«В неуверенном, зыбком полете…»
В неуверенном, зыбком полете
Ты над бездной взвился и повис.
Что-то древнее есть в повороте
Мертвых крыльев, подогнутых вниз.
Как ты можешь летать и кружиться
Без любви, без души, без лица?
О, стальная, бесстрастная птица,
Чем ты можешь прославить творца?
В серых сферах летай и скитайся,
Пусть оркестр на трибуне гремит,
Но под легкую музыку вальса
Остановится сердце — и винт.
Ноябрь 1910
А.А. Блок. «Полное собрании сочинений и писем в двадцати томах. ДРУГИЕ РЕДАКЦИИ И ВАРИАНТЫ»:
«
Заглавие Аэроплан
»
Из Примечаний к данному стихотворению в «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах» А.А. Блока:
«
По воспоминаниям В. Пяста, Блок в этот период увлекся авиацией и утверждал, что шум пропеллера "ввел в мир новый звук" (Пяст Вл. Воспоминания о Блоке. Пб.1923. с. 51).
В письме к матери от 24 апреля 1910 г. Блок писал: "В полетах людей, даже самых неудачных, есть что-то древнее и сужденное человечеству, следовательно – высокое".
– «В неуверенном, зыбком полете // Ты над бездной взвился и повис.» – Ср. у Фета ("На стоге сена ночью южной", 1857):
«Я ль несся к бездне полуночной,
Иль сонмы звезд ко мне неслись?
Казалось, будто в длани мощной
Над этой бездной я повис.»
– «О, стальная, бесстрастная птица, // Чем ты можешь прославить Творца?» – В книге Т. Карлейля "Французская революция. История" (СПб., 1906) Блок выделил знаком "NВ" наблюдения автора о том, что технические достижения и, в частности, полеты на воздушном шаре, являются ярким примером бездуховности общества, стремящегося "достичь неба", то есть приобщиться к Божеству с помощью технических средств.
»
Напомню, что в контексте Трехкнижия Блока герой умеет летать без подпорок всяких “мертвых крыльев” или “винтов”. И можно только представить чуть презрительную улыбку Блока, слышащего тарахтения первых бензиновых двигателей – “новый звук”, видите ли…
«…И снежных вихрей подъятый молот
Бросил нас в бездну, где искры неслись,
Где снежинки пугливо вились...
…Метель взвила'сь,
Звезда сорвалась,
За ней другая...
И звезда за звездой
Понеслась,
Открывая
Вихрям звездным
Новые бездны.
В небе вспыхнули темные очи
Так ясно!
И я позабыл приметы
Страны прекрасной –
В блеске твоем, комета!
В блеске твоем, среброснежная ночь!
И неслись опустошающие
Непомерные года…
3 января 1907»
«…Ветер взвихрил снега.
Закатился серп луны.
И пронзительным взором
Ты измерила даль страны,
Откуда звучали рога
Снежным, метельным хором.
И мгла заломила руки,
Заломила руки в высь.
Ты опустила очи,
И мы понеслись.
И навстречу вставали НОВЫЕ ЗВУКИ:
Летели снега,
Звенели рога
Налетающей ночи.
3 января 1907»
«Крылья легкие раскину,
Стены воздуха раздвину,
Страны дольние покину.
…И расплеснут меж мирами,
Над забытыми пирами –
Кубок долгой страстной ночи,
Кубок темного вина.
4 января 1907»
Две главы назад он писал о наблюдаемом в тёмном храме:
«Где отдается в длинных залах
Безумных троек тихий лёт…
19 июля 1910»
(…только представьте эту пирамиду, в которой, чтобы добраться от зала до зала, нужны безумные тройки…)
Главу назад он присмотрелся к одной из них - "усечённой пирамиде — жертвеннику-дворцу-капище":
«Сегодня ты на тройке звонкой
Летишь…
6 августа 1910»
И теперь имеем вид изнутри ее? -
В неуверенном, зыбком полете
Ты над бездной взвился и повис.
;