Сказка для взрослых
Сухие лёгкие снежинки ложились на чёрные ветви уснувших лип, на девичьи ресницы и пухлые, в трещинках губы малыша в ярком комбинезоне, ловившего их широко распахнутым ртом. Снежинки переливались серебром и на высокой папахе гражданина восточной наружности, стоящего перед крыльцом старинного здания на Почтовой улице в Рязани. По идее, этот мужчина, одетый в черкеску с серебряными газырями, пояс которой был отягощён огромным, устрашающего вида кинжалом, должен был бы собрать вокруг себя толпу зевак. Но удивительное дело: прохожие, спешащие по своим предновогодним делам, его совсем не замечали. Мало того, некоторые даже через него проходили, словно его представительная фигура была соткана из чего-то эфемерного, вроде пара. Надо сказать, что и гражданина в черкеске прохожие не особо интересовали. Его тёмные, словно переспелая черешня, глаза без зрачков были прикованы к вывеске здания с надписью «Областная детская библиотека». А твёрдые губы под лихо закрученными стрелками ухоженных усов шептали поэтические строфы: «В глубокой теснине Дарьяла, где роется Терек во мгле, старинная башня стояла, чернея на чёрной скале».
Завершив прочувствованную декламацию лермонтовских строк, он не то произнёс, не то подумал вслух: «Стало быть, библиотека в доме Москвитина теперь… Что ж, Ахмед Малхазыч, ужель ты надеялся вывеску «Электрический театр «Дарьялы» на фасаде снова увидеть? Эх, правду говорят люди: «Никогда не возвращайся туда, где был счастлив». А уж если вернулся, то заходи!». С этими словами призрачный гражданин подошёл к двери, ведущей на второй этаж здания, и слегка на неё подул. Дверь приоткрылась в ту же минуту, чем бывший уроженец Тифлиса незамедлительно и воспользовался. Поднявшись по каменным ступенькам, за столько лет не потерявшим мерцание искорок гранита, господин Султанов попал в коридор библиотеки, где некогда размещалось фойе его синематографа.
Вместо гардеробной и буфета он увидел длинную череду закрытых дверей с разными табличками. «Эких они закутов понавыгораживали! Право слово: кибитка кочевая, да и только…» - огорчился Ахмед Малхазыч. Проходя мимо зеркала, он не удержался и бросил взгляд в его ртутную глубину. И, конечно же, как всегда, себя в нём не увидел. Настроение от этого не улучшилось. Подойдя к двери с надписью «Читальный зал», восточный гость снова применил трюк с дуновением, в результате которого беспрепятственно проник внутрь. Тут он и огорчился, и обрадовался одновременно. Обрадовался потому, что сразу же признал свисающую с центра потолка бронзовую шестирожковую антикварную люстру, которую когда-то собственноручно привёз из Москвы. Порадовал его и вид ничуть не изменившейся сцены, с которой в прошлом довелось самолично приветствовать публику, пришедшую на вечерний сеанс. А вот огорчило предпринимателя Султанова отсутствие монументальных, словно колонны, печей, некогда не только обогревавших зрительный зал, но и предававших ему некоторое сходство с византийской базиликой. «Вот ведь шайтаны! – в сердцах обронил бывший владелец синематографа, - И как только потолок на головы их ослиные не обвалился! Печи ведь опорой для крыши служили…»
В зале посетителей не было. Представительная библиотекарша собиралась домой, радуясь укороченному предновогоднему дню. Впрочем, дама эта Ахмеду Малхазычу вовсе и не мешала. Усевшись на один из мягких стульев в зале, он неотрывно смотрел на серебристую игрушку-веретено, свисающую с одной из пушистых лап празднично украшенной ёлки. Игрушка плавно вращалась в едва ощутимых потоках тёплого воздуха, вводя созерцателя в гипнотическое состояние. Орлиные глаза кавказца медленно закрылись, а за сомкнутыми веками начали оживать картины прошлого…
В фойе зазвенел электрический звонок, приглашая почтеннейшую публику в зал на демонстрацию художественной драмы в пяти частях «Куртизанка и Рыбак», произведённой акционерным обществом «Биофильм». Посетители, спешно дожёвывая купленные в буфете бутерброды с ароматной бужениной и хрустящие меренги, занимали места на обтянутых бархатом креслах. Два гимназиста, делая вид, что осматривают выставленные для развлечения посетителей электрического театра чучела заморских птиц и большой клык неизвестного животного, тянули время, надеясь в суматохе проскользнуть в зал. Молодые люди были господину Султанову знакомы, ибо отец одного из них работал у него в «Дарьялах» киномехаником. А его вертлявый и востроносый приятель с близко посаженными к носу голубыми глазами принимал участие в любительских спектаклях и уже даже взял себе сценический псевдоним. «Как же его звали? Запамятовал я что-то, - наморщил лоб Ахмет Малхазыч, - Ах да, ну конечно же – Эраст Гарин!».
Именно этот шустрый гимназист и углядел первым невысокого белокурого юношу, появившегося в фойе синематографа в сопровождении группы молодых людей. Зоркий учащийся гимназии Зелятрова, уподобившись электрическому звонку, возвестил: «Господа, Есенин! Сергей Есенин, господа!». «Е-С-Е-Н-И-Н…», - прошумело по залу. И вот уже Ахмет Малхазыч видит себя самого на сцене рядом со знаменитостью. Рязанский поэт вглядывается в лица приветствующих его зрителей яркими глазами бездонной синевы. Барышни начинают учащённо дышать, а одна даже притворно лишается чувств, наблюдая за Есениным через полуопущенные ресницы, в тайной надежде, что он придёт помочь…
«Галина Алексеевна! Зайдите, пожалуйста, за мной на абонемент, когда читальный зал закроете. У меня тоже никого нет, все к встрече Нового года готовятся», - высокий молодой голос буром прошёл через пласты времени, безжалостно разрушая приятные видения. «Что за пигалицу шайтан на мою голову принёс! - возмутился Султанов, которому невольно пришлось открыть глаза. Но потревожившую его девицу пигалицей никоим образом назвать было нельзя. Скорее уж, фифой, так как она разрядилась в пух и прах. «Фу ты, ну ты! - пробурчал Ахмет Малхазыч и потащился за постукивающей каблучками барышней прочь из зала, презирая себя за это. Так вместе они и вошли на абонемент для старшеклассников. Девица уселась на стул за библиотечной кафедрой, доделывая какие-то дела, а бывший предприниматель шмыгнул носом, к чему-то принюхиваясь. Пахло знакомыми духами, но запах этот исходил не от нарядной искусительницы, а из угла рядом с высоким окном.
Подойдя поближе к окну, призрачный дознаватель обнаружил отверстие в полу, через которое проходил стояк трубы парового отопления, идущей на нижний этаж. Трубу, видать, недавно заменили, а дырку, проделанную в паркете красного дерева, ещё заделать не успели. Запах некогда безумно популярных духов «Mitsuko», словно парчовый шлейф, тянулся из этой самой дыры. Пришлось Ахмеду Малхазычу пригнуться и бросить взгляд через потолочные перекрытия. Приятная картина открылась его взору: в помещении, где некогда располагался книжный магазин купца Серебрякова, он увидел картины на стенах и даже пианино. И ещё много чего хорошего и интересного, включая двух библиотечных барышень. Одна из девиц была высокой блондинкой, на голове которой киноман легко представил шляпу в стиле императрицы Александры Фёдоровны. «Ей бы здорово пошло! – подумал убеждённый роялист Султанов. Вторая дева была подстрижена, словно кинодива двадцатых годов. На её блестящие каштановые волосы буквально напрашивалась шляпка-шлем в парижском стиле. Вот от этой миниатюрной шатенки и пахло упоительным, ничуть не изменившимся за столько лет ароматом «Mitsuko».
И Ахмед Малхазыч пошёл на запах, словно крыса, зачарованная звуком волшебной дудочки. Он, конечно же, мог и сквозь стену пройти, и через потолочные перекрытия просочиться. Но ему чужды были эти дешёвые трюки, которыми сплошь и рядом злоупотребляли другие потусторонние пришельцы. Покинув абонемент, кавказец спустился по хорошо знакомой ему лестнице на первый этаж, где, применив испытанный приём с дуновением, открыл дверь «Отдела искусств». Приблизившись к библиотечным барышням и рассмотрев их получше, Султанов почувствовал к ним прямо-таки родственные чувства. Между тем, девицы собирались закрыть отдел и отправиться по домам, чему Ахмед Малхазыч решил во чтобы то ни стало воспрепятствовать. Было бы так несправедливо остаться одному в новогодний вечер… «Так не бывать же этому! – подумал призрачный гость и чиркнул указательным пальцем, словно спичкой, по окрашенной масляной краской стене.
Палец загорелся бледно-голубым огнем, а в воздухе запахло сваркой. Действуя с ювелирной точностью, господин Султанов прожёг малюсенькую дырочку в отопительном стояке у входной двери. Большой потоп не входил в его план, ему просто хотелось задержать симпатичных дев в отделе на некоторое время. Наблюдая за каплями, медленно сочащимися из повреждённой трубы, Ахмед Малхазыч остался доволен проделанной работой. «Право слово, чем не Бахчисарайский фонтан! - подумал бывший владелец синематографа «Дарьялы», устраиваясь в кресле. Правда, Пушкина он декламировать не стал, а приготовился наблюдать за развитием событий.
Первой обнаружила течь расфуфыренная девица со второго этажа, которая зашла в отдел искусств попрощаться с подругами перед уходом. Углядев зорким взглядом лужицу в правом от двери углу, она, словно коза, подпрыгнула на высоких каблуках остроносых сапожек. «Девочки, стояк снова прорвало! Идите в подсобку за ведром и тряпками, а я к завхозу побегу, она ещё не ушла! Пусть срочно аварийку вызывает! - с этими словами барышня с абонемента исчезла из поля зрения Султанова со скоростью курьерского поезда. «Огонь-девка! - одобрительно подумал Ахмед Малхазыч, от души наслаждаясь непривычной ему ролью зрителя. Надо сказать, что и две другие библиотекарши оказались шустрыми и сообразительными. Они замотали трубу принесённой ветошью, насухо вытерли паркет и поставили на место исчезнувшей лужицы жестяное ведро с надписью «Пол». Отдышавшись, девица с короткой стрижкой сказала подруге: «Вика, мне нужно в магазин «Торты» сбегать, пока он не закрылся. Я на прошлой неделе у них «Птичье молоко» к Новому году заказала. Я быстро: одна нога - здесь, другая – там!». Спокойная Вика, судя по всему никогда не теряющая присутствия духа, её сразу же отпустила.
Виктория долго в одиночестве не пробыла. В отдел буквально ворвалась убежавшая до этого за подмогой девица, притащившая с собой завхоза. К удивлению Султанова, завхозом оказалась женщина с молодым тонким лицом прирождённой аристократки и абсолютно седыми волосами. «Какие, однако, в библиотеке дамы интересные работают!» - отметил Ахмед Малхазыч, от души наслаждаясь учинённым им переполохом. «Девочки, - произнесла завхоз, - вы люди ответственные. Аварийку я вызвала, ждите их приезда. Как починят трубу, то сразу мне позвоните, я вернусь библиотеку на охрану поставить. Директор в курсе, обещала всем вам по отгулу после праздников дать! Да, с вами Нина Яковлевна гардеробщица останется. Будет за порядком в вестибюле следить. С наступающим вас!». Речь эта, надо сказать, никого, кроме Султанова, не обрадовала, но что ещё оставалось библиотечным барышням делать? Только смириться!
Тем временем из магазина вернулась шатенка, бережно прижимая к груди объёмную коробку с тортом. «Оля пришла, молочка принесла!» - радостно приветствовала её Оксана, барышня с абонемента. «Давайте, девочки, чай с тортом пить!» - предложила разрумянившаяся с мороза Оля, и добавила: «Кстати, я Лешу, мужа моего, встретила. Он к знакомым ребятам-юристам в их офис о чём-то посоветоваться пошёл. Это рядом совсем! Обещал скоро прийти!». Расторопные девицы моментально накрыли на стол, словно скатерть-самобранку на него набросили. Как по волшебству на столе появился вполне себе приличный чайный сервиз, а в уголке за книжным стеллажом запыхтел работавший на электричестве, никогда до этого Ахмедом Малхазычем не виданный чайник. За чаем и приятной беседой незаметно прошло больше часа. Причём, барышням приходилось по очереди бегать куда-то за ветошью и обматывать ею протекающую трубу, чтобы уберечь от порчи старинный паркет. А между тем на улице окончательно стемнело. Безветренная погода сменилась лёгкой метелью, шаловливо бросающей пригоршни хрупких снежинок в библиотечные окна. Девушки, до этого оживлённо болтающие, вдруг как-то съёжились и притихли.
Неожиданно дверь распахнулась, и в отделе появился молодой мужчина с выправкой, по которой всегда можно легко признать военного человека даже в штатской одежде. «Что это вы тут сидите, как грузинские вдовы у могил любимых мужей? Всё аварийку ждёте? С такой скоростью они до вас только после Рождества и доедут! Оля, ну сколько раз тебе говорить: что бы ни случилось, обзванивайте всех и представляйтесь «Дежурной Службой Мэрии»! Запомните, девочки, эти магические слова! Ничего, сейчас всё поправим!» - с этими словами Ольгин муж подошел к библиотечной кафедре и извлек из её недр телефонный аппарат с длинным проводом. Потыкав в кнопки, он набрал номер вызова аварийной службы. «Даже телефонистке на коммутатор, чтобы соединила, звонить не пришлось… До чего дошёл прогресс!» - подумал бывший владелец синематографа «Дарьялы», в прошлом страстно увлекающийся техническими новшествами.
Между тем Алексей уже вовсю разговаривал с кем-то из сотрудников службы уверенным и безапелляционным тоном: «Вас беспокоят из «Дежурной Службы Мэрии». К нам поступила жалоба от администрации Областной детской библиотеки. Да, улица Почтовая, дом 63. Да, течь по стояку. Представьтесь, пожалуйста! Так вот, уважаемый Виктор Михайлович, они вам заявку на вызов больше двух часов назад передали. Вы в курсе, что библиотека в здании девятнадцатого века находится? Так вот, здание представляет историческую ценность и находится под охраной государства. Если что-то случится, то вся ответственность ляжет лично на Вас. Нет, я не угрожаю. Я просто ставлю это дело на контроль. Успехов!». С этими словами Ольгин муж положил трубку и едва устоял на ногах под натиском эмоций. Ибо все три девицы каким-то образом умудрились одновременно повеситься ему на шею в порыве благодарности.
«Погодите, девчонки, победу праздновать! Но то, что настрой положительный появился – это здорово! Так держать! Давайте-ка на этой позитивной ноте попляшем что ли немного. Все-таки Новый год на носу!» - обратился Алексей к барышням, с трудом высвобождаясь из их цепких объятий. Девицы инициативу эту встретили восторженно. Вика, покопавшись немного в одном из многочисленных ящиков, достала из него что-то, напоминающее среднюю по размеру книгу. Этот предмет она вставила в небольшое устройство, втянувшее его в свою таинственную глубину с приглушённым механическим урчаньем. В результате вышеперечисленных манипуляций чуть выпуклая линза у стены замерцала голубоватым светом. Из свечения материализовался упитанный гражданин восточной наружности, который чем-то напомнил Ахмеду Малхазычу его самого в молодости. Томно закатив глаза с поволокой, он сладким голосом запел о «девушках из высшего общества, которым трудно избежать одиночества». Библиотечные девы пустились в пляс. Наповал сражённый чудесами технического прогресса, господин Султанов присоединился к ним, осмотрительно стараясь держаться подальше от чересчур уж размахивающей руками профурсетки с абонемента. «Ещё чего доброго, глаз вышибет ненароком! - подумал он. - Пока восстановишь, так и оглянуться не успеешь, как отпуск закончится! Когда ещё новый дадут…»
Праздничное веселье до краёв заполнило отдел искусств. Песни, одна задорней другой, проникали через библиотечные стены, привлекая внимание прохожих. У высоких, в пол, арочных окон стали собираться зеваки. Когда брюнетка в белоснежном наряде, отороченном лебяжьим пухом, пообещала с экрана: «Чашку кофию я тебе бодрящего налью!», дверь отдела широко распахнулась. На пороге возникла бригада «Ух!», состоящая из трёх слесарей в засаленных спецовках с недовольными и кислыми лицами. Увидев молодых симпатичных девушек, они сразу оживились.
- Нас в свою компанию возьмете? – произнёс самый бойкий из них.
- Вы течь для начала остановите! У нас из стояка кипяток уже три часа хлещет! –
возмутилась бойкая Оксана.
- Не боись, красавица! Тут делов-то на копейку! Оглянуться не успеешь, как
починим! А то, что ждать пришлось, так за нами должок! - продолжил старший по
бригаде.
- Торт у вас вон какой шикарный, а шампусика-то не хватает! Димон, сбегай за
шампанским, Новый год почти на носу! И шоколадку для девчонок тоже прихвати! Мы
ж не халявщики, а партнёры! - скомандовал разбитной бригадир.
- Давай, Димон, одна нога - здесь, другая – там! Нам ещё на один вызов ехать! Мы
с Петровичем вдвоём управимся! - с этими словами энергичный слесарь открыл
чемоданчик с инструментами.
И работа закипела! За считанные минуты на стояк была наложена толстая резиновая манжета, которую умелые руки аварийщиков намертво закрепили металлической стяжкой. Тут подоспел и Димон с бутылкой «Советского Шампанского» и шоколадкой «Балет». Алексей виртуозно открыл бутылку с лёгким хлопком. Игристое вино наполнило походные пластмассовые стаканчики пузырьками новогоднего настроения. Разноцветные огоньки в гирлянде, наброшенной на ёлочку у окна, оживлённо забегали друг за другом…
Ахмед Малхазыч, сидя в кресле, наблюдал за происходящим с чувством полного удовлетворения. Он разве что не мурлыкал от переполняющей его радости. Бросив взгляд на руку, Султанов заметил, что её контуры слегка изменили цвет, став более зримыми. «Ну и кто сказал: «Никогда не возвращайся туда, где был счастлив»? Лгут люди, ох лгут! - подумалось ему. — Вот если бы ещё Серёжа Есенин на огонёк заглянул! Да где уж там, он сейчас в снеговых тучах над Окой летает…»