написано в соавторстве с А.Зиганиди
и публикуется с его согласия
В.М.
Каждый раз, чтоб отвлечься от мрачных раздумий о судьбах мира, хоть ненадолго, хоть на час, Учитель начинал просматривать приготовленный учеником Петром для просмотра альбом полотен знаменитых художников, которые в своё время прошли мимо его внимания. Что искал он в них? Он искал соответствия или, лучше сказать - одобрения своим мыслям, которые неотвязно следуют за ним со времени создания его любимого Шара. Если находил одобрение – очень радовался, запоминал художника, а если замечал долю критики – очень огорчался, надолго впадал в депрессию, не подходил к рулям управления, и тогда в разных уголках планеты обострялась борьба, доводящая до войн с их алчностью, тупостью и скудоумием. Чтоб избежать таких неприятностей, Пётр придумал и взял на себя ответственность заранее готовить альбом отобранных картин. Но иногда и сам Пётр мог ошибиться.
Так недавно, в одном приморском городке, узнав, что там находится копия картины Пабло Пикассо «Девочка на шаре», он заранее пробежался по залам, мысленно отмечая то, где надо задержаться, а где надо пройти мимо. Рано утром они вышли на променад с Учителем, и возле картины Пикассо Учитель сам надолго задержался. Он рассматривал её с разных сторон, сетуя на то, что копия так мала и совсем расчувствовался.
- Мне, почему-то, жаль эту девочку … Я так люблю детей. Она так неосторожна на этом шарике.- и он промокнул платком скопившуюся влагу возле очей, - Эк, её так перекосило, Пётр? А что ты молчишь, что думаешь по этому поводу?
Пётр, изучивший все предпочтения и вкусы учителя, долго молчал, не зная что ответить. Его что-то смущало в этой картине. Но, зная Учителя долгое время, он приобрёл смелость говорить иногда ему правду. И эта правда сейчас вырвалась сама собой:
- Боюсь, Учитель, не увидел ли здесь Пабло и часть Вашей вины?
Учитель удивился, нащупал какую-то кнопочку под плащом, и сразу стало слышно как заработали где-то невидимые сотни костяшек, туда-сюда, сюда-туда, и вдруг стоп - и тишина… Огорчённо прислушался Учитель: не запоздал ли кто стукнуть их ещё раз, и сказал:
- Точно! У меня здесь ошибка в 2154-м знаке, кто-то мне уже об этом говорил. Вот черт! Толкнул-таки видать меня под руку... Я хотел исправить, но не получилось. Ведь и картину нельзя перерисовать, правда, Пётр?
- Да не огорчайтесь, Учитель. Вы здесь не виноваты, Вас подвела устаревшая техника. Пикассо показалось, что Вы создали свой Шар таким неустойчивым и шатким, что люди должны умело балансировать чтобы удержаться на нём.
- Просто, всем нам надо запастись терпением, и ещё раз - терпением, чтоб переждать все эти неприятности, шатания, колебания. Тот, кто приспособится, тот удержится, не упадёт.
- Да, Пикассо только хотел намекнуть, что понял по-своему Ваш замысел.
- Ох, эти намёки… Как я не люблю эти скрытые намёки, вопросы… На них всё равно же некому ответить, кроме меня, пока ещё. Никто не знает: что там, в глубине Шара, творится и что летает вокруг него. Ведь мы же с тобой, Пётр, знаем, что всё это может само собой однажды закончиться, только когда – никто не знает. Живы будем - не помрем, Петр. Знаешь что? Давай выйдем на кислород, душно здесь. Надо отдать Дюку его плащ, который он нам одолжил, он наверное ожидает нас.
И два очень пожилых, красивых человека, накрывшись одним плащом, также как и вошли незаметно, так и вышли из музея. А через квартал, под старыми платанами, стоял в ожидании Ришелье чтоб забрать свой, позеленевший от времени и дождей плащ. Он волновался. Не стоило, конечно, оставлять свой пост над Потемкинской лестницей. Заметит кто отсутствие - поднимет геволт, куда ушёл, зачем, почему? Но как не помочь? Свои же ребята. Сегодня я им, завтра, быть может, - они мне. Он поспешил взять свой плащ и вернулся на свое историческое место.
А.Зиганиди
Начало прошлого столетья,
жуть смены веры, и основ,
дерзну-ка, нынешний, посметь я
откликнуться на Лиры зов
войти в чужие ощущенья
новейших веяний, Искус
не разрешает мне сомненья
(пусть сомневался Иисус
в своей задаче искупленья),
свободен я от всех химер,
и ищущий себя в сравненьях,
в чём, видит Бог, не лицемер.
Своей на том не строю славы,
не умалить бы Пикассо.
Слов подходящих двину лаву.
попасть стараясь в унисон.
А шарик хрупок под ногами
созданья юного, Атлет
желает одного глазами,
чтоб замер дочки силуэт.
Ведь шар лишь частью атрибута
является. Но наконец
она застыла на минуту -
доволен номером отец.
Ах, если б жизнь тянулась гладко,
не подводил дивертисмент...
Художник жил в пору упадка,
а я отметил лишь момент.
Рецензии:
Валентина, а хорошо спелся ваш дуэт с А.Зиганиди! Но, мне кажется, что вам не хватает третьего соавтора, чуть-чуть критикана с каплей юмора или иронии. Разве не смешно воспринимается, что к такому большому и разумному делу, как создание Шара, сумел приклеиться черт, ну хотя бы толкнуть под руку самого Учителя. Мне наконец-то стало понятно, откуда в народ пришло это выражение "живы будем - не помрем". И очень порадовалась за экфрасис Адольфа Борисовича. Уж не Ваш ли текст, милый А.Б., в том рулоне в руке у герцога? Пишите - вам это удается. Желаю вам дальнейших успехов.
Алика Магус
Ответ автора:
Дорогая Алика! Ты мне написала, что тебя рассмешил мой вельможный герцог, употребивший в своей речи диалектизмы ("геволт")старых одесских евреев, с которыми он строил этот город. Конечно, здесь были и греки, и цыгане, и итальянцы, и много других.Но посуди сама, могло ли быть иначе. Ведь стоя на своем пьедестале, и сотни лет вслушиваясь в их наречие, он пропитался им, как своим родным. Конечно, если бы не эта огромная разница в днях рождения герцога и соавторов этой миниатюры, то он выражался бы более изысканно - литературно-поэтически, стихом моего друга и соавтора, крымского поэта А.Зиганиди.Но ему пришлось слушать до сей поры даже тех потомков старых одесситов, которые, встречаясь у его памятника, спорят до сих пор, кто же из их предков, имеющих пошивочные мастерские на Малой Арнаутской, пошил герцогу столь неудобный лапсердак, в котором герцогу некомфортно до сей поры. Постепенно он забыл свою родную речь. Ведь французские туристы задерживаются возле него ненадолго, так как застрявшее наполовину в постаменте ядро напоминает об англо-французской эскадре, отметившейся тут во время Крымской войны. А каяться французы не любят, потому уходят подальше. Но мы всегда благодарны герцогу за то, что он нам напоминает страницы нашей истории, и не забывает "одесский язык". Пусть ученые пишут книги и спорят о том, существует ли загадочный "одесский язык" ?! Так я тебе скажу, Алика:- что существовал, существует и будет существовать, пока герцог Ришелье стоит на Приморском бульваре и охраняет нашу Жемчужину у моря.Потому мы всегда снимаем перед ним шляпы, кепи и панамы.И не забываем его.
Валентина Марцафей
Удивительно, неожиданно и свежо,
Валентина!
Мой поклон вдохновенному полёту фантазии
автора, зацепившейся за известное полотно Пикассо
и уводящей нас в волнующие дали, дарующие
новый взгляд на картину и мячик - шар,
ставший вдруг земным ...
Благодарю, Валентина, порадовала вот!
С весною, признательностью
и добром -
Володя
Владимир Федулов
Ответ автора:
Выражаю своё удовлетворение оценкой нашего совместного труда, хотя очевидно. кто автор основного текста, я только одел картину в сработанный мной багет, Надеюсь, не посрамил коллегу Валентину Марцафей.
Адольф Зиганиди 2