Капитан Бронзовый Спрут любил плавать в шторм. Когда зелёные волны ревут вокруг и, сбивая с ног, с грохотом обрушиваются на палубу, когда солёный ветер яростно рвёт паруса, и когда сердце замирает от холода, а кровь кипит от возбуждения. Стихия — вот был единственный противник, которого капитан считал равным себе.
Именно в такую разъярённую ночь пиратский корабль Одинокий Шквал настиг английское торговое судно, отбившееся от каравана. Небольшую и плохо подготовленную для боя команду вывели на палубу, где на пустой бочке вальяжно восседал боцман — среднего роста коренастый негр по кличке Жемчужный Делмар. Он был одет в одни грязные чёрные штаны и сапоги, выбрит налысо, весь изрисован татуировками и самодовольно усмехался ослепительно белыми и ровными негритянскими зубами, благодаря которым его и прозвали Жемчужным.
— Берите всё! Всё, до последнего сундука!
— На кой чёрт нам сдалось бабское тряпьё? Третья посудина подряд с этим барахлом!
— Бутылку рома тому, кто вскроет капитанский сейф!
Слушая свист грозового ветра, заглушающего крики пиратской команды, боцман осматривал пленных — пара десятков матросов, да несколько торговцев. «С таких и не вытрясешь ничего, чтоб их!» — угрюмо думал Делмар.
— Этих за борт! — гаркнул он, и вновь уселся на бочку, скучающим взглядом наблюдая за приговорёнными.
Создалась паника. По очереди связывали сначала моряков, затем торговцев. Пленные кричали, кусались, размахивая руками и ногами во все стороны, кто-то плакал. Один из моряков сам спрыгнул за борт, не дожидаясь, пока его свяжут и повесят камень на шею. Его бледный, беспомощно барахтающийся силуэт, несколько раз промелькнул среди злых чёрных волн, но вскоре толща воды накрыла несчастного в последний раз.
— Мистер пират, прошу, дайте мне поговорить с капитаном Бронзовым Спрутом! Поверьте, ему будет очень занятно то, что я скажу! — испуганно верещал один из заключённых, обращаясь к боцману, — мистер пират, пожалуйста! Вы не можете! Я требую разговора с капитаном Спрутом!
Жемчужный Делмар вскочил и резко схватил его за шею чёрной и блестящей мускулистой рукой.
— Если не закроешь свою мерзкую английскую пасть, я лично отправлю тебя на корм рыбам! — прорычал он и отбросил перепуганного до смерти пленного к стенке, — чего застыли, крысы карцерные?! Я сказал, за борт их!
— Как грубо, Делмар. Разве я отдавал приказ «за борт»? — послышался спокойный и властный голос откуда-то сверху, — молодой человек хочет говорить. Очевидно, он имеет некое предложение. Я слушаю.
Пленный с трудом приподнялся и посмотрел наверх. Капитан сидел на мачте, подтянув одну ногу к себе и непринуждённо свесив вторую, будто беззаботный юнга. На голове его красовалась знаменитая маска из бронзы в форме спрута, благодаря которой капитан и получил своё прозвище — он всегда надевал её на сражения, чтобы никто, кроме команды не видел и не знал его лица. Так, перед своей смертью противники видели лишь грозные бронзовые щупальца, обвивающие шею капитана и кровавую россыпь слепящих рубинов.
— Я... Я могу пригодиться вашему кораблю! — вставая, обратился человечек к капитану.
— А по моему, ты больше пригодишься голодным акулам! — Делмар угрожающе сжал кулаки.
— Откуда ты знаешь моё имя? — спокойно спросила бронзовая маска, внимательно наблюдая свысока.
— Ваша слава бежит далеко впереди Вас, — загадочно ответил пленный, неуклюже подбирая с палубы свою шляпу.
— Хм, слышал, значит? — Спрут отвернулся и несколько секунд смотрел на волны, раздумывая, — в любом случае, Шквалу не нужны моряки. Тем более, такие беспомощные, как ты.
Сразу после слов капитана послышался раскатистый гром, будто утверждая этим смертный приговор. Пираты вновь принялись за дело, хватая пленных.
— Тогда я пригожусь Вам! Вам лично, капитан! — отчаянно завопил молодой человек. — Я - Шляпник!
Бронзовый Спрут ловко спрыгнул с мачты и вплотную подошёл к пленному. Недобро сверкнули рубины.
— Докажи, — угрожающе потребовала бронзовая маска.
Молодой человек замешкался. Почесал в затылке, похлопал себя по карманам, потёр бровь, бормоча себе под нос что-то несвязное. Два раза оглянулся на боцмана, который готов был сию минуту выбросить его за борт. Затем, наконец, что-то вспомнив, сунул пухлую холёную руку во внутренний карман пиджака и вынул оттуда маленький, будто игрушечный, красный цилиндр и положил его на голову Делмару. Тот оскалился белыми зубами, но сдержал свой порыв под напористым взглядом капитана. А цилиндр тем временем стремительно увеличился в размерах, подстроившись под форму и размер головы боцмана.
Шляпник, не теряя времени, тут же вытащил из кармана следующий головной убор — соломенную шляпу-канотье — и водрузил её на макушку ближайшего пирата. И точно так же, как цилиндр, канотье прекрасно села на лысую мокрую голову. Таким же способом молодой человек уже совершенно уверенными движениями под удивлёнными взглядами обеспечил ещё двух пиратов джентльменской фетровой шляпой и белой индийской чалмой. Наконец, осторожно приблизившись к капитану, Шляпник надел на бронзовую макушку Спрута испанскую капитанскую треуголку.
— Что ж, неплохо, — усмехнулась маска и, хотя она не выдавала эмоций капитана, Шляпник почувствовал, что тот действительно доволен, — как Ваше имя?
— Чарли Леммон, к Вашим услугам, капитан, — с достоинством ответил тот.
— Приготовьте каюту для мистера Леммона, — обратился Спрут к боцману, — остальных приспособьте к работе.
— Но капитан!.. — в возмущении задохнулся Делмар, резким движением сбросив чёртов цилиндр с головы.
Спрут не обернулся. Вряд ли он вообще слышал возмущения боцмана за жалобным скрипом мачт и бурей собственных мыслей.
— Ну что, Лимон? Из-за тебя акулы сегодня останутся голодные, — эти слова уже были адресованы Шляпнику, — только не думай, что все обошлось. Я с тебя глаз не спущу, сечёшь? Меня твоими дешевыми фокусами не проведёшь!
— Леммон, прошу прощения... — боязливо поправил тот.
— Конечно, и ещё не раз попросишь! За мной, мистер Лимон, — и Жемчужный Делмар грузной походкой отправился в недра Одинокого Шквала.
*****
Итак, кем же был тот загадочный Шляпник, мистер Чарли Леммон? Этот вопрос мучил не только всю команду пиратов, но, несомненно, даже Жемчужного Делмара. Боцман отчаянно не понимал, для чего капитан сохранил жизни пленным, и уж тем более выделил каюту для этого рассеянного клоуна?
Бронзовый Спрут безусловно знал, что делает. Ещё с юных лет он был наслышан о том, что есть в мире один единственный род, владеющий уникальными способностями. Шляпники — по сути своей некие волшебники, способные создавать головные уборы для всех случаев жизни. Эти шляпы помогали в любовных делах, могли приумножить мудрость носителя или его физическую силу, часто выполняли работу по дому, или вовсе делали человека невидимым. В общем, всё, что угодно заказчику. Однако найти Шляпника было практически невозможно — семья Леммон тщательно скрывала свой родовой талант, дабы не угодить во всеобщее пользование.
Спрут был доволен собой. Надо же, какая невероятная удача! Теперь один из волшебников будет всегда при нём, обязанный выполнять все прихоти капитана. Следующим же вечером он вызвал мистера Леммона на личную аудиенцию.
Чарли не заставил себя долго ждать. Он явился в новом зелёном костюме, с тростью и в своём любимом цилиндре лимонного цвета.
Когда Шляпник вошёл, Бронзовый Спрут стоял возле небольшого книжного шкафа. Он был без маски.
— Добрый вечер, капитан, — вежливо начал мистер Леммон и приподнял цилиндр в знак приветствия, — приятно наконец увидеть Ваше лицо.
— Считайте это жестом доброй воли и надежды на длительное сотрудничество, — бесстрастно ответил Спрут, — раз уж я сохранил Вам жизнь, Вы должны запомнить лицо своего спасителя, — он особенно выделил последнее слово.
Про себя мистер Леммон отметил, что капитан сам чем-то напоминал осьминога. Очень высокого роста, немного долговязый и с длинными конечностями, он двигался с уверенностью и при том с некоей хищной грацией и манерностью, редко присущей пиратам. На вид ему было около сорока лет. Всё лицо капитана решительно вытягивалось вверх, светло-русые волосы были собраны в хвост на затылке, а борода заплетена в короткую тугую косу. Покатый осьминожий лоб с рябыми пятнами и глубокие зоркие глаза не давали покоя собеседнику. Левую бровь и висок бороздили пепельные шрамы.
— Полагаю, Вы догадываетесь о теме нашего разговора? — Спрут не спеша сел за стол.
— Отчасти, — осторожно ответил Шляпник.
— Видите ли, мистер Леммон... Позвольте начать издалека. Как Вы наверняка заметили, для простого моряка я более чем достойно воспитан и, поверьте, не хуже того образован. Мой отец был пиратом и, к слову, до сих пор держит в страхе все Северные моря, — на секунду Спрут задумался, бесцельно глядя в пространство каюты, однако вскоре продолжил. — Мать же — прислуга в доме одного знатного человека. Как Вы понимаете, я рос с ней, и, наблюдая за высшим обществом, кое что перенял от них. Но отцовские гены взяли верх, и вот, я здесь, капитан Одинокого Шквала...
— Я не сомневаюсь в Ваших способностях, капитан, — вставил мистер Леммон.
— Не льстите. Это бесполезно, — отрезал Спрут, — так вот, к чему я это всё. Наблюдая за своими братьями по оружию, к сожалению, я редко вижу среди них достойных людей. По большей части, пираты — это тупое отребье. Конечно, среди них есть и более прозорливые, но... Словом, у штурвала власти должен стоять лучший из лучших. Я желаю заполучить безоговорочное господство на воде. Повсеместно.
— Я думаю, что с такой целеустремлённостью Вам ничто не сможет помешать.
— Вы правы. Однако с помощью Ваших шляп сделать это будет гораздо проще.
Повисла тяжёлая пауза. Леммон заёрзал в кресле и вновь замешкался. Вытащил платок, промокнул лоб, убрал. Снова вытащил и стал крутить в руках.
— Вы ведь понимаете, что мне ничего не стоит высадить Вас на каком-нибудь маленьком, забытом всеми острове с одной пулей в револьвере. Это в лучшем случае... — вкрадчиво сказал капитан, буравя собеседника взглядом и методично постукивая пальцами-щупальцами.
— Что Вам нужно? — угрюмо отозвался Чарли, окончательно убирая платок.
— Вы разумный человек, мистер Леммон, — впервые капитан позволил себе немного вымученную улыбку, — мне нужен головной убор, который сделает меня бессмертным.
— Течения жизни и смерти не подчиняются воле человека, — Чарли поморщился, словно в очередной раз объясняя истину пятилетнему ребёнку, — Шляпники не боги, чтобы создавать такие творения.
— Я предвидел такой поворот… Что ж, в таком случае я должен стать абсолютно неуязвимым.
*****
Признаться, мистер Леммон никогда не отличался пунктуальностью. По обыкновению, утром он подолгу принимал ванну, неторопливо пил кофе, и целый час выбирал, в каком костюме выйдет на улицу. По пути обязательно случалось некое происшествие, которое непременно задерживало Чарли ещё больше. Многие его друзья и знакомые, назначая встречу, заранее знали, что у них в запасе есть как минимум час.
Как известно, человек не меняется. Вот и мистер Леммон, попав на Одинокий Шквал, не изменял своему привычному распорядку дня. Когда он, поглаживая короткие усы, наконец выходил на палубу в своём любимом лимонном цилиндре, выспавшийся и довольный, солнце уже было в зените, а потные пираты разгребали очередной аврал. За это команда вначале невзлюбила Шляпника и многие приветствовали его насмешливой фразой: «О, Лимон наконец созрел!». Однако Чарли быстро нашёл выход из этого гнетущего положения — подарил каждому пирату его особенный головной убор, на этот раз без насмешки. После этого досуг Шляпника стал периодически скрашиваться вечерними посиделками за азартными играми, фантастическими байками и выпивкой в компании морских волков, и даже некоторой мелкой непыльной работой вроде покраски перил или чистки овощей. Даже угрюмый боцман немного смягчился к особому пленнику, принял свой уникальный котелок и почти перестал грозиться накормить акул персоной Шляпника. О большем Чарли и не мечтал.
Однажды поздним вечером мистер Леммон сидел на бочке в окружении половины команды и играл с боцманом в кости. Пираты орали, курили едкий табак и ободряюще толкали соперников. Вокруг них резво ползала вязаная шерстяная шапка-уборщица, не так давно созданная Шляпником и оказавшаяся очень полезной в хозяйстве.
— Дьявол, ты чёртов шулер, Лимон! — Делмар грохнул чёрным кулаком по игральной доске, опрокидывая кружки с остатками разбавленного пива, — а ну снимай свой драный картуз, он тебе подтасовывает кости!
Чарли скромно улыбнулся, но спорить не стал и опустил лимонный цилиндр рядом с собой. Порыв холодного ветра растрепал его рыжие кудри во все стороны. Шерстяная шапка ловко проползла между пиратских ног, подтирая меховыми помпонами капавшее со стола пиво. Делмар продолжал грохотать:
— Чтоб я хоть ещё раз играл с фокусником! Ищите дурака! Только чёртово пиво переводить почём зря!
— Могу Вас заверить, что мой цилиндр совсем ни при чём. Он совершенно обычный… — говорил Чарли, забирая свою выигрышную полную кружку, — хотите, наденьте его на следующую игру, и сами в этом убедитесь.
— К дьяволу тебя, — буркнул боцман и рывком поднялся с бочки. — Ненавижу север. Холодно, как у кракена в брюхе и ни черта хорошего не встречается. Куда лучше было в Карибском море…
— Скоро ли у нас будет остановка? Надо же как-то пополнить запасы, узнать новости… — добродушно спросил Чарли.
— Остановка! — хохотнул боцман, — ты хоть знаешь, о чём говоришь? Во-первых, сбежать у тебя не получится, и не надейся. Уж больно ты нужен капитану. А во-вторых, мы огибаем Норвегию. Спрут не только никогда не становится здесь на якорь, но даже не грабит никакие судна. Думаешь, мы просто так уже столько времени сиднем сидим без налётов?
— Но почему? — удивился Леммон, — здесь какое-то опасное место? Мели?
— Да какие к чёрту мели! — фыркнул Делмар и могучим глотком осушил очередную кружку пива, — Спрут-то из Бергена бежал, не знаешь? Он оттуда родом. Говорят, совершил что-то громкое и жестокое, а когда власти его накрыли, прыгнул с обрыва и переплыл всё Норвежское море, пока не стал капитаном. Уж не знаю, чем он выживал в то время.
— Оо… — только и смог выдохнуть поражённый Чарли.
— А то, — Делмар усмехнулся, обнажив ослепительные зубы, — там-то все давно думают, что он накормил собой рыб, но слухи о Шквале до них доходят. Мол, уж больно капитан по приметам похож. Так что, Спрут предпочитает, чтобы всё так и оставалось. И маску свою он сначала из-за этого-то и придумал. Не хочет добровольно напарываться, а сами-то они его, конечно, искать не начнут — дело всё-таки давнишнее и никаких точных сведений.
Мистер Леммон поймал разбухшую от пива шерстяную шапку, отжал её за борт и пустил ползать дальше. Он подумал о том, что неплохо было бы узнать немного больше о прошлом капитана — вдруг получится обернуть это себе на пользу… Шумные пираты тем временем развлекались тем, что подкидывали шапке рыбные косточки и она послушно загребала их своими помпонами.
— Что же такого ужасного произошло в Бергене? — осмелился наконец Чарли.
— А чёрт его знает, — Делмар презрительно сплюнул за палубу, словно ему самому было обидно от того, что он не знает подробностей, — об этом-то Спрут как раз никогда не распространяется. Никто, кроме самих норвежцев об этом не знает, да и те за столько лет уже небось забыли.
Непунктуален мистер Леммон был и в вопросе создания шляпы для капитана, что очень злило Спрута. Шли дни, недели, но Чарли ещё не сделал даже наброска.
И вот настал день, когда ему пришлось поторопиться.
Одинокий Шквал двигался всё дальше на север, и погода заметно ухудшалась. Одним ранним молочно-жёлтым утром Капитан Бронзовый Спрут сосредоточенно крутил штурвал, когда Шляпник, разбуженный по его приказу, явился на палубу.
— Спешу Вас обрадовать, мистер Леммон! Скоро Вам предоставится возможность наконец отблагодарить меня за спасение! — перекрикивая ледяные порывы ветра, сообщил капитан.
Чарли не ответил, что-то высматривая в белом тумане, и тогда Спрут продолжил сам:
— Мы приближаемся к обители моего дорогого папаши! Извольте приготовить мою новую шляпу.
И тут Чарли Леммон вдруг увидел в тумане то, что на самом деле ожидало его всё время путешествия. На горизонте проступили дымчатые очертания чёрного трепещущего флага и плавные линии корабельного носа. Издалека было очевидно, что эта каравелла в два раза больше Одинокого Шквала, и вся снежно-белая, словно огромный айсберг.
Шквал стремительно приближался, и вскоре Шляпник разглядел на носу встречного корабля деревянную женщину с распростёртыми руками. Гальюнная фигура была прекрасна и уродлива одновременно. Изящное застывшее тело с мощными крыльями, развевающиеся золотом волосы и блестящий на солнце меч в воинственно вытянутой руке — всё это, несомненно, восхищало и вдохновляло моряков. Но если присмотреться, можно было увидеть искажённое гримасой лицо девы, такое грубое, неестественное, равнодушное. В некоторых местах дерево дало трещины, и они рваными ранами рассекали невидящие глаза и кричащие губы. Казалось, она была не обычным украшением корабля, а его истинной безмолвной хозяйкой.
Спрут передал управление Шквалом, надел свою бронзовую маску и нетерпеливо взглянул на Леммона. Чарли занервничал и съёжился, как это всегда с ним случалось, и, как по волшебству, из внутреннего кармана его зелёного пиджака появилась широкополая чёрная шляпа с павлиньими перьями.
— Она придаст Вашему уму ясности, а глазам — способность заглядывать в самую душу человека. Весьма полезно знать, чего на самом деле хочет противник, верно? — с этими словами мистер Леммон передал головной убор капитану.
— Не совсем то, чего я ожидал, однако довольно неплохо. Сойдёт для первой встречи с папашей. Но в следующий раз, мистер Леммон, этим Вы не отделаетесь. Помните моё требование.
Тот сдержанно кивнул.
— А теперь, прошу, идите за мной. Снежная Королева и её капитан не любят ждать.
*****
Белые борта в прозрачных лучах утреннего солнца резали глаз и ярко контрастировали с чёрными парусами. «Кажется, недавно они кого-то ограбили…» — с ужасом осознал Чарли, оглядывая палубу. Повсюду были следы крови, размытой синей солью, кое-где катались забытые золотые монеты и валялись несколько разбитых сундуков. Брезгливо переступая бурые разводы, Шляпник послушно двигался между Спрутом и Жемчужным Делмаром.
Несмотря на беспорядок, им сообщили, что капитан ожидает — Снежная Королева была готова к приёму своего сына. Без лишних церемоний двое моряков проводили Спрута и его небольшую свиту в нужную каюту.
— К чему эта напыщенность, сын мой? Мне ли не знать твоего лица! — этими словами высокий старик, поглаживая длинную белую бороду, приветствовал гостей.
— И я рад встрече, капитан Розедаль, — Спрут снял маску и поглубже натянул свою новую шляпу, — и ты здесь, Гай? — он намеренно обратился к своему младшему брату по имени, выказывая уважение.
Мать Гая была дочерью английского рыбака. Двадцать пять лет назад Болдр Розедаль привычным делом разграбил прибрежную деревушку, практически стерев её с лица земли, а когда вернулся в то же место через несколько лет, среди убегающих жителей приметил одну измождённую женщину, которая по пояс стояла в холодном море с тощим ребёнком на руках. Когда рыбачка убедилась, что завладела взглядом капитана, то отчаянно выкрикнула, что три года она растила пиратского ублюдка только ради того, чтобы вернуть это отродье туда, где ему самое место. С этими словами женщина подняла ребёнка над головой, так, чтобы Розедаль точно его увидел, и бросила невинного отпрыска в беспокойные волны.
Болдр собственноручно спустил курок револьвера, и сердце его не дрогнуло.
Ребёнка чудом удалось спасти и выходить, и, хотя Розедаль сомневался в своём родстве с этим немощным существом, очень скоро он убедился в обратном — мальчик унаследовал отцовскую родинку на носу и пронзительные стальные глаза.
В отличие от Бронзового Спрута, который всю жизнь учился на собственных ошибках, Гай Розедаль с детства находился на Снежной Королеве рядом с отцом, перенимая все секреты пиратского дела. С раннего возраста у него обнаружились незаурядные способности и интерес к стрельбе из лука, и мальчик начал регулярные тренировки. Очень скоро Гай научился не промахиваться, и во владении стрелковым оружием ему не стало равных. Прямо сейчас рядом с Болдром Розедалем стоял отнюдь не зелёный мальчишка, но бесподобный лучник, амбициозный юный пират и полная копия своего отца.
И Спрут увидел это. Отчасти благодаря новой шляпе, отчасти пораскинув мозгами. Отношения братьев были нейтральными — иногда они пересекались на Королеве и перекидывались дружескими фразами. Старший брат надеялся заполучить сильного союзника в лице младшего, ныне поддерживающего сторону отца.
— Давно не виделись, брат, — ответил лучник с лёгким поклоном, — что привело тебя к нам? Сомневаюсь, что это обычная тоска по родне.
— Ты прав. Я пришёл лично узнать твоё решение, отец. Согласен ли ты сражаться со всем миром под моим началом ради славы нашего рода?
— Я уже отвечал тебе на этот вопрос,— вздохнул капитан Розедаль, — мне нет выгоды поднимать Снежную Королеву и её союзников, когда я не уверен, что мы завоюем хотя бы одну территорию. У тебя нет ресурсов, нет последователей. К тому же, ходят слухи, дорогой сын, что ты до сих пор остерегаешься Норвежского моря из-за некоей тёмной истории. Прежде, чем развязывать войну, тебе следовало бы решить свои личные проблемы.
— Мы чувствуем себя свободно на севере, — тенью отозвался Гай, — здесь наша власть безгранична.
«“Наша власть“, подумать только! Вот, как ты спелся с ним, братец! Претендуешь на наследование Королевой?! Изворотливый угорь!» — думал Спрут.
— Мы отказываемся от твоего предложения, — не спеша продолжал капитан Розедаль, — найди свою обитель, сын. Достаточно ты скитался по всей планете. Упрочни власть и остепенись. Твоей силы хватит, чтобы держаться на плаву ещё очень, очень долго.
Повисла неспокойная тишина. Слышно было только, как волны бьются о белоснежные борта, и как напряжённо сопит Жемчужный Делмар, оценивая обстановку. Мистер Леммон, примостившийся в уголке, чувствовал, как искрит воздух между сцепившимися взглядами двух капитанов. Переговоры были напряжёнными, исход был неизвестен, а судьба Шляпника отчасти зависела от них.
Наконец, Бронзовый Спрут процедил:
— В таком случае, я буду вынужден направить на тебя пушки, отец. Готовься, Королева будет первым кораблём, который я отправлю на дно.
«Я вижу, что он смеётся надо мной! Думает, мне не хватит духа? Не хватит сил поднять меч против семьи?! Что ж, от старости ты потерял бдительность, папаша. Враг оказался прямо под твоим носом! И цель его велика,» — обдумывал Спрут то, что помогала ему увидеть новая шляпа.
— Опомнись, брат! У тебя нет столько людей и оружия, чтобы сражаться со всем миром! Ты хочешь потонуть в собственной крови? — пылко воскликнул Гай.
— После того, как я захвачу Северные моря, оружия у меня будет предостаточно! — Спрут опасно подошёл к лучнику и заглянул прямо в его стальные глаза, — но ты, братец, ещё можешь сделать правильный выбор. Зачем оставаться на слабой стороне? Тебе ведь неизвестно, какое особое преимущество у меня есть для этой войны.
— О чём ты говоришь? — нахмурился Гай.
«Брат боится, я это чувствую! — теперь, в своей шляпе, Спрут видел его насквозь, — вот только, он боится меня или моих мыслей? Плевать, и то и другое было бы полезно».
— Я говорю о своём новом друге. Чарли, подойди, — Спрут хищно оскалился, — прошу, отец, познакомься. Мистер Чарли Леммон, Шляпник.
Снова повисла тишина. От неожиданности Чарли растерялся и не знал, что ему делать. Он машинально поклонился, но от волнения так и не смог выдавить из себя ни одного слова. Вместо этого он выудил из пиджака злосчастный платок и по привычке начал перебирать пухлыми пальцами. Его лоб вспотел и рыжие кудри беспорядочно слиплись под лимонным цилиндром.
— Из тех самых?
— Из тех самых.
— Что ж, если это действительно так, достань у тебя ума, ты бы потребовал у молодого человека шляпу для быстрой и безболезненной смерти, — отрезал капитан Розедаль, — при всём уважении к мистеру Шляпнику, одних его способностей слишком мало для того, что ты задумал, сын мой.
— Твои желания тебя погубят, — с сожалением подтвердил Гай.
— Похоже, вас обоих не переубедить, — Спрут кипел и плавился в своём гневе, — в таком случае, мы уходим.
— Знайте, у Вас ничего не выйдет, капитан Бронзовый Спрут. Я сделаю для этого всё возможное, — неожиданно-мелодичный женский голос прорезал натянутый воздух.
Только сейчас гости обратили внимание на смуглую девушку, что тихо стояла в тени позади лучника. Она была кудрява, молода и хороша собой. Её дерзость позволяла думать о том, что она здесь на хорошем счету.
— Женщина на корабле? Видимо, ты совсем отчаялся, отец. Она твоя пассия или моего братца? — усмехнулся Спрут.
— Мисс Гретта Хансен. Беженка из Бергена, — многозначительно выделив последнее слово, представил её капитан Розедаль.
Спрут перекинул хищный взгляд на женщину, затем на отца, и вдруг тихо рассмеялся.
— Что ты хочешь этим сказать? Мало ли беглецов со всей Норвегии! Позволь спросить, отец, ты намерен подбирать каждого из них или только смазливых девок?
— Да как Вы смеете?! — взвилась оскорблённая Гретта и вышла из тени. Гай удержал её нежным движением.
— Отнюдь, — капитан Розедаль посмотрел старшему сыну прямо в глаза, — прежде, чем отправить мисс Хансен на дно, я заметил, что она очень интересный рассказчик и знает историю Норвегии как свои пять пальцев. Особенно меня подкупила подноготная Бергена — если верить её словам, пятнадцать лет назад там произошло кое-что занятное. И как раз в то время мне пришлось отбиваться от трёх королевских кораблей — какое интересное совпадение! Вдохновенный, Возмущённый и Возбуждённый, как сейчас помню… три быстроходных брата-близнеца. Они окружили меня ночью, внезапно, и не оставили ни одного шанса для манёвра. Возможно, ты не знаешь, но тогда я потерял почти всю команду, едва не расстался с Королевой, и сам чудом не пошёл на дно, не говоря уже о награбленной добыче. По счастливой случайности нас с Гаем еле живых прибило к острову, где мы смогли возродить корабль, однако… Мою репутацию на Северных морях пришлось восстанавливать ещё много лет. За долгое время вынужденного отсутствия Королевы многие пытались захватить мои территории. Столько лет я не мог понять, где допустил ошибку, и как норвежские власти меня выследили… А недавно, благодаря мисс Хансен, я наконец узнал, что всё это произошло из-за одного гнусного человека, которого я до сих пор имею мужество называть своим сыном.
— Вы ничего не знаете! — Спрут взмахнул бронзовой маской, — верите первой встречной беженке, какую бы чушь она не насочиняла!
«Они знают. Это она была там, она узнала тебя, — торопливо нашёптывала шляпа, — они верят ей. Они презирают тебя. Они разочарованы и никогда не пойдут за тобой».
— До последнего я сомневался в твоих словах, девочка, — Болдр Розедаль не отрывал взгляда от гостей, — но, к сожалению, у моего сына на лице написана вся правда. Жаль, что я был настолько слеп, что много лет назад позволил ему втереться в доверие.
— Довольно! Мы уходим! — схватив мистера Леммона под локоть, Спрут быстрым движением надел бронзовую маску и вырвался на палубу Снежной Королевы.
— Я объявляю войну Северным морям! — взревел он и выстрелил в воздух из револьвера на прощание.
*****
Гретте Хансен было одиннадцать лет, когда она впервые увидела любовника королевы. В ту ночь это была лишь стройная тень, таящаяся за закрытым балдахином, пугающе большая в дрожащем мерцании свечей, однако маленькая служанка сразу поняла, что этот силуэт совсем не похож на тучного норвежского короля. Гретта тихо оставила свежую воду для умывания, и выскользнула из покоев.
В летнем Бергенском замке девочка служила с тех пор, как научилась ходить, и за свою короткую, но насыщенную жизнь уже немало повидала. Сначала она помогала матери на кухне, — та была поварихой, — а вскоре её перевели ко двору, где Гретта смогла заслужить доверие самой королевы, которая великодушно взяла маленькую служанку под крыло. Здесь она стала свидетельницей многих интриг и чужих секретов, однако ни один из них никогда не касался чести правящих особ.
До той ночи.
Гретта никому не рассказала об увиденном — последнее, чего она хотела бы, так это потерять благосклонность королевы. Девочка продолжала работать, как и прежде, но в тайне всё время думала о причинах, толкнувших мудрую и властную женщину на измену. Ведь если ты замужем за королём и имеешь всё, что душе угодно, для чего рисковать своим положением? Может быть, так было нужно? Всё это какой-то жестокий план, когда цель оправдывает средства?
Через некоторое время норвежский король и наследный кронпринц выехали из Бергенского замка на охоту во главе своей большой пёстрой свиты, и тогда Гретта, вопреки своим мыслям, убедилась, что королева встречается с другим мужчиной по доброй воле. В отсутствии супруга иной раз она даже позволяла любовнику остаться в королевском крыле на несколько дней.
Однажды маленькая служанка несла в покои серебряное блюдо с фруктами.
— …никогда в жизни! Я не могу без Вас жить, любовь моя. Дайте свою руку, почувствуйте, как бьётся моё сердце, и ответьте наконец… готовы ли Вы поддержать Вашего несчастного вора в его намерениях?
Сквозь дверную щель Гретта услышала горячий шёпот и застыла на месте. Она не решилась прервать эту трепетную речь, явно не предназначенную для чужих ушей, но и уйти, к своему стыду, тоже не посмела.
— То, о чём ты просишь, милый Оден, немыслимо… Предать короля, собственного сына, государство… Я не могу, — голос королевы немного дрожал, — они не заслуживают такой судьбы.
— Но как же Вы? Разве Вы заслуживаете такой жизни? — вкрадчиво твердил торопливый шёпот, — Вы терпите ласки нелюбимого мужчины, обитаете в четырёх стенах золотой клетки и совершенно забыли, что значит быть счастливой!
— Я счастлива, когда ты со мной, милый Оден. Мне этого достаточно…
— Украденные поцелуи королевы - ничтожная награда для влюблённого вора! Я не смирюсь с тем, что никогда не смогу стать Вашим законным мужем, и отказываюсь верить, что Вы не хотите помочь мне! Пока король забавляется на охоте, мы могли бы обзавестись союзниками и подготовить быстрый переворот. Более благоприятного момента нам не представится…
— Милый Оден, ты никак не поймёшь одну вещь. Знать не поддержит восстание, пока не увидит в этом выгоды. Тебе нечего предложить государству, кроме пылких речей.
От напряжения Гретта почти не дышала. С каждой секундой переполненное серебряное блюдо становилось всё тяжелее в её худых руках, но девочка боялась шелохнуться.
— Я могу предложить информацию, — на этот раз шёпот звучал холодно, — мой отец, он… держит в страхе Северные моря и долгое время досаждает прибрежным городам. Я знаю, где находится его обитель и расскажу про все слабости его корабля. Благодаря мне Норвегия победит опасного мародёра и наконец сможет вздохнуть свободно.
Предательское яблоко скатилось с вершины фруктовой горы и с глухим стуком упало на ковёр перед входом в королевские покои. Мужской шёпот мгновенно прервался.
— Фрукты по приказу её величества, — торопливо объявила маленькая служанка и постучала.
В полумраке роскошной комнаты двое сидели на кровати, окружённые подушками и сбитыми простынями, в которых прятались их запретные признания.
Девочка, пока ставила блюдо, постоянно бросала скользящие взгляды на любовника королевы, и это был единственный раз, когда она видела его лицо. Им был высокий молодой мужчина, с глубоким, пристальным взглядом. Казалось, он всё время удивлялся — его лицо решительно вытягивалось вверх, образуя тонкие морщинки на гладком покатом лбу. На левом виске и брови сквозь растрёпанные светлые волосы виднелись страшные шрамы, поразившие воображение маленькой служанки.
Гретте Хансен было одиннадцать лет, когда она впервые увидела заговорщика.
*****
— Мистер Леммон, Ваша шляпа сегодня оказалась абсолютно бесполезной! — оперевшись двумя руками на стол, Спрут грозно навис над Чарли, — я и без неё прекрасно знал, как папаша ко мне относится!
Чарли съёжился и попытался что-то сказать.
— Не нужно оправданий! — перебил его капитан, — завтра мы атакуем Снежную Королеву. Она лишь кажется величественной и неуязвимой, но на деле у неё хватает недостатков...
— Позвольте мне...
— Не позволю! Мистер Леммон, чтобы захватить Северные моря я должен быть неуязвим. Вместо того, чтобы наводнять Шквал никчёмными ползающими шапками, постарайтесь собрать остатки своего таланта и сделайте наконец то, о чём я Вас просил! Если не успеете к утру, уж не обессудьте, но отправитесь на дно. С нетерпением буду ждать.
После этой аудиенции разнервничавшийся мистер Леммон долго не мог придти в себя. За прошедшее время он сделал слишком много чудесных шляп, включая последнюю, которую только что хаял капитан. Подарки для всей команды и шапки-уборщики не прошли даром, ведь для создания волшебных предметов нужно потратить много сил — это только кажется, что всё получается по щелчку пальцев. Шляпник сильно ослаб, к тому же, у него начался приступ морской болезни. Чарли стоял на палубе и уныло созерцал ледяные стены, бесчувственные и печальные.
Одинокий Шквал находился в расселине внутри огромной снежной горы недалеко от того места, где встретились два капитана. Укромная бухта была слишком мала для Королевы, поэтому это место было самым подходящим для безопасной ночёвки.
— Эй, мистер Лимон, околеешь тут! Давай к нам внутрь, — Делмар чересчур радостно окликнул Чарли с нижней палубы, высунувшись из нагретого камбуза, — выпьем, сыграем в кости! Для многих сегодня это будет в последний раз!
— Благодарю, но я хочу подышать. Я скоро приду, не волнуйтесь, — скромно ответил Шляпник, всё ещё находясь под впечатлением от разговора с капитаном.
Смеркалось. Эхо от шагов и разговоров пиратов терялось в парусах. На палубе зажгли две тусклые свечи. Скрипучая дверь снова отворилась за спиной Чарли, но на этот раз послышался голос капитана:
— Мистер Леммон, зайдите ко мне ещё раз. Я хочу поговорить с Вами… о личном.
Шляпнику ничего не оставалось делать, как повиноваться. Спрут так и остался стоять, нависнув над столом. Его уставший взгляд упал на бронзовую маску осьминога, на которой таинственно мерцали алые рубины. Капитан вспомнил, как яростно выламывал их из рукояти кинжала, подаренного ему королевой на память. Это произошло в их последнюю ночь, за несколько часов до возвращения норвежского короля с охоты. «Милый Оден…» — пронеслось в его голове.
— Она была труслива! — пробормотал Спрут, рассматривая маску, — она изменяла этому увальню, пусть и королю, но не могла признаться в этом самой себе! Она полюбила вора, но пыталась отучить его брать чужое… Что за чёрт!
Чарли, превозмогая тошноту, тихо наблюдал за Спрутом и пытался понять, о чём он говорит. Леммона настораживала внезапная перемена в настроении капитана — только что он брызгал гневом, а сейчас лицо его выражало отчаянную скорбь и мыслями он был, очевидно, в своих далёких воспоминаниях.
— Вам наверняка интересно, о чём сегодня рассказывал папаша? О происшествии в Бергене, о трёх королевских кораблях? — наконец Спрут заговорил с Чарли, — и об этой… Гретте Хансен?
— Не то, чтобы… Я, кхм, не посмел бы… Вмешиваться в личные дела… — сбивчиво проговорил Шляпник, перебирая платок.
— Я расскажу Вам свою историю, мистер Леммон, — перебил его Спрут, — но не заблуждайтесь, это не потому, что Вы вызываете у меня доверие или симпатию. Я хочу, чтобы Вы услышали правду от главного участника тех событий. Возможно, это поможет Вам лучше понять меня…
В ближайшие несколько часов Чарли узнал все подробности жизни капитана до Одинокого Шквала. О том, как в пятнадцать лет он сбежал из дома и стал воровать, и как через некоторое долгое время нарастающий азарт привёл его в летний Бергенский замок. О тайных отношениях с норвежской королевой и о том, как единственная мимолётная вольность позволила маленькой служанке, этой любопытной Гретте Хансен, увидеть лицо заговорщика. И о том, что было после.
Королеву заинтересовали сведения о капитане Розедале, и очень скоро она послала несколько кораблей в то место, о котором рассказал ей любовник, но несмотря на это, идею переворота так и не приняла, до последнего сдерживая Одена. Несомненно, она любила страстного вора, но мудрость высокопоставленной женщины не дала ей совершить ошибку и предать семью и государство. В их последнюю встречу королева сообщила любовнику о скором возвращении супруга и сына и заявила, что Оден больше не должен приходить — она велит удвоить стражу и запереть все окна, через которые ему так легко было проникнуть в замок. Напоследок, вместе с крепким поцелуем, королева вручила любовнику тот злосчастный кинжал.
— Неужели она хотела, чтобы всё закончилось именно так? Чувствовала, что больше не сможет даже взглянуть на собственного мужа? Она ведь знала, что никак иначе я бы не поступил, — продолжал Спрут, исступлённо уставившись на маску, — а если не знала, то была полной дурой!
Рассвирепевший Оден собственноручно убил королеву её прощальным подарком и, привычно выбравшись через окно, слился с ночью. Кроме кинжала и разрушенных планов любовник не взял ничего, хотя мог вынести из замка целое состояние. Пожалуй, тогда был единственный раз в его жизни, когда он проявил некое воровское благородство.
На утро вернулись король и кронпринц со своим двором, и тут же в Бергене была объявлена новая охота, только уже на человека, подлого изменника и грязного вора. Со слов рыдающей от страха маленькой служанки королевы, повсюду искали высокого светловолосого мужчину со шрамами на левой части лица.
Но Одена, конечно, уже не было в городе. Весь путь до своего первого корабля он думал о том, что предал отца, которого недавно только сумел найти. И ради чего? Огромных трудов ему стоило выследить и связаться с Болдром Розедалем, и даже умолить его взять внезапно явившегося сына на Снежную Королеву простым матросом, а теперь… Всё кончено. Ему оставалось только молиться, чтобы отец не узнал, кто продал властям его координаты. Оден остался один. Хотя, если разобраться, он и существовал всю жизнь сам по себе — были лишь неизвестный доселе мужчина, который его зачал, женщина с жестокой судьбой, которая была вынуждена его вырастить, и горькая страсть, отравленная предательством. Ни отца, ни матери, ни единой родной души во всём мире. «Оден» даже звучит почти как «один», какая ирония.
— Нет! — Бронзовый Спрут с чувством опустил тяжёлый кулак на стол, — «Оден» значит вдохновенный гнев, искреннее безумство! Я не получил королеву, не получил трон, но я выжил! Постоянно кто-то твердил, что я не справлюсь, что мне чего-то не достаёт… Но сейчас наконец настал мой час, и я не сдамся!
Целую жизнь назад тот бесшабашный вор, несчастный Оден на самом деле не любил королеву Норвегии, и никогда позже так и не узнал даже подобия этого чувства. Несомненно, он испытывал привязанность к прекрасной женщине, которая была искренне увлечена молодым человеком, но истинной его целью всегда был трон. Любовь была лишь инструментом. Оден желал её, но прежде всего уповал на власть и величие — ту же цель сейчас преследовал капитан Бронзовый Спрут.
Вдохновенный гнев, жажда власти, искреннее безумство покинутого всеми человека, пиратский корабль и душа капитана — всё это был его Одинокий Шквал.
*****
Глашатаем следующего рокового дня стала долгожданная новая шляпа. С рассветом Спрут явился в ней на капитанский мостик и тут же привлёк всеобщее внимание. Неимоверно большие и широкие поля чёрным плащом лежали на плечах капитана, опускаясь ниже лопаток и покрывая добрую половину его могучей спины. Вблизи на них можно было рассмотреть замысловатую вышивку золотой шёлковой нитью, изображающую всё разнообразие морской фауны — здесь были причудливые силуэты всяческих видов рыб, акул, морских коньков, и, конечно, осьминогов с длинными ветвящимися щупальцами. На лбу край шляпы был поднят вверх, чтобы не мешать обзору, и закреплён крупным изумрудом, вокруг которого радужной россыпью сверкали другие драгоценные камни меньшего размера. Украшено это невероятное творение было тремя вытянутыми павлиньими перьями болотистого цвета, которые знатно добавляли роста и без того внушительному капитану.
Мистер Леммон работал над этой шляпой всю ночь, стараясь учесть каждую мелочь. Чарли действительно вложил в неё все свои возможности, поэтому сейчас, бледный и осунувшийся, он еле нашёл в себе силы доползти до кровати и рухнуть всем своим изнемогшим естеством в болезненно-глубокий сон. Вне всяких сомнений, этот головной убор был самой грандиозной работой Шляпника за всю его жизнь. И, надо сказать, даже недалёкие пираты оценили шляпу по достоинству — разинув рты, вся команда забыла об утренней рутине и во все глаза изучала произведение Леммона. Капитан в таком виде явно производил на них ещё более благоговейное впечатление. Неизвестно, сколько бы ещё времени продолжился всеобщий ступор, если бы Спрут наконец не взял слово.
— Сегодняшний день войдёт в историю! — провозгласил он со своей импровизированной трибуны, — мы завладеем Северными морями и станем богаты, как никогда! Вы сможете взять всё, что приглянется, будь то золото, ром или девки! Но главное, это приблизит нас к величайшей цели! К захвату всего мира! — Спрут пальнул в воздух из револьвера, и команда подхватила его напутствия нестройным рёвом.
— Полный вперёд! — перекрывая всех, скомандовал Жемчужный Делмар.
Одинокий Шквал гордо покинул ледяное ущелье. Стояла достаточно благоприятная для севера погода — прохладный свежий бриз наполнял паруса, небо было ясным, а бескрайнее синее море лишь слегка волновалось, лениво облизывая гладкое дерево. Ничего вокруг не предвещало неминуемого жестокого сражения.
Пробуждение незаметно прокралось в каюту, липкое и душное. Когда Чарли разлепил тяжёлые веки, ему показалось, что он проспал от силы несколько минут. Рыжие волосы замялись и торчали во все стороны, а затёкшее тело нестерпимо ныло, как если бы он целую ночь таскал тяжести. Но насторожили Леммона не собственные ощущения, а далёкие крики и лязг металла. Он мгновенно проснулся и со стойким чувством тревоги, спешно спотыкаясь, выбрался на верхнюю палубу.
Бой был в самом разгаре. И Шляпник чуть его не проспал.
«Подумать только, — думал Чарли, пробираясь вдоль палубы, — меня могли запросто взять в плен ещё раз, я бы и тогда не проснулся, честное слово!»
По сравнению со Снежной Королевой, маленький и юркий Одинокий Шквал смог быстро настигнуть её и взять на абордаж, что и было главной целью. Он осилил несколько своих пушечных залпов и увернулся от неприятельских, однако потерял половину одной из мачт, на которой сейчас трепетали оборванные лоскуты чёрного паруса. Две команды уже сцепились в рукопашной схватке — вокруг свистело оружие и огрызались языки. Мистер Леммон, ни разу не державший в руках ничего опаснее столового ножа, судорожно искал более или менее безопасное место — ему хотелось быть в курсе событий, но всё-таки лишний раз не подвергаться опасности. Короткими перебежками он преодолевал палубу Шквала метр за метром, то и дело приседая и уклоняясь, перепрыгивая натянутые канаты, железные крюки, и другой разбросанный всюду такелаж. Внезапно перед Шляпником вылетел тощий лысый пират и замахнулся своим мечом, но в ту же секунду за его спиной вовремя возникла чёрная, с непокрытыми татуировками фигура Делмара. Оставив их разбираться между собой, Чарли живо сменил курс и в этот момент увидел Бронзового Спрута.
Капитан в своей устрашающей маске и неимоверной шляпе находился уже на Снежной Королеве и методично продвигался к капитанскому мостику, бросая рубящие удары мечом направо и налево. Чарли мигом припустил к гуще событий уже проверенным методом перебежек, едва не свалившись за борт, перелезая на вражеский корабль. Временами у него всё ещё кружилась голова от усталости и плыло в глазах, но он не позволял себе расслабляться — сейчас такая поблажка могла обойтись очень дорого.
Одетый в варёную кожу Болдр Розедаль возвышался возле штурвала, внимательно наблюдая за боем, а рядом с ним, сжимая в кулаке обнажённый кинжал, стояла Гретта Хансен. Оба они, судя по всему, не могли активно сражаться — один из-за уважаемого возраста, другая в силу габаритов своего оружия. На ближайшем к ним марсе то и дело мелькал силуэт Гая, пускающего стрелы во все стороны, — смотровая площадка на мачте специально была оборудована для искусного лучника.
— Капитан Розедаль, я вызываю Вас на бой! — гаркнул Бронзовый Спрут, прорвавшись наконец на ступеньки мостика. Теперь от отца его отделяли лишь считанные шаги.
Про себя Чарли не мог не отметить, как замечательно работает его величайшее творение, забравшее в себя столько его сил. Размашистые поля шляпы летали вокруг плеч капитана, сверкая золотом, словно крылья огромной чёрной птицы. Спрут ясно предвидел всяческий удар в свою сторону, ловко уходя от смертоносных стрел и внезапных выпадов. До сих пор на нём не было ни одной раны — холодное оружие противника буквально отскакивало от тела, будь то острый меч, сверкающий топор или тяжёлая булава. Зрение, слух и шестое чувство капитана обострились в сотню раз, а рука стала крепче и совершенно не уставала — сейчас он один мог сойти за десятерых заурядных пиратов. Вдохновлённый новыми силами и великой целью, Спрут сражался красиво и самоотверженно, танцуя смертельный танец на нитях чужих жизней.
— Не думал, что настанет день, когда мне придётся поднять меч против собственного сына, — объявил Розедаль и размашистым движением обнажил сталь.
Два капитана сошлись в схватке. С первых минут стало видно, как стар отец, и насколько уверен в себе сын. Розедаль больше блокировал удары, пока Спрут активно нападал и теснил его, однако Болдр держался довольно крепко и экономил силы, ожидая удобного момента для хорошего укола.
Вместе с восхищением Чарли, засевший под капитанским мостиком, внезапно осознал другую истину — он создал поистине ужасное произведение. Сильно ли бессмертие отличается от полной неуязвимости в момент решающего сражения? По сути поменяв одну только формулировку, Спрут добился от Леммона желаемого изначально результата. Если шляпа попадёт не в те руки… тут Чарли одёрнул себя. Она ведь уже попала не в те руки. И всё из-за него, трусливого Шляпника.
— Сделайте же что-нибудь! — из ниоткуда рядом возникла Гретта и толкнула его в плечо, — Вы многое можете, почему тогда прячетесь здесь? Он скоро убьёт его, неужели не понимаете! Сделайте шляпу для меня прямо сейчас, пусть самую простую!
— Ничего не выйдет… Я слишком ослаб… Все мои силы - в ней, — виновато ответил он и указал на летающие у них над головой чёрные поля, — у Вас в руках кинжал, почему же Вы сидите здесь рядом со мной?
— Он без единой царапины пробрался через толпу вооружённых головорезов, а Вы говорите слабой женщине использовать кинжал?! — она казалась искренне обескураженной таким заявлением.
Внезапно всё стихло. Мягкий плеск волн показался Чарли самым прекрасным звуком, который он когда-либо слышал. Он и Гретта Хансен медленно вышли из укрытия и обернулись в ту сторону, куда уставились десятки пиратских глаз.
На возвышении мостика седобородый Болдр Розедаль, король Северных морей, капитан Снежной Королевы и отец двоих сыновей, стоял перед одним из них на коленях, истекая кровью. Над ним победоносно нависал Бронзовый Спрут в своей непроницаемой рубиновой маске, держа в руке ослепительный меч, алый и горячий.
— Всё кончено, отец, — в голосе Спрута не было ни капли сожаления.
Болдр ничего не ответил, а только беспомощно свалился на бок, в последний раз вдохнув солёный морской воздух. Его стальные глаза так и остались безжалостно и осуждающе направлены на сына.
— Теперь я король Северных морей! — не в силах вынести пронизывающего взгляда, Спрут отвернулся от мёртвого и окинул взглядом собравшихся вокруг пиратов.
Никто не смел проронить ни слова.
Хотел ли Чарли Леммон поступить по-другому и не поддерживать Спрута в его сумасбродном замысле? Да.
Мог ли он так поступить на самом деле? Нет.
Шляпнику претила слепая жестокость капитана, к которому волей судьбы он попал в плен. Истинно Спрут не знал ни одного чувства, кроме жажды величия, и удивительным образом вмещал в себя кипящую смесь безразличия, самоотверженности и ярости. Но Чарли Леммон в душе был обыкновенный человек — он молод, всё ещё жив, и столького не видел в мире, не совершил кругосветного путешествия и не построил собственный дом. Он хотел семью и детей. Он любил свою жизнь и боялся её потерять. Однако сейчас, смотря округлившимися глазами на бездыханное тело Розедаля, Чарли осознал, что совершил непростительную ошибку. Его величайшее творение обернулось для него страшным обманом и кровавой иллюзией.
Новая истина огрела Шляпника, словно раскалённый молот, и он осел на пол, утопая в воспоминаниях. «Ничего, как-нибудь обойдётся, — думал он, работая ночью в своей каюте, — носящий эту шляпу, конечно, будет неуязвим, но лишь до тех пор, пока…»
Ощерившаяся стрела просвистела над ухом у Спрута, и тут же за ней вторая, такая же стремительная, врезалась прямиком в бронзовую маску. Капитан, упивавшийся победой, тут же поднял голову, оглядывая мачты в поисках осмелевшего лучника. И он быстро нашёл того, кого и ожидал, — его младший брат целился в него с одного из марсов. Не успел Спрут выхватить револьвер, как очередная стрела вонзилась в широкое чёрное полотно, устало покоившееся на его плече, и Гай резко дёрнул за верёвку, привязанную к древку. Шляпа взлетела, мгновенно подхваченная порывом ветра, и лучник притянул её на самый верх мачты.
— Что ты… Как ты смеешь! — взревел Спрут, направляя револьвер вверх.
— Сейчас! Атакуйте его кто-нибудь! — заверещал Чарли, кинувшись мимо ошарашенных пиратов, подталкивая их к поступку.
Спрут выстрелил несколько раз. Гай, словно зверь в клетке, метнулся на марсе и попытался прицелиться в ответ, однако новая порция патронов заставила его пригнуться вновь.
— Бейте же! — срывая голос закричал Леммон.
На его призыв наконец откликнулись. Гретта Хансен взлетела на капитанский мостик, прыгнула на спину Спрута и отточенным движением вонзила кинжал прямо в оголённый участок его белой шеи. В ответ прозвучал последний из шести револьверных выстрелов и капитан, пошатнувшись, обернулся. Казалось, он не понимал, что происходит. Время для Спрута будто остановилось, и он искренне верил, что всё ещё бессмертен и купается в лучах заслуженной славы. Вялой рукой он стянул с себя холодную бронзовую маску, которая тут же с тяжёлым лязгом выпала из непослушных пальцев. Капитан улыбался и захлёбывался собственной кровью. Многие запомнят его именно таким.
Много лет назад Оден убил рубиновым кинжалом первую женщину Норвегии, а сейчас её служанка пронзила его собственную шею таким же рьяным оружием. Мог ли он знать, что его настигнет этот коварный бумеранг? А если бы знал, поступил бы той ночью по-другому?
*****
Гай единогласно был выбран новым капитаном Снежной Королевы. Раненный шальной пулей Спрута, он провёл в каюте несколько мучительных недель, пока к нему не явился Чарли Леммон, держа в руках неказистый мягкий берет. Водрузив его на лоб Гая, Шляпник тихо удалился с чистой совестью, сам едва не теряя сознание. До сих пор он не полностью восстановил свои волшебные силы — этот маленький берет в нынешнем состоянии был вершиной его стараний. Чарли дал себе слово, что теперь-то уж точно будет отдыхать хотя бы добрые пол года.
После его подарка Гай быстро пошёл на поправку и вскоре смог встать у штурвала. Всё это время за ним трепетно ухаживала Гретта, не покидая ни на минуту, а среди пиратов тем временем уже пошёл слух о том, что скоро на корабле появится вполне реальная королева.
Одинокий Шквал в скором времени будет восстановлен, переименован в Гордый Вал и отдан под управление Жемчужного Делмара, который согласился плавать под командованием Розедаля-младшего. Всем протестующим выписали вольную, но желающих среди немногочисленных выживших не нашлось.
Мистера Леммона и горстку англичан, которых с ним вместе взяли в плен, благополучно доставили на родину. За несколько дней до возвращения Чарли вышел на палубу Королевы, держа нечто чёрное и бесформенное в руках — свой некогда грандиозный шедевр. Шляпа изрядно помялась, потеряла все перья и несколько драгоценных камней, просвечивала простреленными дырами, однако всё ещё прекрасно выполняла свою волшебную задачу. Не колеблясь, Леммон привязал к ткани тяжёлую железку и решительно бросил роковое творение за борт. Бурлящее синее море жадно проглотило этот отчаянный дар.
— Вам не жаль своих стараний? — Гай Розедаль подошёл к Шляпнику, одной рукой сдерживая развевающиеся льняные волосы.
— Мне жаль только, что я потратил их на такое страшное дело… Если бы не я… — вздохнул Чарли, — думается мне, хотя бы сейчас я поступил правильно.
— Тогда у Вас не было выбора. Принять бой — это решение моего отца. Я не держу на Вас зла, — Гай протянул Леммону руку, — и благодарю за всё.
— Капитан Розедаль гордился бы Вами, — растрогавшийся Чарли с чувством пожал тёплую ладонь лучника.
Белое солнце клонилось к горизонту, утопая в холодном море. Эта история закончилась, но сколько ещё приключений ждёт нас впереди?