Наблюдаю жизнь, сидя на скамейке в чужом дворе. Вот из подъезда очередного общежития вышла молодуха татарского облика с бегущим за ней мальчиком четырёх лет. Тогда я подумала, что очередная затраханская затраха, которую муж заставляет одевать себя в мусульманский хиджаб, полностью закрывающим тело от белого света, оставляя на воле лишь кисти рук и лицо, вышла погулять с малышом. Мамаша на чистейшем русском языке говорит мальчику, чтобы он не убегал далеко. В моей голове мелькнула мысль. Русских ребят не осталось, пришлось молодайке выходить замуж за татарина. Про себя продолжаю рассуждать о демографическом упадке русской нации из-за постоянных непрекращающихся войн. Не хотят матери рожать пацанов, заранее зная, что с ними будет потом.
Мальчик начал лазать на детской площадке по сделанным в шестидесятых годах прошлого столетия конструкциям. Его мать подошла к одной из припаркованных на стоянке машин. Смотрю, что будет дальше. Она открыла капот. «Сейчас лампочку поменяю, - сказала она малышу, - теперь горит». Взяла какой-то штырёк. Померила уровень масла. Открыла багажник, достала канистру с маслом, Долила. Отёрла руки тряпкой, всё закрыла. Села за руль, завела машину. Ребёнок побежал к машине. С опаской с боку подошёл к ней. Наверное, был прецедент наезда неуравновешенной мамаши на какой либо предмет. Мать посадила ребёнка в машину, уверенно вывела её со стоянки. Куда-то поехали. Вот тебе и затраха. Всю жизнь я прожила с русским. Материл он меня по поводу и без него. Однако, машину не купил.
На следующий день уселась в соседнем дворе напротив девятиэтажной малосемейки. Не люблю тот чужой двор. Там всегда многолюдно и беспокойно. Меня привлекли звуки с крыши напротив. Орава ребятишек десяти-двенадцати лет бегала по ней с криками восторга. Дети кидали что-то вниз, видимо, камушки. Один мальчик прошёл по краю крыши. От уведенного действия у меня заболело сердце. Встала со скамейки. Сейчас, думаю, буду орать и ругаться, чтобы слезли оттуда. Навстречу мне идут двое полицейских. Один из них наш участковый. В соседнем общежитии на первом этаже у них офис. Говорю полицейским громко, что по крыше бегают дети, а один мальчик даже прошёл по краю. Тот, который участковый, равнодушно отвечает: «я крикну, они испугаются и упадут с крыши, я буду виноват». То есть, если дети сами по себе свалятся с верхотуры, виновных не будет. Ай да моя полиция меня бережёт. Ай да молодцы. Но, наш громкий разговор услышан был на крыше. Ребятишки притихли, спрятались. Я поплелась домой пить корвалол. Впечатлительная натура. Неужели родителям совершенно не интересно, что делают их отпрыски без присмотра? Опять же, булавкой к подолу не приколешь.
22. 08. 2023 года. Фото автора.