* * * Развеяв скуку вы аннулируете страховку от сюрпризов * * *
Зал Лиона приобрел безупречный вид. Внимательно проработав каждый уголок, Влад, Лион и Тося освободили его от лишних предметов, оставив только диван, освеженный пропылесосом, и отдраенный стол. На его поверхности устроилась бутылка с загадочной темной жидкостью, аккуратно разложенные стопки, черная свеча со стилизованными рунами, массивный белый мел и аккуратно сложенная тряпочка. Все выглядело настолько гармонично, будто каждый элемент являлся важной нотой в этой мистической мелодии.
Девушка осторожно провела ладонями по гладкой ткани своего бежевого платья, деликатно державшееся на тонких лямках. Она чувствовала себя идеальной невестой перед торжественной церемонией. Рядом стоял Лион, удовлетворенно оценивая свой незамысловатый наряд, состоящий из белой холщевой рубахи и аналогичных брюк. Очевидно, ему было непривычно выглядеть так, однако предстоящий ритуал требовал соответствующей нарядности. Влад, в свою очередь, занял место на диване в строгом костюме, несмотря на относительную жару этого вечера, и с равнодушным видом копался в телефоне. Тося присела рядом.
- Вот, примерно такой рисунок, - оперативно отреагировал Влад, передав мобильник в руки девушки. На экране простирался круг, внутри которого хаотично размещались квадраты, треугольники и кресты. Она постаралась уловить расположение каждого элемента, но Влад перехватил ее напряженный взгляд и взял телефон обратно. – Тебе не надо копировать, делай все по наитию. К тому же, Маракс тебя направит подсказками что нужно и как правильно. Главное настройся, подбери приятную мантру и непрерывно прокручивай ее в голове.
- Детскую песенку можно? – спросила Тося, уже обдумав все нюансы и сделав выбор, как ей казалось, на идеальном тексе, отображающим ситуацию. Если верить Пурсону, а он вроде как никогда не лжет, Маракс щепетильна в соблюдении правил ритуалов, не терпит излишеств и общается только с «чистыми душами». Так что детская песня, звучащая в уме, вполне может символизировать чистоту и невинность. Хотя имелись подозрения, что под «чистотой души» подразумевались иные аспекты.
- Да без разницы, - отмахнулся Влад. Он упорно старался скрыть свои треволнения. Маракс недаром ассоциировалась с Маат, древнеегипетской богиней правосудия, и Влад единственный из всей компании до конца осознавал, насколько опасна эта демонесса для того, кто не ведет праведный образ жизни. Однако Тося олицетворяла собой невинное дитя во взрослом теле. «Батарейка в целлофане», как назвал ее Буэр, видимо, намекая еще и на девственность. Так что, для общения с Маракс если кто и подходил, то только она. – Главное, когда Маракс явится, обрати ее внимание на стену.
- Пора, - решительно вставил Лион, подходя к столу и уверенно разливая темное зелье Буэра по стопкам. Все дружно выпили и прислушались к ощущениям. Напиток приятно согревал горло и желудок, но, помимо этого, ничего не происходило. Лион неуверенно покрутил пустую стопку и поставил ее на стол. – Наверное, надо еще подождать.
Тося поднялась, осторожно обойдя пустой круг, проведенный мелом на полу. Приблизившись к стене, она в очередной раз уставилась на фотографию незнакомой девушки с косичками. Фото размещалось в центральном прямоугольнике, вписанном в сложную сигилу, простирающуюся по всей стене, внешний контур которой опоясывали крупные печатные буквы «Хаагенти».
* * *
Сдерживаемые слезы душили Тосю, а ощущение беспомощности сковывало движения и не давало подняться. Она ползала на коленях по залу, словно слепой котенок, натыкаясь на невидимые препятствия и вздрагивая от внезапной боли в различных частях тела. Платье давно потеряло свой торжественный вид, скомкавшись и покрывшись обильными красными пятнами. В левой руке девушка сжимала кусок белого мела, а в правой держала полувлажную тряпку. Внутри расчерченного на полу круга спиралью раскручивались геометрические фигуры и непонятные символы, начерченные тем же мелом. В самом центре едва горела единственная свеча, света которой от силы хватало, чтобы комната не погрузилась в полную темноту.
«Я страшно скучаю, я просто без сил,» - напевала про себя Тося, успокаивая сознание детской песенкой. Ей было очень страшно и точно не из-за скуки. Хотелось сорваться и броситься бежать, вот только о тщетной попытке сделать это напоминала одна из первых неглубоких ран на лодыжке. Пугала даже не сама красная черточка, а ее внезапное появление. Тося попыталась прилечь, скользнув локтями по полу и тут же дернулась от боли в лопатке, вернувшись в прежнюю позу. Пара капель крови стекли по плечу, и девушка поспешно отвернулась. – «И мысли приходят меня беспокоя…»
Кое-как на четвереньках она доковыляла до дивана, на котором в бессознательном состоянии развалился Влад, и ухватившись за его ногу, что есть сил рванула на себя. Тело мужчины легко скользнуло вниз, и голова глухо стукнулась о кафель. Тося не удостоила это вниманием. Не сбиваясь с ритма песни, словно зомби, она поволокла Влада к белой окружности и уложила у самой линии, симметрично тому, как уже лежал Лион с другой стороны. Резкая боль чуть ниже локтя передернуло ее тело и брызнувшие слезы струйками покатились по лицу.
- Ну что опять не так?! – В отчаянии воскликнула она и скорбным взглядом окинула новый шрам под локтем. Капля крови докатилась до запястья и застыла. Она уже потеряла счет своим обозримым ранениям, которые получала за каждое неверное действие. И это помимо спины, о которой даже не хотелось и думать, представляя в какую мешанину рубцов превратилась кожа, в процессе слепого начертания символов в центре круга. Тося сместила Влада вдоль обозначенной линии, так чтобы один из трех крупных треугольников внутри контура указывал ему на живот, также, как и у Лиона. Наказания не последовало.
«Мне так бы хотелось, хотелось бы мне,» - продолжала мысленно напевать Тося. Она поползла к оставшемуся треугольнику, надеясь, что это последнее требование ритуала. Свеча встрепенулась и оживая принялась разгораться. – «Когда-нибудь, как-нибудь выйти из дому...»
Девушка закрыла глаза и опустила голову на холодный пол. Тяжело дыша, она вдруг почувствовала, как капли крови со щеки скапливаются в уголке губ и норовят попасть в рот. Пришлось приподняться, хотя тело уже отказывалось полноценно выполнять команды и, похоже, самовольно решило игнорировать боль. Свеча уже не просто горела, а полыхала не хуже костра. Среди всех предметов в освещенной комнате мрачно выделялась бутыль с настойкой Буэра, и Тося ощутила подсознательное желание выпить еще. Хотя бы для того, чтобы этот кошмар закончился.
«И пусть наказанье грозит, я согласна...» - пела она про себя, откидывая мел с тряпкой, и дотягиваясь до бутылки. Отмерять рюмку она не стала, сделав уверенный глоток прямо из горла. – «Что будет, что будет! Волнуюсь ужасно…»
Белый мел порозовел, как и все что было им нарисовано. Девушка вернулась к своему треугольнику и, лежа в полутрансе, с безразличным взглядом смотрела на то, как надписи превращаются в кровавые очертания, а затем начинают светиться ярко красным оттенком, затмевая своим светом огонь свечи.
«Все равно я скучать ужасаю,» - автоматически продолжали звучать в голове знакомые слова в нежном исполнении Румяновой. Эмоции Тоси полностью отключились и ей было уже все равно, что произойдет дальше. – «Сэр, возьмите Алису с собой.»