С утра вспомнилось, где-то читал: мальчик играет на пианино гаммы и ноет отцу, что хочет гулять. Отец читает газету и не обращает внимания, но, наконец, разрешает. Мальчик, доиграв до ноты Си, срывается и убегает. Какое-то время отец продолжает читать газету, затем раздражённо подходит к пианино и играет До.
А ближе к обеду мы с супругой отправились кормить кота. Кот проживает в соседнем районе города, в квартире сына, который уехал с семьёй отдыхать, а нам поручил его кормить. А после еды гладить не менее трёх минут. Кот рыжий и патлатый.
Мы сели в троллейбус и поехали. А потом шли по Московскому проспекту к дому сына. Московский проспект шириной, наверное, метров сто: шесть полос движения и роскошные тротуары по обеим сторонам. Он ведёт к Техническому Университету, где, кстати, сын учился.
Ещё только выйдя из дому, поняли, что оделись не по погоде – после вчерашней грозы было прохладно, бестолковый ветер порывами дул со всех сторон, солнце было плотно зашторено облаками. Так что по Московскому мы пошли быстро. Люди были одеты кто как: от маечек с короткими рукавами, до курток.
Боковым зрением я заметил в стороне и чуть впереди женщину, идущую на костылях в том же направлении. Она шла почти так же быстро как мы. У неё не было ноги.
Одета она была в длинное почти до щиколоток воздушное платье черного цвета. При каждом шаге лёгкие оборки платья накатывали вперёд и откатывались назад. Как волны. Они притягивали внимание, и казалось, будто она плывёт над тротуаром.
Я с нетерпением ждал, когда мы поравняемся, чтобы заглянуть в её лицо и понять в каком она возрасте. Со спины: довольно стройна, лёгкий и даже стремительный шаг. Но был ещё момент, вынуждавший меня не спускать с неё глаз: волосы. Ото лба и до середины головы они были светлыми, очень светлыми, а дальше – собранные в хвост – выкрашены в цвет брюнетки. И я не мог понять: те светлые – это что?
Наконец мы поравнялись – она была справа метрах в пяти, а я без очков не очень-то вижу – и я нагло уставился на неё. Судя по лицу, где-то под пятьдесят, следы былой красоты, профиль, напоминающий что-то испанское, подбородок чуть приподнят. Светлые волосы – седые! Седые! Стало понятно, их уже не будут красить.
Она уже приняла себя такой, какая есть. Приняла и природу, которая вот так распорядилась её волосами, и свою инвалидность, и неумолимое время. Да она просто не считала себя инвалидом. Она уже сыграла своё До, и теперь живёт спокойно и уверенно.
Конечно, она заметила мой взгляд, мельком глянула на меня, отвернулась и тут же вошла в дверь какого-то магазина.
А мы накормили и погладили кота, и пустились обратно. По пути зашли в Алкомаркет, взяли две бутылки белого вина, сели в троллейбус и вернулись домой. И хотя после обеда выглянуло солнце и значительно потеплело, синоптики обещали завтра снова пасмурный день, и лишь в среду – солнце и привычные нам тридцать градусов жары.
А играть До я не буду. Подожду. Да и почему собственно До? После Си можно много чего сыграть.