9 глава. Мужской разговор.
Сумерки незаметно сгущались.
Сидя в беседке у школы, Старовойнов перебирал струны гитары.
- Шестиструнка? – спросил сидящий напротив Николай.
Артём кивнул.
- А Вы тоже играете? – спросил он отца Юли.
- На семиструнке, - встречно кивнул головой Николай. – Так, баловались в молодости.
По одному в беседку подтягивались парни, здоровались с присутствующими за руку, вслушивались в беседу, не очень понимая, почему здесь, на их месте встречи, присутствует молодой мужчина. Почему Старый с ним разговаривает. Иные сквозь наступающие сумерки не рассмотрели, кто это, иные вспомнили приходившего днём отца новенькой, заранее выпустили иголки.
Николай достал из пачки сигарету, подкурил.
- А может, косячок, - усмехаясь, с нагловатым прищуром предложил Рыбаков, постукивая сигаретой о ладонь.
- Я этим не балуюсь, - усмехнулся в ответ Николай. Затем, помолчал и продолжил. – Помню, был в вашем возрасте, решил как-то попробовать, - он выпустил дым.
- Ну, и как? Пробило? – спросил с интересом Рыбаков.
- Пробило. Пришёл домой и думаю, что б поесть? Такой голод напал. Смотрю, на кухне кастрюля стоит. Всю уговорил и пошёл спать, - махнул он рукой. - А утром мать спрашивает: «А куда подевался комбикорм, что я вчера скотине заваривала?».
- А-ха-ха-ха! – взорвались смехом парни, толкая друг друга локтями. – Ты, прикинь, целую кастрюлю комбикорма! А-ха-ха-ха-ха! Вот так пробило!
- С тех пор больше не балуюсь такой ерундой.
Ребята поуспокоились, заинтересованно глядя на молодого мужчину знатной наружности.
- Ну, так в картишки? – не унимался Рыбаков. – На интерес.
- На интерес не играю, - посмотрел на него Николай. – И вам не советую.
- Почему?
- У нас так один браток сестрёнку проиграл.
- Эх, и ничего себе! – выпучили глаза парни, чувствуя, что перед ними опытный парень.
- А что вы думали? Всяко бывало. Послевоенное время. Безотцовщина... Вот у вас, поди, сейчас у всех отцы есть.
- У меня нет, - откликнулся Мамаев.
- И у меня нет, - присоединились Рамазанов и Багров.
- У тебя тоже нет, - повернулся Мамаев к Рыбакову.
- У него отчим есть, - кивнул на Сергея Усманов.
Рыбаков посмотрел на него и со злостью сплюнул с искривившимся лицом.
- Ну, тогда сами понимаете, что такое отца нет, - продолжал Николай. - Только тогда ещё и голод, и разруха. Бывало, сидишь на уроке. А есть так хочется, что живот сводит. Смотришь в окно – машины с бахчой пошли. Ну, встанешь и сиганёшь в окно со второго этажа, - сдерживая улыбку, рассказывал Николай. - Только тебя и видели. Учительница поворачивается: полкласса как корова языком слизала.
- Прямо, как мы! – загалдели, переглядываясь, ребята. – Да, Старый? Только не за бахчой и не в окно! Ха-ха-ха!
- За машину, бывало, прицепишься, залезешь и скидываешь арбузы, дыни. – Николай затянулся сигаретой. - А тут как-то зацепился рубахой за борт, она как потащила. Пузом-то по асфальту. Домой пришёл, лёг под простынь, лежу не двигаюсь, чтобы матушка не увидела, да не тут-то было. Подходит, наклоняется надо мной, да простынь-то и задела. Застонал, тут кровь через простынь просочилась. Отдёргивает – а там… - Николай махнул рукой. – Думал, прибьёт. А она в слёзы, да давай обрабатывать.
Пацаны слушали, затаив дыхание, рассказ мужчины.
- А у меня тоже! Я однажды за яблоками полез, а там сторож, да собака, - поддержал Семенихин. – Так через забор сиганул, что неудачно приземлился, чуть ногу не сломал. Да, Старый? – посмотрел она на Артёма.
- Точно, - кивнул головой Старовойнов. – Еле дотащил его. Думал, собаки порвут.
- Вот оно, детство тяжёлое, - покачал головой Николай.
- Да-да-да, - захохотали парни. – Тяжёлое! Ха-ха-ха!
- Заражение крови могло быть, если бы мать не увидела, - вдруг сказал Мамаев.
- Это да, - согласился Николай. – Спасибо матушке. Матушка – это всё. За неё и жизнь отдашь, если что, – продолжал Николай.
Пацаны кивали.
- Как, собственно, и за жену, и за дочь, - медленно и увесисто сказал он, оглядев парней, – любой мужчина убьёт не задумываясь. – Николай пристально обвёл взглядом присутствующих.
В беседке повисла тишина. Парни переглянулись, вдруг поняв, о чём говорит мужчина.
- Ну, нам-то об этом ещё рано думать, - разрядил атмосферу Мамаев.
- Почему же рано? – плавно вернулся к разговору Николай. – Вам скоро в армию, Родину защищать. А значит, женщин, детей.
Напряжение у парней поупало. Появилась надежда на положительный исход разговора.
- Ну, сейчас-то мы ещё в школе учимся, - уточнил Бахтияр.
- Я в твоём возрасте уже баранку крутил. Семью кормил.
- Семью? – переглянулись парни.
- Семью, - повторил Николай. – Мать-то не семья, что ли? Семья. Да и о девчонках уже думали. Приглядывались. Не каждую замуж возьмёшь, хотя и смазливая.
- Ну, да, - поддержал Егоров. – Иная с характером.
- С характером-то как раз не страшно, - ответил Николай. – Женщины они все с характером.
- Да, они выпендриваются! – вставил Рыбаков.
- Ну, так, а тебе надо, чтобы на всё согласная была? С тобой согласна, так и со всеми согласна. Ещё будет приключений искать на свою… - махнул рукой Николай.
- Мне отец рассказывал, что два года за матерью бегал, - кидая спичку из угла в угол рта, задумчиво сказал Старовойнов.
- Нормально, - пожал плечами Николай. – А мы вот через месяц поженились после знакомства. И тоже ничего, - усмехнулся он.
- Через месяц?! – удивился Мамаев.
- Ну, а что? – посмотрел на него Усманов. – Если сразу видно, что девчонка нормальная. Ещё уведут, пока будешь думать.
Николай, усмехнувшись, кивнул головой.
- Вы такой молодой. Это во сколько Вы родили-то? – Мамаев, улыбаясь, смотрел на Николая.
- В двадцать, - смеющимися глазами посмотрел он на Бахтияра. - Дурное дело не хитрое, - сказал он, сдерживая улыбку.
- Это вы женились сначала? – спросил Багров.
- Конечно, - посмотрел на него Николай. – А как по-другому-то? Если бы девчонка на всё согласная была, так не стал бы и жениться. Зачем мне в матери детей гулящую брать?
- Это сколько Вам сейчас? 35-36, что ли? – спросил Рыбаков.
Николай кивнул.
- Как моему старшему брату, - улыбнулся Бахтияр.
- Ну, вот. А говоришь, отца нет, - улыбнулся ответно Николай.
- Да, он…, - махнул рукой Мамаев. – Ему не до меня. У него своя жизнь. Своё бы расхлебать. У него жена с характером.
- Ну, да. Пойди пойми их, с характером, - Николай снова закурил.
- Всё время курите, - сказал Бахтияр. – Давно курить начали?
– Прошу прощения, - кивнул он пацанам. – Курю с девяти лет, не могу без сигареты.
- Ого! – переглянулись пацаны.
- Но вам не советую, - хитро улыбнулся Николай.
Старовойнов и Рыбаков тоже достали сигареты.
- Так вот, характер – это, знаешь ли, иной раз и хорошо, - продолжал он. – Если с характером, то и сама не расслабится по жизни, и вам расслабиться не даст. Мало ли, какая трясина мужика затянет. У нас ведь много безбашенных лихих парней.
- Ну, да, - усмехаясь, кивали головой ребята.
- А девчонки – они более правильные, дисциплинированные, - рассудительным тоном говорил Николай. – Такая и поесть вовремя сготовит, и налево не пойдёт, грязь в семью не потянет, рогами не наградит.
- Рогами! Ха-ха-ха, - смеясь, переглянулись ребята.
- Да. А вы что думали? Попадётся какая-нибудь шмара, которая прошла и Крым, и рым. И будешь не только рогатым ходить, но и голодным, и грязным, и по уши в дерьме… не только сам, но и дети. Под каждым кустом будешь её ловить. Не то, что от водки тебя спасать будет, а ещё и рядом сядет, алкашить начнёт, - сплюнул Николай. – Женщины-то они быстрее спиваются, чем мужики. И вылечиванию практически не поддаются, в отличие от мужчин.
- Ну, да. Есть у нас такие, - прикинул Мамаев, – шмары, - усмехнулся он, переглянувшись со Старовойновым.
- Беречь надо хороших девчонок, парни, - глядя на пацанов, сказал Николай. – А то, на ком потом жениться будете? Кто вам род продолжать будет? Шмары? С не пойми, какими венерическими заболеваниями. От них ведь и без рук, без ног дети рождаются.
- Да, выбирать надо. А иная ещё и орать будет матом. Как хайло своё раскроет! – вставил Усманов.
- Жена – это шея, муж – голова, как говорит мой отец, - солидно сказал Старовойнов.
- Это да, - согласился Николай. – Так и есть. Мужчина – голова, женщина - шея. Поэтому голова иногда думать должна, куда её поворачивают, - увесисто продолжал он, оглядывая присутствующих и переводя разговор на тему, ради которой он здесь. - А то женщины, знаешь, бывает, просто соперницы, зависть какая или ещё чего, между ними. Повернут голову мужчины в своих интересах, а он и не понимает, что, да зачем. Мозгами своими тоже надо соображать.
Парни переглянулись, понимая, о чём говорит мужчина.
- Это точно, - поддержал Артём, качая головой и глядя на Николая. – Мужчина тогда - орудие расправы. Манипуляция, - внушительно сказал он Рыбакову. – А между девчонками просто соперничество.
- Хорошо, что Вы с нами сейчас так вот по-мужски поговорили, - серьёзно и рассудительно сказал Мамаев. – У меня вот отца нет, рано умер, брат с нами не живёт, в семье одни женщины. Не хватает так-то отца-то. Хочется иной раз поговорить, а не с кем.
- Да, - присоединился Багров.
- С матерью-то, да, не поговоришь, - согласился Семенихин. – Что она? «Иди ешь», «чего грязный», да «не кури». И всё. Что она понимает?
- Да, «где был», - согласился, качая головой, Старовойнов, перекидывая спичку из одного угла рта в другой.
- Ну, что, парни? По домам? – посмотрев на часы, улыбнулся Николай. – А то, действительно, придётся отвечать на вопрос «где был?». Время уже.
Мальчишки вставали, протягивая руку Николаю. Жали крепко, показывая свою мужскую состоятельность, достойно, как настоящие мужчины.
Между собой переглядывались: было, о чём подумать, о чём переговорить.
***
Продолжение: http://proza.ru/2023/08/25/239