«Кошка в голубятне, точнее — кот», — подумала Элен, глядя на человеке в маске. Даже не видя лица таинственного незнакомца, была уверена, что это сыщик.
Как не старался Дегре выказывать невозмутимость, с деланым равнодушием опираясь на трость, словно заправский щёголь, нервное возбуждение и охотничий азарт выдавали его заинтересованность. Он вслушивался в то, что говорила Мари Босс. Его можно было принять за тайного воздыхателя гадалки, если бы не одно «но».
Тем временем, толстуха Мари и её собеседницы удалились, а господин в маске не последовал за ней, что перечёркивало романтическую подоплёку.
Поймав взгляд Элен, поклонился.
Она не ответила, что не смутило господина в маске.
- Одна из самых красивейших женщин Франции и прилежная ученица Глазера скучает в одиночестве? — он разорвал дистанцию и приблизился.
- Вы ошибаетесь, сударь. Даже находясь наедине с собой я никогда не скучаю, — холодный ответ его не обескуражил.
Судя по всему, Дегре в курсе, кто она, но решил не называть имён.
«Пусть побудет в неведении того, что я знаю, кто он», — решила про себя Элен.
- Насколько прилежная… В числе дам из высшего общества имела счастье посещать лекции Кристофа Глазера, открывшего сульфат калия.
- И хлористое соединение мышьяка, — добавил, не скрывая иронии её собеседник.
- Всё верно, а ещё ляпис.
- Позвольте предложить вам руку и сопровождать вас, мадам.
- Ценю вашу учтивость, месье.
Они прошли мимо того места, где ранее со своими клиентками разговаривала Мари Босс.
- Кто-то обронил платок, — Дегре концом трости поддел его и положил на сиденье стула, избегая касания руками.
Едва успели отойти, как две гадалки, то были Монтиньи и Ла Шарон, подошли к стулу.
Первая из них, заметив платок, схватила его и обтёрла им лицо, так как в помещении слишком душно.
Лучше бы она этого не делала. Лицо стало опухать на глазах.
Видимо, платок оказался пропитан токсичным веществом и обронила его Мари Босс вовсе не случайно.
Ла Шарон быстро сориентировалась и, вынув из корсажа пузырёк с жёлтой жидкостью, протянула его своей товарке: — Это проделки Мари Босс, нашей конкурентки. Её монограмма на платке. Пей! Моча — лучшее противоядие.
Несчастная Монтиньи залпом выпила содержимое склянки и её тут же вырвало.
Элен и Дегре поспешили покинуть их компанию.
- Маркиза, как здоровье вашей сестры? — с язвительной учтивостью поинтересовался её спутник.
Мадлен припомнила, что у маркизы де Бренвилье есть младшая сестра Мари, а совместительству, крёстная её троих детей. После смерти отца и братьев Мари отказалась есть вместе с Мадлен, беспокоясь за собственную жизнь.
- Мари слишком мнительна. Наш отец и братья умерли от холеры.
- Вы ощущаете безнаказанность, так как признаки явно указывали на холеру.
Продайте мне рецепт яда, который изготовил покойный шевалье, я передам вам тысячу экю!
- Ищите в лаборатории господина де Сен-Круа, если полагаете, что кроме, столь модного увлечения, как алхимия, капитан увлекался разработкой ядов. В таком случае должны остаться записи и образцы.
- Полицию опередили, маркиза. Лабораторию вашего сердечного друга обыскали до прихода стражей порядка, бумаги сожжены, а образцы уничтожены.
- Откуда такие подробности?
- У меня есть свои люди в полиции.
«Надо же, не покривил душой, — подумала Элен, — только забыл добавить, что и для полиции он свой».
- Прощайте, месье. Тема ядов меня не интересовала, не интересует и вряд ли заинтересует.
Поэтому я покидаю ваше общество, господин Дегре.
Даже через маску почувствовала его удивление и конфуз, поэтому добавила, не скрывая презрение:
— Вас выдаёт ваша привычка вытягивать лицо, словно собака, взявшая след,
Дегре, отойдя от фиаско, криво усмехнулся:
- Рано торжествуете победу. У меня остался козырь — Брианкур, ваш второй любовник.
- Брианкур? Неужели тот самый господин, которого я заколол на дуэли сегодня утром? — раздался голос графа де Сессака, незаметно подошедшего к ним.
Он склонился над Элен и поцеловал кончики её пальцев, а потом галантно предложил руку.
Дегре остался стоять, смотря им вслед. Его обуревали чувства игрока, чей последний козырь был бит.