Глава 151
— Генерал приглашает вас отобедать с ним, — сказал Мордаунт, возвратившийся после разговора с Кромвелем.
— Передайте ему нашу нижайшую благодарность, но мы предпочитаем сторожить наших пленников, и отобедаем с ними, — ответил д’Артаньян.
— Можете оставить их на попечение моих людей, — ответил Мордаунт. — Я дам вам такую стражу, от которой они никуда не смогут сбежать.
— Ещё раз благодарю, лейтенант, но мы предпочитаем сами выполнять свою работу, — ответил д’Артаньян, наградив Мордаунта ослепительной улыбкой.
— Клянусь честью, я выкуплю у вас этих двух пленников за любую цену! — воскликнул Мордаунт.
— Умоляю господина лейтенанта поберечь свою честь для более удобного случая, ибо мы вовсе не расположены решать это вопрос так, как вы нам предлагаете, — ответил д’Артаньян с ещё более ослепительной улыбкой, обнажающей почти все его крепкие гасконские зубы. — Согласитесь, что мы в своём праве распоряжаться нашими пленниками так, как нам угодно.
После этого он отвесил в меру вежливый поклон, развернулся и ушёл, сделав дальнейшие переговоры на эту тему невозможными.
Зайдя в палатку, где мы все его ожидали, он дал волю своим чувствам.
— Чёрт бы побрал этого щенка! — воскликнул он. — Этот гадёныш желает во что бы то ни стало заполучить вас!
— Ваши пленники принадлежат вам, не так ли? — уточнил я.
— Так-то оно так, но есть два обстоятельства, — возразил д’Артаньян. — Во-первых, этот Мордаунт не просто лейтенант, а, кажется, адъютант генерала Кромвеля, и уж точно его любимчик. А Кромвель здесь главный.
— Это неприятно, — отметил Атос.
— Во-вторых, мы получили приказ кардинала Мазарини во всём подчиняться этому Мордаунту, притом письменный, и притом этот змеёныш о нём знает, — продолжил д’Артаньян.
— В таком случае вам надлежит отдать нас ему, коль скоро он этого хочет, — ответил Атос.
— Атос! Я вас умоляю! — ответил д’Артаньян. — Не будьте уже вы как ребёнок, право слово! Ваше благородство смутило бы даже воспитанницу института благородных девиц! Мы прежде всего друзья, и не стоит предлагать нам измену нашей дружбы с видом Христа, добровольно отправляющегося на крест. Впрочем, нет. Если бы вы были Христом, вы бы несли не только крест, но ещё и гвозди, и молоток, и, пожалуй, сами помогли бы прибивать к кресту свои ноги! Нельзя же постоянно источать эту патоку благородства, когда настоящим мужчинам уже давно пора обсудить ситуацию, какой бы горькой она не была! Мне подчас от вашего благородства скулы сводит, противно, как мёд с сахаром!
— В самом деле, Атос, мы здесь пленники только для виду, для этих чёртовых англичан, — сказал я.
— Вот это – дело, Арамис, — согласился д’Артаньян.
— Отлично! — воскликнул Портос. — Мы четверо снова вместе, д’Артаньян что-нибудь придумает, и мы покинем эту проклятую Англию!
— Но прежде попытаемся спасти Короля, — добавил Атос.
— Это уж как получится, — ответил д’Артаньян. — Но прежде обязательно придушим Мордаунта.
— Это уж как получится, но Король в приоритете, — возразил Атос.
— Чёрт побери! Быстро же вы забыли, что вы – наши пленники, Атос! — расхохотался д’Артаньян. — Ну что ж, мне это больше по душе! Уж лучше командуйте нами, чем предлагать нам совершить подлость по отношению к вам.
— Командир у нас вы, д’Артаньян, это не обсуждается, это решено раз и навсегда, и уже давно, — улыбнулся Атос и обнял горячего гасконца.
— Мордаунт должен ответить за смерть лорда Винтера, — отрезал д’Артаньян. — Должны же мы как-то объяснить Мазарини, почему мы покинули Англию!
— За ним числятся и другие преступления, ничуть не менее значительные, — сказал я.
— Я помню, — ответил д’Артаньян и побледнел.
Я увидел в уголках его глаз слезинки и взглянул на его руки. Его пальцы впились в ладони так сильно, что их кончики побелели. Всё-таки он нежно любил Кэтти! Какая чувствительная душа!
— Атос, если д’Артаньян решит, что дело Мордаунта более спешное, мы не должны с ним спорить, — сказал я.
—Прежде всего нам следует подумать о спасении ваших жизней, друзья, и наших тоже, — сказал д’Артаньян. — Бьюсь об заклад, скоро Мордаунт придёт к нам с письменным приказом Кромвеля выдать вас ему.
— Что же нам делать? — спросил Портос.
— Плевать мне на его бумажки, но он приведёт с собой такую стражу, с которой нам будет трудновато справиться даже вчетвером, — сказал д’Артаньян. — Надо бежать прямо сейчас, каждая задержку лишь осложнит это дело. Сейчас я выйду из палатки и разведаю обстановку. Если мне удастся подготовить лошадей, то едва лишь я крикну «Боже Мой», вы все трое должны выбежать из палатки и бежать вперёд, где и найдёте лошадей. Немедленно вскакивайте на них, и мы помчимся по направлению, которое я изберу. Слуги нас догонят позднее, я договорюсь с ними о месте встречи. Если же вход из палатки будет заблокирован, я крикну «Господи Иисусе!» В этом случае разрезайте кинжалами заднюю стенку палатки и бегите туда, там же вы найдёте коней. Всё ясно? Повторим. Я кричу: «Боже мой!», тогда вы выбегаете в двери палатки, я кричу: «Господи Иисусе!», тогда вы прорезаете её заднюю стенку и бежите туда.
— А если удобней всего будет прорезать боковую стенку палатки? — спросил Портос.
— Это слишком сложно, мы запутаемся, — ответил д’Артаньян. —Хватит с нас двух вариантов нашего плана. Мы теряем время. Я пошёл. Да, и вот ещё что. Если вы услышите взрывы или выстрелы, не обращайте внимания. Сигнал к бегству – мой крик.
Атос кивнул и похлопал д’Артаньяна по плечу. Мы тоже согласно кивнули и принялись вооружаться, а д’Артаньян поспешно вышел из палатки.
Через некоторое время мы услышали взрыв со стороны выхода и громкое ржание десятка лошадей.
— Ловите коней! — донёсся до нас голос д’Артаньяна. — Смотрите, их повозка загорелась, и они мчатся к пороховому складу! Их надо немедленно остановить! Господи Иисусе!
Портос могучим взмахом своего кинжала разрезал заднюю стенку палатки так, что в образовавшееся отверстие могли бы пройти четверо, выстроившись в шеренгу.
Мы выбежали из палатки и увидели семь отличных коней, на троих из них уже сидели Гримо, Блезуа и Мушкетон, а на четвёртого вскакивал д’Артаньян. Мы не заставили себя ждать, стремглав вскочили в сёдла и помчались туда, куда указал ловкий гасконец. В суматохе, которую организовал д’Артаньян, за нами даже никто не погнался. Лишь после того, как мы проскочили лагерь и миновали часовых, англичане сообразили, что с нашим бегством что-то не ладно. Они вяло выстрелили нам вслед, не надеясь догнать.
Мы скакали без оглядки, пока лагерь англичан не остался далеко позади.
— Перейдём на легкую рысь! — прокричал д’Артаньян. — Иначе мы загоним наших коней, а пеших нас легко изловят завтра после рассвета.
Он как всегда был прав, мы перешли на рысь.
— Что это были за взрывы? — спросил Атос.
— Я направил телегу с сеном к пороховому складу и поджёг сено с помощью фитиля и небольшого бочонка пороха, — ответил д’Артаньян. — Совсем небольшого, но плотного. Взрыв напугал коней, и они помчали. Спектакль прошёл как по маслу.
— Представляю, как бесится Мордаунт, узнав, что мы ускользнули от него! — воскликнул я.
— Но у него есть одно утешение, — сказал Атос. — Он разыскивал четырёх французов, причастных к Армантьерскому. Он знал лишь два имени, моё и Арамиса. Теперь он знает всех четверых.
— Чёрт подери, я сам готов ему сообщить своё имя и сказать, что участвовал в Армантьетском деле, и не жалею об этом! — воскликнул д’Артаньян.
— А я жалею о том, что мы не разыскали её ублюдка и не свернули ему шею, — сказал Портос.
— Портос, вы бы подняли руку на ребёнка? — спросил Атос. — Вы клевещете на себя.
— Нет, конечно, я бы не решился на это, — ответил Портос. — Но этот факт не мешает мне сожалеть о том, что мы этого не сделали! Подумать только, ведь тогда не случилось бы столько несчастий! Был бы жив лорд Винтер! Была бы жива…
Я взял Портоса за руку.
— Не продолжайте, Портос, вы правы, — сказал я. — Но ведь мы не могли предполагать, что её сын вырастет в такое чудовище!
— Monstra pariunt monstra, — мрачно сказал д’Артаньян.
— Д’Артаньян, вы знаете латынь? — спросил я.
— Кажется, он сказал: «Чудовища рождают чудовища», — сказал Портос.
— И вы, Портос? — спросил я, ещё более удивлённый.
— А разве это был не испанский? — спросил Портос. — Испанскую речь мне приходилось слышать, и не раз.
— По-испански это звучит слегка иначе, — ответил я. — Los monstruos dan a luz a monstruos.
— Не вижу разницы, — ответил Портос философски.
(Продолжение следует)