На базаре сегодня было жарко, душно, неуютно. Отвык от толчеи, да и сама толчея теперь иная – по сути, по качеству. Раньше толкались, наезжали друг другу на пятки тележками, бурчали, но как-то беззлобно, для проформы, тут же забывали, отвлекались, погружались в списки покупок. А сейчас заденешь кого - рычат, огрызаются, потом весь базар помнят, ловят тебя узкими взглядами, а в щелках-амбразурах – угроза. Душно сегодня было на базаре.
Девочка торгует квасом и лимонадом. Средний пластиковый «бокал» - 10 гривен, большой – 20. Маленьких нет. Я стою напротив, жду жену. Основное куплено, а по мелочам с прицепом бегать бессмысленно. Жена кругами выискивает пучок зелени позеленее, головки чеснока покрупнее, персики поароматнее. А я стою жду, по сторонам смотрю. Многое можно найти по сторонам – типажи для нового романа, забавные ситуации, срез времени и пространства. Подлинное «здесь и сейчас» можно найти по сторонам.
К девочке подошел один покупатель – наглый подержанный мужик, обрюзгший, со смердящей дешевой сигаретой в углу рта. Купил большой лимонада, дал полтинник, дождался мелочи. Бабу свою (не могу сказать иначе) замученную оставил недалеко от меня. Девочка щедро наполнила пластик, но мужик не доволен.
- По края лей, - говорит. – Жена пить хочет.
Девочка добрая, девочке не жалко. Молоденькая, в лосинах на крупной попе, ресницы накладные – взлетела бы, да попа не пускает. Налила ему по края, он отпил с хрюком, принес жене уже без горки.
- Недолить, - говорит, - хотела, зараза такая.
Другая пара подошла – тоже пожилые, поджарые такие, не чета предыдущим. Из тех, что по вечерам с палками для скандинавской ходьбы людей по аллеям смешат. Вернее, сначала мужичок подсеменил.
- Дай, - говорит, - два кваса.
Пока девочка наливала две большие пластиковые ёмкости, супруга мужичка подоспела.
- Большой, - говорит не хочу. – Маленький сделай.
Мужик девочке говорит, два маленьких, мол. А сам по телефону с кем-то зацепился. С таким важным видом в трубку вещает, словно от него одного зависит исход глобального конфликта. Девочка ничего сказать ему не может – занят же великий босс. Пытается из большого бокала в маленькие разлить, а покупатели придирчивые попались, взвились – нет, мол, свежий наливай! Суетятся, пассы руками делают, разлить из большого в маленькие не дают, ладошками закрывают, типа «выдохшееся не пьём!». Пантомима!
Девочка спорить не стала, налила два маленьких, большие отставила – сама выпьет, другу отдаст, выльет в конце концов. А я стою и думаю, как же мы за свои двадцать гривен, за свои полдоллара от людей требуем беспрекословного подчинения нашим мелочным капризам. И все на «ты», небрежно, пренебрежительно, с высоты своих «фифти-центов». И как же маленькая девочка, деревенская, с круглым личиком, юная совсем – наверняка, школьница еще, подрабатывает на каникулах – как же она раз за разом оказывается мудрее, чем люди пожившие, повидавшие, бывалые.
Кто кого лечит, кто кого учит, кто кому должен? Загадка…