***
Похоронив своих товарищей и графа на кладбище в «Тёплом ключе», Ермолай Пантелеевич, оставив Елену Владимировну на попечение пожилой экономки Эльзы Карловны, повёл эскадрон в Екатеринбург. Теперь, когда основная банда была уничтожена, охраной рудников занялись наёмные дружинники и полицейские. В Екатеринбурге их встретил войсковой старшина Болотов Иван Гаврилович:
- Рад видеть тебя в добром здравии Ермолай Пантелеевич, - обнял он есаула, - надежды наши, друг мой, оправдались. Очистил ты край наш от этой нечисти, «хитников»
- Радости мало Иван Гаврилович, - тяжело вздохнул есаул, - казаков – товарищей своих много потерял, рудник «Рефтинские болота» прозевал. Правда, после разгрома банды, золото и сейф с деньгами, мы на рудник вернули, но убитых людей не вернёшь. И графа, вот тоже, потеряли.
Ермолай отвернулся и покраснел.
- Да ты не терзай себя, есаул, война без потерь не бывает. Этот Сенька – каторжник, не так прост. Он на каторгу попал из Петербурга, готовился учинить в стране переворот. Умный гад был, его жандармы три года изловить не могли. А ты, всё - таки, с ним справился, и я думаю, с минимальными потерями. Жаль, конечно, погибших, но ничего не поделаешь. А что касается графа, сам виноват, какого чёрта ввязался в схватку, сидел бы в своём особняке, живым остался бы.
- Да тут вот, дело – то какое, Иван Гаврилович, - и Барышев чистосердечно выложил Болотову всё, - стыдно мне, вроде я поступил подло, как предатель.
- Что теперь поделаешь, намотался ты, настрадался, а тут тепло душевное почуял. Не убивайся, сердцу не прикажешь. Только ты теперь, раз уж так всё обернулось, не бросай Елену Владимировну.
- Ну, что ты Иван Гаврилович, я сейчас эскадрон доставлю в Оренбург и попрошу отставку, полковник Халин обещал помочь. Я ранее подавал ему рапорт о переводе на родину, на Дон, теперь уже, видно, навсегда останусь здесь на Урале.
-Ладно, есаул, расквартировывайтесь в казармах, через три дня будет вам поезд на Оренбург.
В Оренбурге, как и обещал, полковник Халин добился аудиенции для Барышева с наказным атаманом Ожароаским Владимиром Федотовичем. Атаман радушно принял Барышева в своих апартаментах.
- Ну, здравствуй герой, наслышан о твоих подвигах, да и не только о них. Слух, брат, он ведь впереди ветра летит. Полковник Халин передал рапорт твой. Что ж ты теперь, хочешь остаться в Екатеринбургском уезде?
- Так, точно, господин атаман! Хочу послужить отечеству в другом качестве. Думаю золото казне российской, сейчас, как никогда необходимо. Правда, я пока ничего толком не понимаю в этих делах, но думаю, постепенно разберусь.
- Я тоже на это надеюсь, рад тому, что ты не покидаешь наш край. За эти годы на твою долю много всего выпало, и ты, с честью, выполнял все поставленные перед тобой задачи. Оренбургское казачье Войско гордится такими удальцами, как ты. А посему, я просьбу твою удовлетворяю, присваиваю тебе очередное звание – войскового старшины, и отпускаю в Екатеринбургский уезд, но из девятого полка ты отчислен не будешь до тридцати восьмилетнего возраста. Мало ли, что. В особо сложных ситуациях, такие казаки, как ты очень нужны.
- Служу Отечеству, Владимир Федотович! Благодарю вас, за столь высокую оценку моего ратного труда. Всегда готов встать на защиту Отечества нашего.
***
Вернувшись в усадьбу «Тёплый ключ» Ермолай Пантелеевич с головой окунулся в новую, не привычную для него действительность. Не просто было боевому казаку – есаулу / новое своё звание он в серьёз не принимал, и поэтому считал себя есаулом/, превратиться в золотопромышленника, по сути своей, купца торговавшего драгоценными металлами и каменьями. Но цепкий ум его и сознание того, что он этой деятельностью помогает росту казны отечественной, постепенно сделали своё дело. Через два года стараний, он уже смог увеличить добычу золота на своих рудниках в два раза. Торговые отношения с Петербургом вел бесхитростно и честно, чем заслужил хорошие отношения, к семье своей, императорского двора.
В жене Елене Владимировне души не чаял и, как говорил он: «Взял на себя обязательства, воспроизвести и вырастить трёх богатырей, для укрепления силы и величия России – матушки». Старания его в этом плане, вскоре вознаградились. В 1909 году родился сын Иван Ермолаевич, в 1910 году сын Пётр Ермолаевич, и, наконец, в 1911 году сын Никита Ермолаевич.
В 1909 году, заимев, наконец – то определённое, постоянное место жительства, Ермолай Пантелеевич написал письмо домой. И, хотя, доставка почты производилась медленно, но переписку с родными удалось восстановить. Писал письма младший брат Афанасий. На родине было всё нормально; отец, мать, крёстный и другие близкие проживали в добром здравии. Из писем брата он узнал, что Аджубей, вскоре, после отъезда Ермолая в Китай, продал усадьбу и выехал в Малороссию.
Затем брат писал, что в конце 1909 года его призвали на службу первой очереди, и отправили служить в город Москву.
В 1911 году он вернулся в станицу и женился на дочери атамана Гончара Фёдора Павловича, Наталье.
А в1912 году у них родился сын, наречённый Александром.
Ермолай Пантелеевич в каждом письме приглашал родных переехать к нему на Урал, отдохнуть от тяжких крестьянских трудов. И все они, во главе с отцом и крёстным, совсем уже было собрались перебраться к нему. Но 1914 году вспыхнула война, охватившая всю Европу и половину России.
России, как никогда, для производства оружия нужны были деньги, и естественно золото, поэтому Ермолая Пантелеевича на фронт не отправили, считая, что сейчас от него гораздо больше будет пользы именно здесь, к тому же опять начали пошаливать разбойники.
Афанасий Пантелеевич в тот же год был призван в армию, отбывать вторую очередь казачьей воинской повинности.
А в 1915 году раненный и контуженный младший брат, вместе с семьёй прибыл, наконец – то на Урал.
Ермолай Пантелеевич встречал брата в Оренбурге. Из вагона вышел высокий, широкоплечий сотник, рядом стройная женщина, держащая ребёнка на руках, и два казака, сопровождающие раненого брата. Не узнать Афанасия, было невозможно, перед Ермолаем стоял казак, как две капли похожий на его отца в молодости. Братья крепко обнялись.
Приписали Афанасия Пантелеевича в тот же Оренбургский девятый полк, большая часть, которого была отправлена на войну в Европу. Семью брата Ермолай, естественно поселил в своём особняке, в этих хоромах места хватило всем. Елена Владимировна и Наталья Фёдоровна быстро подружились и воспитанием детей занялись совместно. Братство было не делимо.
Так, что Александр Афанасьевич с трёхлетнего возраста воспитывался вместе с двоюродными братьями, и после, когда их семьи разъехались, не было у Александра друзей и родственников дороже их. А судьба и здесь, даже на том свете, не пощадила дядю Ермолая. Александр, хоть израненный и контуженый, но вернулся домой. А вот три богатыря дяди полегли на поле брани, на Курской дуге. Но это будет потом, а сейчас…
Ермолай Пантелеевич обратился к наказному атаману Войска Уральского с просьбой о выделении охраны рудников, так как банды начинали пошаливать всё чаще. Получив разрешение, назначил сотником своего брата и разрешил ему производить набор охранной полусотни. Два казака прибывшие вместе с Афанасием, первыми вошли в эту полусотню.
Всё было хорошо отлажено, русские воска в Европе начали развивать успех на всех фронтах, и, вдруг всё рухнуло, в феврале 1917 года рванула революция – буржуазно – демократическая, а затем октябрьская. К власти пришли большевики. Для владельцев рудников начался процесс «раскулачивания» а для казаков «расказачивания». Братья Барышевы подпадали под оба процесса.
В январе 1918 года, покинув конфискованные рудники в Екатеринбургском уезде, братья с семьями возвратились на квартиры в Оренбург. В конце января Ермолай Пантелеевич был отозван Войсковым атаманом в штаб Оренбургского казачьего Войска. Посетив казармы, встретил старого приятеля с хутора Красный Яр, Петра Куделю. От него – то и узнал о том, что творят большевики на Дону. Смерть отца и матери острым ножом резанула по сердцу есаула:
«Как же так, все они дед, отец, брат, он сам практически всю свою жизнь проливали кровь за отечество, охраняя его от внешних и внутренних врагов. Он сам, принимая участие в усмирении восставших 1905 году, старался как можно меньше нанести ущерба демонстрантам. И вот теперь благодарность за это. Видимо большевики поставили перед собой задачу – под корень вырубить, извести всё казачество.
«Как сохранить род казачий? Как сохранить детей и жён своих?» – горькие мысли сводили с ума. В штабе атаман Дутов сообщил своё решение о том, что отказывается подчиниться воли большевиков. И все присутствующие офицеры поддержали его решение. Определили направления встречных ударов. Ему войсковому старшине Барышеву приказано выступать с дивизионом казаков на городок Илецк, а затем, соединившись там с другим дивизионом, двигаться на Уральск.
Вот тогда – то и родилась мысль, отправить всех оставшихся родных в Сибирь. Тогда – то и вспомнил он о своём старом друге Миронове и о его клятве. И тогда пришла мысль – поменять фамилию, чтобы обезопасить семьи свои. И он принял решение взять фамилию, убитого вместе с отцом, крёстного своего – Платонова Петра Степановича.
«Знаю, воспротивится брат мой, моему решению, тоже захочет отомстить за отца и мать, но тогда семьи наши пропадут и не останется на земле рода казачьего. Я за всех рассчитаюсь!» - ярость захлестнула сердце Ермолая.
Брата удалось уговорить. Письмо Миронову, Ермолай отправил с проводником поезда, за две недели до отъезда. Прощались с горьким предчувствием, все взрослые понимали то, что видят Ермолая Пантелеевича в последний раз.
***
Боевые действия между большевиками и уральскими казаками начались 13 марта 1918 года. В Илецкий городок прибыл из Оренбурга большой красноармейский отряд. По распоряжению командира полка были арестованы старые казаки и приговорены к расстрелу. В городе начались повальные грабежи населения и насилия. Однако ночью казаки, получив подкрепление из соседних станиц, полностью уничтожили этот полк / 580 солдат/.
К концу апреля 1918 года к Уральску двинулись большие отряды красных. Станичные дружины, сгруппировавшись, нанесли сокрушительный удар по красноармейским отрядам, захватив большие трофеи.
До августа 1918 года большевики не предпринимали попыток взять Уральскую область. Однако, собравшись с силами, они вновь пошли на Уральск. Завязались ожесточённые бои на подступах к городу. В этих боях казаками была разбита дивизия Чапаева, и захвачены большие трофеи. Большевики опять отступили.
В декабре 1918 года большевики, собравшись с силами, опять навалились на Уральское казачье войско. Казакам не хватало сил, оружия и боеприпасов, и они обратились за помощью к адмиралу Колчаку. Для встречи направленного Колчаком обоза, выступила целая дивизия. Воспользовавшись этим, большевики 24 января 1919 года взяли Уральск. Скоро весь север оказался в руках красных. Потеря Уральска надломила казаков. К марту 1919 года красные захватили больше половины Уральской области, включая станицу Сламихиновскую, главную базу казаков. Казаки начали отступать на юг. Вместе с казаками уходили их семьи. На юге не было запасов продовольствия, и отступающим грозила голодная смерть.
В марте 1919 года войсковой круг передал власть избранному атаману, полковнику Толстому. Некоторые казаки пытались самостоятельно затеять переговоры с большевиками в станице Маргеневской. Приехавший туда, полковник Толстой приказал расстрелять и казаков и красных, участвовавших в переговорах. К концу марта 1919 года Толстым была создана семнадцати тысячная армия. И результаты не замедлили сказаться. Казаки разбили наголову четвёртую армию красных, освободили ранее потерянные территории и, даже, заняли часть территорий Самарской и Саратовской губерний. Было взято в плен более десяти тысяч красноармейцев. Сильное поражение было нанесено в районе Либищенска опять дивизии Чапаева, которая затем была отправлена на переформирование. Однако Уральск остался в руках красных.
В июле 1919 года красные перебросили против Уральской армии дивизии, освободившиеся после разгрома Колчака, который пытался, через Сибирь, сбежать в Китай или на Дальний Восток. С ним ушла небольшая часть казаков, тех, что воевали в его дивизиях. Остальные Уральцы были вынуждены отступать на юг.
В начале сентября четыре конных полка внезапно атаковали Любищенск , в этом бою погиб легендарный красный комдив Чапаев. Было захвачено большое количество амуниции и вооружения. Однако общая тенденция была к отступлению. Постепенно Уральская армия лишалась своей боеспособности. Красное командование предложило, зажатой в Гурьевске, армии сдаться. Однако Уральцы выбрали путь в бессмертие, и ушли в, практически гибельный, поход по пескам к форту Александровскому. Туда живыми дошли лишь треть армии, остальные погибли.
И даже из оставшихся в живых, всех вывести не удалось, лишь небольшая часть армии была эвакуирована кораблями Деникина на Кавказское побережье Каспийского моря. Остальные были вынуждены сдаться в плен.
***
Выступить к городку Илецк с дивизионом, и Ермолаю Пантелеевичу не удалось. Неожиданно красные захватили Оренбугский уезд и разбили отряды атамана Оребургского казачества А. И. Дутова, заставив его отступить в Тургайские степи.
Барышеву удалось всё – таки сохранить полусотню казаков и выдвинутся в указанном ранее направлении, в сторону городка Илецк. Но в связи с тем, что, этот городок, днём раньше, был захвачен красноармейским отрядом, в пятьсот восемьдесят сабель, под командованием комиссара Худакова, Ермолай остановился в станице Благодарновской, в нескольких верстах от Илецка.
Через день в станицу прискакал из городка казак, отыскав есаула, сообщил неприятную новость:
- Господин есаул, - новое звание, войсковой старшина, Ермолай так и не принял, оставаясь есаулом,- в городе творятся погромы. Вчера красные собрали на площади всех казаков и объявили, что законы Казачьего Круга теперь не действуют, и что в городе устанавливается власть Советов. В связи с этим всё имущество казаков будет поделено между другими жителями. Старых казаков арестовали, и заперли в подвале дома купца Стрельникова, купца же, вместе с семьёй, выгнали на улицу, а в его доме сделали свой штаб. Старых казаков решили перестрелять, как саботажников, отвергающих новую власть.
А сегодня приступили к исполнению своих угроз, грабят дома казаков, выгребают запасы хлеба, объявили, что мы должны выплатить контрибуцию. Офицеров, вернувшихся с войны, расстреляли у церковной ограды. Попа посадили в подвал, объявив всем то, что он, будто бы, держал на колокольне пулемёт. Комиссар Худаков отправил в Оренбург обоз с награбленным добром. Если вы не поможете, красные перебьют всех казаков.
Выслушав посланника, Ермолай направил казаков своей полусотни по соседним станицам и хуторам, объявлять сбор всех, кто может держать в руках оружие.
Казаки близь лежащих селений не были готовы воевать против большевиков. Да, они не признавали новой власти, но никакого вреда, пока, ей не причиняли, им хотелось лишь сохранить ранее принятые порядки Казачьего Круга и землю, закреплённую за ними.
Но в дело вмешалась ненависть! Что такое ненависть? Это отвращение, омерзение, злонамеренность, вражда …
Все эти чувства, к казакам, испытывал комиссар Худаков. Никто, из выше стоящих, командиров не уполномочивал его заниматься грабежами и убийствами мирного населения. Но он в революцию вступил из тех ещё, дореволюционных бомбистов, которые бегая по улицам Петербурга, забрасывали самодельными бомбами, не угодных им людей. И несколько раз попадал под казачью нагайку, и видимо не простую, а жёсткую. Неприятие требований, выдвинутых им, к захваченным врасплох казакам, вызвало в нём ненависть, повергшую городок в разграбление и истребление.
Тем временем оповещённые вестовыми казаки начали собираться в станице Благодарновской. Отряды пришли из станиц Студёновской, Иртецкой. Из посёлков Горловского, Александровского, Яманского, Вязановского, Канделинского, Березинского, Герасимовского. Отряды были небольшие, но, в конечном итоге, набралось, вместе с полусотней Ермолая, около трёх эскадронов.
Посланника из городка, Илью Крайнова, отправили назад в Илецк, с тем, чтобы казаки приготовились оказать помощь наступающим, в нужный момент, изнутри.
- Как только будете готовы, - наказал Ермолай, - зазвоните в церковный колокол. И постарайтесь уничтожить, с тыла, пулемёты красных.
Однако дождаться колокольного звона отряду так и не удалось, комиссар Худаков приказал красноармейцам, население из домов на улицу не выпускать
Тогда Ермолай Пантелеевич вспомнил Дальний Восток, тот случай, когда китайские повстанцы хотели уничтожить посты русских, у города Благовещенска, выдвинувшись к этим постам, к раннему утру, предполагая, что в это время у солдат самый крепкий сон.
- Ну, что же господа - казаки, давайте на рассвете, разделим отряд на пять полусотен, обойдём городок и атакуем со всех сторон.
Действительно эффект неожиданности дал положительный результат, в город удалось ворваться без тяжёлых потерь, но уличные бои для конных казаков не выгодны, противник стреляет из различных укрытий. Однако, как только началась атака, из домов, на помощь, кинулись казаки, видимо они ждали и были готовы. В бой вступали не только мужчины, но и отчаянные женщины - казачки. Основная масса врагов, бросая оружие, начала разбегаться.
На этом можно, было бы, и прекратить сражение. Но случилось то, что случилось. Ермолай Пантелеевич в пылу борьбы подскакал к церковной ограде, хотел, развернувшись объехать её, но вдруг взгляд его упёрся в кучу тел, бесформенно сложившуюся у церковной стены.
«Расстрелянные, старые казаки!» - догадался он.
Сверху, вниз лицом, лежал, ссутулившись, пожилой человек, опущенные плечи его, напоминали крылья подбитой птицы, пробившаяся седина опоясала его неподвижную голову.
Сердце Ермолая остановилось, затем ринулось к горлу:
- Отец! – взревел он, перекрывая все шумы городской битвы. Таким Пантелей Георгиевич запомнился ему перед последним свиданием, в тот день, когда он навсегда выехал из родного дома. И хотя, спустя минуту, есаул понимал, что это другой человек, но уже ясно себе представил, что там далеко на Дону, вот так же лежал, после расстрела, он, его любимый отец, Пантелей Георгиевич.
Что такое Ярость? Ярость – сильный гнев, зверство, неистовство, лютость. А, что такое ярость помноженное на ненависть? Это неудержимый монстр, порождающий ужас. Вот таким вдруг стал Барышев, теперь Платонов Ермолай Пантелеевич. Размахивая шашкой, он летел по улицам, истребляя попадавших в его поле зрения красноармейцев. Несмотря на то, бежали ли они на него или от него, угрожали ему или поднимали руки. Он нёсся и рубил, не одна пуля, не одна шашка и пика не коснулась его тела в это время. Это был дьявол, с искаженным, безумным лицом. Никто не посмел его остановить, ни враги, ни свои. Остановился он лишь тогда, когда на улицах престали попадаться ему красноармейцы.
- Ты кто такой? – спросил его Илецкий атаман, после того, как закончился бой. Атамана не успели расстрелять, и он был освобождён из подвала дома купца Стрельникова.
- Есаул Платонов, господин атаман! – представился Ермолай.
- Ты, что такой кровожадный, есаул? Прямо лютый, какой – то.
- Стариков расстрелянных увидел, отца вспомнил.
- Что с Дона сюда попал?
- Да.
- Ну, тогда всё понятно. Отца, видимо, расстреляли.
- И не только отца…
- Понятно. Но ты, есаул, ярость – то свою поумерь немного. В бою ясный ум нужен.
- Я долго воевал, господин атаман, расчётливым был, но за родителей своих до смерти мстить буду.
- Ишь, ты какой, не эти солдаты твоих родителей убивали.
- Да, не эти, но кланяются они одному богу. Чтобы с тобой было атаман, если бы я казаков во время не привёл. Лежал бы сейчас у церковной ограды вместе со всеми.
- Это ты верно сказал. Спасибо спас ты нас от расправы. Ладно, воюй бог тебе судья.
Вот с этого момента за есаулом Платоновым Ермолаем Пантелеевичем и закрепилась кличка «Лютый», с подачи Илецкого атамана.
О беспощадной ярости есаула Платонова, весть среди казаков и красноармейцев разлетелась быстро.
Постепенно фамилия из сознания тех и других, как бы стёрлась, и осталось одно словосочетание – есаул Ермолай «Лютый», более полутора лет наводившее ужас на врагов.
Разгромив отряд красноармейцев, Есаул Платонов повёл дивизион в столицу уезда город Уральск, где сосредоточились основные силы казачьего воинства. К концу апреля красногвардейцы попытались занять город, но были разбиты на голову. Казаки отбили большое количество продовольствия и оружия. Однако 24 января 1919 года, собрав силы и хорошо вооружившись, большевики всё же город Уральск захватили. Казаки начали отступление. В марте сопротивление возглавил полковник Толстой, собравший семнадцати тысячную армию, он добился временного определённого успеха.
Всё это время Ермолай «Лютый» принимал самое активное участие в боевых действиях. Порядок подразделений уже не соблюдался. Вместо эскадронов и дивизионов, формировались отряды разные по количеству, начиная от двухсот человек и большее. Отряд Ермолая Пантелеевича состоял в основном из башкир, в бой они вступали яростно, лавиной, устоять против такого напора было почти не возможно.
***
К концу 1919 года напор сопротивления казаков, красной армии, начал выдыхаться. Пополнение, в ряды казачьего сопротивления, прекратилось совсем. Казаки, демобилизованные с фронтов первой Мировой воны, навоевавшись, больше воевать не хотели. Кроме того, там, на фронте, сидя в окопах вместе с крестьянами, они подружились. А наслушавшись агитации большевиков – за мир и братство, они не хотели убивать красноармейцев. К этому времени большевицкая власть укрепилась, и многим их идеи пришлись по душе.
Что могли противопоставить новой власти казаки? Ничего! Власть они потеряли, военное превосходство растаяло, не было ни сил, ни оружия, ни боеприпасов, а так же катастрофически не хватало продовольствия. Если вначале сопротивления, население, представляющее собой, в основном, казаков и сочувствующих им, охотно делилось с ними продовольствием, поставляло в армию сопротивления лошадей, то сейчас всё это приходилось добывать силой. Армия казачьего сопротивления, в данном случае, превратилась в банду, грабящую население. А, в принципе, и грабить уже было нечего. Всё выгребли: и Колчак, и красные, и бело – чехи, и казаки.
Казакам ничего не оставалось, кроме того, что сдаться в плен красноармейцам, что те и предложили, но гордые казаки решили погибнуть, а в плен не сдаваться. И начали отступление через пески к форту Александровскому на Каспийском море. Без продовольствия и с минимальными запасами воды. Отступление закончилось трагически.
Однако, отряд Ермолая Пантелеевича в общую массу отступающих вливаться не стал. Как только казачье войско повернуло на юг, к нему пришёл хорунжий его отряда Елкас Тэнешев:
-Всё бачка, рехмет тебе за всё. Исен булып тор! /прощай/.Ейгэ лэ. /домой пора/.
- Прощай Елкас, и вам рехмет батыр егет/ спасибо добры молодцы/ Хэйерле юл! /доброго пути/
Ему самому, со страшной силой, захотелось повидать родных.
«Как там Елена, дети, брат мой? Живы ли они? Если живы, то, как живут? Нет, не потащусь я на это море. Приложу все силы, доберусь до Сибири, через Казахстан на Алтай, а там и совсем близко. На месте определюсь, как добраться до Жарковки»
В полку были казаки из Сибири, переговорив с некоторыми из них, Ермолай набрал человек тридцать сподвижников, и никому ничего не сказав, ночью увел их в сторону Алтайских гор.
Весь год скитались они по казахским степям, верхами на конях, иногда сплавлялись по рекам, изготовив большие плоты. Еду, одежду приходилось добывать по всякому, иногда её давали добровольно, иногда приходилось отнимать. Воровали скот, воровали лошадей. Иногда их настигали мелкие отряды красноармейцев, приходилось отстреливаться, патроны постепенно заканчивались. До Алтая добрались двенадцать казаков, вместе с Ермолаем.
Начинались холода, пришлось запасных лошадей поменять у местных крестьян на тёплую одежду, полушубки и пимы.
У озера Кулундинское, решили передохнуть, расположились недалеко от поселения староверов, в заброшенном охотничьем доме. Староверы к себе в скит не пустили.
Неожиданно к скиту вышел продотряд, распотрошили староверов, изъяли у них зерно, мясо. Казаки продотряд перехватили, красноармейцев высекли и отпустили. Хотели продовольствие вернуть староверам, но те ничего не взяли, вышел староста и объявил:
- Опоганенные продукты назад брать не будем, можете забирать себе. Зря вы отпустили красноармейцев, сейчас за вашей бандой устроят погоню. Уходите скорей, а то и нас перебьют.
И действительно вскоре их настойчиво начали преследовать, с большим трудом им приходилось уходить. Эта настойчивость натолкнула Ермолая Пантелеевича на мысль, что преследование то, ведётся так упорно неспроста, видимо именно его в этих краях давно ждали, его дурная слава дошла и сюда.
«Что за судьба выпала на мою долю, - с горечью в душе, думал Ермолай, - пожил я нормально девять лет, из своей сознательной взрослой жизни, а остальные годы всё приходилось скрываться, да воевать. Хотел взять в жёны невесту – красавицу, не получилось, чуть жизни не лишился за это. Нашёл другую женщину по душе, получилось как – то подло, вроде украсть хотел. Видимо от отчаяния ввязался граф в ту битву и погиб. Народили детей с ней, вроде жизнь наладилась, так нет, власть вдруг сменилась.
Всю жизнь мы, казаки, Родину защищали, весь жизненный уклад наш направлен на то, чтобы с малых лет быть готовыми к этому. Преданно служили царю и Отечеству, порядок блюли в стране. Разве новой власти не нужен порядок и подготовленные воины. Неужели они думают, что им не придётся защищать Отечество от внешнего врага. Нет, на Россию – матушку всегда со всех сторон вороги лезли. Богатства наши жить спокойно им не дают. Но видимо новой власти мы, как кость, поперёк горла стали.
Одному богу известно, почему так получилось.
Как там мои родные, наверное, уже похоронили меня, если сами живы. Зачем я иду к ним, слава дурная о моих подвигах, видимо, далеко разлетелась. Где бы я ни появился, прощения нет мне. Принесу я беду на их головы. Ладно, узнаю, как они живут, показываться не буду, если всё хорошо, пойду в ЧК и сдамся. Знаю, расстрел меня ждёт! Ну, да, к тому всё и шло »
Перед Новониколаевским, Ермолай Пантелеевич распрощался с товарищами, и подался к железной дороге. Лошадей они, три дня тому назад, продали.