Глава 5
ГРОМ СРЕДИ ЯСНОГО НЕБА
– Друзья! С минуты на минуту придет замечательная женщина-ученый Татьяна! – развивал интригу Барабашко.
– Пущай приходит, я женщин обожаю. Особенно голых! – Кальмаров насадил на вилку шмоток сала.
– Бегая за голыми женщинами, предпочитаю короткие дистанции! – возбужденно добавил Егор.
– Долбаный ты говнюк! – сурово обратился к водителю Воронец. – Знаешь ли ты, чем отличается мальчик от настоящего мужика?! Мальчик одел модные шмотки, патлы отрастил и пошел клеить баб, а мужик оделся, побрился и на построение!
– Долго строиться – стоимость утроится, – разозлился Егор.
– Слушай, Егорушка, сходи-ка в магазин лучше. У нас минералка закончилась, – вспомнила Афродита Прохоровна.
– Не подчиняюсь! – обиженно поднялся Салтыков.
– Ты че, буратино, в уши долбишься? – ожесточился Воронец. – Выполняй, что говорит старший по званию!
Но водитель, ничего не ответив, ринулся к выходу, истерично хлопнув дверью.
– Ну вот обидели парня! – с укором посмотрела на подполковника Землянская.
– Сосунок этот ваш студент! – горячился Воронец. – Кто был солдатом, тот видел жизнь!
– Виктор Дмитрич, что вы ерунду говорите! Во-первых, Егор не студент! Он наш водитель, и очень даже неплохой! – накинулась на подполковника Афродита Прохоровна.
– Только ссытся и глухой! – загоготал Воронец.
– Тук-тук-тук! – спорящих перебило звонкое сопрано. – Это у вас такие темпераментные молодые люди работают? Сейчас чуть с ног меня не сбил!
На пороге стояла высокая полная шатенка средних лет: ее густые волосы были забраны в конский хвост, а без того великолепную необъятную грудь украшал ярко-красный, дразнящий, как тряпка тореадора, платок. На идеально прямом носу незнакомки сидели тяжелые очки с такими толстыми линзами, что сложно было разглядеть глаз, которые, несомненно, были такими же неотразимыми, как и все остальное.
– Татьяна Ива-а-а-ановна! – радушно взвизгнул Барабашко.
Женщина широко улыбнулась и степенно направилась к столу.
– Та самая Татьяна Ивановна? – облизнул лоснящиеся губы Кальмаров.
– Знакомьтесь, Татьяна Ивановна Колобылина, женщина-химик! Она едет с нами в экспедицию! – отрекомендовал гостью Барабашко.
Кальмаров, резко протрезвев, поднялся и в глубоком поклоне поцеловал пухлую кисть Колобылиной. Татьяна Ивановна, самодовольно улыбнувшись, царственно заняла место рядом с шефом.
– Как говорят у нас в Осэтии, красывая жэнщина – как изысканное вино! – на кураже подскочил осетин Костя. – Давайтэ жэ выпъем за эти прэкрасныэ глаза!
– А некрасивая – как водка? – вяло пошутил Горыныч.
– Наливай, Змий, а то градус падает! – поторопил его Кальмаров.
– Так выпьем же за нашу гостью! – поднял тост Барабашко.
– Ура! Ура! Ура! – прогорланил Воронец.
– Некрасивых женщин не бывает, бывает мало водки, – язвительно заметила Землянская, ревностно взглянув на Колобылину. – Лучше бы еще закуски принесли.
– Так олень-то ваш разве не за пайком командирован? – переспросил подполковник.
– Да обиделся он, не видно разве? – отозвалась Афродита Прохоровна.
– Стыдно, когда видно! Дорыпается у вас этот рубанок, – проворчал Воронец. – Симулянт!
– Что вы на него набросились-то? – заступилась за Егора Землянская.
– Да современная молодежь – это просто трындец, – разглагольствовал подполковник. – Им лишь бы тащиться да харю плющить!
– Да он недолго обижается! Вон, кажется, уже идет! Егорка-а! – Кальмаров вытянул шею, чтобы рассмотреть вошедшего.
– Это не Егорка, это Шурка! – раздался до боли знакомый голос, заставивший меня от неожиданности вздрогнуть.
На нас смотрел взлохмаченный, как гром среди ясного неба появившийся Морозов – пьяный и в расстегнутой на половину пуговиц рубахе.
– Сашка! – подался ему навстречу Кальмаров, который, похоже, единственный обрадовался визиту бывшего водителя.
– О! Молодец! Уже бухой! – иронично улыбнулся Горыныч. – Нам водки больше достанется.
– Ну что я говорил – еще один лыжник! – критически осмотрел Морозова Воронец. – Вечер еще только начался, а он уже на ногах не стоит!
– А что делать, такая у нас вот дерзкая молодежь! – Татьяна Ивановна кокетливо посмотрела на Морозова.
– Ну садись наливай, коли пришел! – пригласил Шурку Барабашко.
– Сначала колобаху отвесь ему для порядку! Долбаный говнюк! – распорядился Воронец.
– ЗдорОво, дамы и господа! – Шурка тяжело плюхнулся рядом со мной.
– Ну как дела, Сашка? – Барабашко плеснул водки вновь прибывшему.
– Лучше всех! Вот по вам соскучился! – покосился на меня Шурка.
– Харащо, што саскучылся! – подлетел Костя. – Налывай, нэ зэвай!
И совещание незаметно превратилось в веселую вечеринку, или, как стало модно называть тогда подобные мероприятия – корпоратив.
Шурка весело рассказывал о том, как устроился диджеем на радио, продолжая отчаянно напиваться. Костя побежал искать в багажнике остатки продуктов, а Горыныч вместе с Кальмаровым, несмотря на гневные замечания Землянской, окутывали офис едким дымом.
Татьяна Ивановна влюбленно смотрела на Барабашко, внимая каждому его слову. А Тарасик, откупорив банку пива, с наслаждением углубился в компьютерную игру, изолировавшись от происходящего наушниками.
– Костя, возьми меня в экспедицию фотографом! – неожиданно взмолился Шурка.
– А фотоаппарат у тебя есть? – вопросительно прищурился Барабашко.
– Да присмотрел тут один, с рук хочу купить. Почти не пользовались, говорят.
– А фотографировать умеешь? – допытывался шеф.
– Ну что вы к нему пристали, Константин Николаевич! Нам молодежь в экспедиции нужна, – вступилась за Шурку Колобылина.
– А опытные мужчины вам не требуются? – выпрямился Воронец, всем своим видом напоминая павлина.
– Да, я люблю опытных мужчин, и умных, – надменно усмехнулась Колобылина.
– Пишу книгу воспоминаний в этом издательстве, бывший военный журналист! – представился подполковник.
– Ну что, Виктор Дмитрич, поедете с нами в Казахстан? – бодро предложил Барабашко.
– Так точно! У меня время есть – я ж теперь на пенсии! – одобрительно рявкнул Воронец.
– Ну а меня возьми? Я тоже на пенсии! – не отставал от шефа Шурка, становясь от водки все более дерзким.
– Фотоаппарат надо, у тебя ж нет, – вредничал Барабашко.
– Да я кредит возьму, если надо!! – закричал Морозов.
– Мне нужны сильные эмоции, проверил свои счета по кредитам! – еще громче продекламировал внезапно возвратившийся водитель Салтыков и нарочито громко хлопнул дверью, чтобы его все заметили.
– Егор вернулся! Проходи! – обрадовалась Афродита Прохоровна.
– Как же ему не вернуться, он же у нас завхозом в экспедицию поедет! – объявил Барабашко.
– С Натуськой в экспедицию-то?! – возликовал Егор, многозначительно заглядывая мне в глаза.
– Ну, конечно, Наташку мы тоже возьмем! – пообещал шеф.
– Не было романтизьма, а теперь поперло! – присвистнул водитель и потянулся за стаканом.
– Я тоже мог бы быть завхозом-м-м-м, – промычал Шурка и обессиленно расстегнул последнюю пуговицу, окончательно обмякнув на спинке стула.
– Ладно, беру! Поехали, – согласился Барабашко, энергично хрустнув огурцом. – Только вместе с фотоаппаратом!
– О! Спасибо тебе, Костян! – сразу ожил Шурка и плеснул себе водки.
– Ты че накидался-то так? Может, хватит? – строго обернулась к Морозову Землянская, чувство ответственности за коллектив и новое зеркало не давали ей покинуть мероприятие.
– Понимаете, Афродита Федоровна, мне сейчас так деньги нужны! Как ни-ко-гда! – заплетающимся языком произнес Морозов для убедительности полоснув ребром ладони по горлу.
– Не Федоровна, а Прохоровна, долбаный говнюк! – поправил его Воронец.
– У тебя закурить есть, дядя? – дерзко пододвинулся к Воронцу в ответ Шурка.
– У меня есть, – вклинился между ними Кальмаров. – Пойдем-ка выйдем.
Григорий Семенович взял на себя вконец расклеившегося Морозова и вывел из комнаты. За ними с заговорщическим видом прошмыгнул Горыныч, за которым, как тень, последовал Тарасик.
Мне так захотелось поговорить в тот момент с Шуркой, расспросить его обо всем, но увы, ситуация была из рук вон неподходящая – таким пьяным я его еще никогда не видела.
– Слушай, Тарас, – насмелилась я подойти к вернувшемуся через пять минут Тарасику. – Что это с Шуркой, как думаешь?
– Да мы его в подсобке оставили, пусть проспится. Со всеми бывает, – понимающе хохотнул айтишник.
– Что ж он так нализался-то, – недоумевала я. – И все про какие-то деньги твердит... фотоаппарат.
– А ты что, разве не знаешь?! – выпалил Тарас. – У него же жена беременная. Теперь ему надо больше зарабатывать.
Стадник виновато поморщился, словно пожалев о сказанном. Я долго смотрела на него, не желая понимать шокировавшую новость и усиленно размышляла: как я раньше не замечала, что у айтишника, оказывается, такие уродливые, с кривыми дужками очки, впившиеся в красную, покрытую бисером пота переносицу...
Продолжение следует.