Мой приятель-товарищ Гамлет учился в аспирантуре в Москве. На Арбате он подрабатывал сторожем в детском саду. Была возможность чуточку улучшить материальное положение и позаниматься в тишине. Каждый третий вечер он заступал на дежурство в то время, когда родители разбирали детишек по домам. Как-то Гамлет раздал малышам конфеты, а на следующее дежурство явился без сладостей. Тогда и ощутил парень, как тяжело обманывать ожидания ребёнка. После чего завёл правило - по выходу из метро заглядывал в кондитерскую на Зубовском бульваре за карамельками. Когда в воротах во двор детсада появлялся крупный усатый молодой человек (грузинец, как назвала его одна девчушка) с узнаваемой походкой, начинался оживленный гомон: «Дядя Гамлет пришёл!» С некоторых пор у него не заживала ранка на большом пальце правой ноги, появилась лёгкая хромота. Раздача лакомств превратилась в ритуал. Родители и воспитательницы стояли в сторонке и умиленно улыбались. Он не допекал детей назиданиями типа, слушался ли сегодня малец учительницу, маму... Покупка карамелек мало сказывалась на его бюджете. Недаром сторожем служил.
Мой товарищ замечал, как по-разному дети принимают его маленькие подарки. Некоторые краснели, благодарили, некоторые нет. Один малец заметил ему, что неплохо бы, чтобы сторож вместо сладостей дарил ему игрушки. Потом мальчуган спешно вернулся и сказал: «Впрочем, принесите мне и игрушку и конфеты!» В этот момент подоспела мама пострела. Она отчитала его и обменялась взглядами со сторожем.
У Гамлета был сменщик. Тот жил с ним в одном общежитии, даже на том же этаже. Петя, как его звали, мало появлялся на людях, забивался в своей комнатушке, как мышь в норке. Никто толком не знал ни его имени, ни фамилии. Он отличался занудством, задавал одни и те же вопросы по много раз. В этом убедился мой товарищ, когда тот привязался к нему с просьбой устроить на работу. Под конец разговора мой приятель спросил его фамилию, мол, он должен знать, кому составлять протекцию.
- Кривенький, - последовал ответ.
Как-то этот тип заметил Гамлету, что чувствует себя не очень комфортно в детсаду. Они поднимались на лифте в общаге. Петя говорил будто шутливо, но не без укоризны:
- Сижу в нашем помещении, книжку читаю, или с формулами вожусь, а тут родители туда-сюда снуют. А их чада норовят на меня посмотреть. Да ещё выжидающе! Мешают сосредоточиться. Донимают вопросами, когда ты будешь.
Гамлету показалось, что его в чем-то упрекают. Уже на этаже по выходу из кабины лифта, сосед и сменщик вдруг осклабился и говорит:
- Ясное дело – твои угощения.
Тут Кривенький сделал паузу, после чего посмотрел на собеседника и сказал:
- Ты это... как его... может и мне конфеты будешь оставлять. Я их детворе раздавать буду.
Гамлет промолчал. В тот момент его забеспокоила нога.
Сладкая история имела продолжение...
В детсаду мой приятель быстро подружился с воспитательницами, «миленькими, беленькими, чистенькими», как рассказывал он мне. Заведующая, строгая средних лет женщина, подпускала улыбку, когда видела Гамлета. Он оказал ей услугу. Из Тбилиси его родня прислала для неё мумиё.
Однажды одна из учительниц сказала ему, что «девочки» (подразумевала коллег) собрались и купили шоколадки. Мол, студент он и не всегда же ему тратиться на сладости. Презент оставили Кривенькому.
На следующий Гамлет спросил Петю, не оставляли ли ему что. Ответ был категорически отрицательный. Пришлось моему товарищу уточнять у той воспитательницы. Оказалось, что в пакетике было столько-то «Ласточек», столько-то «Красных шапочек». Кривенький таки признался, что часть шоколадок он съел, а оставшиеся отнёс к себе. «На здоровье!» - иронично ответил Гамлет сменщику.
С того момента Кривенький запереживал, вид у него был как у в воду опущенного. Нянечки и воспитательницы сами узнали о его проделке. Было отмечено депрессивное настроение проштрафившегося. Одна учительница высказала мнение, надо бы ему посоветовать конфеты купить и Гамлету преподнести. Гляди, полегчает на душе.
Самому Гамлету было уже не до этих треволнений. Врачи установили, что причина боли и незаживающая рана – диабет. Процесс принял серьёзный оборот. Поговаривали о необходимости ампутации большого пальца.