Когда я был маленький, а это было 40 лет назад, самым лучшим развлечением было чтение книги. Ни друзья не нужны были, ни улица, а просто чтобы все ушли и оставили меня одного, наедине с интересной книгой. Сидя в глубоком стареньком кресле у раскрытого окна, включив розовый советский торшер если это был вечер, я сидел и читал запоем книгу за книгой. Удивительные миры проносились мимо страница за страницей : Робинзон Крузо, Остров сокровищ, Улица младшего сына, а одни из первых книг Чук и Гек, тоненькие и не менее интересные книжки Натальи Забилы на украинском языке и многое другое. В пять лет записали в центральную детскую библиотеку города. Приходя туда у меня глаза разбегались от огромного количества самых разнообразных книг на полках. Хотелось прочесть все что было. Строгая библиотекарь не разрешала самому выбирать себе книги, предлагала то, что посчитает нужным. Советская библиотечная система восьмидесятых годов работала исправно. Обычно я брал домой книгу на неделю редко на две, прочитав ее за несколько дней, бежал снова в библиотеку за новой. Все знали что чтение мое любимое занятие и в книгах недостатка не было. Книги были везде, у соседей, у друзей родителей в библиотеках и конечно же с появлением первых карманных денег у меня лично. В городе было пять библиотек и три читальных зала, во всех был записан, это на город с населением в 100 000 человек. Обычной дневной картиной было ознакомление с интересными периодическими изданиями в читальном зале. Приходишь, а там уже сидят люди средних лет с газетами и журналами. Помимо городских библиотек, подобные были в каждой школе, где мы получали книги. В медицинском училище отдельная библиотека с медицинской литературой и мало кто знал что еще одна есть в новом здании Центральной Районной Больницы и часть мед литературы можно было встретить в читальном зале взрослой библиотеки города.
Где сегодня это все, с появлением Интернета и цифровых носителей надобность в литературе сошла на нет. Библиотеки никому не нужны, читальные залы тем более. Дети ничего не читают у них есть Интернет. Недавно моему ребенку подарили Советский альбом о фигурном катании Вдохновение и мастерство, то ребенок стесняется взять с собой на лед эту книгу. Стесняется, потому что не модно это, отжило, никто с книжкой не ходит.
И совсем вопиющим фактом является то, что сами библиотеки рассыпанные советской системой по всему городу Киеву уничтожаются, они никому не нужны, что уж говорить о маленьких городах и селах. Несколько дней назад в Киеве к примеру была уничтожена библиотека на Науки 63. Просто приехали скупщики книг и купили все по 1.98 за килограмм. Вдумываешься в эту цену и понимаешь, что книга ничего не стоит, это макулатура. Скупщики книг ездят по городу, вешают на подъезды свои объявления о покупке, свозят все это в ангары, сортируют, отбирают, и заново продают массы детских сказок на площадках ОЛХ только уже по 10 гривен за книгу. Государственной системе глубоко все равно, помещения бывших библиотек быстро сдаются под офисы и магазины. А что собственно действительно делать с ними если никто ведь не ходит вообще, никому это уже не нужно. Так медленно умирает книга. Книга оставленная у мусорного бака в надежде быть еще кем то прочитанной, книга в массах валяющаяся на Петровке в надежде быть еще кем то купленной. Никто не дарит уже книжки на Дни Рождения, на них дарят модные гаджеты, игральные приставки и все что связано с цифрой и новым временем. Представить только себе 40 лет назад, факт того что могут приехать скупщики макулатуры и купить всю городскую библиотеку, да это же просто застрелиться. И это мелочь совершающаяся в самом низу, а что там наверху.
Когда я говорю своей подрастающей дочке о книге. Она обычно отвечает, ну папа это же скучно. Книга ассоциируется со скукой. Книга, скучно, нудно, не хочу, не интересно - давай потом почитаю.
Теперь уже в переходах метро часто можно встретить авторов с изданной прозой или стихами, обычно старых дедушек, вынужденных ждать своего редкого покупателя, больше из жалости к себе. Авось что то продам, будет добавка к жалкой пенсии в 2500 гривен в месяц. Надев старый заношенный пиджак, согнувшись, авторы прозаики простаивают в подземке, продают свои труды, на которые ушли годы мысли.