судьба за меня сама решает, а я как можно дольше буду лететь красиво над землей.
Как только я принял решение от былого страха не осталось и следа. Он заменился азартом и пьянящим предвкушением свободного полета. Открыли дверь «кукурузника». Ослепительно яркое солнце заиграло на алюминиевом порожке перед дверью самолета. Выпускающий жестом показал, что пора прыгать. Порожек оказался довольно скользким. Я, неуклюже шаркая по нему ногами, чтобы не поскользнуться подошел к краю двери. В голове мелькнула предательская мысль – запомни этот порожек хорошенько может это последнее, что ты видишь в своей жизни. Затолкав эту гадкую мысль в глубины своего сознания, я вынес левую ногу из самолета, оттолкнулся правой, раскинул широко руки в стороны и лег на упругую перину воздушного потока, который сильно и нежно подхватил меня. Как будто какое-то невидимое могучее существо держало меня в своих руках. И я был один на один с этой прекрасной и смертельно опасной стихией.
Шум самолета сменился шумом ветра. Самолетик сдуло куда-то вверх, и я его потерял из виду. По до мной раскинулась самая красивая планета во всей вселенной земля на мое удивление не приближалась я словно висел над ней как на планере и казалось, что это будет вечно. Только сильный ветер мешал любоваться этой красотой. В следующий раз обязательно нужно очки, где ни будь раздобыть. Пора дергать кольцо промелькнула мысль. Не нужно дергать ответила ей вторая мысль. Ты же заключил сделку с судьбой и решил не дергать кольцо? Не буду дергать решил я, да и какое там кольцо не до него сейчас, когда такая красота и восторг вкруг. Как-то неожиданно, сначала еле заметно, а потом с катастрофическим ускорением земля слала приближаться. Я бы сказал как охотившаяся на мышку кошка сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее побежала и бросилась на меня. Потом мне девчонки парашютистки рассказали, что оказывается так устроено зрение у человека, что он на большой высоте не фиксирует приближение земли и кажется, что ты не падаешь, а висишь над землей. А когда начинаешь замечать, что земля на тебя побежала значит пора раскрывать купол – высоты осталось около 500 метров.
Я услышал щелчок пружины автомата и купол парашюта привычно раскрылся. Все подумал я экзамен перед судьбой я сдал. Я не дернул кольцо, купол раскрылся сам. Меня там на верху оставили жить дальше! Я расчековал запасной парашют. Вытащил из направляющего шланга кольцо с тросиком и закрепил его резинкой на руке, чтобы кольцо не выпало и не потерялось. Я висел на стропах и глазел по сторонам наслаждаясь тем, что все закончилось и судьба подарила мне жизнь, что все это предрассудки и тараканы в моей голове. Я посмотрел вперед и увидел, как прямо передо мной выполняет четвертый разворот Л-29.
Самолет выполнял поворот чтобы оказаться над взлётной полосой аэродрома чтобы произвести посадку. А меня сносило как раз на взлетную полосу.
Я как планерист, который сам не раз выполнял такой маневр прекрасно понимал, что летчик сейчас смотрит на землю внутрь радиуса поворота, чтобы точнее зайти на полосу. А вверх он не смотрит и меня на парашюте просто не видит. Летчик выровнял самолет над взлетной полосой и встал на посадочную глиссаду прямо передо мной. Мои руки привычно потянулись к ручке управления чтобы отвернуть вправо и избежать столкновения. Но ручки не было я был не в планере, а беспомощно висел на стропах в воздухе и ждал, когда в меня врежется истребитель. Перед посадкой все внимание пилота, а не на какую-то черную точку в небе которой был я. В голове мелькнула мысль не обманул ты судьбу не выиграл спор с судьбой. Не разбился с парашютом так собьют сейчас самолетом…В последнюю секунду летчик все таки заметил меня. Высоты у него практически не было чтобы куда-то отвернуть и вопреки всем правилам при посадке резко отдал ручку от себя и поднырнул между мной и землей. Бдольшая красивая серебристая птица, сверкая на солнце с шумом проплывала подо мной. Близко, близко, я даже ноги поджал, чтобы не задеть хвост самолета. Я приземлился прямо на взлетную полосу. Быстро собрав купол в охапку, я побежал в сторону от полосы, чтобы не мешать другим самолетам, заходящим на посадку. На стоянку выруливал после посадке тот самый самолет. Заметив меня идущего с куполом Летчик помахал мне рукой. Я ответил ему тоже и подумал, как же хорошо, что он меня заметил. Значит буду жить дальше……
Шестой и седьмой прыжки прошли без происшествий, и я их практически не помню. Видимо судьба решила меня оставить в покое и больше не испытывала. После полетов на планере мне прыгать с парашютом стало скучно и неинтересно.

Прошли годы у меня появилась семья и родились две очаровательные дочки. Мы в то время жили в моем родном поселке. Однажды в выходной день я пошел в гараж за картошкой. Открывая дверь гаража, я вдруг услышал знакомый шум мотора кукурузника (АН-2). В этом не было ничего необычного, самолеты иногда пролетали над нашим поселком. Но в этот раз меня привлекло то, что шум самолета неожиданно затих. Так бывает, когда самолет убавляет обороты двигателя перед выброской парашютистов. Я посмотрел на верх и действительно увидел в небе белые купола парашютов. Как мне потом рассказали на день поселка устроили шоу – прыжки парашютистов. У меня сжалось сердце и я забыв про картошку побежал к месту приземления парашютистов. Я подошел к одному из них и спросил можно прыгнуть? Он недоверчиво посмотрел на меня. Я прыгал, я сам уложу купол – только дайте мне прыгнуть. Парашютист спросил- где прыгал? Куркачи Казань – не моргнув глазом выпалил я. Парень посмотрел мне в глазах и видимо увидел в них такого же больного небом человека, как и он и сказал – только под чужим именем, и чтобы никому ни слова! Бери купол понесли с нами на укладку. Я с радостью схватил сумку с парашютом и пошел вместе с парашютистами как будто я один из них. Укладывали парашюты в спортзале школы. Запах парашютного шелка пьянил голову, предвкушая встречу с небом. Укладывая очередную прядку строп в ранец парашюта я около себя заметил, чьи-то ноги.  Я поднял голову и обомлел. Это были ноги моей жены. Светланы стояла надо мной и строго спросила – ты же за картошкой пошел не так ли? Светочка ты как меня нашла дорогая – залепетал я как про шкодивший кот, в надежде хоть как-то задобрить жену. Как как увидела парашюты в небе и поняла, что картошки мне не дождаться. Где еще может быть мой муж как не с парашютистами? Я применил последнее мое оружие жалостливый взгляд кона из мультфильма про шрека. Жена снисходительно посмотрела на меня и сказала ладно, но только с одним условием прыгать будем вместе я тоже хочу. Парень парашютист, родственная душа, уже стоял позади жены с улыбкой обнимая еще один купол для нее. Потом я уложил купол для моей жены. Но в этот день прыгнуть нам не удалось испортилась погода – пошли сильные порывы ветра. Купола у нас со Светой были уложены, и ребята парашютисты пригласили нас в ближайшую субботу прыгать нас вместе с ними на аэродроме в Саранске.  Там Света сделала свой первый прыжок, а я свой восьмой. Стоя на земле и наблюдая как висит в небе купол моей жены понял, что прыгать самому намного легче, че волноваться за своего любимого человека…