– Молодой человек! Молодой человек!
Меня трясли за плечо. Я не хотел просыпаться.
– Да молодой же человек!
– Чего... Кхр... – бормотал я.
– Проснитесь же!
И снова трясли меня, теперь уже за ногу. Странно.
– Вы должны доплатить!
Я мгновенно вскочил. Меня охватило вонючее тепло плацкартного вагона.
– Какие такие доплаты? – спросил я, еще толком не соображая, у кого. – За что это?
Рядом с моим местом стояла проводница и еще несколько пассажиров.
– За храп. Вы громко храпите.
Я снова сел. Посмеяться надо мной решили, что ли?
– Вы, наверное, хотели сказать «доплатить за багаж»? – спросил я, поглаживая три свои чемодана.
– Нет! – закричали они все. – За храп! Мы из-за вас заснуть не можем!
– С каких это пор пассажир должен доплачивать за свой храп?! – возмутился я. – Что за чушь!
– Не чушь, а постановление номер триста восемнадцать бис дробь семь ку одиннадцать от седьмого ноль седьмого ноль...
М-да... Чертова железная дорога, подумал я. Сдирала ты с меня за разное, но за такое – первый раз.
– Ну и сколько доплачивать-то? – начал я сдаваться. Вообще-то мне не привыкать. Налог надобавленную стоимость всю жизнь доплачиваю. За коммунальные услуги – сколько себя помню. Так что доплатами меня не пошатнешь.
– Пятнадцать процентов от стоимости билета! – провозгласила проводница.
– Но это же сорок две гривны пятьдесят копеек! – ошалел я.
– Да! Именно!
– Сам храпит, а сам не доплачивает!
– Господи, всего лишь за храп?! – не мог я согласиться с новыми поборами.
Да, я храплю. Водится за мной такой невинный грешок. Но если за всякое неудобство, которое ты причиняешь окружающим, столько доплачивать – это по миру пойдешь!
Я прислушался и вдруг понял, что слышу храп. Через два отсека плацкарты выводил во сне сложные, но богатые рулады пожилой толстяк.
– А он? – обрадовался я, тыча в него рукой. – Вон тот, вон, вон-вон-вон! Он доплатил? Он же еще громче меня храпит!
– Он за свои вонючие носки доплатил, – сказала женщина квадратных очертаний. – Это двадцать пять процентов от стоимости билета.
– Ну и что? – не врубился я.
– А то, – сказала проводница, – что меньшая сумма поглощается большей.
– Кто кем поглощается?! Спасите! Ничего не понимаю.
– Он за носки доплатил, – ответила женщина женских очертаний. – И теперь может спокойно храпеть.
– Вот если бы вы, открывая пиво, забрызгали весь проход, – сурово сказала проводница, – то доплатили бы тридцать процентов. И тогда имели бы право на бесплатный храп.
Неожиданный поворот. Признаться, я этого не ожидал. Но не пить же из-за этого пиво.
– Да вы... Вы... – заклекотал я. – Вы сами должны мне доплачивать! – Мысль лихорадочно работала. Сорок с лишним гривен было ужасно жалко. – Да, доплачивать за ваши влажные простыни! За незакрывающиеся окна! За... За... За чай цвета мочи и такого же вкуса!
Проводница хищно усмехнулась.
– Давно доплачено! – рявкнула она. – Входит в стоимость билета! А то он был бы на десять процентов дороже.
Я чувствовал, что еше немного – и ко мне в кошелек таки точно залезут.
– Ладно, – внезапно сдался я. – Доплачу за храп.
– Давно бы так!
– Доплачу, как только мой сосед сверху доплатит мне за постоянно орущий у него по ночам телевизор.
Сосед, оставшийся на расстоянии трехсот уже километров, заворочался в кровати.
– А пусть мне начальство за бессонницу доплатит! – послышался его далекий голос. – За испорченные нервы! Всю жизнь на ихней фабрике отпахал, а кроме болячек, ничего не заработал!
Дирекция фабрики забеспокоилась.
– Ишь, за испорченные нервы каждому доплачивать! Так никаких средств не хватит. Да у нас самих вместо нервов кровавая мозоль! – вскричала дирекция. – Налогами обложили по самое хуже некуда! Пусть вначале чиновники из министерства и депутаты, которые принимают такие законы, доплачивают нам за вредность труда и предпринимательства в этой стране!
Волна доплат поднялась, мощно хлынула на столицу и накрыла депутатов.
– В нашей стране вообще вредно и работать, и жить, – спокойно возразили они. Волна застыла. – С таким народом... Все лентяи, это раз. Зимы у нас суровые, это два. И потом, дороги...
Волна отхлынула и помчалась назад, по дорогам. Да, дороги... Эх, дороги, пыль да туман! Большая у нас страна. За размер, что ли, доплачивать? Только вот – кто кому?
– Так что у нас, на железной дороге, – подвела итог проводница, – я есть капитан дальнего следования. А как капитан в дороге сказал, так и будет. Закон!
Я испуганно вытащил из кошелька пятьдесят гривен и протянул проводнице.
– И еще стаканчик горячего чайку, – заискивающе попросил я. – Пожаааааалуйста.