Раннее утро. Я просыпаюсь и иду в придорожное кафе неподалеку — умыться и набрать бутылку воды для каши. Воздух прохладный, щекочет в носу и приятно обнимает тело под одеждой. Завтрак, сбор и через час после подъема я уже спускаюсь с невысокого подъема к въезду в Канск, где дорога поворачивает налево и обходит небольшой городок. Стою, жду машин, а напротив меня, на горизонте, прямо на моих глазах и облаков к земле медленно проступает радуга. Я не знаю, почему мне запомнилось это утро, но хорошо помню, что мне было очень хорошо. До цели моего путешествия оставалось меньше тысячи километров, и я намеревался достигнуть ее без дополнительных остановок — следующий лагерь должен был быть уже на Байкале.
Первой машиной в этот день стала приморская фура, “DAF”, если я правильно помню, с удивительно разговорчивым и веселым водителем. Еще более удивительным стал тот факт, что эта же машина стала и последней на моем пути к поселку Култук, что стоит на южном берегу великого озера. Какое-то время мужчина вез меня утром, затем он отстаивался по правилам грузовых перевозок, а я продолжал свой путь. Где-то за Усольем Сибирским он снова увидел меня на обочине и остаток пути мы проделали вместе. Ради того, чтобы довезти меня до места, он даже сместил свой привал и по времени, и по географии.
Первым ярким впечатлением этого дня стал наш утренний разговор, буквально сразу как я сел в машину. Мы поприветствовали друг друга, я успел рассказать о том, куда следую, и порадовался, что вопреки страшным рассказам дорога на Восток просто великолепная — разметка, инфраструктура, хороший асфальт. На слове «асфальт» водитель усмехнулся и сказал, что асфальт — это ненадолго. Я не успел удивиться, как объездная вокруг Канска вдруг неожиданно из так воспеваемой мной асфальтовой и прекрасной резко превратилась в грунтовку далеко не самого лучшего качества. Знаете, когда грейдер проходит лопатой, срезая верх и выворачивая крупные булыжники, а на их месте остаются различной глубины ямки. Скорость движения упала с комфортных семидесяти-восьмидесяти до мучительных двадцати-тридцати. Не, разумеется, это было временное неудобство — таких участков за день набралось всего два-три в обще сложности километров на пятьдесят. Остальной путь был все так же заасфальтирован и нареканий не вызывал.
Больших городов между Канском и Иркутском нет и большинство населенных пунктов я преодолел будучи пассажиром, но вот Нижнеудинск мне пришлось пройти пешком полностью. Это один из старейших городов Сибири, основанный первыми отрядами казаков еще в XVII веке. А еще, на юг по течению Уды, существует буквально «затерянная» страна — Тофалария, где живут тофалары или карагасы, одна из многочисленных малых народностей России. Сейчас их всего семьсот человек и живут они практически все на очень небольшой территории, в трех селах, куда нет дороги и добраться можно лишь по рекам или воздухом.
В этот день я впервые в своей жизни познакомился со знаменитым сибирским кедром. Где-то между Тулуном и Куйтуном я устроил привал между этих красавцев и даже набрал несколько красивых шишек, как сувенир из Сибири. Вообще, воздух хвойного леса обладает поистине целебной силой. К моменту привала, да еще после пешего прохода через Нижнеудинск, я порядком устал. Однако, час сна под открытым небом и под этими кронами, дивно пахнущими смолой и хвоей, сотворили чудо. Я проснулся абсолютно отдохнувшим и удивительно бодрым.
Помню, что с этого места меня подхватил местный грузовичок с продуктами и довез до Усолья Сибирского, попутно рассказав, что сейчас (в 2014-ом) здесь еще вполне можно существовать — и работа какая-никакая появилась, и в целом жизнь наладилась, а вот в пресловутые 90-е Усолье Сибирское иначе как «городом наркоманов» местные не называли. Теперь об этом напоминает только крупный Центр реабилитации наркозависимых. Вообще, по рассказам многих водителей, Сибирь сейчас стремительно преображается. Строятся новые дороги, новые предприятия, люди перестают массово покидать этот регион, в отличие от смутного времени конца XX-го века. И в целом, я заметил, что жалующихся на жизнь людей в Сибири куда меньше, чем в считающихся более благополучными европейских регионах нашей страны. Здесь вообще люди, насколько я понял, в большей степени привыкли рассчитывать сами на себя, нежели на какую-то помощь со стороны. Это, вероятно, такая историческая уже черта характера — войско казачье или стража государева где-то далеко, а здесь и сейчас необходимо справляться самим, своим поселением, своим небольшим отрядом, своими силами.
В Култук я прибыл заполночь. Сначала был серпантин наверх, а затем мы медленно и осторожно съезжали по извилистому пути к огням поселка. Высадили меня на остановке и первое, что я увидел, перейдя дорогу — щит с информацией о том, что прямо здесь то ли строится завод по производству питьевой воды, то ли строится подъездные пути к этому заводу. В общем, стройка. Кое-как, в кромешной темноте, под отдаленный лай местных собак, я обошел строительную площадку и буквально наощупь, при тусклом свете умирающего фонарика, стал искать место для установки палатки. Нашел, установил и лег спать прямо как был, в одежде, укрывшись одеялом — здесь, недалеко от воды, было очень и очень свежо.
Удивительное открытие я совершил утром. Как всегда, несмотря на то, что лег я где-то в районе двух, встал я рано. Пожалуй, не было еще и семи. Выйдя из палатки я обнаружил, что поставил ее в буквально в пяти метрах от забора чьего-то участка. Ночью я даже не предполагал, что где-то рядом есть какие-то жилые строения. Я каким-то чудом не натолкнулся на ограду и разбил лагерь на подрастающем покосе. Обнаружив это недоразумение я быстренько свернул лагерь и двинулся к озеру, преодолевая последние метры до своей мечты.
Меня не разочаровали какие-то бетонные плиты на берегу, не разочаровали в целом очень обыденный с виду берег. Я стоял и смотрел на воду. На горизонт, где не видно было другого берега. На облака, отражающиеся в тихой волне Байкала. Я слышал тихий плеск у своих ног. Тогда я снял кроссовки, закатал джинсы и встал на мели в обжигающе холодную воду. Я дошел. Я стоял на берегу озера, которое находится в шести с половиной тысячах километров от родного дома. Я чувствовал, как вода этого озера касается моих ног. Пожалуй, это был первый раз в моей жизни, когда я так отчетливо осознал, что сам, абсолютно сам от начала и до конца исполнил свою мечту. Я позвонил маме. И сказал, что стою на берегу Байкала. И она сказала мне именно то, что я чувствовал — ты исполнил свою мечту. Я. Исполнил. Мечту.