Константин Симонов .
Ледовое побоище ( отрывок)
......
..........
На голубом и мокроватом
Чудском потрескавшемся льду
В шесть тыщ семьсот пятидесятом
От Сотворения году,
В субботу, пятого апреля,
Сырой рассветною порой
Передовые рассмотрели
Идущих немцев тёмный строй.
На шапках перья птиц весёлых,
На шлемах конские хвосты.
Над ними на древках тяжёлых
Качались чёрные кресты.
Оруженосцы сзади гордо
Везли фамильные щиты,
На них гербов медвежьи морды,
Оружье, башни и цветы.
Всё было дьявольски красиво,
Как будто эти господа,
Уже сломивши нашу силу,
Гулять отправились сюда.
Ну что ж, сведём полки с полками,
Довольно с нас посольств, измен,
Ошую нас Вороний Камень
И одесную нас Узмень.
Под нами лёд, над нами небо,
За нами наши города,
Ни леса, ни земли, ни хлеба
Не взять вам больше никогда.
Всю ночь, треща смолой, горели
За нами красные костры.
Мы перед боем руки грели,
Чтоб не скользили топоры.
Углом вперёд, от всех особо,
Одеты в шубы, в армяки,
Стояли тёмные от злобы
Псковские пешие полки.
Их немцы доняли железом,
Угнали их детей и жён,
Их двор пограблен, скот порезан,
Посев потоптан, дом сожжён.
Их князь поставил в середину,
Чтоб первый приняли напор, -
Надёжен в чёрную годину
Мужицкий кованый топор!
Князь перед русскими полками
Коня с разлёта развернул,
Закованными в сталь руками
Под облака сердито ткнул.
«Пусть с немцами нас бог рассудит
Без проволочек тут, на льду,
При нас мечи, и, будь что будет,
Поможем божьему суду!»
Князь поскакал к прибрежным скалам,
На них вскарабкавшись с трудом,
Высокий выступ отыскал он,
Откуда видно всё кругом.
И оглянулся. Где-то сзади,
Среди деревьев и камней,
Его полки стоят в засаде,
Держа на привязи коней.
А впереди, по звонким льдинам
Гремя тяжёлой чешуёй,
Ливонцы едут грозным клином -
Свиной железной головой.
Был первый натиск немцев страшен.
В пехоту русскую углом,
Двумя рядами конных башен
Они врубились напролом.
Как в бурю гневные барашки,
Среди немецких шишаков
Мелькали белые рубашки,
Бараньи шапки мужиков.
В рубахах стираных нательных,
Тулупы на землю швырнув,
Они бросались в бой смертельный,
Широко ворот распахнув.
Так легче бить врага с размаху,
А коли надо умирать,
Так лучше чистую рубаху
Своею кровью замарать.
Они с открытыми глазами
На немцев голой грудью шли,
До кости пальцы разрезая,
Склоняли копья до земли.
И там, где копья пригибались,
Они в отчаянной резне
Сквозь строй немецкий прорубались
Плечом к плечу, спиной к спине.
Онцыфор в глубь рядов пробился,
С помятой шеей и ребром,
Вертясь и прыгая, рубился
Большим тяжёлым топором.
Семь раз топор его поднялся,
Семь раз коробилась броня,
Семь раз ливонец наклонялся
И с лязгом рушился с коня.
С восьмым, последним по зароку,
Онцыфрор стал лицом к лицу,
Когда его девятый сбоку
Мечом ударил по крестцу.
Онцыфор молча обернулся,
С трудом собрал остаток сил,
На немца рыжего рванулся
И топором его скосил.
Они свалились наземь рядом
И долго дрались в толкотне.
Онцыфор помутневшим взглядом
Заметил щель в его броне.
С ладони кожу обдирая,
Пролез он всею пятернёй
Туда, где шлем немецкий краем
Неплотно сцеплен был с бронёй.
И при последнем издыханье,
Он в пальцах, жёстких и худых,
Смертельно стиснул на прощанье
Мясистый рыцарский кадык.
Уже смешались люди, кони,
Мечи, секиры, топоры,
А князь по-прежнему спокойно
Следит за битвою с горы.
Лицо замёрзло, как нарочно,
Он шлем к уздечке пристегнул
И шапку с волчьей оторочкой
На лоб и уши натянул.
Его дружинники скучали,
Топтались кони, тлел костёр.
Бояре старые ворчали:
«Иль меч у князя не остёр?
Не так дрались отцы и деды
За свой удел, за город свой,
Бросались в бой, ища победы,
Рискуя княжьей головой!»
Князь молча слушал разговоры,
Насупясь на коне сидел;
Сегодня он спасал не город,
Не вотчину, не свой удел.
Сегодня силой всенародной
Он путь ливонцам закрывал,
И тот, кто рисковал сегодня, -
Тот всею Русью рисковал.
Пускай бояре брешут дружно -
Он видел всё, он твёрдо знал,
Когда полкам засадным нужно
Подать условленный сигнал.
И, только выждав, чтоб ливонцы,
Смешав ряды, втянулись в бой,
Он, полыхнув мечом на солнце,
Повёл дружину за собой.
Подняв мечи из русской стали,
Нагнув копейные древки,
Из леса с криком вылетали
Новогородские полки.
По льду летели с лязгом, с громом,
К мохнатым гривам наклоняясь;
И первым на коне огромном
В немецкий строй врубился князь.
И, отступая перед князем,
Бросая копья и щиты,
С коней валились немцы наземь,
Воздев железные персты.
Гнедые кони горячились,
Из-под копыт вздымался прах,
Тела по снегу волочились,
Завязнув в узких стременах.
Стоял суровый беспорядок
Железа, крови и воды.
На месте рыцарских отрядов
Легли кровавые следы.
Одни лежали, захлебнувшись
В кровавой ледяной воде,
Другие мчались прочь, пригнувшись,
Трусливо шпоря лошадей.
Под ними лошади тонули,
Под ними дыбом лёд вставал,
Их стремена на дно тянули,
Им панцирь выплыть не давал.
Брело под взглядами косыми
Немало пойманных господ,
Впервые пятками босыми
Прилежно шлёпая об лёд.
И князь, едва остыв от свалки,
Из-под руки уже следил,
Как беглецов остаток жалкий
К ливонским землям уходил.
Из интернета.
...................
Мифы Ледового побоища:
что никогда не найдут на дне Чудского озера
О Ледовом побоище известно всем, даже тем, кто историей не интересуется. Образ сермяжного ополчения, останавливающего на замерзшем озере клин стальной кавалерии, намертво вбит в общественное сознание школьными учебниками и фильмом Сергея Эйзенштейна «Александр Невский». Но, как это обычно и бывает, в реальности всё происходило не так, не там и не потому.
Как в кино
Согласно канонической версии, битва произошла на льду Чудского озера у Вороньего камня 5 апреля (18-го по новому стилю) 1242 года. Русское войско якобы стояло в обороне, ожидая удара рыцарской кавалерии. Командовавший нашей ратью князь Александр Невский в стороне от основных сил расположил засадный полк, который дождался, пока противник увяз в рукопашной, и решил исход сражения ударом во фланг.
Ливонский орден же, и это знает каждый, наступал «свиньей» – клиновидным строем большой глубины, который почти прорвал русский центр. Под конец битвы рыцари побежали и стали проваливаться под лед, так как весили больше русских дружинников и ополченцев.
Численность сторон в «классической» версии оценивалась в 10–12 тысяч воинов со стороны ордена и его союзников и в 15–17 тысяч – со стороны Невского и новгородцев. Версия красивая, понятная – и полностью не соответствующая действительности.
Иллюстрация из книги А. Митяева «Ветры Куликова поля». Источник: chaltlib.ru
В первую очередь стоит отметить, что пехота в сражении вообще не принимала участия. Александр Невский вел за собой княжескую дружину, состоявшую исключительно из всадников. Его поддерживал новгородский городовой полк. Долгое время это формирование было принято изображать как толпу ремесленников, которые ради высокой цели бросили дела и отправились в поход, не имея ни доспехов, ни нормального оружия. На самом деле полк составляли тяжеловооруженные и прекрасно экипированные всадники, которые отличались от княжеских дружинников только тем, что служили не одному человеку, а коллективном сеньору – городу. Кроме того, в битве на стороне новгородцев принимали участие наемники из числа эстов – предков эстонцев.
Со стороны немцев пехоты также не было. Рыцари по определению были всадниками, их боевым слугам – кнехтам – тоже приходилось ездить верхом, иначе они были не способны помочь своим господам в сражении. Конными были и люди епископа Дерптского, и наемники-эсты.
Примерно так были экипированы новгородские «ополченцы» и княжеские дружинники.
Свинья для боя не годится
Но если новгородская пехота не стояла, сомкнув сермяжные ряды и ощетинившись дрекольем, то кого же проламывала немецкая «свинья»? Да, собственно, никого. Миф о том, что построенные клином конные рыцари могут прорвать глубоко эшелонированные порядки, – не более чем фантазия кабинетных теоретиков.
При столкновении всадников с врагом лошади передних рядов теряют скорость и останавливаются. Следующие за ними шеренги должны также остановиться или разъехаться в стороны. Так что какой-то особой пробивной силы колонна или клин всадников не имеет.
Существует не лишенное смысла предположение, что в апреле 1242-го рыцари построились «свиньей» в первую очередь для того, чтобы не дать слабохарактерным союзникам разбежаться до начала схватки. Прибалтов поставили в центр строя и буквально под конвоем вели в битву. Судя по конечному результату, затея почти сработала.
Интересно, что «Старшая Ливонская рифмованная хроника» описывает битву так, что, начитавшись более поздних фантазий, можно и не поверить, что речь идет об одном и том же событии. Источник сообщает – русское войско было разделено всего на две части: впереди стоял отряд из конных лучников, позади него развернулись основные силы князя Александра. Рыцари атаковали передовой отряд и пробились сквозь него. Однако затем в дело вступила основная часть русской дружины. Немцы были окружены и перебиты. Ни засадный полк, ни коварные льдины в хронике не упоминаются.
Яркий образ представителя трудового народа, сокрушающего иностранного агрессора, был очень востребован в СССР. Источник: publizist.ru
Яркий образ представителя трудового народа, сокрушающего иностранного агрессора, был очень востребован в СССР. Источник: publizist.ru
Подледная трава
Историки долгое время не обращали внимания на последовательность сражений 1242 года. А зря. Дело в том, что экспансия военно-монашеских орденов в XIII веке серьезно отличалась от вторжений XIX–XX веков. Это был довольно медленный, ползучий процесс. В 1242 году Александр Невский не столько останавливал вторжение, сколько ликвидировал его последствия.
Годом ранее немцы взяли крепость Копорье и город Изборск. Начав ответный поход, князь выбил противника из обеих крепостей, после чего поступил как всякий нормальный феодал – отправился грабить и жечь земли противника. Под раздачу, кроме орденских, попали земли Дерптского епископства. После нескольких столкновений с войсками епископа князь отступил к Чудскому озеру. Если держать в уме эту небольшую деталь, нетрудно понять, почему Вороний камень до сих пор не найден. Он действительно может быть расположен недалеко от озера – в одном или двух дневных переходах конной дружины. Тридцать километров туда, тридцать сюда.
Во всяком случае, он не находится ни на берегу водоема, ни на острове Вороний, где его пытались «прописать» одно время.
Советские археологи очень упорно искали следы битвы. Самая продолжительная экспедиция заняла восемь лет и длилась с 1958 по 1966 год. Дно Чудского озера и его берега, что называется, прочесали частым гребнем. Нашли много интересного, но ничего, что имело бы отношение к сражению XIII века.