Серега Васильков и Вартан Григорян, праздновали День Военно-Морского Флота в лихо заломленных на затылке бескозырках (как и положено годкам) под жгучим июльским солнцем в одной из бухточек за Керчью. Давно они отслужили срочную на флоте. На одной подводной лодке ходили в учебные походы, в одном отсеке АПЛ несли вахты...И жили на одной улице с домами из серого ракушечника, спускавшихся уступами к морю.
Большинство керчан так или иначе накрепко связано с морем. Вартан – вообще коренной крымчанин, его предки поселились в этих необжитых местах еще при матушке императрице Екатерине. После увольнения пошел на судостроительный завод матросом-мотористом на буксир, который выводил на достройку в залив спущенные по стапелям корпуса строящихся судов.Его друг Васильков устроился на катерок, который доставлял пресную воду и продукты небольшой команде танкера-бункеровщика, стоящего на мертвых якорях у входа в Керченскую бухту.
…На развернутой газете отдельной горкой лежали вяленые большеголовые бычки с выступившей на спинках солью. Вытащили холодное баночное пиво, до этого заранее завернутое в бушлат и припрятанное в узкой расщелине нависающей, покрытой желтым лишайником скалы, откуда веяло живой спасительной прохладой, как от офисного кондиционера. Их мирному созерцанию любимого моря мешал рокот тяжелого металла, который привезли с собой вездесущие палаточные туристы.
Васильков и Григорян ненавидели громкие посторонние звуки на природе. Это нарушало ее гармонию, как и всякое беспардонное вмешательство людей в ее красоту и тишину. Морской гребешок или креветка, муравей или пчела – нужнее и полезнее планете, а человек – существо деструктивное, беспокойное и ненасытное в своих страстях… Однажды во время осеннего шторма танкер пятитысячник, перевозящий сырую нефть, по вине невысокой коварной волны Керченского пролива разломился на две части. Весь город вышел на очистку береговой полосы. Нефть собирали в большие мешки вместе с мертвой рыбой и отравленными липкими птицами. Прибрежные камни драили и скребли метлами и щетками, но до сих пор заметны нефтяные следы на некоторых почерневших камнях. Часть нефти, разболтанное морем, осела и погубила все живое, что плавало и ползало на морском дне.Море с большим трудом очистилось и восстановилось.
Любители тяжелого рока вроде угомонились. И все кругом успокоилось. Тишь да благодать... Вдруг Вартан, после глотка пива разгрызая белыми ровными зубами соленую рыбешку, пригляделся к одной из газетных статей, смахнув в сторону закуску:
- Гляди, как журналюги расписали работу нашего завода.И все-то у нас хорошо! И план даем, и заработки приличные, и народ богатеет, и заказы идут один за одним... С неба они упали, что ли! - возмущался они чуть ли не плача.
Васильков тоже нахмурился. На самом деле гремевший когда-то на всю страну судостроительный завод превратился в отстойник ржавых судов. Судостроители разбежались за заработками кто куда, ведь одними газетными статьями сыт не будешь.
–Факт, Вартаныч! – поддержал его, - У нас на АПЛ, помнишь, как в поход идти, так эти подкормленные спецкоры и фотокоры от министерства (тоже в погонах), как назойливая мошкара, облепляли наши корабли… А уж в походе, когда службу несем, и сам знаешь, не до чего, только бы с вахты в койку завалиться, ухо подушкой придавить… А они тут как тут: из-за спины наблюдают, под руку лезут, по отсекам гуляют ив душу норовят залезть, расспрашивают, как служба молодая и что из дома пишут…. Зла на них не хватало! Попробовали бы разок дизель разобрать, вытащить его на руках из лодки, а после снова затащить под матерок командира. Нет, они поглазеют, посуетятся, чиркнут в свои блокноты, а по возвращении на базу вместе с экипажем получают значки «За дальний поход», чтобы потом всю жизнь хвастать и гордиться. И ведь не придерешься: тоже по морям ходили, тоже соленую водичку из плафона пили... А некоторые еще и книжки пишут. Читал я одного каперанга, типа классика…
- Что, плохо пишет? – спросил Григорян.
- Да нет. Вроде красиво и много пишет. Но не знает элементарного, что потолок на подводном крейсере подволоком зовется… Короче, до настоящих писателей-маринистов ему далеко. Ну таких, как мичман императорского флота Станюкович, матрос Новиков-Прибой, капитаны дальнего плавания Бадигин, Конецкий…
- Ага, - согласился Григорян, - помню в нашем БЧ-5 занимались вторым дизель-генератором, а тут газетчик (кап-3) подскочил и завертелся возле меня. Мне ключи надо положить, а он на них сел, на концах обтирочных лежали. Ну как ему скажешь? «Встаньте, пожалуйста, пересядьте в уголок,а то мешаете»? Вроде тоже при погонах…
-Настоящие подводники, пока большие звезды на погоны заработают, семь потов прольют,лодку от носа до хвоста проползут на брюхе, а эти…Электрик Витька Шмор с тральщика жаловался своему сундуку(мичману), что пока он в главном электрощите отверткой контакты подтягивал, к нему фотокор подлетел и щелкнул со вспышкой. Дескать редакционное задание: в дивизионной газете надо поместить фотографии отличников боевой и политической подготовки. А у Витьки от внезапности рука дернулась,он и провел отверткой по соседним контактам. Короче, закоротил, аж предохранитель выбило… Такое ЧП!
- А я своими ушами слышал, - быстро перебил его Григорян, –как наш кэп штурману из БЧ-1 по секрету рассказывал о наших замполитах. Пьяницы они и бабники. Только к стенке подойдем, швартовые на кнехты бросим, а они уже бегут скорей в штаб докладывать о проделанной работе с экипажем. А еще они любят собирать по поселку моряцких жен и устраивать им экскурсии, культпоходы на АПЛ с целью ознакомления с условиями быта, а сами в качестве экскурсоводов – грудь колесом! Тоже, мореходы, а флаг от гюйса отличить не могут.
- Ладно, - миролюбиво заключил Васильков, - каждый свой хлеб, как может, отрабатывает.
- Не согласен. Каждый должен заниматься своим делом. Если в походе с капитаном что-то случится, то кто лодку поведет? Замполит или журналист в погонах?Нет, управление на себя возьмет штурман, и никто другой. И маслопуп из БЧ-5 первого двизиона движения больше имеет значения, чем такой каперанг, потому что без него подводный крейсер с места не сдвинется. Не моряки они, и все тут.
- А давай-ка, Вартаныч, еще по баночке за тех, кто в море! За тех, кто сейчас вахту несет, - и Васильков слегка пристукнул своим темным бархатным по Вартановой открытой банке светлого, стекающего пахучей пеной на горячий песок.