“Ариведерчи Белладжио”, - кричит противным голосом билетерша. Кораблик отчаливает от пристани игрушечного городка, где улицы – лестницы, каждый второй магазинчик продает шелк и в каждом третьем доме хозяева кормят туристов. А главное, с любой ступеньки видно Комо, которое куча известного исторического народа, включая писателя Бунина и композитора Листа, называли самым красивым озером на земле.
Я “не согласен”, - как говорил Шариков, “с обоими”. Мне больше по душе соседнее озеро Лугано с соснами, чем Комо с оливами. Но ‘комские’ деревушки очаровывают до слез. Кораблик, между тем, дает чуть вправо, проходя мимо полупустынного полуострова. По этим желтым камням я сегодня бродил битый час, к стойко скрываемому неудовольствию двух моих спутниц. Из-за мыса выскакивает ветер, поднимая волну:
"Нынче ветрено, и волны с перехлестом…"
Письмо другу в Рим Плиний Старший начал с описания погоды в дальнем уголке империи. Поинтересовался новостями для приличия:
"Что в столице? Мягко стелют? Спать не жестко?
Как там Цезарь? Чем он занят? Все интриги?"
Лет двадцать пять назад я впервые прочел “Письма римскому другу” Иосифа Бродского. С тех пор не раз мысленно бродил по этим камням. Бормотал:
"Я сижу в своем саду, горит светильник…",
сидя на швеллере со сварочным держаком в руке, или:
"Здесь лежит купец из Азии…",
глядя на спящую рядом блондинку, в попытке вспомнить ее имя.
Разбирая мешок картошки, принесенный из овощного, бубнил:
"Был в горах. Сейчас вожусь с большим букетом…"
Я и не подозревал, что этот мыс и вилла на нем существовали наяву. И тем более не подозревал, что однажды постою на камнях, где каких-то пару тысяч лет назад обдувались ветром:
"Дверь распахнутая, пыльное оконце.
Стул покинутый, оставленное ложе.
Ткань, впитавшая полуденное солнце".
Австралийские туристы, с которыми познакомились на пристани, спрашивают, отчего я уставился на пустынный берег. Чего ж им сказать-то нерусям империалистическим, чтоб отстали? Может вот это:
“Мы оглядываясь видим лишь руины”,
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный".
2019