Полицейский паровой катер оказался, действительно, быстроходным, при этом маленьким и аккуратным. Кроме полицейских кочегара и рулевого он мог без потери хода вместить ещё пятерых.
- Нас трое, - сказал сержанту Вернер. - Значит ещё…
- Четверо! - возмущённо перебила Рона.- Четверо - не трое, разве что ты, братец, себя не посчитал.
- Вздор, ты никуда не поедешь!
Глаза Роны сощурились и из серых сделались почти чёрными.
-Ба! А кто же это уполномочил тебя распоряжаться моими передвижениями?
- Раз уж на то пошло, твой официальный опекун,- Вернер, кажется, начал слегка злиться.
Рона упёрла руки в боки, отчаянно напомнив мне этим Сони:
- А простая логика не подсказывает тебе, что, коль скоро мой родной отец жив и здоров, полномочия официального опекуна несколько изменяются? Нет?
Мне сделалось смешно, едва я представил себе этот процесс поражения в опекунских правах мистера Майкрофта Холмса. Но вот сама ситуация, где юное создание, за которое чувствуешь невольную ответственность, упрямо лезет к чёрту в зубы, смеха не вызывала.
- Это может быть опасно, - сказал я. - Такие приключения не для юной леди . Я тоже не пущу тебя, потому что ни себе, ни Вернеру ни за что не прощу, если с тобой случится что-то плохое.
- А если что-то плохое случится с тобой?
- Я-мужчина!- - возмутился я. – И, кроме тебя, мы все мужчины.
- Мужчины бессмертны? - саркастически изогнула она бровь. - Давайте смотреть правде в глаза. Кто из нас двоих более наивен, более подвержен страстям, более уязвим? Кто меньше умеет просчитывать ситуацию, выбирать лучший способ реакции? Принимать быстрые решения и перестраиваться на ходу?. При всём уважении, это всё не твоё, Джон. Так что это не ты за меня, а я за тебя должна тревожиться. И я тревожусь, а буду не рядом – с ума сойду от беспокойства, так и знай. Сойду с ума - и ты будешь виноват.
Я попытался – и даже настойчиво – возразить, но с ней было трудно, почти невыносимо спорить, как некогда с Холмсом, умеющим разбивать чужие аргументы двумя-тремя словами, как пустые фарфоровые фигурки, а собственными железными доводами сковывать, как кандалами.
Так что мы препирались ещё некоторые время, но уже направляясь к полицейскому катеру и поднимаясь на его борт по трапу. Пятым с нами поехал угрюмый не первой молодости полисмен – за всю поездку, клянусь, он и слова не сказал – помогал в кочегарке, да стоят на корме, больше похожий на изваяние, чем на живого человека. Его имя – Крэйн – нам тоже не понадобилось.
Орбели усмехался нашей дискуссии, но не вмешивался, и мне показалось что Рону он одобряет. Вернер же хмурился и выглядел озабоченным, но ни тот, ни другой не помогли мне и, кажется, смирились с тем, что Рона следует за нами и с нами в предприятие, совсем не подходящее ни её возрасту, ни полу. А что я один мог сделать? Я и себя-то чувствовал в этой компании на последних ролях.
- Лучше, чтобы они нас не видели до последнего момента, - сказал Вернер рулевому. - На катере есть какие-нибудь опознавательные знаки, выдающие его принадлежность полиции?
Я невольно вспомнил нашу с Холмсом погоню за Джонатаном Смоллом и его диким помощником арендовавшими катер «Аврора» - я писал об этом в «Стрэнд Мэгезин» и даже заподозрил, что Вернер мог читать некогда эту публикацию - так точно он воспроизвёл реплику Холмса. И рулевой ответил ему, надо заметить, тоже по тексту:
- Только полицейский фонарь сбоку.
- Его нужно снять; чем позднее нас заметят и поймут, кто мы, тем лучше.
- Мне интересно, - подал голос прислушивающийся к разговору кочегар. - А что вы собираетесь делать, когда их нагоните? Там целый корабль, экипаж, матросы, а нас пятеро мужчин и юная девочка, и катер оставлять без единого человека на борту нельзя. Не слишком авантажная абордажная команда, не находите?
Он спросил это небрежно, даже с сарказмом, но мне показалось, что он попросту трусит, и я поморщился. Всё-таки, это был полицейский – не простой обыватель. Я видел, что он вооружён, и не только лопатой для угля. Мне почему-то тогда не казалось, что затеянная нами погоня и в самом деле отдаёт сумасшедшинкой. Во всяком случае, фантастической самонадеянностью. Но, повторюсь, командовал не я, а Вернеру почему-то верилось.
- Что мы собираемся делать? – с лёгкой улыбкой переспросил Орбели – он снова напустил на себя беззаботный вид, так ему свойственный. – О, я им спою! Думаю после этого от экипажа останется всего несколько человек, представляющих опасность и способных действовать. У меня очень скверного вокальные данные – мало, кто выдержит. Сам профессор, Волкодав, если он там, ну, может, ещё кто-то. На нас четверых будет немного, тем более учитывая военный опыт доктора Уотсона.
Вот, наконец-то я дождался слов признания. Кривая усмешка против моей воли тронула губы.
- А в катере останется девочка, - продолжал Орбелли. - Быстро принимать решения и координировать нашу деятельность - это как раз то, что ей под силу, и о чём она уже сказала вам, доктор, в пылу спора. А вот физической мощи на абордаж нужно побольше – согласись, Рона!
Я снова подумал о том, как расчётливо Майкрофт Холмс выбрал нам лоцмана. Орбелли, как я убедился в бункере, стоил целого отряда когда речь заходила о его любимой суггестии.
Кочегара он, правда, словами о пении озадачил и не убедил, но кочегар не был с нами в бункере. Тем не менее, пожав плечами, дисциплинированный полицейский всё-таки взялся за лопату.
- Отдать концы! - с берега скомандовал в нарушение всех инструкций корабельного дела Уилкинс – Вперёд!
Катер застучал мотором и, отвалив от причала на свободную воду, лёг на курс.
Вернер, как и все мы, не мог видеть « Кольцо Сатурна», но явно держал его в своём воображении, потому что стоя рядом с рулевым, командовал так, словно видел того, кого преследует, воочию.
Уже совершенно рассвело, но серое небо оставалось пасмурным, и туман не спешил таять.
Нам это было на руку: маленький катер мог продвигаться скрытно, а шум двигателя в тумане искажался так, что и направление, и расстояние до него было крайне трудно определить.
Мы с Роной стояли на носу, вглядываясь в туман, как вдруг она обеими руками схватила меня за локоть:
- Вижу! Вон там, впереди! - и тут же раздался голос Вернера:
- «Кольцо Сатурна» слева по курсу! Ход машине! Нужно успеть к устью пролива раньше! Выдержат ли котёл, если ещё прибавить?
- Котёл-то выдержит, - крикнул из трюма кочегар. - А вот я едва ли!
Действительно, он сгибался и разгибался, как заведённый, швыряя в топку уголь. Кожа, потемневшая от угольной пыли, влажно блестела, и дышать ему уже приходилось приоткрыв рот.
- Давайте! - я скинул сорочку - выбравшись из бункера, мы переменили свои подводные костюмы на ту одежду, что была на нас раньше, пока полицейские беседовали с Оруэллом. И кстати – утро выдалось холодным, так что у топки в первый миг мне показалось, скорее, комфортно. Но неприспособленность к физическим упражнениям, усугублённая пьянством, вскоре сказалась , и меня сменил Орбели, а кочегара – Вернер, передоверив свои штурманские функции Роне. Затем на вахту заступили каменный Крэйн и снова кочегар.
Я поднялся на палубу, отдав лопату и накинув на плечи пиджак.
- Ты не простудишься, Джон? - обеспокоенно спросила Рона.
- Это меня сейчас не слишком волнует. Лишь бы нам повезло отбить у них Холмса, - сказал я с ноткой горечи.
- Тем не менее, воспаление лёгких способно омрачить любой успех, - заметил рулевой. – Вот, возьмите, не то вы вспотели – мигом прохватит, - и он кинул мне плащ, запасённый, видимо, на случай дурной погоды - дождя или ветра.
Машинально я надел его, поблагодарив кивком, однако уже через минуту снова пришлось раздеться и спуститься в кочегарку - у «Кольца Сатурна» был внушительный ход, да и обходить его приходилось по широкой дуге.
Но не зря - слава Богу, они, кажется, по-прежнему не видели нас.
- Мы впереди! – наконец, крикнул Вернер, когда я метал уголь, снова задыхаясь от непривычной нагрузки. – Тише ход!
Это было, действительно, так. Нам, наконец, удалось, пользуясь рельефом берега, обойти «Кольцо Сатурна» - почти такой же быстроходный, но проигрывающий нам в маневренности, и теперь он находился слева с кормы, и рулевой слегка повернул, уже не развивая а замыкая широкую дугу.
- Главное, чтобы они заранее не заметили нас и не стали стрелять, - сказал Вернер. - Забирайте круче, капитан!
- Конечно, они нас увидят, - сказал я. – И, конечно, начнут стрелять, а не пригласят гостеприимно на борт. Они уже ждут погони. И вы же не собираетесь брать их на абордаж незаметно? Одно дело приблизиться, а другое…
- А, - сказал Вернер. - Наконец-то! Вот и они, только что же они, бестолочи, на глаза лезут? Я же ясно сказал…
Я не сразу понял , о чем он, но когда последовал его взгляду, увидел вдалеке следующую за нами вёсельную лодку. В ней было восемь гребцов и, судя по всему, они только что отошли от берега, как будто до поры до времени сидели в засаде, но уж теперь налегали на вёсла дружно, синхронными взмахами кидая при каждом гребке лодку вперёд.
- Кто это? - изумлённо спросил я.
На полицейских таинственные гребцы не походили. Пожалуй, куда больше они походили на егерей Клуни, но егерям Вернер едва ли обрадовался бы, а тут он явно воспрял с заметным облегчением. Впрочем, и на егерей гребцы смахивали только слаженностью в каждом движении, дисциплиной и фигурами, как на подбор - я увидел это, когда они приблизились настолько, что их можно стало разглядеть.