За 10 лет жизни Ниваса у меня за пределы региона машина не выезжала, а я с завистью разглядывала чужие фотки, недоумевая, как люди на Нивах куда-то там путешествуют. Потом в нашей жизни появился Дима, который начал выкидывать из коробочки кучи гнилых проводов, чтобы она не надумала опять полыхнуть где-нибудь на дороге, и вообще всячески сосредотачивать свое внимание на том, чтобы она нормально ехала. И вот настал день, когда он тепло сказал Нивасику: "Ну, хоть мир посмотришь" - и мы поехали на север.
Взяв отпуска на конец июля-начало августа, покидав в Маленький Злой Нивас барахло, в воскресенье утром мы стартовали из Нижнего Новгорода. Балахна, Иваново, захваченный борщевиком Ярославль, Вологда, перманентный дождь, вот лось перебежал дорогу, уф, хорошо, что довольно далеко (не иначе, как я своей фобией сохатого притянула). Наконец, ночёвка в глубоких сумерках в 70 км от Вологды, в красивейшем месте на берегу Северо-Двинского канала, такого широкого в этом месте, что не везде виден противоположный берег - чисто морской залив. И волны разбиваются о каменистый пляж. Именно тут, где уже и ночь - не особо ночь, я ощутила, как существенно изменилась природа. По берегу разбросаны огромные валуны, воздух какой-то другой, влажный, свежий, а к утреннему кофе - парящие острова на десерт.
Утром распогодилось, в палатке припекло. Сразу после завтрака - в дорогу. К обеду, плюс-минус, были в Вытегре. Дозакупились продуктами, поели посредственных пирогов и калиток (Дима рекламировал их как божественные, но признал, что за несколько лет с момента последнего его посещения этих мест выпечка в качестве сильно просела).
На парковке на границе с Карелией встали на небольшое техобслуживание. Пока Дима возился с Нивасом, я вскипятила чай и прогулялась к стеле, на которой под буквами "Республика Карелия" соотечественники налепили кучу наклеек. Сразу бросилось в глаза "Арзамас - Карелия", земляки.
А между тем в Карелии вовсю грохотало. Встречные фуры ехали, обтекая, словно их только что выловили из озера. Нам повезло: тучи, как заколдованные, ходили по границе с Вологодской областью, но над нами не пролили ни капли, дав Диме закончить ТО.
Но всему свой черёд, примерно час спустя окунулись в карельскую бурю и мы. Я не запомнила, сколько было времени, когда мы в очередной раз въехали в стену дождя, и почти сразу повернули с трассы налево. На затопленной лесной грунтовке мы через пару минут уперлись в пробку из мотоциклиста и трёх кроссоверов с автодомами на прицепах. В глубокие лужи прицепы ныряли по фары, поднимая нешуточные волны, а слева по противопожарной полосе неслась настоящая река. Дима сказал, что такого наводнения за все многочисленные поездки сюда не видел.
Вскоре мы уже запарковались на его привычном месте стоянки: на просторной поляне в сосновом бору на высоком берегу Онеги. Вид на парящие острова и волнующиеся волны был обалденным.
- Местные называют Онегу морем, - сказал Дима. - Иначе оно обидится.
Я решила, что тоже буду называть Онегу морем.
Усталость от двух дней в дороге и какая-то тревожность, которая меня преследовала ещё до начала пути, немного портили настроение, но я старалась держаться и не трепать любимому спутнику нервы. Удалось расслабиться после похода по мягчайшему ковру из вереска, мха, лишайника, зарослей брусники и черники. Каждый шаг старалась делать осторожно, понимая, сколько под моей стопой жизни. Нога погружалась в этот мягкий пёстрый ковёр по щиколотку и легко пружинила. То тут, то там попадались чистенькие красноголовики с маленькими шляпками, растущие из мха на длинных ножках. Меньше чем за час насобирали несколько килограмм на двойную жарёху и половину маленького котелка черники. Кааайф.
По десятибалльной шкале эстетического удовольствия сбор грибов в Карелии я оценила на 100.
В ночи я, пользуясь сумерками, учинила банный день. Всё-таки пора уже и голову помыть. Разогрела на костре котелок кипятка, набрала в Онеге ведро холодной воды и присела у догорающего костра на коврик. От соседнего лагеря меня прикрывали Нива и палатка со спящим Димой, от всего остального мира - лес, жар от углей не давал замерзнуть на ветру. Чтобы не сидеть все время нагишом, начала помывку в футболке, которую все равно пора стирать. Потом мы смеялись, что после поездки я напишу мануал "1001 способ помыться в походе".
Уже чистая я нырнула в шерстяные носки - июль, как никак! - и теплую флисовую кофту, и забылась качественным сном под шум ветра и волн до самого утра.
Наутро продолжило штормить, ветер усилился, так что даже кофе варить пришлось в палатке. Но несколько раз выглядывало Солнце. Дима немного захандрил из-за прогноза погоды, он привык в это время заставать в Карелии жару и настоящее лето, а тут на ближайшие дни синоптики сплошные ливни пророчат.
Но наша конечная точка маршрута лежит в Ловозёрских тундрах на Кольском, а это ещё 830 км пути.
- Посмотри, какая погода там, - попросила я. - Может, ничего?
Дима посмотрел и повеселел: +28С, солнце.
- Валим в тепло, на север! - и пошёл собираться.
Выехали, сделав предварительно ещё одну вылазку за черникой. Я поснимала затопленный лес и несущиеся к оврагу через заросли брусничника ручьи. А Онега между тем совсем разбушевалась…
Медвежьегорск проезжали с короткой остановкой на заправке на выезде из города. Лучше заправляться так, несмотря на её безымянность, так как на Роснефти на въезде огромные очереди, в которых можно встретить старость. Пока мы ехали в гору, Дима махнул рукой куда-то влево и сказал, что там снимали "Любовь и голуби", а вон там - финские укрепления, на обратном пути посмотрим. Ок.
Вскоре свернули на мурманскую трассу с необычным для меня названием "Кола".
- Почему "Кола"?
- Ведёт на Кольский.
Теперь дорога шла почти строго на север и с каждым километром челюсть моя отвисала всё ниже. Сначала меня поразили белые кувшинки-лилии в какой-то придорожной луже, которые, я помню с детства, растут только в очень чистой воде.
Посмотрев на карту я поняла, что такая ерунда, как нитка федеральной трассы, подпираемая со всех сторон лесами, болотами, реками и озёрами, где крайне мало населённых пунктов и даже банальные заправки есть не каждые сто километров, не может причинить всей этой природной мощи существенного вреда.
Всё чаще дорогу прорезали скалы, расписанные автографами несмышлёных гостей севера, с россыпью сейдов - пирамидок из камней. Сейды - вообще отдельная история, я их разглядывала огромным удовольствием, с удивлением отмечая, что некоторые из них сложены вообще из неприподъёмных гигантских валунов.
Следующая ночёвка была в Кеми. Точнее, в Рабочеостровске.
- Тут снимали "Остров" с Мамоновым, - сказал Дима.
На карте "МапсМи" забавно отмечены два пункта на берегу: "Декорации фильма "Остров" и "Сгоревшие декорации фильма "Остров".
Рабочеостровск колоритный (как и Кемь), мне понравился. Густо поросший иван-чаем, какие-то старые малоэтажные дома, деревянные церкви, уютные бараки прямо на берегу Белого моря, где у распахнутых настежь подъездов в песочницах играют дети. Самое шикарное здание в посёлке - "Озон", дорог нет, при этом он вполне туристический, отсюда ходят корабли на Соловки, у причала куча машин, сдаются комнаты для приезжих, а на скалах даже вырос целый глэмпинг - мы нагло проехали через его территорию и припарковались в шикарном месте на самом берегу.
В ночи варили картошку в морской воде и жарили из неё драники (можно было бы обойтись без варки, но я забыла дома тёрку). Темноты тут уже не было: в полночь мы разглядывали в бинокль корабли на горизонте. Я впервые увидела отлив и прилив.